А когда мы одевались, я заметил у нее на руках следы от уколов.
Она ушла, а я пошел в фойе к Марте и велел вычеркнуть Сьюзен Форгроув из наших списков. Марта согласилась, но, как мы вскоре узнали, было уже поздно.
Глава 99
Я позвонил Артуру Эндерсу и взял адрес новой дизайнерской студии Дженни Толливер на Западной Тридцать шестой улице.
Сразу после Дня труда я послал ей цветов на сто баксов, вложив карточку с пожеланиями успеха. Она ответила холодной благодарственной запиской. Я не был обескуражен.
В среду раздался звонок секретарши Октавия Цезаря, которая сообщила, что великий человек желает видеть нас завтра в три часа. Я ликовал.
— Всеми фибрами чувствую, что он решился, — сказал я Марте.
— Что мне надеть? — озабоченно спросила она.
— Марта! Успокойся. Оденься в консервативном стиле.
Она надела черное креповое платье, длинное, застегнутое доверху, и ожерелье из мелкого жемчуга. Ногти не накрашены, макияж минимален. Но платье плотно облегало тело, и, подойдя поближе, можно было почувствовать слабый запах духов «Опиум».
— Сногсшибательно, — заверил я.
Офис Октавия Цезаря выглядел точно так же, как при первом нашем свидании, если не считать отсутствия Канниса и Гелеско. Мы оставались втроем, чему я был очень рад.
Я представил Марту, старик взял протянутую ею руку в свою белую лапку и накрыл сверху другой.
— Я счастлив, моя дорогая, — просиял он, — я ждал, когда…
Подтащив одно из кресел поближе к столу, он усадил, в него Марту с легким намеком на учтивый поклон. Мне было указано место по другую сторону стола.
Я знал, что Марта не упустит возможность маневра, и она не ударила в грязь лицом. Медленно закинула ногу на ногу. На ногах колготки стального цвета и черные кожаные лодочки. Ноги полные, великолепной формы. Мускулистые икры. Все это не укрылось от Октавия Цезаря.
— Знаете, — говорил он своим надтреснутым голосом, — все мы должны быть благодарны, что живем в такой… Где еще, кроме Америки, можно надеяться… Система свободного предпринимательства… Отлично служит. Я уверен, что это лучшая экономическая система, изобретенная… Пусть безбожники-коммунисты попробуют… Как же мне повезло, что мои родители решили начать новую жизнь в этой…
Приступая к речи, он переводил взгляд с меня на Марту. И снова на меня, но постепенно глаза его прочно прилипли к Мартиным коленкам.
— Нет никаких границ, — дребезжал он, пытаясь оторвать взор от Марты. — Но я утомил вас своими старческими восторгами.
— Вовсе нет, мистер Цезарь, — горячо возразила Марта, — это так увлекательно.
— Правда, дорогая? — улыбнулся он своей ледяной улыбкой. — Как мило с вашей стороны… Ну, хватит об этом. Дорогие друзья, я рад объявить вам, что мои коллеги сочли ваше предложение заслуживающим внимания. И, разумеется, финансовой поддержки. Мы считаем, что вы разработали впечатляющую новаторскую идею, которая…
— Спасибо, сэр, — порывисто произнес я.
— Благодарю вас, мистер Цезарь, — сказала Марта.
Он милостиво улыбнулся, глядя на ее ноги.
— Мистер Каннис и мистер Гелеско… с которыми вы, Питер… свяжутся с вашим поверенным и бухгалтером, — продолжал он. — Как всегда, возникли небольшие разногласия по поводу конкретной финансовой структуры этого… Но если обе стороны проявят добрую волю и терпение, я уверен… И, заверяю вас, оперативное руководство останется в ваших…
Спускаясь в лифте, я взорвался:
— Мы победили! Какая победа, Марта! На нашей улице праздник!
— Он меня напугал, — сказала она.
Глава 100
Детектив Люк Футтер явился в апартаменты без своей обычной усмешки. Мы провели его в кабинет. Он не захотел выпить и отказался сесть.
— У вас есть клиентка по имени Сьюзен Форгроув? — спросил он.
Мы с Мартой переглянулись.
— Она была нашей клиенткой, но мы ее вычеркнули, — осторожно сказал я.
— Ей пятнадцать, — сообщил Футтер.
— Господи Иисусе! — охнул я.
