Джейн нежно погладила морщинистую руку своей нанимательницы.
— Мне нравится моя работа — обе мои работы, — объяснила она. — И я не тружусь до смерти.
— Ну хорошо, отдохни как следует, ведь тебе предстоит сопровождать меня в Бьюдли на свадьбу моей племянницы. И там, уверяю тебя, я использую любую возможность, чтобы сыграть роль свахи. Помяни мое слово, Джейн, в молодости я немало в этом преуспела!
Джейн засмеялась и вышла из комнаты, не переставая думать о пациенте и о том, что для нее просто невозможно выйти замуж за кого–то вроде него. Поднявшись по лестнице и оказавшись в своей комнате, Джейн тяжко вздохнула: о подобной паре ей оставалось только мечтать.
Следующей ночью, когда Джейн вошла в больницу, в палатах было непривычно шумно. Крик и звук чего–то металлического, ударяющегося об каменный пол, эхом отдались в побеленных стенах. Пронзительный женский голос с трудом прорывался сквозь звон, сопровождаемый оглушительным грохотом мужского голоса, который был полон возмущения и гнева.
Развязав ленты шляпы, Джейн сняла головной убор и повесила его на крючок в чулане. Пристроив туда же и свой плащ, она потянулась за накрахмаленным передником. Джейн завязывала его вокруг талии, когда вошла дежурная медсестра. Лицо коллеги горело, ее платье и передник промокли насквозь.
— Мэгги, что с вами произошло? — спросила Джейн, увидев, что взбудораженная женщина потянулась за верхней одеждой.
— Я отсюда ухожу! — отрывисто бросила Мэгги. — Этот человек, этот дьявол во плоти, чуть не свел меня сегодня в могилу!
— Какой человек?
— Его светлость, — ответила Мэгги, задыхаясь от волнения. — Сегодня он выпил лишь одну таблетку. Только и ворчал все время, спорил со мной по любому поводу. Мне так и не удалось угодить ему. С самого утра он спрашивал о вас, возможно, вы сможете его угомонить.
— Хорошо, я постараюсь, — пробормотала Джейн. При мысли о том, что она снова увидит необычного пациента, по телу пробежали мурашки. Мэтью спрашивал о ней. Джейн уже била мелкая нервная дрожь, казалось, кровь сейчас закипит в жилах.
Днем медсестре так и не удалось хорошенько выспаться, в ее сон то и дело вторгались самые неуместные мечты и мысли. Еще во время возвращения домой Джейн не уставала твердить себе, что ей не стоит искать общества Мэтью. Она старалась думать о нем только как о тяжелом больном и отнюдь не как о здоровом, полном сил мужчине. И постоянно напоминала себе о том, что у медсестер не должно быть эротических грез о собственных пациентах.
Джейн весьма преуспела в том, чтобы выкинуть Мэтью из головы, но сейчас, когда Мэгги упомянула о нем, былые чувства всколыхнулись снова. Как немного, оказывается, нужно для того, чтобы разжечь огонь желания, который она с таким трудом пыталась погасить!
— У него жар, он весь горит, но не позволяет никому подойти к себе ближе, чтобы проверить раны под повязкой, — ворчала Мэгги, роясь в сумочке в поисках кроны, за которую можно было нанять повозку. — Докорт Инглбрайт боится, что рана загноилась, но его светлость не разрешает даже на самую малость подойти к нему. Он зовет вас, Джейн, и доктор тоже ждет вас с большим нетерпением.
Джейн дотронулась до рукава влажного платья коллеги:
— Вы ведь не всерьез заговорили об уходе, правда, Мэгги? Это была бы такая потеря!
Мэгги, которой было уже к пятидесяти, снова зарделась как девочка — на этот раз не от волнения, а от удовольствия.
— Возможно, крепкий ночной сон заставит меня изменить свое решение.
— А еще другие пациенты завтра утром? Мэгги кивнула и с чувством сжала руку Джейн:
— Удачи, мисс. Сегодня вам придется нелегко. Его светлость, похоже, любит создавать окружающим трудности, а еще у него острый язык, способный нарезать вас на ленточки.
За время работы в больнице Джейн не раз сталкивалась с тяжелыми пациентами, поэтому сейчас медсестра была уверена, что сможет совладать с этим загадочным лордом.
Оставив Мэгги, Джейн прошла по длинному коридору, ведущему в личный кабинет доктора Инглбрайта. Через деревянную дверь до нее донесся голос Ричарда:
— Черт побери, если вы не успокоитесь, дам вам эфир!
