Преодолеваю каменистую дорожку и поднимаюсь по трем ступенькам к входной двери. Чувствую себя немного глупо, когда закрываю за собой дверь и запираю ее на замок, а затем, внезапно опустошенная ужасом, сползаю на пол.
– Эй, малая, это ты? – откликивает меня Крис из своего кабинета. Вот дерьмо. Он ждал меня. Я поднимаюсь с пола и скидываю туфли.
– Да, пап, прости, что опоздала, – отзываюсь я, неохотно пробираясь по коридору к нему, проходя мимо многочисленных семейных и школьных фотографий, развешенных на стенах. Коридор воспоминаний. Теперь все это кажется чужим.
Крис сидит за большим дубовым столом, только свет от монитора освещает его красивое лицо. Он выглядит усталым, и я знаю, что обеспокоила его своим опозданием.
Он смотрит на меня и улыбается, маленькие морщинки образовались вокруг его карих глаз. Все прощено. Он кажется подавленным, и боль сожаления сжимает мою грудь.
– Гуляла после работы? – спрашивает он. Ходит вокруг да около настоящего предмета разговора. О моей биологической матери и его участии в сокрытии факта ее существования.
– Что-то в этом роде. – Я пожимаю плечами.
Возможно, Крис думает, что я отсутствовала, потому что хотела оттянуть наш разговор, и он отчасти прав. Смотрим, друг на друга в тишине, ни один из нас не знает, как заговорить обо всем этом.
С одной стороны мне хочется узнать больше о биологической матери, Светлых и этом новом мире магии, в который я была втянута с рождения. Как Крис влез во все это? Он тоже сверхъестественный?
Как он относится к этому фокусу-покусу, будучи строгим, серьезным парнем? Есть только один способ выяснить это.
– Итак, ты знал мою биологическую мать, – говорю я. Это не вопрос, но единственный способ, который я знаю, чтобы привести дело в движение.
– Да, – следует резкий ответ. Хорошо, видимо это будет похоже на ситуацию, где тянут больной зуб. Устраиваюсь поудобнее, шлепаясь на стул напротив стола.
– Ты знал, кем она была? С самого начала?
– Нет, не сразу. Мне сказали об этом, когда я, как и твоя мама, Донна, стал более серьезным. – Крис с тревогой барабанит пальцами по ручке своего кресла.
– И как ты к этому отнесся?
Крис зажимает переносицу между большим и средним пальцем, обдумывая ответ. Затем потирает уставшие глаза. Готовлюсь к худшему; должно быть ему ненавистно быть втянутым во все это.
– Что я чувствовал? – Он смотрит в потолок, потом возвращает свой серьезный пристальный взгляд ко мне. – Твоя биологическая мать дала мне возможность встретить любовь всей моей жизни. А дальше мне выпала честь любить и защищать самую красивую, курчавую маленькую девочку, которую я когда-либо видел. – Его торжественное выражение превращается в душевную улыбку и моя тревога тает.
Должно быть, родителям трудно осознавать, что я знаю о своей биологической матери. Возможно, они боятся потерять мою любовь.
А там, где есть биологическая мать, должен быть и биологический отец. В своем замешательстве я едва ли учла их чувства. Должно быть, они так же напуганы, как и я.
Вместо того чтобы начать допрос, который я прокручивала в голове, встаю, подхожу к Крису и крепко обнимаю его за широкие плечи.
Он всю жизнь был моим отцом, и я честно не могу представить вместо него кого-то другого, кровный он или нет. Я чувствую, как он мгновенное расслабляется, и прежде чем одного из нас захлестнули эмоции, я прерываю объятие.
– Спокойной ночи, папа, – улыбаюсь я. Он отвечает мне улыбкой и, поворачиваясь на каблуках, замечаю его слезящиеся карие глаза. Я не достаточно сильна эмоционально, чтобы видеть его в таком состоянии.
Я ухожу в свою неопрятную спальню и громко плюхаюсь на кровать, давая выход событиям сегодняшнего дня. Откровения Донны о колдовстве, появление Дориана у меня на работе, встреча с ним после работы, жуткий призрак на автостоянке… Это был адский день.
Нет, это был не сумасшедший бомж в кустах возле универмага. Что бы это ни было, двигалось оно не как все, что я когда-либо видела. Оно было подобно фантому. Даже пришельцу.
Эта мысль леденит мне сердце, и я начинаю безудержно дрожать. В поисках комфорта смотрю на мамин дневник, покоящийся на моей прикроватной тумбочке.
Конечно, она должна бы знать о любых попытках обратиться ко мне сегодня.
Прежде чем успеваю открыть страницу, где остановилась, мой мобильный оживает, показывая входящее сообщение.
***
Предвкушаю появление Темных, взгромоздившись высоко на деревьях. Могу чувствовать их; слышать их голоса, эхом разносящиеся в неподвижном ночном воздухе. Тихо припадаю к земле в ожидании их появления.