— Дерьмо собачье! — сердито сказала Марта. — Она сказала, что ей девятнадцать. Она предъявила водительские права.
На губах Футтера вновь заиграла усмешка.
— Дайте мне пятьдесят баксов, я выйду на улицу и через полчаса принесу водительские права на любое имя по вашему выбору. Купить их так же легко, как почтовую марку. В любом случае вы попали в переплет. Отец ее твердит, что вы тут торгуете белыми рабами или чем-то в этом роде, отлавливая несовершеннолетних девчонок. А мамаша заявляет, что ребенок свистнул деньги из ее кошелька и что ребенок объяснил, где их потратил. Отец намерен предъявить вам иск.
— Да бросьте, — сказал я. — Неужели вы думаете, что мы пустили бы ее, если б знали, сколько ей лет?
Футтер пожал плечами.
— Я просто вам говорю, что отец собирается жаловаться. Его зовут Лестер Форгроув, он крупный-прекрупный брокер с Уолл-стрит, до ушей набитый бабками.
— Люк, милый, — умоляюще застонала Марта, — вы ведь можете что-то сделать?
— Ничего. Ноль. Полный ноль. Дырка от бублика. Типчик этот связан с политиками в Ист-Сайде, крепкий парень, хочет выпустить пар. Я не желаю связываться.
— Большое спасибо, — язвительным тоном заметил я.
— Послушайте, — объяснил он. — Я знаю об этом только потому, что мой корешок услышал шорох и стукнул мне. Если вы пожелаете корешка подмазать, могу попросить его потянуть, пока вы чего-нибудь не разнюхаете. Но предупреждаю, похоронить это дело он не может, и Форгроув не желает его замять. Купите немного времени — больше помочь ничем не могу.
— Мы заплатим вашему другу, сколько он пожелает, — твердо заявил я. — Попросите его потянуть подольше.
Мозги затикали, я действовал решительно. Это была новая роль, и я наслаждался ею.
Когда Футтер ушел, мы с Мартой хлебнули коньяку.
— Вот грязная писюшка! — сердито буркнула она. — Питер, что делать?
— Дай подумать! — Я расхаживал по кабинету. — Знаю одно: сейчас, когда мы получили согласие Цезаря, нас никто не закроет. На карту поставлено слишком много.
Я подошел к столу, вытащил телефонный справочник.
— Лестер Форгроув. Восточная Семьдесят девятая улица. Возле Мэдисон.
— Ну?
Я задумчиво смотрел на нее.
— Марта, твой друг живет в Ист-Сайде?
В ее глазах мелькнуло удивление.
— Да.
— Так если он политик из Ист-Сайда и отец Сьюзен политик из Ист-Сайда, они должны быть знакомы.
— Ты хочешь, чтоб я послала своего друга заступиться за нас в таком деле? — резко спросила Марта. — Ни в коем случае. Он даже не знает, чем я занимаюсь, Боже сохрани!
— Нет-нет, — успокоил я, — ничего подобного. Просто попытайся разузнать о семействе Форгроув. Если придется бороться, надо знать с кем.
— Я могла бы спросить, — нерешительно проговорила Марта, — но под каким предлогом?
— Он знает, что у тебя есть сын?
— Конечно.
— Ему шестнадцать, правильно? Ну вот. Скажи своему другу, что твой сын познакомился с этой Сьюзен, когда приезжал в последний раз в Нью-Йорк. Что она его зацепила. Что тебе надо убедиться, подходящее ли это знакомство для мальчишки.
— Питер, — сказала она с восхищением, — жулик ты первостатейный!
Глава 101
Я убедил Дженни Толливер пообедать в чуть более приличном месте, чем «Стыд и срам». Ни на один из ресторанов, где мы обычно бывали раньше, она не соглашалась, так что остановились на погребке «Керри-Хаус» на Восточной Сорок четвертой улице с лампами — подделкой под Тиффани, и ростбифом — настоящим.
Я приехал первым и занял отдельную кабинку с прокопченными дымом панелями и потертой кожаной обивкой. Когда пришла Дженни, я допивал вторую порцию. Встал, помахал ей. Понадеялся на дружеский поцелуй в щеку, но счастье пролетело мимо.
Она извинилась за опоздание и объяснила, что пришла прямо из студии, проработав двенадцать часов подряд. Рассказывая, жадно прихлебывала джин с тоником.
