Возраст варьировался от восемнадцати до сорока. И все сплошь привлекательные, мускулистые, сексапильные и загорелые — естественным или искусственным путем. Я представил, как славно порезвилась бы здесь Марта Тумбли.
Я прождал два часа — практически не присев ни на минутку. Наконец, пришла и моя очередь. В комнате находился всего один человек — высокая блондинка, холодная как ледышка. Она даже не улыбнулась мне в ответ.
— Извините, — произнесла она ровным голосом, — но нам нужен кто-нибудь помоложе. Вы можете оставить свои данные у секретаря, и если…
Я отказал ей в удовольствии завершить процесс уничтожения меня и вышел не дослушав.
На улице я нашел телефон-автомат и позвонил Марте Тумбли по номеру, который она оставила в моей службе ответов: я проверил — в телефонной книге номер Марты не значился, этот номер не соответствовал и «Баркароле».
Либо она специально не регистрировала свой домашний номер, либо имела в «Баркароле» свой собственный номер, не идущий через коммутатор.
Она сняла трубку после третьего гудка.
— Это Питер.
— Надеюсь, ты звонишь не для того, чтобы разочаровать мою подругу! — Она говорила сугубо деловым тоном.
— Я приду. Так в три?
— Совершенно верно.
— Как ее зовут?
Она немного помедлила, потом сказала:
— Гленда.
— Гленда, — повторил я. — Теперь насчет того молодого человека, которого ты хотела посмотреть… — Я не знал, как назвать то, на что я подрядил Артура, и это слово мне показалось вполне подходящим: — Завтра подойдет?
— Сейчас загляну в ежедневник, — сухо сказала она. — Да, завтра я могу. В полдень.
— Хорошо. Тогда…
Но она уже повесила трубку.
Я продрог в этой телефонной будке и отправился в ближайшую закусочную, где за чашкой кофе и поджаренной булочкой подсчитал свои недавние доходы: за неделю я заработал на Марте сто двадцать долларов плюс обещанные двадцать за Артура и пятьдесят от Гленды (может, она даст еще и на чай?).
Значит, за неделю я заработал этим делом куда больше, чем за три месяца своим актерским трудом, да к тому же сей доход не облагался никаким налогом. Неплохой профит, и я не собирался его оставлять.
Затем я снова отправился к телефону — сообщить Солу Хоффхаймеру, что провалился с джинсами «Бронко».
— Слишком стар, — сказал я. — Им нужен девятилетний пацаненок.
— Понятно, — мрачно прокомментировал Хоффхаймер.
— Сол, у тебя есть знакомые в налоговом бизнесе?
— У меня кузен работает на Седьмой авеню.
— Ты не мог бы оказать мне услугу…
И я поведал ему с ходу придуманную легенду: у меня, дескать, есть знакомая манекенщица, которая сотрудничала с бутиком «Баркарола», но ей не заплатили, так вот она хочет натравить своего юриста на владельцев.
— Сол, ты не можешь через него узнать, кто хозяин «Баркаролы»?
— Хорошо, спрошу у кузена, он разузнает, позвони мне через пару деньков.
И уж поскольку я и так был на Мэдисон-авеню, то прошелся по ней и забросил свои данные в три рекламных агентства, двум телепродюсерам и в контору, которая специализировалась на коммерческих шоу для крупных корпораций.
Делал я это уже в сотый раз и прекрасно знал, что вряд ли кто из этих господ мне позвонит и хоть что-нибудь предложит.
Но сегодня меня это нисколечко не удручало: я знал, что скоро заработаю, и знал как.
Глава 12
Гленда опоздала почти что на двадцать минут. Это была маленькая женщина с копной блестящих черных волос. Не уродливая, но и не красавица. Просто никакая. Зато дорого одетая.
Она глядела на что угодно, только не на меня. Я широким жестом обвел свое чудовищное жилище и провозгласил:
— Мы называем это место Тадж-Махалом!
— По-моему, — произнесла она сдавленным голосом, — здесь очень… очень мило.
И вдруг разревелась.
— Эй-эй, — позвал я ее, — успокойтесь, здесь не так уж и плохо.
Она помотала головой, короткие черные волосы растрепались.
— Может, хотите чего-нибудь выпить? — учтиво предложил я.