Хотя здесь и темно, отчетливо могу видеть их. Вижу кончики их темных, блестящих волос и темные костюмы. Я слышала об этих двух. Имеют репутацию исключительно жестоких и опытных убийц.
Никакой живущий Чародей или Темный Охотник никогда не поведает свои истории о резне. Они, конечно, необыкновенно красивы, но их красота – это ложь; концентрация украденных душ и поглощенной магии.
Они убивают без пощады и восполняют свою постоянную потребность в потреблении большего количества магии. Эта мысль приводит меня в бешенство, и я жажду мести за бесчисленные жизни, взятые ими, чтобы поддержать жадность к силе.
Жду своего шанса нанести удар, когда готовлюсь прыгнуть вниз, что-то внезапно останавливает меня. Сила манит меня, взывает ко мне. Опускаю глаза, только чтобы встретиться взглядом с бесконечным бассейном бледно-голубых радужек.
Он не выглядит сердитым или жестоким, мужчина смотрит заинтригованно, даже любопытно. Практически бесшумно прыгаю вниз и встречаюсь с ним. Его внешность поразительна, в отличие от любого, кого я когда-либо видела.
Знаю, Темный применяет на своей добыче гипноз, но, будучи Светлой Чародейкой, я невосприимчива к их чарам. Он не вздрагивает и не делает агрессивное движение.
Мы просто смотрим в тишине, в паре метров друг от друга. Похоже, мы следили друг за другом в течение многих часов. Мы чужие для других. Пришельцы.
Фактически, я никогда не была так близко и так спокойна с Темным, не говоря уже о Тенях – стаи безжалостных дикарей, восхваляющихся славой. Но этот отличается от них. Мирный. Покорный.
Другой Темный кричит издалека, говоря на их родном языке, спрашивая, нашел ли он что-нибудь.
Многие Светлые Чародеи не понимают их языка, но я изучала его – часть моего обучения. Момент проходит, и Темный сообщает товарищу, что ничего нет.
Его глаза не отрываются от моих. Они ищут что-то в отчаянии. А потом, просто так, он поворачивается и проносится к своему напарнику. Они уходят.
Никогда не забуду ту ночь. Не только моя жизнь изменилась, но все существование нашего вида навсегда изменилось. Это была первая ночь, когда я положила глаз на твоего отца.
***
Мой отец. Мой отец был одним из Темных. Убийца. Мой отец был жестоким, черствым Колдуном, который убивал невинных за их магию. Управлял умами людей, чтобы получить богатство и силу.
Он часто преследовал Темных Охотников, как моя мама и находил удовольствие в их страданиях. Мой отец был врагом. Мой отец был воплощением зла.
Переводчики: janevkuz, natali1875, Kejlin
Редактор: assail_sola
Глава 5
– Прошлой ночью найдена убитой еще одна молодая женщина. Остается надеяться, что это самая последняя жертва в деле о серийном убийце. Двадцатилетнюю Кейси Кляйн, студентку Технического Университета Колорадо, нашли убитой с особой жестокостью вне студенческого общежития. Свидетелей произошедшего нет и убийца до сих пор на свободе. Если вы располагаете какой-либо информацией, пожалуйста, сообщите… – вещала брюнетка, ведущая из маленького телевизора на нашей кухне.
Мы с родителями внимательно слушали. На наших лицах отражались беспокойство и отвращение.
– Становится все хуже, – бормочет Донна у плиты, занимаясь яичницей-болтуньей.
– Знаю, – мрачно отвечает Крис.
– Разве нельзя что-нибудь предпринять? Умирают невинные девушки! – вскрикивает Донна, едва не выронив кулинарную лопатку.
Я отрываюсь от завтрака.
– В чем дело? – У меня такое ощущение, что они знают больше о ситуации, чем делают вид. Крис и Донна обмениваются напряженными взглядами.
Крис неохотно вздыхает и пристально смотрит на меня.
– Габи, милая, смерти девушек отнюдь не случайны. Их убивает Тьма. – Он сглатывает и ожидает моей реакции. Папа впервые заговорил со мной о существовании Темных.
– Почему? – все, что я могу выдавить.
Мой отец прикасается к переносице и делает глубокий вдох. Он бросает на меня усталый, виноватый взгляд.
– Потому что они ищут тебя.
Кровь стынет у меня в жилах, звуки кажутся приглушенными. Я ощущаю оцепенение. Звуки и краски словно исчезли.
Пульс, набирая обороты, отдается в моей голове. Его устойчивый ритм единственное напоминание, что я все еще здесь, все еще дышу. А не утопаю в собственной отчаянной тревоге. Тот, кто пришел за мной, оставил след из истерзанных, искалеченных девушек. Кто бы меня ни искал, он жаждет моей крови. Этот кто-то желает сотворить со мной то, что сделал с теми несчастными девушками, а может и еще хуже.