Мне пришлось отвлечься, заказывая для нас обоих ростбиф (на косточке) с жареной картошкой и овощным салатом. Теперь, объявив второй раунд выпивки, я снова слушал.
Она была захвачена новыми ощущениями собственника предприятия и ежедневной обязанностью принимать решения.
Когда принесли еду, она яростно набросилась на нее, потом остановилась, рассмеялась и призналась, что не смогла среди дел выкроить время на ленч. Я смотрел на нее, пока она ела.
Так и сияет в мягком красноватом свете. Красота ее обрела новое измерение. Она выглядит уверенней, сильнее. Нынешний ее облик не вяжется с мягкой покорностью.
— О-о-о, замечательно, — сказала она, откидываясь и удовлетворенно вздыхая. — Спасибо, Питер.
— Что на десерт?
— Пожалуйста, просто кофе.
— Коньяк?
— Нет, спасибо. Питер, я так спешила поесть и выговориться, что ни о чем у тебя не спросила. Как твой… м-м-м… бизнес?
— Прекрасно.
Она опустила голову, и длинные каштановые волосы затенили ее лицо. Потом посмотрела мне прямо в глаза.
— Питер, ты счастлив, что занимаешься своим делом?
— Да, — ответил я. — Куча дел, суета, рутина, но все легко, когда работаешь на себя. Предел ставит только твое честолюбие. Такова система свободного предпринимательства.
— Что-что? — переспросила Дженни.
— Ну, вот ты открываешь собственную студию. Подумай, как это чудесно! Какие возможности! Каждый пользуется плодами собственного труда. Дух первопроходцев сделал эту страну великой.
— Пожалуй, я выпью коньяку, — заявила Дженни.
Выйдя из ресторана, мы отправились в кабаре на Западной Семьдесят второй улице, послушали, как группа юнцов поет Кола Портера.[24] Выпили бутылку шампанского, и Дженни позволила взять ее за руку.
Я привез ее домой в такси, но она не пригласила меня войти. Поблагодарила за приятный вечер, и я сказал, что позвоню.
Странно, но это неспешное спокойное ухаживание доставляло мне необычайное удовольствие. Может, из-за невинности? Мне хотелось лишь одного: чтоб она была рядом.
Я согласен ухаживать долгие годы. Я не горел желанием затащить ее в постель. Я знал, что она никогда не одобрит моих занятий. Пусть просто терпит меня, я согласен.
Глава 102
Голос Марты дрожал от волнения.
— Сейчас же приезжай ко мне, — приказала она. — Я должна тебе что-то сказать.
— Так говори.
— Не по телефону.
— Ты становишься параноиком не хуже Футтера. Буду через полчаса. Прихватить что-нибудь?
— Возьми ящик шабли. Лучше всего у «Галло». Никки тут, и мы в полном смятении.
Обе сидели на полу среди стада разукрашенных слонов. Без туфель. В воздухе плавал сигаретный дым. Я включил Мартин кондиционер, поставил на вытяжку и налил всем шабли со льдом.
— Я сделала, как ты сказал, — начала Марта, — и спросила своего друга про Сьюзен Форгроув. Сначала он не хотел ничего говорить, понимаешь, все мялся, а потом решился. Родители у нее такие достойные и порядочные, а с ней мучаются уже несколько лет. Она лечилась от наркомании где-то на севере штата и все еще ходит к местному наркологу.
— Я ведь видел следы от уколов.
— Но это еще не все, — сказала Марта. — Ее Никки знает!
Я взглянул на Николь Редберн.
— Шутишь?
— Я тебе говорила, что берусь иногда за временную учительскую работу в частных школах Манхэттена. Так вот, эту самую Сьюзен Форгроув исключали из самых лучших школ. Питер, этот ребенок — просто сука! В одной ее застукали в клозете с преподавателем балета — с женщиной; в другой нашли на полу в прачечной, где она развлекалась по кругу с тамошними рабочими. Я хочу сказать, она просто больная!
— Ну, ладно. И что из этого следует?
— У Никки есть идея, — сказала Марта. — Изложи ему, Никки.
