— Не хуже Сэндза, — доложила она. — А может, лучше. Не такой ветреный, но симпатичней и нежней.
Вышло так, что он обрел чрезвычайную популярность среди молодых клиенток. И даже старушка Бекки сказала: «Настоящий мужчина».
Янс был чуть сардоничен, в меру остроумен и при необходимости всегда изъявлял готовность помочь. Он, например, сидел в приемной, когда не было Марты, начинал помогать мне с графиком и другими рутинными делами. За это ему, конечно, выплачивали премию.
Однажды он мне сказал:
— Питер, я должен кое в чем признаться. Рано или поздно вы все равно узнаете. Я работаю на два фронта. Но обещаю, что никогда не буду приставать к другим жеребцам.
— Тогда ладно. Чем вы занимаетесь в свободное время, это ваше дело. Вы женаты, Янс?
— Был. Дважды. И дважды ошибся.
— А что случилось? — с интересом спросил я.
— Я сам виноват. Я оба раза ошибся, ибо не знал, что у женщины может быть мягкое тело и твердая воля. Не вынес эмоциональной нагрузки. И теперь просто плыву по волнам.
— Иными словами, — заметил я, — у нас вы нашли идеальную работу.
— Вот именно!
Глава 85
Я позвонил Дженни Толливер снова. На этот раз полный решимости.
— Алло? — послышалось в трубке.
— Это Питер. Пожалуйста, не клади трубку.
Молчание.
— Я только хочу спросить, как ты поживаешь.
— Спасибо, хорошо, — холодно сказала она. — А ты?
— Пока живой. Я обедал с Артуром, и он рассказал, что ты открываешь собственную студию.
— Да. После Дня труда.
— А где? — спросил я.
Золотое правило страхового агента: заставь клиента говорить о себе.
— В Гарменте. Всего-навсего небольшой чердак. Один ассистент, помогает с техникой.
— Желаю тебе самого наилучшего, — сказал я. — Ты ведь знаешь.
— Спасибо, — искренне ответила она.
Как действовал на меня этот голос! Есть голоса, которые волнуют, как звуки старых любимых песен. Вроде бы ничего особенного в них нет — простые, грубоватые мелодии. Но ты извлекаешь их из памяти и наполняешь смыслом.
— А как твои родители? — спросил я.
— Неплохо. Маму мучил артрит, но она к нему уже привыкла.
— Ты давно к ним не ездила?
— С Пасхи.
Я отчаянно старался придумать, как заставить ее говорить. Потом решился.
— Дженни, я надеялся снова встретить тебя! — Я сглотнул. — Просто за ленчем или обедом. — И быстро добавил: — В любое время, в любом месте, как скажешь. Просто поговорить.
Снова молчание.
— Столько времени прошло, — добавил я. — Можем же мы пообедать по-дружески.
Пауза. Почти три секунды.
— Я подумаю, — сказала она.
— Так можно еще позвонить? — с надеждой спросил я.
— Если хочешь.
Глава 86
Николь Редберн сидела в маленьком, обитом кретоном кресле в Розовой комнате, делая педикюр. Она ухаживала за собой так же любовно, как иные мужчины за своими «мерседесами».
На ней была только майка с надписью «Я ПОЕЛ КРАБОВ», привезенная мной из Флориды. Тело дышало чувственностью, двигалось с текучей грацией. Я никак не мог понять, почему она не возбуждает меня.
Наконец я решил, что похож на человека, который целый день работает в кондитерской. В свободное время он не выносит запаха шарлотки.
Я только что принял душ и обернул вокруг бедер полотенце. Никки подняла на меня глаза.
— Я тут намешала всякое в твое белое бургундское! Ничего?
— Ты же знаешь, что в этом доме можешь готовить себе что хочешь, — добродушно ответил я.
— Обед сегодня был грандиозный. Мне приглянулась идея соте из телятины с зеленым луком. Ты неплохой кулинар.
— Могла бы оставить кусочек!
Сидя на кровати, я попивал из бокала, глядя, как тщательно она обрабатывает ногу. Наверно, скульптору понравилась бы ее мускулатура. Вот художнику — едва ли.
— Как идут дела?
— Хорошо, — ответила она, не глядя на меня. — За последнюю неделю внесла в реестр еще шестерых. Уже почти тысяча. Веришь? Когда буду уходить, могу продать список клиентов какой-нибудь начинающей девице за хорошую цену.
— Через десять лет?
Она отложила ножнички и пилочки, взяла бокал и подсела ко мне. Обвила рукой мои голые плечи.
— Может быть, раньше! Я говорила, что пара ребят хотят жениться на мне?
— Нет, этого ты мне не говорила.
— Славные парни, только денег у них маловато. Но если появится джон с хорошим капиталом, я призадумаюсь.
Я обернулся, взглянул ей в глаза.
— И станешь честной женщиной?
Она удивилась.
— Конечно, Питер, ведь секс для меня не самое важное. Ты хорошо это знаешь.
— Знаю, — печально сказал я.
Но ее не обмануло мое притворное сожаление по поводу наших платонических отношений.
Она ушла в ванную, откинула сиденье унитаза и села писать. Я слышал журчанье и слова, обращенные ко мне через открытую дверь. Когда такое случилось впервые, я был шокирован. Теперь казалось совершенно естественным.
— На самом деле, — кричала она, — из меня вышла бы неплохая жена. У меня деловое мышление, и я знаю цену баксам. А муж пускай котует на стороне, пока это не отражается на моих доходах.
Захлопнув унитаз, она вернулась в постель.