— Пошел прочь! — последовал резкий ответ. — Я сломаю твою проклятую руку, если ты только приблизишься ко мне!
— Могу я помочь?
Дверь за Джейн захлопнулась, и оба мужчины замерли на месте. Ричард воззрился на медсестру, в одной его руке были ножницы, в другой — рулон новых бинтов. Пациент лежал на кровати, дергая конечностями, пока два санитара пытались усмирить его. Услышав знакомый голос, неугомонный больной поднял подбородок и мгновенно успокоился. Джейн заметила, как расширились ноздри пациента, словно он учуял какой–то аромат. Затем голова несчастного повернулась в ее направлении.
— Джейн, — одновременно произнесли мужчины. Голос пациента, низкий и обольстительный, вызвал дрожь в ее теле. Медсестра была благодарна доктору Инглбрайту за его строгий тон, который помог ей собраться и скрыть свою реакцию на нежный шепот Мэтью, которым он произнес ее имя.
— Он горит как в лихорадке и бушует как сумасшедший. Мне нужно проверить состояние ран под бинтами, а он бросается на меня.
— Давно у него жар? — Джейн подошла ближе к кровати, и голова Мэтью опять повернулась в ее сторону. Он не мог видеть, но каким–то внутренним чутьем понимал, где находится обитательница ангельского голоса.
— Весь день, и я всерьез опасаюсь, что рана полна гноя.
Медсестра не ощущала характерного запаха нагноения. Но под слоем бинтов виднелись следы запекшейся крови и жидкости желтого цвета, которая вполне могла быть гноем. В том, что у пациента жар, сомневаться не приходилось.
Ричард впился в Джейн взглядом, тихо моля ее о помощи. Полные отчаяния глаза доктора сказали обо всем: пациент был аристократом и Инглбрайт не мог позволить, чтобы такой человек умер на его руках.
— Вы разрешите доктору взглянуть на вашу рану? — спросила медсестра, становясь рядом с кроватью Мэтью.
— Нет, — отозвался хриплый голос, — но я разрешу взглянуть вам, Джейн.
Ричард удивленно выгнул бровь и, ошеломленный, пристально взглянул на свою помощницу, потом вручил ей ножницы.
— Мне придется разрезать повязку. Полежите минутку неподвижно, — попросила Джейн.
Склонившись над пациентом, она осторожно разрезала бинты и принялась медленно раскручивать их. Чтобы было удобнее снимать повязку со стороны затылка, она придержала голову больного ладонью и немного приподняла ее. Губы Мэтью оказались совсем близко к груди Джейн, и она ощутила невероятный жар, исходящий от его тела, и теплое дыхание, ласкавшее ее декольте.
— Джейн, — прошептал Мэтью, и медсестра почувствовала, как он вдохнул аромат, исходящий от душистой ложбинки ее грудей. — Помогите мне.
— Я помогу вам. Обязательно, — отозвалась Джейн, укладывая голову пациента на подушку. Доктор Инглбрайт внимательно наблюдал за медсестрой, и ее пальчики нервно трепетали под белой тканью.
— Ну вот, — пробормотала она, стягивая длинную полоску бинта с глаз пациента.
Инглбрайт подошел ближе и потянулся к голове Мэтью, чтобы тщательно осмотреть рану. Тот внезапно вскинул руку и схватил Ричарда за горло.
— Я хочу Джейн! — взревел Мэтью. — Только Джейн!
— Хорошо, — с трудом выдавил из себя Ричард, пытаясь оторвать от своей шеи крепко державшие ее пальцы. — Джейн посмотрит.
Рука ослабела и упала, а медсестра медленно потянулась к ране. Кончиками пальцев она осторожно расчесала пряди волос, сбившиеся в комок под повязкой. На шевелюре и коже головы запеклась кровь, которая теперь затрудняла осмотр раны. Джейн не могла разглядеть ничего, кроме красноты. Когда медсестра отрицательно тряхнула головой, давая понять доктору, что жар не вызван нагноением раны головы, тот приказал, чтобы она сняла повязку и с левого глаза Мэтью.
— Я хочу убрать повязку с вашего глаза, но мне потребуется намочить бинты, чтобы ослабить ее. Вы позволите мне сделать это?