— Примерно год назад, — начала Никки, — возник клиент, готовый провести со мной недельку. Милый такой парень. Жена заподозрила что-то неладное, наняла частного детектива. Легавый проник в мою квартиру и сунул видеокамеру в вентилятор. Слушай, на это кино народу набился бы полный мюзик-холл: Генри любил примерять мое белье. А фокус вот в чем: когда детектив заполучил доказательства, он к жене не пошел — доложил, что муж проводит один вечер в неделю в музее Метрополитен. А пошел он к моему клиенту, прокрутил запись и продал за пять грандов.
— Как умно, — сказал я. — И джон заплатил?
— Конечно, заплатил.
Я покачал головой и вынес приговор:
— Идиот. — А потом прибавил: — Только не говори мне, что он до сих пор к тебе ходит.
— Нет, — таинственно улыбнулась Никки. — Ко мне ходит частный детектив. Он посещает меня раза два в месяц.
— И примеряет твое белье? — спросил я.
— Нет, до этого он не дорос. Но, Питер, в своем деле он мастер. Я предлагаю вам с Мартой нанять его и посмотреть, что он накопает на Сьюзен Форгроув. Может, еще один фильм снимет.
Я начинал волноваться.
— Положим, снимет. А дальше?
— Болван, — не выдержала Марта. — Мы пойдем к Лестеру Форгроуву и попросим, чтоб он снял обвинения, если не хочет, чтоб все его друзья получили копии.
— Эй, постой-ка, — сказал я. — Не слишком ли круто?
Марта посмотрела на меня.
— Хочешь предстать перед судом? — спросила она. — Пригласить дорогого адвоката по уголовным делам и пройти через публичное расследование?
— Не-е-ет, — протянул я.
— А может, хочешь? Тогда пошлем Цезарю прощальный поцелуй. Из бизнеса мы вылетим, и скорее всего прямехонько в тюремную камеру.
Я молчал.
— Питер, — мягко спросила Никки, — ты можешь придумать другой способ остановить Форгроува?
— Нет, — признался я, — не могу.
— Тогда принимаем наш? — сказала Марта. Я кивнул. — Послушай, — снова вступила она, — может быть, ничего и не выйдет. Но это шанс, и для нас он единственный.
— Ладно, — сдался я.
— Никки, — спросила Марта, — будешь посредником? За нами не пропадет.
— Конечно, — решила Никки. — Позвоню завтра сыщику. Ну же, Питер, не будь таким мрачным. Это бизнес.
— Я всегда говорила тебе, что ты чрезмерно мягкий, — сказала Марта.
— Был когда-то, — с горечью ответил я.
Глава 103
В тот день столовая была битком набита, а в гостиной еще ожидала компания из четверых. Коротая время, они попивали напиток по два доллара за порцию, что вселяло в меня радость.
Я прокрался на кухню, стараясь не попасться на глаза Пэтси или Луису, поджарил себе ветчины, приготовил бутерброд со швейцарским сыром на ржаном хлебе, взял дижонскую горчицу, открыл банку пива «Хайнекен», встал в уголке и принялся за еду. Ведущая в столовую дверь отворилась, вошел Кинг Хейес и направился ко мне.
— Кинг, как дела? Голодный? Хочешь сандвич?
— Нет, — сказал вороной, — все равно спасибо. Есть минутка?
— Конечно.
— Хочу просить совета, — начал он, прислонившись к стене.
Я ждал.
— Пожалуй, выпью пива, — решил он.
— В холодильнике, возьми сам.
Вернулся он с банкой, сделал глоток, осушив добрую половину, потом опять прилип к стене, глядя прямо перед собой.
— Обратно Луэлла, — сказал Кинг. — Она хочет, чтоб я все бросил и переехал к ней.
— О-го-го! — воскликнул я. — Помнится мне, ты уже получал подобное предложение.
— Ага, только то была белая курочка, и на самом деле особых чувств я к ней не испытывал.
— А к Луэлле?
— Ну, что-то вроде.
— Лучше расскажи поподробней, Кинг. Если ты бросишь работу, кто станет платить по счетам?
— Да она же заплатит, она обещала. Пока я чего-нибудь не найду.
— Например? Станешь актером? Моделью? Ты уже пробовал, ничего не вышло.
— Знаю, но только Луэлла хочет… ты будешь смеяться.
— Не буду.
— Ну… она говорит, у меня есть потенциал. Прям это слово и сказала: потенциал. Хочет дать мне образование, будет рассказывать, какие книжки читать, как одеваться, научит правильно говорить. Ну, знаешь — культура.