Джаред читает тревогу на моем лице и тут же отпускает меня. Он обеспокоен и притягивает меня в свои теплые объятия.
Я сопротивляюсь, но быстро сдаюсь. Я чувствую поражение. Во мне нет огня, чтобы биться.
– Просто расскажи, что происходит. Чем бы это ни было, мы справимся. Вместе. Я с тобой, Габс, – шепчет он. Джаред нежно кладет подбородок мне на макушку, и я цепляюсь ему в спину так, словно он моя спасительная ниточка. Мое спасение от самой себя.
Несколько минут мы просто молча, стоим. Просто стоим в самой гуще карнавала и держимся друг за друга, словно от этого зависят наши жизни.
Джаред умеет, молча придавать мне силу. Его объятия – это все, что мне нужно, чтобы обрести утешение. Он знает, когда нужно надавить и потребовать ответов, а когда стоит помолчать и позволить мне просто впитывать его силу.
Он мой лучший друг, любовь всей моей жизни и мой защитник в одном лице. Джаред – все, что мне нужно.
– У меня ощущение, что я теряю себя, – наконец хрипло произношу я. Джаред продолжает молчать, позволяя мне закончить мысль. – Я просто больше ничего не понимаю. Мне просто поскорее хочется узнать кто я, черт возьми. Я просто хочу уже покончить с этим дерьмом! – Горло сжимается, и я не могу больше выдавить ни звука, и просто утыкаюсь носом в твердую грудь Джареда.
– У тебя все получится, малышка. Не нужно лишней суеты. Ты идеальна такая, какая есть. – Джаред нежно целует меня в макушку. – Мне бы хотелось, чтобы ты видела то, что вижу я. Просто впусти меня. Тебе не нужно быть всегда такой жесткой. Иногда позволяй быть себе уязвимой.
После его слов я плачу от боли, и слезы текут по моим щекам.
***
– Знаешь, ты можешь обо всем мне рассказать, – говорит Джаред, когда мы едем домой.
Когда я наконец-то успокоилась, Джаред уверяет меня, что никакие слова гадалки не должны испортить нам этот вечер. Он не отпустил меня, пока мы не покатались на аттракционных электромобилях и не съели невероятно огромное яблоко в карамели.
Затем, как он и обещал, мы прокатились на Колесе Обозрения, освещенном неоновыми огнями на фоне безоблачного ночного неба.
– Знаю, – отвечаю я с теплой улыбкой. Но в этом случае, чем меньше Джаред знает, тем лучше.
По пути домой мы молчим, никто не решается нарушить тишину. С каждой секундой напряжение нарастает и очевидно, что у нас обоих есть что-то, что мы хотим, друг другу высказать, но не решаемся.
Джаред только открыл рот, чтобы заговорить, как его прервала двойной звуковой сигнал моего мобильного.
От Дориана, 19:57.
"Ты нужна мне. Сейчас".
Я ему нужна? Вот дерьмо. Разве недостаточно для вечера бури эмоций с одним парнем?
– Прости, – робко говорю я, убирая телефон в карман толстовки. Пытаюсь унять возбуждение, вызванное сообщением Дориана. Похоже, у нас с ним будет что-то большее, чем просто одна ночь. Хотя это больше похоже на встречу ради секса.
– Все в порядке, – подавленно отвечает Джаред.
Однако момент упущен. Часть меня разочарована, а другая испытывает облегчение. Вторжение Дориана напоминает мне о том, что произошло всего семь часов назад.
Я не могу пойти на это с Джаредом. Я все еще ощущаю на себе восхитительный аромат Дориана, по-прежнему чувствую его вкус и болезненное давление между ног…
– Ну, пожалуй, я пойду, – говорю я, потянувшись к дверной ручке. Джаред останавливает меня своей большой рукой и притягивает к себе. Я в недоумении смотрю на него и читаю страсть в его глазах.