Пациент кивнул, и Джейн промокнула ткань в миске, стоявшей на столике у кровати. Она аккуратно намочила повязку, пропитав ткань водой, и это помогло растворить частички засохшей крови. Потянув за повязку, она почувствовала, как тело пациента напряглось от боли, и зашептала ему успокаивающие, ободряющие слова. Откликнувшись на нежный голос, Мэтью опустился на кровать, позволяя Джейн осторожно снять повязку и осмотреть его распухшие веки. Оба они были так сильно раздуты и ушиблены, что Мэтью не мог открыть глаза. Отойдя в сторону, Джейн смотрела на несчастного, изучая его лицо — оно казалось красивым, несмотря на синяки и опухоль.
— С его глазами все в порядке, они выглядят неплохо, — проворчал Ричард за спиной Джейн. — Не понимаю, из–за чего у него начался жар.
— Вероятно, тело пациента откликается на все, через что ему пришлось пройти.
— Вполне возможно, — пробормотал Ричард. — Его раны серьезных опасений не вызывают, но, если лихорадка продолжит бушевать, дело может кончиться плохо.
— Я справлюсь с его жаром, — пообещала Джейн.
— Если он позволит это.
— Он позволит.
Когда медсестра принялась отжимать ткань в миску, Ричард потянулся к ней. Сжав руку Джейн, доктор серьезно посмотрел на свою подчиненную:
— Мне не нравится идея оставить вас с ним одну. Он очень силен.
Джейн взглянула на Мэтью, и что–то внутри ее растаяло.
— Он не причинит мне зла.
Ричард уставился на медсестру с любопытством, словно мог заглянуть в самую глубину ее души и обнаружить бушевавшую там бурю эмоций. Джейн была в замешательстве, она не могла объяснить даже себе, как это случилось — почему она чувствовала эту связь, возникшую между ней и Мэтью.
— Я вернусь, Джейн, чтобы проверить, как у вас дела. — Взгляд Ричарда скользнул по телу помощницы, потом задержался на ее лице. — Вы ведь будете осторожны, не так ли, Джейн? Не прощу себе, если с вами что–то случится.
— Вам не стоит беспокоиться.
— Ах, но я так волнуюсь, Джейн! Впервые так сильно с того момента, как очнулся пациент. Я еще вернусь, чтобы убедиться, что вы в безопасности.
Наблюдая, как Ричард уходит в сопровождении двух санитаров, Джейн вдруг осознала смысл предупреждения доктора. Он вернется, чтобы проверить медсестру — чтобы удостовериться, что она ведет себя подобающим образом. Неужели мысли Джейн оказались столь очевидными? Или Ричард имел в виду что–то другое?
Она обернулась к Мэтью и пододвинула стул к его кровати. Пациент вспотел, укрывавшая его простыня была влажной. Волосы больного спутались, черная щетина покрывала его верхнюю губу и заостренный подбородок. И все же Мэтью казался необыкновенно красивым и мужественным — таким великолепным, что Джейн не могла отвести взгляд от него, от тоненьких струек пота, стекавших по его груди.
— Джейн, — прошептал пациент, затем снова произнес имя медсестры, но уже громко, почти крича. Его голос повысился, когда она не отозвалась в то же мгновение.
— Я здесь. — Джейн накрыла руку Мэтью своей ладонью и поразилась тому, какой жар исходил от его тела. — Вы весь горите!
Сглотнув, он повернул голову на звук ее голоса:
— Я не могу вас увидеть.
— Ваши глаза опухли, поэтому вы не можете их открыть. На левый глаз еще и наложен шов, его можно будет удалить в ближайшие пару дней. Совсем скоро вы придете в себя и будете совершенно здоровы.
Мэтью нахмурился, и его лицо изменилось, превратив своего обладателя из прекрасного ангела в демона.
— Я ждал вас, ждал весь день! Где вы пропадали?
— Дома. Меня не было в больнице лишь утром и днем. Сейчас только ранний вечер.
— Я так долго ждал, что вы вернетесь ко мне, это время показалось мне вечностью!
Сердце Джейн предательски замерло на мгновение. Никогда и никто не разговаривал с ней подобным образом — и уж разумеется, этого не стоило ждать от человека, который выглядел как этот аристократ.
— Вы останетесь со мной, Джейн? — спросил он, переплетая свои пальцы с ее. — Вы будете сидеть рядом, заботиться обо мне этими долгими, темными ночами?
— Да, конечно. В конце концов, это моя работа.
— Это единственная причина, по которой вы остаетесь здесь со мной?
Джейн смущенно отвела взгляд, словно пациент мог видеть, как ее глаза жадно впиваются в каждый дюйм его тела. «Нет», — ответила она про себя. Отнюдь не работа приковала медсестру к постели больного — какая–то незримая сила притягивала ее к нему.
Мэтью облизнул свои потрескавшиеся губы: — Я мечтал о вас сегодня.
