Даня, видя все это, часто-часто заморгал и даже очки снял, чтобы стекла протереть. Их грозный смотрящий конкретно в этот момент выглядел таким трогательно домашним, что даже у в принципе асексаульного Даньки что-то екало в груди при взгляде на обнимающихся парней.
— Ну, может, тогда с Игорем поговорить Заодно Мирона с собой на экскурсию позовем. Уверен, ему будет интересно.
— Он такие вопросы не решает.
— Он же глава кузнецов.
— Именно. За соблюдение традиций отвечают старейшины, кузнецы — за прогресс.
— То есть ты сам не можешь и из-за этого не хочешь ребят отпускать
Всеволод знал на что давить. Русик тут же насупился и возмущенно заявил, подняв голову с плеча охотника.
— Я не такой!
Даньку озарила интересная идея, он поколебался, по пока Велесов мерялся с умрюнцем взглядом, все же решился ее озвучить.
— А что с ногтями
— В смысле — Уточнил у надса охотник. Но Даня смотрел на Руслана.
— Вне могильника их можно красить Просто у вас очень красивые и длинные ногти. И я уверен, что далеко не каждый день вы пускаете их в ход, так что лак не сразу слезет. Поэтому можно попробовать сделать какой-нибудь красивый художественный маникюр. Цветочки нарисовать, бабочек… Понимаю, наши, человечески мужчины такое себе не позволяют, у них-то и ногти такими длинными не бывают, это только для женщин. Но вы же не люди, возможно у вас такая мода как раз приживется.
— Слушай, — оживился Всеволод, — а это идея
— А, правда, красиво — Подал голос самый робкий из нелюдей Дюша.
— Предлагаю, пойти и убедиться, — воодушевленно откликнулся Данька.
Он чувствовал себя вдохновленным, поэтому что внес определенную лепту во взаимопонимание велесова семейства, расписавшись в своей не бесполезности. К тому же, в парикмахерскую он собрался отправится вместе с ними, а там можно будет понаблюдать за всем семейством не только в домашней, но и в сторонней обстановке. И посмотреть, как нелюди будут контактировать с другими людьми кроме, собственно, охотника. Это важно. В том, что в самое ближайшее время именно ему доверят надсматривать не только за самим Велесовым, но и над всем его семейством, Данька был уверен. Более того, если в отделе пиара снова позволят себе что-то упустить в отношении Дани Шустрого, он сам обратиться с прошением. И дело тут не в карьерном росте. Просто именно в работе заключалась вся жизнь этого странного по общепринятым меркам молодого человека.
— Сначала завтрак, — неожиданно решительно объявил Люсь и даже на ножки встал.
— Что Уже приготовилось — Оживился Всеволод. — Ну иди сюда, будем вместе доставать и разрезать. Или тебе помощь не нужна
Данька изумился, как такому маленькому может не понадобиться помощь, противень ведь тяжелый Но, судя по всему, он еще очень много не знал о возможностях умрёнка. Тут позвонили во входную дверь.
— Глеб, — доставая из духовки курицу, обратился к умряку Всеволод, взглядом заставив Руслана остаться на месте.
Этот невербальный обмен между охотником и умрюнцем весьма заинтересовал Даню. Жаль, что он не мог в присутствии всей честной компании достать из кармана любимую черную книжечку, в которую заносил свои наблюдения.
Когда умряк поднял голову, Велесов продолжил
— Сходи к нам в комнату, достань из моего бумажника универсальную кредитку. Если не знаешь, то она такая…
— Желтенькая, — шепотом откликнулся умряк.
Всеволод вручил Люське нож и оставил разбираться с разделкой курицы под руководством Руслана, а сам повернулся и с интересом посмотрел на приемыша. Глеб опустил голову, похоже, умряк пока не чувствовал себя достаточно своим в этой компании или просто боялся, что за какое-нибудь неверное слово, ему могут отказать в доступе к этому гостеприимному дому, вот и вел себя так скованно и зажато. Неудивительно, что Велесов, который, по мнению Дани никогда не отличался особой тягой к физическому контакту с теми же подчиненными или приятелями (стоит вспомнить Борисенка), кинулся ерошить мальчишке волосы и обнимать, как только заметил, что тот робеет и переживает. Причину тех переживаний, после которых Руслан принялся делиться с приемышем дыханием, Данька до конца так и не уразумел, но был объят решимостью с помощью наблюдений и дедукции все-таки докопаться до истины. Пусть не сейчас, пусть после того, как с его присутствием свыкнуться. Но это его работа, и он привык делать ее хорошо.