Он нежно притягивает меня еще ближе к себе, дюйм, за дюймом сокращая расстояние между нами. Я поймана в ловушку его таких искренних эмоций и забываю о том, что должна остановиться.
Джаред опускает голову и прижимается теплыми губами к моим губам. Поцелуй нежный, чувственный и настоящий. Как будто впервые целуются два подростка, исследуют территорию, полную обещания и удивления.
Мы одновременно отрываемся друг от друга, и не знаем, что делать дальше или сказать. Должна ли я закрыть дверь со словами "Увидимся!" или же просто уйти? Нет, Джаред заслуживает большего.
– Ты же знаешь, что я сделаю для тебя все, – тихо говорю я. – Ты много для меня значишь. Больше чем друг. – Я тяжело выдыхаю и смотрю на Джареда из-под темных ресниц, неспособная открыто встретиться с его взглядом. – Но с моей стороны было бы несправедливо втягивать тебя сейчас в это дерьмо. В текущий период моей жизни…
– Я тебя понял, Габс, лады? – прерывает меня Джаред. Он не злится; он примирился. Возможно, очень расстроен, что попытался. Терпеть не могу, когда он мучается. Я протянула руку, чтобы погладить его по щеке, но положила ладонь на его предплечье. Не стоит сыпать соль на раны. – Кажется, мы оба плохи в согласованности действий, да? – усмехается он.
Я вздыхаю с облегчением.
– Да, ты прав. Возможно, это знак, что в будущем нас в любом случае ждет что-то грандиозное. – Хотелось бы только надеяться, что это будет не грандиозный провал.
Джаред кивает.
– Кроме того, не хотелось бы закончить как Морган и Мигель. – У меня от удивления распахиваются глаза. "Вот черт, он знает?" Прочитав мое удивленное выражение, Джаред продолжает: – Ага. Мигель мне рассказал. Забавно, что ему действительно нравится Морган, но он знает, что она никогда им серьезно не заинтересуется.
– Никогда не знаешь наверняка, – заметила я. – Происходят странные дела. – Похоже, странности в последнее время стали весьма актуальной темой.
– Ладно, мне пора домой. Возможно, удастся перехватить десерт с родителями.
– Десерт? Боже, девочка, куда при твоей-то фигуре влезает столько еды?! – смеется Джаред. Я пожимаю плечами. О какой фигуре он вообще говорит?
– Растущий организм, – смеюсь я. И прежде чем я вхожу в дом, мы обнимаемся на прощание.
Крис и Донна сидели в гостиной и улыбались мне, явно удивленные видеть меня дома в столь ранний час, тем более субботним вечером.
Они смотрели баскетбольный матч между командами колледжа; точнее, Крис смотрел, а Донна читала. Мне нравится видеть их такими – довольными, домашними, нормальными.
Я бы убила за такую нормальность для себя. Целую их в щеку, пытаясь побороть в сердце тоску и жалость к самой себе. Крис и Донна так ко мне добры, несмотря на то, кем я являюсь.
Они полюбили меня такой, какая я есть, и никогда не пытались сделать из меня кого-то, кем я быть не могу. Крис и Донна всегда были и будут моими родителями.
Зайдя в спальню, я вытащила телефон. Я все еще не ответила на сообщение Дориана, хотя знала, что не стоит быть грубой. Сегодня мне хотелось быть наедине с собой. Необходимо разобраться в своих проблемах, прежде чем накопятся новые.
Дориан был потрясающим, желанным отвлечением, но разве справедливо вручить ему свое тело и молиться, чтобы сердце осталось при тебе?
Дориану, 20:47
"Перенесем встречу? Я буду на связи".
Я выключила телефон и подключила его к зарядке. Приняв горячий душ, я надеваю удобную пижаму, и забираюсь в постель. Прошедшие полторы недели принесли ураган эмоций. Мне нужно время, чтобы все осознать и принять.
