Простые объяснения причин подобных происшествий удовлетворяют далеко не всех. Люди на пороге третьего тысячелетия еще склонны к мистике, суевериям, предрассудкам. В нашей стране твердо укоренилось представление, что подобных происшествий с отечественными судами произойти не может, и действительно не происходило, что безусловно связано с возросшим уровнем образования моряков. Естественно, имела значение и борьба с суевериями, и, что не менее важно, дисциплина на судах была на должной высоте. Тем не менее от отравления никто не застрахован. Об одном подобном происшествии, закончившемся менее трагично, чем это могло бы быть, рассказал в своей книге «Дерево духов» очевидец событий, врач и писатель, заслуженный «морской волк» Юрий Пахомов.
На этот раз несчастье случилось с советским кораблем, но, естественно, автор должен был изменить приписку судна и на всякий случай место, где беда произошла. Иначе редакторы вряд ли пропустили бы его рассказ, наверняка решив, что подобная чертовщина позорит соотечественников.
Несчастный случай произошел в Южной Атлантике, вблизи африканских берегов. В те годы наше государство оказывало военную помощь Анголе, поддерживая законное правительство этой страны, в которой на протяжении ряда лет шла кровавая гражданская война. Поэтому, кроме геологов, врачей, технических специалистов, в Луанде базировались советские военные корабли, а также наша рыболовная флотилия. Однажды с одного из ее судов, занятых в море рыборазведкой, на базе приняли сигнал SOS. По сбивчивому посланию невозможно было понять, что же в действительности произошло на терпящем бедствие корабле. Особенно настораживала фраза: «Часть экипажа пытается покинуть судно».
Руководство по оказанию помощи попавшим в беду взяли на себя военные моряки. На отечественный сухогруз, ближе всех находившийся к нуждающемуся в спасении судну, поступил приказ изменить курс и идти на выручку соотечественникам.
Когда корабли сблизились и спасатели поднялись на борт просившего о помощи судна, они обнаружили там поистине трагическую картину. Несколько членов экипажа уже умерли, остальные находились в тяжелейшем состоянии. Здоровыми оказались лишь двое, случайно не принимавшие участия в общем ужине, который был приготовлен, как обычно на флоте, из свежевыловленной рыбы.
Позже выяснилось, что сразу же после еды все ощутили во рту жжение. Потом начались галлюцинации: горячее стало восприниматься как холодное, а обычная вода казалась кипятком. Кроме того, команде почудилось, что море горит до самого горизонта, и одни в панике стали задраивать иллюминаторы, а другие попытались спустить шлюпку и покинуть судно. По-видимому, лишь быстро охватившая моряков слабость и потеря сознания помешали осуществить это желание.
Галлюцинации были столь отчетливыми и яркими, что у команды возникло предположение, будто за горизонтом была взорвана атомная бомба. Впрочем, массовые видения имели вполне материальную основу: с наступлением темноты началось обычное для тропической зоны свечение океана, вызванное скоплением в морской воде крохотных светящихся организмов.
Интересно отметить, что тяжелое отравление моряков, приведшее к трагическим последствиям, было вызвано обычным промысловым морским окунем, ловом которого постоянно занимались наши рыбаки. Но в этот раз безобидный окунь внезапно стал ядовитым. Этот вид отравления обычной рыбой, почему-то вдруг оказавшейся несъедобной, получил наименование сигуатеры. Так называется съедобный брюхоногий моллюск, обитающий в Карибском море. У берегов Кубы эти моллюски время от времени становились ядовитыми и вызывали массовые отравления людей, употреблявших их в пищу.
Внезапно стать ядовитыми могут любые рыбы тропиков, в том числе анчоусы и сельди. Правда, отравления ими случаются редко, но результаты бывают трагичны. Яд действует так стремительно, что смерть может наступить сразу же после первого проглоченного куска.
Гораздо чаще виновниками отравления становятся рифовые рыбы: груперы, барракуды, мурены, рыбы-попугаи, рыбы-хирурги и рифовые окуни. Сигуатера — коварное заболевание. Можно смертельно отравиться рыбой, которая еще вчера была совершенно безвредна. Нередко рыбы, пойманные в один и тот же день, у одних участков побережья были вполне съедобны, а пойманные на соседних несли людям болезнь.
