— Вы чего это тут прижухли — обратился Велесов к деткам и только потом обратил внимание, на телевизор, работающий без звука. Там как раз шел репортаж о ночных событиях, в которых в разных концах Москвы принимали участия все охотники. Не успел Всеволод снова повернуться к деткам, как к нему в руки влетел Люська, совершив какой-то чудовищный прыжок прямо с дивана. И запричитал на умрячьем языке, чуть не плача. Всеволод придержал его под попу и принялся успокаивать.
— Ну, будет тебе, мелкий. Вернулись живы-здоровы, чего теперь реветь
— Ты же вроде сказал, что у тебя один сынишка — поинтересовался Женька, вошедший в гостиную вслед за другом.
— Один. Вот. Это Люська, — и Всеволод представил приятелю умрёнка, после чего вручил Люся подошедшему к ним Руслану, сделав при этом страшные глаза, пока малыш, уткнувшийся в грудь певчему папе, не мог это видеть.
Русик не понял и вопросительно вскинул брови. Всеволод посмотрел в ответ укоризненно. Руслан тяжело вздохнул и принялся певуче успокаивать сына. Тот отвечал на тот же певучий манер. Борисенок смотрел на них во все глаза, словно не обращая внимания на тот факт, что Лерка вцепился ему в запястье когтями. Похоже, увиденное не оставило младшую ундинку равнодушным. Всеволод переключил все свое внимание на Мира. Подхватил малыша подмышки и поднял на уровень лица.
— Во-первых, мне удивительно, что ты, оказывается, можешь перевоплощаться. А, во-вторых, объясни, зачем
Мир на это тяжело вздохнул и отвел большие красные глаза.
— Нравиться хочет, как я, — раздался с рук Руслана голос Люськи, — а, между прочим, перевоплощение может спровоцировать рост хвоста, отчего будет только больнее, — заложил друга Люсь.
— Мир, — укоризненно обратился к умрёнку Всеволод, — я все понимаю, но нельзя же так. Ты и в другом своем виде очень мил, — произнес Велесов не без труда, все-таки ему, как большинству мужчин, было трудно использовать в речи такие словосочетания как очень мил или просто очарователен. — Ты думаешь, что это выход из положения Но я уверен, ты смышленый малыш, поэтому сам должен понимать, что твое притворство только усугубляет… — договорить Всеволод не смог, потому что умрёнок вдруг вывернулся из его рук, спрыгнул на пол и… поднялся уже в своем старшем виде. Обнаженный, худенький, сутулый. Он вжал голову в плечи и, глядя в пол, тихо сказал
— Я знаю, что делаю. Потому что… — Мир запнулся, сжал кулачки и вскинул голову на хмурого Всеволода, который уже догадался, что сейчас услышит не самое лицеприятное откровение по отношению к своему любимому учителю. — Я два года жил в коробке из-под обуви, выходя, только когда генерал уезжал на работу. И все казалось таким простым… а сейчас… сейчас… — было понятно, что малыш сейчас банально разревется, Всеволод уже руку протянул, чтобы обнять и прижать умрёнка к себе, но тут со стороны прихожей раздался сдавленный голос
— Как это в коробке
Мир резко обернулся, Всеволод вскинул глаза поверх его голову и обнаружил Клавдию Петровну Львову, супругу генерала, которая смотрела на Мирона во все глаза. Малыш, быстро осознав, кто перед ним, ойкнул и отшатнулся. Спиной налетел на Велесова, испугался еще больше, и, не позволив мужчине схватить себя и обнять, метнулся в сторону и вдруг упал на колени, стукнулся лбом об пол и… заскулил. При этом он оказался к Велесову спиной, поэтому Всеволод первым увидел, как нежную кожу в области копчика прорезал крохотный лысый отросток, и на ковер упало несколько кровавых капель. Выматерившись, охотник вскрикнул, хватая мальчишку на руки
— Где Коваль с Семкой
— Здесь мы! — раздался из прихожей голос Шурки, и сам врач тут же показался из-за спины Клавдии Петровны.
— Хвост, — резко бросил Всеволод и потащил все еще тихо поскуливающего Мирона в комнату, которую раньше занимал Руслан. Положил мальчишку на кровать и обратился к вошедшим вслед за ним Ковалю и Семе.