– Габриэлла, ты поняла, что я тебе сказал? – спрашивает Крис, несколько повысив голос, чтобы привлечь мое внимание.
– А? – В моей голове, видимо, все смешалось.
Донна присаживается рядом со мной, осторожно кладя маленькую ладонь на мое плечо.
– Они не способны тебя отыскать. Они не смогут определить тебя по запаху или учуять твою истинную суть. Я позаботилась об этом. – Она пытается улыбнуться, чтобы успокоить меня, но улыбка выходит натянутой.
– Как? – хрипло выдавливаю я.
Донна указывает на коктейль из лесных ягод, стоящий у моей тарелки омлета с сыром и беконом.
– Ягодное смузи с другими травами, что я завариваю для тебя, притупляют твой аромат. Из-за них очень трудно ощутить твою силу. – Я рефлекторно протягиваю руку за стаканом и делаю более большой глоток. Дрожащей рукой ставлю стакан обратно.
– Значит, этот коктейль из ягод ограждает меня от кого бы там ни было, но продолжат умирать невинные девушки? – Это меня совсем не устраивает. Десятки женщин должны быть убиты ради моего спасения? За что? Каким образом моя жизнь стала гораздо важнее их?
– Все не так просто, сладкая моя. Если бы мы могли что-то сделать, то, конечно же, сделали бы. Но невозможно заставить совершенно незнакомых людей проглотить что-то без объяснения, зачем и последствий риска. Нас просто бы убили на месте. – Донна замолкает, чтобы я смогла осмыслить сказанное и осознать всю серьезность ситуации. Они поклялись защищать наши жизни и хранить тайну. – Даже если бы мы и попытались кому-нибудь это рассказать, то нам никогда бы не поверили. Наша работа состоит в том, чтобы защищать тебя, что мы и делаем.
Я качаю головой, пытаясь утихомирить собственные чувства. Это все просто абсурдно. Как такое вообще возможно?
– Почему они перерезают горло? – спрашиваю я, пытаясь внести немного логики в разговор.
– Чтобы было похоже на нападение вампира, – отвечает Крис.
О, черт, нет!
– Подожди-ка! – недоверчиво вскрикиваю я. – Ты только что сказал?… Вампиры реальны? Ты, верно, разыгрываешь меня? – Я не знаю, напугана я или впала в истерику. А может и то, и другое.
– Уверена, что хочешь знать об этом? – спрашивает он, приподнимая бровь.
Долю секунды я размышляю об этом, перед тем как отрицательно покачать головой.
– Нет, не думаю. – Давайте введем откровения по поводу новых мифических существах не чаще раза в год. – Значит, Тьма послала кого-то, чтобы убить меня. Почему?
– Ты единственная в своем роде, – отвечает отец. Он продолжает уплетать омлет, словно мы говорим о погоде. – Никто не знает, во что ты обратишься, когда вознесешься. У тебя может появиться сила, превосходящая их собственную, возможно, они полагают, что ты захочешь уничтожить их. Во всяком случае, на это надеются многие со стороны Света.
– Вознесусь? Как я получу эту силу? Когда? И с чего они взяли, что она вообще у меня будет? Я не ощущаю ничего подобного. – Я смотрю на свой остывший завтрак, и откусываю кусок бекона. Я даже не ощущаю вкуса. Просто мне следует занять себя чем-то во избежание нервного срыва.
– Когда тебе исполнится двадцать один год. В этом нет никакого сомнения, учитывая какой силой, обладали твои родители, – произносит Донна. От воспоминания о том, что мой отец являлся злым колдуном, дрожь пробегает по моему позвоночнику. – Однако никто не знает, какого вида магия проявится у тебя.
– Ты имеешь в виду, что никто не знает стану я доброй или злой, – шепчу я.
– Мы уверены, что ты совсем не злая, сладкая моя. И ты могла бы положить конец этому противостоянию. Твоя мать, Наталья, надеялась на это. Она хотела, чтобы между Светом и Тьмой воцарился мир, и чтобы ты стала мостом между ними. Но ничего подобного раньше не случалось. Никогда. Люди бояться того, чего они не понимают. – Донна опускает ладонь на мою руку в знак заверения.
– Но кто-нибудь имеет хоть малейшее представление, во что я могу превратиться? Что если я стану безумной психопаткой или чем-то в этом роде? Я смогу сама что-то определять в этом вознесении?
– Об этом ничего неизвестно, дорогая. Ты та, кто ты есть. Уникальная в своем роде молодая женщина, – утверждает Донна. Для того, кто не знает, что произойдет через двенадцать месяцев, она чересчур оптимистична. Это еще если я доживу до своего двадцати одного года, учитывая, что кто-то пытается убить меня. Как-то так.