— Со мной иногда пытались расплатиться с их помощью. Но у меня не было… — Глеб запнулся на секунду, но потом старательно выговорил — тер-ми-на-ла.
— Ясно. Тогда ты знаешь что делать, — подмигнул ему Велесов. Как раз в этот момент в дверь еще раз позвонили. — Примешь покупки, расплатишься и так и быть после завтрака торжественно сам все распакуешь и поможешь ребятам там, где они что-то не поймут.
Глеб поднялся со стула и уточнил
— Не поймут в чем
— В технике, — уклончиво отозвался счастливый отец семейства, — пора тебе собственным ноутом обзаводиться, раз серьезно учиться собрался. А Дюшке и Люське не мешало бы иметь телефоны, по которым с ними можно будет связаться даже в Царицыно.
На этой фразе Глеб просиял и кинулся в комнату за карточкой. Посыльный из магазина не станет долго ждать.
— У нас есть свои возможности общаться на расстоянии, — заметил Руслан из-за спины Всеволода.
— Я помню. То-то ты вчера так воодушевленно помогал мне выбирать им подарки.
— А почему мы не слышали — просил Дюшка.
— Потому что мы этим на работе занимались, — отозвался Руслан.
Дюшка ойкнул и закрыл рот ладошкой. Охотник с умрюнцем уставились на него в недоумении. На что умряк сделал страшные глаза и указал на Даню.
— А при нем можно
— Дань — Весело протянул Велесов.
— Я присматриваю за вашим отцами в их нерабочее время. В рабочее они мне мало интересны.
— Мы так и не поняли, зачем присматриваешь — Закончив с курицей, поинтересовался Люська. Он стоял на разделочном столе рядом с противнем с ножом в руках и вид имел воинственный, но весьма забавный.
— Иногда охотникам слава в голову ударяет, и они начинают делать глупости.
— Например — Насторожился уже Руслан. Из-за недавнего языкового барьера, который культивировался самими умрюнцами, они мало что знали о жизнеустройстве человеческого общества.
— Например, в прошлом году один охотник из Питера начал брать взятки с жильцов своего дома под соусом, что именно их спасет первыми в случае очередной вспышки.
— Ему что, денег не хватало — Не по-детски задался вопросом Люсь.
Даня пожал плечами.
— Трудно сказать. Я не видел отчета ПМС, но, полагаю, все дело нисколько в деньгах, а в подтверждении статуса. Ему нравилось, как все эти люди лебезили перед ним.
— Кто был его напарником — Вмешался Руслан.
— Кажется, умрюнца звали Евдоким.
— Это тебе о чем-то говорит — Спросил у напарника Всеволод.
— Да. Потом расскажу, — отозвался тот. Данька в очередной раз сделал стойку. Как только останется один, обязательно пополнит коллекцию своих записей на память.
Тут из прихожей раздался голос Глеба и какого-то незнакомого молодого человека. Судя по всему, обмен был успешно совершен. Так что пока Руслан и Дюша под руководством Люська раскладывали еду по тарелкам, в кухню влетел Глеб с сияющими восторгом глазами.
— Я все оставил на диване, — воодушевленно сообщил умряк.
— Молодец, — похвалил его Глеб. — Теперь за стол. Кстати, Дань, ты мне вот что скажи, а ты сам у нас по какой части
— В сексуальном смысле — Быстро догадался Даниил, которому довольно часто задавали подобные вопросы еще в оперской школе. Вид у парня тут же стал скучающим и индифферентным. — Ничего, что при детях
— Они нас с Русланом регулярно слушают. И поверь, слышат далеко не те стоны, которые услышали бы мы с тобой. Это я к примеру. К тому же в отделе пиара тебя уже должны били известить, что женщин у их расы, действительно, нет. Умрёнки рождаются с неким багажом знание, переходящим к ним от родителей. Так что даже Люсь в курсе откуда берутся дети, как у нас, так и у них.