— Воды… Пожалуйста.
Когда я принес стакан воды, она сидела на кушетке, спрятав лицо в ладонях, и мне пришлось похлопать ее по плечу, чтобы она подняла голову. Она торопливо и жадно выпила воду, потом отдала мне стакан и позволила сесть рядом.
— Ну так что случилось? — Я прибавил нежности в голосе.
Она лихорадочно искала в сумочке салфетку. Наконец, утерев слезы и высморкавшись, ответила:
— Я никогда раньше этим не занималась.
— Послушайте, вы вполне можете надеть шляпку и пальто и уйти. Все это предприятие не стоит таких страданий.
— Нет, — упрямо возразила она. — Я должна через это пройти.
— Вы уверены?
— Да.
— Хорошо. Но помните, что вы имеете полное право передумать в любую минуту.
Я взял ее за руку и повел в спальню. Увидев неприбранную постель, она снова разрыдалась. Я усадил ее на кровать рядом с собою и обнял за плечи.
— А зачем вам нужно через это пройти, а, Гленда?
— Это из-за мужа. Я знаю, что он мне изменяет, все время изменяет. Разве я такая уродина?
— Нет, вы совсем не уродина.
Она глубоко вздохнула и глянула на меня: в ее заплаканных глазах были ожидание и покорность.
— Я и не знаю, что надо делать, — призналась она дрожащим голосом. — Мне раздеться, да?
— Как хотите.
— Ну, мне кажется, надо раздеться — я не хочу мять платье.
Руки у нее так тряслись, что мне пришлось ей помогать. Раздевшись, она забралась в постель, натянула одеяло до подбородка и старательно смотрела в сторону, чтобы не видеть, как раздеваюсь я.
Я лег рядом, избегая прикасаться к ней телом, и начал осторожно поглаживать ее руки и плечи.
— Какая ты милая, — бормотал я, — какая милая.
Она повернулась ко мне.
— Правда? — В голосе ее звучала надежда. — Правда?
Прежде чем она ожила под моими руками, мне пришлось примерно полчаса целовать ее и приговаривать, что она красавица. Наконец соски ее затвердели, тело напряглось, она вцепилась в меня, больно царапая острыми ногтями.
— О мой Бог, — задыхаясь, твердила она, — о мой Бог!
Когда мы закончили (у нее это получилось три раза), она никак не хотела меня отпускать. А потом снова разревелась.
— А теперь что? — спросил я.
— Я так счастлива, — рыдала она.
Потом мы оделись, и она спросила, может ли она снова меня увидеть. Я ответил, что в любой момент, и дал номер своей службы ответов: черт побери, может, мне следует заказать визитные карточки? И титуловать себя «вице-президентом»?
Потом она протянула мне деньги в запечатанном белом конверте — меня тронула подобная деликатность.
Я проводил ее к такси. («Ты настоящий джентльмен», — заявила она мне по дороге.) Возле дома толклась миссис Фульц — выбрасывала мусор. Старая карга глянула на нас с подозрением, но я не обратил внимания на ее презрительную ухмылку.
Вечером Артур Эндерс, Кинг Хейес и я отправились поужинать к «Блотто». Они заказали спагетти с фрикадельками, я же — бифштекс по-татарски.
Глава 13
Когда-то я думал, что из меня получится великий трагик, но у преподавателя было иное мнение на этот счет.
— Скуро, — говорил он, — у вас естественный дар к клоунаде, к фарсу. Как на сцене, так и вне ее. Что бы вы ни затеяли, все превращается в фарс.
И, должен признать, это суждение было не таким уж ошибочным: слишком многое в моей жизни действительно напоминало фарс. И вот тому подтверждения.
Первое: мои трезвенники-родители погибли во время пожара в ночном клубе — это было их первое (и последнее) посещение подобного места.
Второе: меня выперли из католического колледжа на последнем курсе из-за жалобы родителей одной пятнадцатилетней девицы. Я был уверен, что ей уже восемнадцать, но не побеспокоился уточнить.
Третье: как-то летом я отправился на гастроли с небольшой цирковой труппой и имел огромный успех в роли клоуна — особенно у детей.