— Не забудьте, дать себя укусить, а то будет нервничать и в тайне боятся, когда прикасаться будете.
— Конечно! — откликнулся на это Шурка, но тут вмешалась Клавдия, последовавшая за ними.
— Я первая.
Мужики, не скрывая своего удивление, уставились на генеральскую жену. А она фыркнула, подошла к кровати и присела рядом с лежащим на животе и тихо постанывающим Мироном. Поколебалась немного, а потом ласково-ласково погладила малыша по спутанным рыжим вихрам. Скользнула рукой по щеке и прижала к губам затихшего умрёнка большой палец.
— Давай же, — мягко надавив на губы мальчика, сказала женщина, — не хочу, чтобы ты думал, что я тебя ненавижу…
На что Мирон так и не разомкнул губы, но открыл глаза. Взгляд был недоверчивым и влажным от невыплаканных слез. Клавдия испытала непреодолимую потребность оправдаться, потому что от этого взгляда что-то сжалось в груди и сердце закровоточило, хотя, казалось, раны, нанесенные ему судьбой, давно зарубцевались.
— Я не могу иметь своих детей. Поэтому очень расстроилась, когда поняла, что он все эти годы скрывал тебя от меня. Десять лет — это большой срок. А оказалось…
— Он сам только год, как узнал, — хрипло прошептал ей в ответ умрёнок и цапнул острыми зубками за щедро предложенный палец, зализал ранку, которая под изумленным взглядом тети-доктора тут же затянулась, и снова закрыл глаза и проговорил с тихим вздохом, — и мне не десять, мне три… будет осе… — договорить он не смог, вскрикнул и весь выгнулся. К нему тут же подскочил Семен, притащивший с собой плетеный короб, чем-то напоминающий корзинку для пикников. Всеволод решил, что теперь мальчишка в надежный руках и вышел, притворив за собой дверь, из-за которой раздался приглушенный стон умрёнка. Вот ведь беда с ним, зачем, спрашивается, перевоплощался Получается, если бы Мира не потянуло на эксперименты, хвост рос бы постепенно, что тоже болезненно, но не настолько, как сейчас, когда позвоночник приобретает дополнительные позвонки каждые минут пять. Бедный малыш. Наверное, это просто одуряющее больно, даже при их умрячьей регенерации.
— Ну, что там — накинулся на друга Борисенок, устроившийся на диване, где с одной стороны к нему жался Лерка, глядящий затравленно и испуганно, а с другой устроился Люсь, прижавшийся к Женькиному бедру и подложивший под щеку ладошку.
— Растет. Я хочу сказать, хвост.
— И долго…
— Не знаю.
— Часа два, наверное, — робко предположил Люсь и тяжело вздохнул. Лерка, когда на него посмотрел Велесов, подтвердил слова умрёнка кивком.
— А Русик где
— На балконе. Переживает, похоже, — вставил свою реплику Борисенок, помолчал и вдруг сказал — Знаешь, это все-таки очень странное имя для мальчика Люся.
— Как будто я ему не говорил! — покосившись на сына, воскликнул Всеволод. Тот только фыркнул, но глаз так и не поднял.
Из кухни в зал вплыл Тихон и принялся с упоением тереться о хозяйские ноги, выгибая спинку и урча.
— Сейчас покормлю, — подхватив кота на руки, пообещал Всеволод, но сразу же уйти на кухню ему не дал задумчивый голос Женьки.
— Я вот что думаю, раз у них такое специфическое представление о реакции человеческого отца на умрёнка, может, тебя водят за нос
— Что-то не пойму, это ты о чем — нахмурился Всеволод.
Борисенок почесал глаз и попытался объяснить
— Ну, вот смотри, Мирон сбежал из дома, как я это понял, потому что испугался, что генерал не сможет с ним мирно сосуществовать, пока он хвостатый, чем явственно отличается от человеческого ребенка. При этом, заметь, после двухлетнего существования в коробке, когда, наконец, принял относительно очеловеченный вид, он сразу же свел знакомство с папочкой. Причем, могу предположить, что это была именно его инициатива, а не Игоря, который, похоже, предпочел бы и вовсе скрыть наличие общего сына. Думается мне, что Мир подсознательно хочет быть любимым отцом и нравится людям, контачить с нами. Разумно
— Положим. Только имя Люся тут причем
— Ну, а Люсь твой мог выбрать такое имя, которое, по их с Русланом мнению, ведь я правильно понял, пока у Люськи своего полноценного мнения нет, только то, что он успел подхватить от папочки
— Я быстро учусь, — засопел на это Люсь.