— Да. Я уже в курсе.
— Ну так что насчет тебя Просто личное счастье твоей женушки и полное отсутствие романов с твоей стороны, если честно, обескураживает. Возможно, не мое дело. Но все-таки хочу убедиться, что в будущем смогу работать с тобой в тесной связке.
— В связке
— Ну, должен же кто-то помогать мне присматривать за этими охламонами, пока мы с Русланом, к примеру, в рейде. Люське еще расти и расти. Глеб, положим, однажды захочет к нам присоединится, да и то не факт. А Дюшка-то явно мирное создание. И на баррикады полезет только при очень большой нужде.
— Это не отменяет его смертоносность, как я понимаю, — Данька бросил быстрый взгляд на младшего умряка и с удивлением обнаружил маячившую за левым плечом мальчишки белоснежную кисточку. Тот скосил глаза, понял на что надс так уставился и смутился. Хвост тут же спрятался где-то под табуретом, на котором Дюшка сидел. Данька сделал вид, что умрячья хвостатость нисколько его не смущает. И снова перевел взгляд на Велесова.
— Не отменяет, — легко подтвердил охотник. — Но заставлять ребенка убивать себе подобных, знаешь ли…
— Я понял, — поспешил оборвать его Данька, — Извините.
— Теперь, я смотрю, ты сам не спешишь отвечать на прямой вопрос, — заметил Всеволод.
— Просто устал объяснять, — Даня поправил очки на переносице, — Я асексуал. Да, это лечится. Нет, я не хочу лечится. И да, меня все устраивает в этой жизни. Не понимаю и не хочу понимать тех, для кого секс — самоцель.
— Серьезное заявление.
Данька лишь пожал плечами.
— Вы кушайте, кушайте, а то остынет, — засуетился Люська, — потом будем подарки смотреть.
Глава шестнадцатая
В ожидании броска
Арсений вернулся домой в бодром расположении духа. Игоря это успокоило, он не планировал долго скрывать от генерала новые вводные, но собирался именно сегодня начать с напарником непростой разговор, поэтому решил придержать информацию, полученную от сына. Ему до сих пор странно называть Мирона сыном и вместе с тем своим. В лексиконе умрюнцев нет эквивалента этому чисто человеческому сочетанию. Свой сын — звучит дико, потому что нет сыновей — есть потомство, нет своего — есть общее. Единое для всех. Трудно. Игорь тяжело вздохнул и вышел в коридор, где Арсений перебрасывался каким-то незначительными фразами с супругой. Умрюнец все еще ощущал чувство вины перед Клавдией. Ему хотелось бы обрести большую определенность в своем новом статусе, на котором настаивал генерал, но последние недели были так насыщены событиями, что они так и не успели обсудить сложившуюся в их семье ситуацию. Семья — еще одно непривычное слово, кажущееся просто диким, применительно к умрюнцу. И в тоже время, Игорь не хочет признаваться Арсению в своей слабости. Если скажет, как ему тяжело в новых реалиях, это ли не слабость Поэтому умрюнец медлит все это время, поэтому привычно молчит, хоть и чувствует, как старая модель поведения раздражает его напарника. Все очень не просто. И кажется, семья, сын, влечение — не про них. И все-таки именно эти слова последние дни звучат в этом доме особенно часто. И Игорю кажется, он начинает привыкать к ним. Очень медленно, с каждым произнесенным вслух словом словно теряя частичку себя, и все же.
— Ну а у тебя как дела — Спросил Арсений, когда увидел умрюнца в дверях кухни.
Игорь физически ощутил, что человек буквально силком заставил себя задать этот нелепый вопрос. Пытается играть в нормальность их отношений. Нормальность в понимании людей. У умрюнцев иные стандарты. Но Арсений все еще ломал Игоря под себя. Это раздражало. Поэтому Игорь в свою очередь не просто сопротивлялся, но и пытался построить генерала в соответствии со своими личными представлениями об их будущих взаимоотношениях. И оба молчали. Ничего не говорили партнеру и ничего не желали обсуждать, хотя, вполне возможно, что переговоры могли бы принести более ощутимый результат, чем так. Негласно и молчаливо, сцепились рогами и поперли друг на друга пока не затрещали лбы. Они ведь, и правда, уже затрежали. Игорю кажется, что он может слышать этот неблагозвучный звук ломающихся под давлением костей.