— Сейчас я игрок, Питер! И ты тоже. А деньги — самая крупная игра. И самая увлекательная. Один из моих постоянных клиентов говорит, что вся моя сексуальная страсть ушла в жажду наживы.
— Твой клиент психиатр? — спросил я. — Какой ужас. И о чем он тебя просит?
Она рассмеялась:
— Пошлепать его ракеткой для пинг-понга.
— Мне нужна новая порция, — сказал я, поднимая пустой бокал. — А тебе?
— И мне! — Она допила. — Только не ерш, а то буду бегать всю ночь.
— Может, «Франжелико»?
— Годится.
Когда я вернулся с напитками, она лежала, заложив руки за голову, глядя в потолок. Рубашки на ней не было. Торчали эти буйные соски. Она взяла у меня бокал.
— Спасибо, сестричка! Вы так добры ко мне.
— Чертовски верно подмечено!
Размотав полотенце, я лег рядом. Наши бедра соприкасались.
— Ну как подвигаются дела с новым заведением?
— На следующей неделе встречаемся с денежными мешками.
— Они наверняка согласятся. Такую возможность не упускают.
— Благослови тебя Господь!
— А если дело выгорит, как ты его назовешь?
Я немного поколебался.
— Я еще никому не рассказывал, даже Марте, а тебе скажу. «Питер-Плейс».
Она не засмеялась.
— Хорошее название. Логично.
Допив, мы отставили бокалы. Выключили свет. Я, как всегда, повернулся на бок. Она, как всегда, прильнула ко мне.
— Мы словно старые-престарые супруги!
— Ага, — пробормотала она, удовлетворенно вздыхая.
Глава 87
Михаэль Гелеско и Антони Каннис — таковы были их имена. Они походили на бывших силовых борцов, начинающих жиреть на покое. На обоих пиджаки с накладными плечами, брюки с острыми складками, манжеты рубашек высовываются из рукавов точненько на полдюйма.
Оба выхолены ровно настолько, чтобы вселить в меня отвращение: напомаженные волосы, лоснящаяся от притираний кожа, аккуратненький маникюр. Штиблеты сияют, как зеркало, запонки усеяны бриллиантами. Разумеется, золотые часы «Пьяже». Оба курят сигары величиной с нападающих луисвиллской баскетбольной команды.
Мы сидели за длинным палисандровым столом в конференц-зале на верхнем этаже бутика «Баркарола». Марта представила всех друг другу. Гелеско и Каннис знали Оскара Готвольда — он и организовал эту встречу, — кивнули мне и Игнацию Самуэльсону.
Несколько минут шла светская беседа, пока Гелеско, глянув на стенные часы, не сказал:
— Так с чем вы пришли?
Я поднялся, начиная представление.
Первым делом подробно описал состояние нашего нынешнего предприятия. Как мы расширили дело. Сколько у нас клиенток. Какую прибыль приносят жеребцы. Каковы издержки и накладные расходы. «Золотая жила», — сказал я.
Потом изложил, чего мы хотим: эксклюзивный частный клуб для состоятельных дам, готовых оплачивать удовольствие, полученное в соответствующей обстановке.
При минимуме в десять спален я оцениваю среднюю дневную выручку в десять тысяч долларов. Даже при том, что половина уйдет жеребцам, месячный валовой доход составит сто тридцать тысяч. Не считая прибыли от обедов и выпивки, вступительных и ежегодных членских взносов.
Во время своего доклада я наблюдал за Гелеско и Каннисом. Единственную заметную реакцию они проявили только один раз, когда я сообщил о наших нынешних прибылях и предполагаемом чистом доходе от нового клуба, — оба сморгнули.
— И давно вы открыли бизнес? — спросил наконец Каннис.
Марта сказала, что мы работаем примерно полтора года, и детально объяснила, как ведем дело.
— Наркотики? — спросил Гелеско.
Марта заявила, что это абсолютно исключено, и изложила Кодекс поведения жеребцов и клиенток. Упомянула она и о мальчиках по вызову, и о службе сопровождения, которые, разумеется, останутся и в будущем.
— Вы платите за протекцию, — сказал Каннис скорее утвердительно, чем вопросительно.
Потом снова вклинился в разговор Оскар Готвольд. Он привел данные о текущих доходах нашего нынешнего заведения, взятках, издержках, прибыли и сделал прогнозы по тем же факторам для нового предприятия.
— Речь идет о партнерстве, акционерной компании или о чем-то еще? — спросил Гелеско.
Игги сказал, что, по нашему мнению, акционерная структура предпочтительней, если контрольный пакет будет у нас с Мартой.
— Никаких «если», — сказала Марта. — Иначе дело не пойдет.
— Мы собираемся вкладывать свои деньги, — добавил я.
Игги принялся объяснять, что инвесторам будут выплачивать дивиденды по высшему курсу акций ежемесячно или раз в год, в зависимости от прибыли. Оскар Готвольд указал, что ресторан, бар и салон красоты послужат официальным прикрытием происходящего на верхних этажах.
— Кто будет руководить? — спросил Каннис.
— Мы с Мартой, — ответил я. — Контракт на три года. Нам известны гм желания клиенток и способы их удовлетворения. У нас высокая репутация и очень надежный штат. Мы гарантируем добровольное и эффективное сотрудничество.
Боссы переглянулись.
— Послушайте, — начал Каннис. — Вы просите больших денег. Нам надо подумать.
— Конечно, — поспешно вставил Оскар Готвольд. — Мы понимаем. И если вы, джентльмены, решите, что не в состоянии полностью взять на себя инвестиции, может быть, кто-то из ваших друзей и коллег захочет принять участие.
— При акционерной структуре, — заметил Игги, — пакеты можно продавать по