— Но изначально…
— Да! — горячо поддержал напарника Лерка. И Борисенок продолжил
— В общем, имя, которое тебе, скорей всего, в первоначальном своем звучание не по душе придется. Вот и стратегуют.
— Это правда — обратился к сыну все еще стоящий посреди зала Всеволод. Тот не ответил. Тогда Велесов посмотрел на Борисенка, чья интуиция была еще более развитой, чем у него, и настоятельно попросил — Предположи.
— Люцифер, например, — на гора выдал Борисенок и… попал в точку.
Потому что со стороны балконной двери раздался негромкий голос Руслана
— Это очень древнее имя, им уже несколько сотен лет никто не пользовался, потому что у вас суеверия…
На что Велесов встретился взглядом с Русланом и спокойно сказал
— Я понял, — после чего вышел из зала и отправился по направлению к кухне.
Руслан потопал к креслу и собирался уже в него опуститься, как из-за спины раздался задумчивый голос Борисенка
— Считаешь, что это нормально все так оставить
— Как так — обернулся на него умрюнец.
— Ты его обидел. И не будь тут ребенка, врезал бы я тебе на правах друга семьи, — холодно припечатал Женька.
— Думаешь, преуспел бы — криво усмехнулся на это Русик, не пожелав внять словам охотника с первого раза.
— Намекаешь, что заломал бы меня только так Не отрицаю. Только за что Правда глаза режет
— И в чем же та правда
— Ты бесчувственный чурбан, вот в чем. А ты, Люсь, очень тебя прошу, не смей больше брать пример с мелкого папочки.
— Между прочим… — начал Руслан оскорблено, но договорить не смог. Из комнаты к ним вышла Клава.
— Где Велесов — резко спросила она, когда обнаружила, что в гостиной Всеволода нет.
— На кухне кота кормит, — ответил ей Борисенок. И женщина сразу же последовала в указанном направлении. Русик проводил ее раздраженным взглядом.
— Кто не успел, тот опоздал, — с сарказмом заметил Борисенок. И едва не отшатнулся, таким злым взглядом его прожег умрюнец. Правда, именно этот взгляд позволил мужчине кое-что понять.
— Не знаю, сколько тебе на самом деле лет. Как показывает практика, вы почти не меняетесь, ни через пять лет, ни через десять. Но ты еще совсем незрелый, Русик.
— И когда же мне было созреть — рыкнул в его сторону умрюнец и плюхнулся в кресло.
Присутствие посторонних в доме его явно все больше раздражало. Он хотел остаться с Всеволодом наедине, хотел поговорить, хотел… ну, да, и поцелуев тоже хотел. Разве в машине, когда знаешь, что тебя дома ждут, можно насытиться быстрыми, словно украденными поцелуями и ласками, которых, увы, уже недостаточно, когда знаешь, каково это, принадлежать и обладать одновременно. Его мысли прервала певуча трель Лерки, после которой они успели обменяться несколькими напевами, прежде чем Борисенку это надоело и он попросил Люську перевести. Тот вздохнул, поднял голову и только рот открыл, как у входной двери раздался шум, после чего последовал звонок. Всеволод, общавшийся на кухне с Клавдией, у которой после близкого знакомства с Мироном накопилось множество вопросов, пошел открывать. Это, наконец, добрались до них Силай с Марькой и Яшкой. И сразу же начался бурный обмен мнениями, потому что Марька банально не желала держать при себе то, что успела узнать. Она оказалась достаточно настойчивой, чтобы расколоть молчаливого и мягкого по натуре своей Яшку. Так что они с Силаем заявились к Велесову в обновках. Оказывается, ткач втайне от них заготовил целый короб детского приданного для еще нерожденного малыша, которого вынашивала Марька. При этом он между делом вышил для Силая красивую домотканую рубашку, а для Марьки сшил целое платье из мягкого льна и тоже украсил красивым этническим орнаментом. А не признавался он в том, что все это сделал, потому что знал, у людей ткачество и шитье считается чисто женским занятием. И опасался потерять уважение Силая. За что получил строгий выговор по словам самого Валерки.