— Надо поговорить, — бесцветным тоном обронил умрюнец.
Арсений весь подобрался.
— Возвращайся на кухню.
Игорь развернулся и ушел куда велено, хотя на языке так и вертелась полная яда и сарказма фраза Есть, мой генерал!. А потом когтями по горлу и в окно с седьмого этажа. Хорошо, потому что насмерть. Но что потом Опять столетняя тишина
Арсений появился на кухне минут через пятнадцать, уже переодетый в домашнее. Главный охотник страны выглядел лет на десять моложе своего истинного возраста. Это справедливо для всех охотников, просто Арсений был первым из них. И таким же остается. Игорь выжидающе посмотрел на напарника. Тот невозмутимо прошелся по кухне, явно намереваясь сварить себе кофе. Достал из шкафчика турку, из другого вынул пакет с зернами. Кофемолка всегда стояла на столе, надо было только включить в сеть. Под мерное урчание простенькой молольной машинки, Арсений посмотрел на Игоря, но так ничего и не сказал. Ни один ни второй не желали признаваться как им трудно друг с другом. Еще труднее, чем было раньше, ведь тогда еще действовали негласные правила, выработанные обоюдным беспросветным отторжением. Теперь настало время сделать хотя бы по одному небольшому шажочку навстречу друг другу, но это означало бы пойти на уступки как с одной, так и с другой стороны. А к этому эти двое оказались не готовы.
Арсений разлил свежесваренный кофе по кружкам. Одну поставил перед Игорем, вторую взял себе и сел за стол слева от умрюнца. Игорь покосился на ароматный дымок, вьющийся над кружкой струйкой, и так и не притронулся к угощению. Арсений словно и не заметил этого, как будто ему было глубоко плевать, хочет Игорь кофе или нет. Главное, что сам генерал хотел обжечь горло пряной горькостью, а умрюнца он облагоденствовал чисто за компанию. Вот такие у них сложились отношения. Никто ни у кого ничего не спрашивал. Игоря молчал, но внутренне всякий раз злился и даже обижался, Арсений делал вид, словно так и должно быть. Грустно.
— О чем ты хотел… — начал Арсений, бросив на напарника косой взгляд, но их прервал Мир, осторожно проскользнувший на кухню. Вид у умрёнка был напряженный и даже раздосадованный.
— Почему ты никогда не спрашиваешь, что он хочет — Ошарашил малыш вопросом, адресованным генералу.
Арсений прищурился.
— А он не хочет
Но умрёнок словно не услышал вопрос. Занервничал еще больше, как говорится, поджал лапки и на цыпочках подошел ближе.
— Мне нельзя вмешиваться, потому что у вас не принято, чтобы дети влезали в разговоры взрослых
— С чего ты взял — Заинтересовался Арсений и притянул к себе сынишку, который облегченно выдохнул, как только оказался у него на коленях. Похоже, на протяжении этих недель Мирон твердо усвоил, что непевчий папочка проявляет свое отношение в тактильном контакте — если гладит по голове или берет на ручки — значит, не злиться и можно откровенничать. Игорь поймал себя на мысли, что хотел бы снова оказаться маленьким, таким, как Мирон. Общаться с Арсением сразу стало бы проще. Но с другой стороны, тогда охотник никогда бы не посмотрел на него, как на равного. Он и сейчас регулярно пытался задавить кузнеца авторитетом, не обращая никакого внимание на оказываемое сопротивление.
— Кирилла выгнали, хоть он и старше.
— Номинально старше, но ты ведь взрослеешь иначе. Кстати, что там были за разговоры
— Об этом я и хотел… — Мирон стушевался и бросил быстрый взгляд на Игоря. Тот ответил спокойным, выверенным взглядом и едва заметно опустил ресницы. Умрёнок кивнул, что не укрылось от Арсения. Генерал нахмурился и прожег умрюнца вопросительным взглядом, но Игорь решил предоставить слово сыну. Уже понял, что в отличие от него, Мирон не вызывает у Львова отторжение.
— Сегодня Кирилл водил меня к себе, знакомиться с друзьями…