Динь-динь! Что за?… Я точно уверена, что отключила телефон. Вздохнув, я протягиваю руку, чтобы взять его и прочитать сообщение. Наверняка там очередной непристойный текст от Дориана. Вообще-то, его желания могут и подождать.
Номер не определен. 21:35
"Прими тьму или умри".
Что. За. Хрень.
Я дико оглядываюсь по сторонам, не в состоянии пошевелить ногами. Как кому-то удалось достать этот номер? Как они меня нашли? Боже мой, неужели они весь вечер за мной следили?
Как только я пришла в себя и смогла пошевелить конечностями, я подошла к окну своей спальни, боясь того, что могла там увидеть. Но ничего и никого на улице не было.
Я надежно закрыла окно и бросилась в гостиную к родителям, которые вскочили, увидев выражение тревоги на моем лице. Я не знала, что им сказать, как объяснить ужасные сообщения, которые я получила.
Я не могу справиться с этим самостоятельно. Не знаю, что мной владело, когда я считала, что сама справлюсь. Все нуждаются в помощи, и я не исключение. Очевидно, что я не такая сильная, как думала.
– Милая, что случилось? – наконец спрашивает Донна. Как, черт возьми, я могу объяснить? Я опускаю взгляд на мобильный телефон, который по-прежнему крепко сжимаю в руке. Я неохотно протягиваю им телефон и задерживаю дыхание, когда родители читают сообщение.
– И что мы должны здесь увидеть? – спустя несколько секунд спрашивает Крис. Родители в недоумении уставились на меня. Я подхожу к ним и выхватываю телефон, не понимая, почему мне еще нужно им что-то объяснять. Здесь же все написано черным по белому.
***
– Эй, малышка, могу я войти? – говорит отец, постучав в дверь моей спальни.
В течение дня я так и не вылезла из комнаты, пропустив завтрак и обед. Даже пропустила смену в торговом центре, сказавшись больной. С прошлого вечера я была не готова снова встретиться с родителями, искренне боясь того, на что была способна. Если я вдруг причиню им вред, то уже не смогу с этим жить.
Понимая, что Крис не отстанет, пока его не впущу, я открыла дверь и быстро забралась обратно в постель. Он вошел, держа в руках тарелку с сэндвичем и пикули, которые, без сомнения, приготовила мама.
Женщина думает, что я умру от голода, если не поем, хотя бы несколько часов. Крис неожиданно кинул мне бутылку воды.
Я поймала ее с лёгкостью, прежде чем она попала мне в лицо, и заметила признаки улыбки на губах Криса. Что бы все это значило?
– Блин, пап, спасибо большое, – язвительно проворчала я. Только открыв бутылку и сделав большой глоток, я поняла, как на самом деле мучилась от жажды. Крис поставил тарелку на комод и присел на мою кровать.
– Просто хотел убедиться, что ты обратила на меня внимание, – посмеялся он. Крис был одет в синие джинсы и свитер, которые обычно носил в холодную погоду. – Что происходит, малыш? Ты весь день просидела в комнате.
– Просто неважно себя чувствую, вот и все, – лежа пожала я плечами.
Крис вопросительно посмотрел на меня
– Но ты же не больна. Ты никогда не болеешь. Расскажи мне, что тебя на самом деле беспокоит.
Да? Никогда не болеешь? Если подумать, то это правда. Я никогда не болела в детстве, и даже не простывала. Но я просто списывала всё на здоровый иммунитет.
Я отрицательно качаю головой Крису.
– Не знаю. Я не могу больше впутывать тебя и маму. Не хочу чтобы ещё кому-нибудь причинили боль.
– О чём это ты говоришь? Кто пострадал?
– Эти девушки! – крикнула я.
– Это не твоя вина, Габи, – отвечает сердито мой папа. Он чувствует, что я существо иррациональное, и он презирает самоненависть. Как и я, обычно, хотя в последнее время я была главным лицемером.