— Вот уж не ожидал, так не ожидал, — прокомментировал рассказанное Марькой Силай и строго покосился на своего напарника. — Кстати, насчет дальнейших детородных планов хотелось бы узнать поподробнее, — после этого он впился взглядом в Велесова и откровенно пожалился, — а то Марька только хитро улыбается. Даже нервирует как-то, — зная о пристрастиях жены, добавил он чуть виновато.
Всеволод хмыкнул, покачал головой и принялся рассказывать то, что было ему известно. Его слушали с вниманием, а умрюнцы даже добавляли иногда некоторые детали. Так подтвердилось, что ундины с успехом могли рожать и от упырей, но при этом однозначно погибали при родах. Таким образом, популяция умрюнцев не пополнялась довольно длительное по человеческим меркам время. После революции сменилось мировоззрение, и между делом была принята та сакраментальная статья, по которой за гомосексуализм отправляли в лагеря. И если в царское время к такого рода связям относились философски, поэтому ундинкам и упырям с успехом удавалось заманивать в свои сети мещан, боевых офицеров, дворян, не говоря уже про крестьянский люд, то в советские годы лафа кончилась. Мало кому из умрюнцев хватало изобретательности провернуть все так, чтобы советский гражданин пошел на такое преступление. От них шарахались, их принимались откровенно травить. Конечно, без привлечения официальных властей, до которых банально не доходило дело, так как умрюнцы были достаточно изворотливы и быстры, чтобы слинять до приезда милиции или, что еще хуже НКВД. Но теперь даже на буйных деревенских гуляниях не удавалось скосить под какую-нибудь легкомысленную крестьяночку и увести молодого, да бойкого паренька к реке или к пруду, чтобы с успехом провернуть свое черное дело и вернуться в родной могильник с умрёнком на руках. Упырям приходилось еще хуже. Если обряженную в юбку ундинку еще можно было по-пьяне спутать с девчонкой, то упырю на подобное рассчитывать не приходилось. К тому же, если человек был пьян или обкурен, когда его подлавливали ундина или упырь, ребенок как правило, подрастая, так и не обзаводился хвостом, признавался неполноценным и изгонялся из могильника. Поэтому они так предвзято относились к алкошам и нарикам.
— Вот ведь как интересно все устроено, — прокомментировала Марька задумчиво, — я имею в виду, во всех этих сказках про русалок. Всем девчонка хороша, но только до пояса, а ниже пояса… по официальной версии хвост. А так получается, что там…
— Мы тебя поняли, — перебил ее супруг, подумал и добавил — но, вот что непонятно, если это изначально был вопрос выживания вида, почему не сказали раньше — и он посмотрел на Якова. — Понимаю, с ундинками сложнее, но ведь можно было выйти из ситуации. Во-первых, выжившие после первой волны изначально стали более философски относиться к интимным связям, потому что, когда не уверен в завтрашнем дне, пытаешься урвать хотя бы маленький кусочек счастья и тут уже не до народного осуждения и порицания. Вы бы все уже давно могли быть счастливыми папашами.
Другие охотники поддержали старшего товарища и с вопросом уставились на своих умрюнцев. Руслан, Яков и Лерка переглянулись, и слово взял почему-то Русик, хотя на взгляд Велесова было логичнее, если бы ответ держал единственный в их компании на данный момент упырь.
— Никто не захотел унижаться.
Охотники переглянулись.
— И это все — озвучил общее недоумение Всеволод. — Вы поставили под удар выживание всей расы только из-за гипертрофированной гордости
Русик ответил твердым и решительным взглядом. Но тут вмешался Яшка, которому все еще было трудно говорить, но как для любого упыря, человеческая речь изначально была ему доступнее, чем любой среднестатистической ундине.
— Мы живем дольше. Можем подождать.
— Минуточку, но со слов Леонтия, я так понял, что есть целое поколение умренят, который при рождении убили выносивших их ундин, — уточнил Всеволод.
— Есть, — после секундной заминки подтвердил Яков.
— И — подал голос Борисенок, недобро прищурившись на упыря.