Ткань, которую Джейн выжимала над миской, упала обратно, вода выплеснулась через края посудины на столик. Медсестра из последних сил попыталась взять себя в руки. Подняв тряпку, она снова стала полоскать ее в миске, стараясь сосредоточиться на этой задаче и вернуть былое самообладание. «Я мечтал о вас сегодня…» Джейн повторила эту фразу про себя, смакуя удивительное чувство, которое та вызвала. Приятные слова нежно ласкали ее тело, волновали самые глубины ее души, соблазняли, лишали сил…
Дрожащей рукой Джейн поднесла ткань к лицу Мэтью и аккуратно протерла его щеки и губы. Пациент поймал языком капельку воды, которая приземлилась прямо в его рот, — Джейн как завороженная наблюдала за этим, думая о том, что это самое эротичное действо, которое она когда–либо видела.
— Все это время я слышал ваш голос, говорящий со мной, — продолжал пациент, пока она осторожно водила влажной тканью по его шее. — Это давало мне ощущение покоя.
Медсестра судорожно сглотнула и опять ничего не ответила, позволив пациенту говорить, пока она опять споласкивает тряпку в воде.
— А вы мечтали обо мне, Джейн?
— Нет, — солгала она, рассеянно наблюдая, как прохладный материал скользит вниз по его груди, по направлению к пупку.
— Тогда почему вы надушили свои груди?
Джейн замерла в замешательстве, взглянула на лицо пациента и увидела на его губах озорную усмешку. Откуда он узнал об этом?
— Прошлой ночью вы пахли мылом, а сегодня от вас исходит аромат духов.
— Разве это не женская привилегия — пользоваться духами?
— Да, но для чего тратить что–то столь дорогостоящее, если нет определенной цели? Особенно здесь, в больнице, полной несчастных и смерти?
— А что, если это не связано ни с вами, ни с любым другим мужчиной?
Пациент рассмеялся, и Джейн почувствовала, как краска заливает ее лицо. Мэтью знает. Прекрасно знает, что она думала о нем, страстно желала его.
Медсестра принялась протирать его живот.
— Ниже, Джейн, — хрипло приказал Мэтью. — У меня ведь все тело горит!
Джейн никак не могла побороть смущение и скользнуть рукой под укрывавшую пациента простыню, но он взял ее за запястье успокаивающим жестом. Приложив совсем немного усилия, Мэтью притянул свою помощницу к себе — так, что ее ухо оказалось у его губ.
— Я хочу прикасаться к вам, Джейн. Изучать вас своими руками и губами. Я желаю нарисовать ваш портрет в своем сознании.
Дыхание медсестры стало таким тяжелым, что корсет еще крепче стиснул ее грудь.
— Милорд, вы во власти лихорадки!
— Да, — ответил он охрипшим, но все еще таким глубоким, мужественным голосом.
Все тело Джейн содрогнулось в ответ от страстного желания.
— Вы не знаете, что говорите, сэр, — только и могла прошептать она дрожащим голосом.
Рука Мэтью отпустила запястье медсестры, чтобы коснуться ее шеи. Плавно и нежно его горячие пальцы заскользили вверх–вниз по женской коже.
— Сглотните, Джейн, — прошептал лорд. Когда медсестра выполнила эту просьбу, кончики его пальцев прижались к ее горлу, чтобы ощутить, как чувственно оно двигается. Пациент издал странный гортанный звук, и Джейн попыталась освободиться. Но рука Мэтью крепко держала ее за талию, не давая вырваться. — Я почти могу видеть вас, как вы ласкаете меня своим ртом, глотаете… Мой член жаждал этого весь день.
Джейн была потрясена услышанным, но его честность возбуждала. Перед мысленным взором медсестры тут же предстала картина: она сама, склонившаяся над телом Мэтью, ласкающая его достоинство своими губами. Сбитая с толку, она снова сделала попытку вырваться.
— Останьтесь, — скомандовал пациент.
Пальцы, которыми он удерживал Джейн за горло, скользнули вниз, чтобы нежно ласкать дрожащую плоть ее груди. Рука, крепко державшая медсестру за талию, поднялась и приблизилась к области ее декольте на рискованное расстояние.
— Милорд, — уже задыхалась бедняжка.
— Позвольте мне прикасаться к вам, Джейн. Вы для меня — нечто новое, еще неведомое. Я не могу понять это, не могу понять свою потребность быть с вами, то, что я чувствую к вам. Я никогда не ощущал ничего подобного, Джейн. Никогда.