Четвертое: в маленьком чикагском кабаре я восхитил публику своими пародиями на пьяного актера, читавшего монологи из «Короля Лира» и «Макбета».
Пятое: через год после переселения в Нью-Йорк я женился на Салли Ли Сурби, приехавшей из Мейкона, штат Джорджия.
Я женился на ней потому, что был покорен ее блондинистой свежестью и энтузиазмом в постели. Через год мы развелись. Она вернулась в Мейкон и вышла замуж за владельца рыбзавода.
Я давно уже перестал задаваться вопросом, отчего моя жизнь выглядит как череда дурацких встреч, нелепых совпадений и бессмысленных эпизодов.
Никто из нас не хозяин своей судьбы. Все зависит исключительно от удачи и случая: плати денежки и жди шанса.
«Плыви по течению» — вот мой девиз. Плыви по течению.
И встреча с Мартой Тумбли, сказал я себе, — всего лишь очередной акт в этой пьесе абсурда. Поэтому мне было тем более интересно знать, какую же роль уготовила мне в ней судьба.
Глава 14
Во вторник утром я позвонил Хоффхаймеру. Сол сделал глубокий вдох и начал:
— Бутик «Баркарола» принадлежит компании «Роман энтерпрайзис» со штаб-квартирой не где-нибудь, а в Эмпайр-Стейт-Билдинг. Еще год назад бутик принадлежал большой итальянской компании, которая занималась поставками тканей, готового платья, кожаных изделий, оливкового масла и изданием книг, но потом продала магазин «Роман энтерпрайзис», что удивительно — бутик был настоящим золотым дном. Однако на самом деле и «Роман» тоже не истинный владелец — эта компания принадлежит другой компании, которая, в свою очередь, принадлежит еще какой-то компании, и так далее. Однако мой двоюродный брат считает, что когда доберешься до самого верха — а где он, этот верх, не знает никто, — то там гуляют мафиозные денежки.
— Мафиозные денежки?
— Вот именно. Ты знаешь, у кого самые большие денежные кубышки в мире? У «Дженерал моторс», мафии и Ватикана.
— Ну что ж, Сол, спасибо. Ты мне очень помог.
Я повесил трубку, так до сих пор толком и не понимая, с чего я все это взялся узнавать. Впрочем, может быть, эта информация когда-нибудь и пригодится?
Весь день я болтался вне дома — чтобы освободить плацдарм для Артура Эндерса и Марты Тумбли: зашел в несколько театральных агентств на Таймс-сквер, оставил свои новые анкеты, пококетничал с секретаршами.
На вечер у меня было назначено свидание с Дженни Толливер.
На ночь я у нее не остался и где-то около двенадцати вернулся домой. Эндерс не спал — работал над своей пьесой. Увидев меня, он ухмыльнулся:
— Я купил бутылку водки, возьми на кухне.
— К черту водку. Как у тебя с Мартой прошло?
— Нормально! — Эндерс все еще ухмылялся. — Она дала мне десять долларов на чай — милая дама.
— Похоже, что так.
— Она сказала, что, может, захочет еще раз со мной встретиться и тогда позвонит. Ты что, дал ей наш номер?
— Нет, номер моей службы ответов. Она была, гм, удовлетворена?
— По-видимому, да, потому что все время хохотала. Господи, Питер, она довольно крепкая дамочка — мне пришлось основательно потрудиться.
— Ну, а как ты себя ощутил, принимая деньги от женщины?
Эндерс нахмурился, размышляя, поморгал.
— Вообще-то при этом испытываешь довольно странное ощущение, не могу сказать, чтобы мне было приятно, но… Марта сказала, что сейчас полно таких женщин — материально независимых, успешно продвигающихся по службе, они не хотят связывать себя какими-либо моральными обязательствами, им не нужны ни мужья, ни дети, ни даже постоянные партнеры, поэтому они охотно заплатят разумную цену за предоставление профессиональных сексуальных услуг. Черт побери, разве это не интересный взгляд на жизнь, а, Питер? Отличный сюжет для пьесы.
— А как ты ее назовешь? «Как вам это понравится?» Но это название, помнится, кто-то уже использовал.
Артур встал, вытащил из кармана бумажник и торжественно объявил:
— Слушай! Ты мне устроил этот заработок, значит, десять долларов по праву твои.