– А что если это не так? Что, если это моя вина? – говорю я, едва слышно. – Папа, мне кажется, что я больше Тёмная чем Светлая.
Крис наклоняет голову, потирая глаза, большим и указательным пальцами, затем смотрит на меня с уверенностью.
– Габриэлла, ты не темная. Да твой биологический отец темный, но это ничего не значит. Существует ошибочное мнение, что все темные абсолютное зло. И, что все светлые добро.
Будь это правдой, они бы не смогли убить Наталью, женщину, единственным преступлением которой была любовь, и еще заставить ее отказаться от своего новорожденного ребенка?
– Добро и зло есть в каждом, даже в нас простых смертных, – подмигивает он, – Твой отец, Алекс, не был абсолютным злом. Он любил твою мать и тебя. Они говорят, что темные не способны любить, может он был исключением из правил. А может, и нет.
Мой отец потянулся и нежно потрепал меня по плечу.
– Ты добрая, малышка. Ну, конечно набила как-то пару морд… – хихикнул он.
– Эй! – протестую я игриво.
– Но ты добрая. Не забывай об этом. И когда ты взойдешь, не имеет значения, чью сторону выберешь, ты останешься доброй.
Крис наклоняется, что бы поцеловать меня в лоб, но прежде чем он отстраняется, я обнимаю его. Он медленно заключает меня в свои медвежьи объятия.
И я вновь чувствую себя маленькой девочкой, которая боится бабайки. Только в этом случае, я боюсь, что сама стану бабайкой.
Мы, наконец разрываем объятия, оба чувствуя себя обновленными. Крис взлохмачивает мне волосы, словно я восьмилетний мальчишка. Думаю, он всегда воспринимал меня как сына, которого никогда не имел. Он встает и направляется к двери.
– Прежде чем ты уйдешь, я могу спросить? – Это всегда крутилось в мыслях, но я не была уверена уместно ли спрашивать. А сейчас меня беспокоило, не связано ли это со мной. – Почему у вас с мамой не было собственных детей? Вы боялись, что мое существование станет для них угрозой?
Крис мрачно посмотрел на меня. О нет, как я и думала. Затем он качает головой, словно прочтя мои мысли, и рассеивает сомнения.
– Нет, конечно же, не из-за тебя. Ты никогда не была угрозой. – Крис вздыхает и слегка склоняет голову, разрывая зрительный контакт. Его руки сжимаются в кулаки, кожа на костяшках становится белой, почти прозрачной. – Варлок, который атаковал твою мать… причинил ей боль. Делал ужасные, отвратительные вещи. Она не может забеременеть. Наталия пыталась излечить ее, но некоторые повреждения оказались слишком серьезны.
– О, – было все, что я смогла выдавить.
Я понимаю, что мысль о том, кто так жестоко поступил с его женой, все еще приводит в ярость. Он вновь кивает по инерции и выходит, не сказав ни слова, а я пожалела, что всколыхнула столь ужасные воспоминания.
Я взглянула на свой зачарованный телефон. Не имеет смысла прятаться в комнате. Если угроза это я, четыре стены меня не удержат. Я должна поверить словам отца.
Он знает меня лучше, чем какие-то дешевые карнавальные гадалки с богатым воображением. Я никогда не была угрозой для тех, кто этого не заслуживал. И даже тогда я не была способна на убийство.
Вся эта сцена прошлой ночью, должно быть спланированным совпадением. Я нерешительно беру сотовый и начинаю быстро стучать по клавишам.
Дориану, 15: 18 дня.
"Какие планы на будущее?"
Надо с чего-то начинать. И никто лучше Дориана, не заставит меня забыть о тревогах.
Динь, Динь.
"Я буду дома около 17."
"Увидимся;)"
Да! Что это за мужчина, который мгновенно вызывает улыбку на моем лице? Я до сих пор не знаю его, но его присутствие странно успокаивает. Он имеет такое влияние на меня – точнее, на мое тело.