— О нет, я не могу принять эти деньги.
— Да не волнуйся! Она дала мне десятку на чай. Ты же сказал, что мне заплатят полсотни, вот мне и заплатили. Так нечестно, ты должен получить свой процент. Комиссионные.
— Ну ладно. — Я взял бумажку. — Спасибо. Ты меня уговорил.
В среду утром я первым делом позвонил в службу ответов: меня ждало сообщение от Марты. Она ответила после первого же гудка и была краткой и деловитой:
— Сегодня в десять вечера я хочу встретиться с тобой там, где мы познакомились.
— У «Неудачников»? Хорошо. А что, собственно…
Она оборвала меня:
— В десять… — и положила трубку.
Весь день я провел в беспокойстве: а вдруг общение с Эндерсом не доставило ей той радости, на которую она рассчитывала? Ладно, если она начнет изъявлять недовольство, я скажу, что нельзя всегда получать только пряники, иногда приходится глотать и горькие пилюльки.
Я пришел в «Приют неудачников» за несколько минут до назначенного часа, но Марта Тумбли уже поджидала меня. Она заняла заднюю кабинку и уже что-то попивала. За столиками и у стойки бара народу было достаточно, но, по счастью, я не заметил никого из знакомых.
Я уселся напротив Марты и попросил официантку принести порцию водки с джином. Марта залпом допила то, что у нее было в бокале, и заказала еще одно неразбавленное виски. Она была в строгом костюме из темной шерстяной фланели в тонкую светлую полоску и в блузке с жабо, как всегда, тщательно причесанная и с искусным макияжем.
— Добрый вечер, — проговорил я самым что ни на есть любезнейшим голосом. — Ты прекрасно выглядишь.
Она никак не отреагировала на мое приветствие.
— В чем дело? — начал было я.
— Послушай, когда я устроила тебе встречу с моей приятельницей, я вовсе не хотела, чтобы ты давал ей свой номер телефона или встречался с ней без моего ведома!
Господи, да неужто она ревнует?
— Ты о Гленде? — Я улыбнулся. — Она просто спросила, можно ли ей еще раз со мной встретиться, вот я и дал свой номер. Что в этом такого?
Она наклонилась ко мне через стол, лицо исказилось от гнева:
— Я не хочу, чтобы ты так поступал!
— Ну послушай, — продолжал я примирительным тоном, — я в этом деле новичок. Если существуют какие-то правила игры, ты должна была предупредить меня об этом. Я не предполагал, что тебя может огорчить элементарная вежливость, проявленная мною по отношению к твоей приятельнице.
Она немного успокоилась, достала сигарету и ждала, пока я поднесу ей зажигалку.
— Наверное, ты прав. Но теперь ты об этом знаешь!
— Да, теперь знаю!
— Честно говоря, я тоже в этом бизнесе недавно, — примирительным тоном призналась она. При этом мы оба наверняка не представляли, что имеется в виду под словом «бизнес». — Наверное, нам не следует торопиться, потому что придется учиться только на своем опыте.
Я глубокомысленно кивнул.
— Гленда осталась довольна?
— Боюсь, что она в тебя просто влюбилась.
— Боже упаси! — засмеялся я. — У меня есть девушка, и никто другой мне не нужен.
Она глянула на меня с интересом.
— Питер, а я ведь ничего о тебе не знаю. У тебя есть работа?
— Безработный актер.
— Что-то в этом роде я и представляла. Ты похож на актера.
— Голодным блеском в глазах? Сейчас, в рождественский сезон, я подрабатываю по два дня в неделю в «Королевских дланях», это мужской бутик.
— Я знаю. Хорошее место. Ну а что после Рождества?
— Ничего. Действительно ничего.
— Отлично, — почему-то обрадовалась она. — Это значительно облегчает дело… Давай-ка закажем еще выпить.
Я понял, что, если начну пить с этой леди на равных, дни мои закончатся в больнице для алкоголиков. Так что я взял водку с водой, решив, что продержусь на этом весь вечер.
— Ты свободен в пятницу вечером? — спросила она.
— Только для друзей, — ухмыльнулся я. — Но если ты спрашиваешь, работаю ли я в пятницу вечером, то отвечу: нет, не работаю.