Причину, по которым мясо рыб становится ядовитым, установить до сих пор не удалось, но яд сумели добыть. Он представляет собой светло-желтое маслянистое вещество. Действие сигуатоксина напоминает картину отравления, вызванного «сонными рыбами» и, отчасти, фугу. Первыми симптомами отравления бывает покалывание и онемение языка и губ. Затем появляется тошнота и сильные боли в животе и мышцах, происходит нарушение координации движений и искажается температурная чувствительность. В тяжелых случаях развивается паралич. Отравления могут быть массовыми. Однажды сигуатера предотвратила сражение между армиями английских и французских колонизаторов и помешала в тот период изменить судьбу колонии на острове Маврикий, в настоящее время ставшей независимым государством.
Океан хранит множество тайн. Одна из них — тайна судов-призраков, покинутых своими командами. Эта загадка и дала повод возникновению легенды о «Летучем голландце», которая сейчас начинает проясняться.
КАК ХОРОШО, ЧТО КОРОВЫ НЕ ЛЕТАЮТ
12 сентября 1981 года А. Хейг, госсекретарь США, выполнявший обязанности министра иностранных дел, на пресс-конференции в Западном Берлине сделал официальное заявление, обвинив нашу страну и союзников СССР в том, что мы во время военных действий в Лаосе, Камбодже и Афганистане использовали боевые отравляющие вещества. Основанием для такого обвинения послужили заявления леонгов — представителей маленькой народности, живущей в высокогорных районах Лаоса. Во время войны во Вьетнаме леонги тайно сотрудничали с Соединенными Штатами, выполняя задания их Центрального разведывательного управления. После 1975 года, когда вьетнамцы одержали окончательную победу, предатели, опасаясь заслуженного возмездия, вынуждены были бежать из Лаоса.
Эти беженцы, переселившиеся в США, обвиняли нашу страну и правительства азиатских стран, сумевших отстоять свою независимость, в использовании химического оружия. В качестве доказательства они привезли с собой камни и листья растений, забрызганные мелкими желтыми пятнышками какого-то уже засохшего вещества. Леонги утверждали, что отравляющие вещества распылялись с самолетов или с помощью запускаемых с них ракет и сбрасываемых авиабомб. Люди, подвергшиеся воздействию этих веществ, якобы тяжело болели. Разведка США рассмотрела заявление леонгов и предприняла расследование, дав ему кодовое название «Желтый дождь», а образцы отравляющего вещества передала в химические лаборатории.
Однако химики, проведя самый тщательный анализ, вынуждены были признать, что в пробах не обнаружены известные в то время отравляющие вещества. Разведчики решили, что был использован совершенно новый биологический яд, и пробы для дальнейшего анализа были отправлены в несколько университетов страны. Там в них обнаружили три микотоксина — ядовитых вещества, вырабатываемых некоторыми видами плесневых грибков.
Ученые провели многочисленные повторные анализы вещества, полученного из желтых пятен, и дополнительные исследования не подтвердили наличие даже следов микотоксинов, но выяснилось, что пробы состоят наполовину из пыльцы. Ботаники определили, что это пыльца южноазиатских растений. Невольно возник вопрос, каким образом в СССР сумели собрать такое огромное количество пыльцы и к тому же таких растений, которые там не встречаются. И вообще, зачем понадобилось добавлять пыльцу в отравляющие вещества? Исследования пришлось продолжить.
В первую очередь внимание ученых привлекла пыльца: она оказалась необычной. Ботаники знают, что в пыльце содержится большое количество белковых веществ. Обнаружить их нетрудно: для этого используют специальный краситель. Если им обработать вещество, содержащее белки, оно приобретет насыщенно-синий цвет. Однако желтая пыльца не синела. Это означало, что белков в ней не было. Не обнаруживались в ней и жировые вещества, хотя пыльца, собранная непосредственно с растений, даже многие годы хранящаяся в коллекции, синела под воздействием красителя и жиры в ней сохранялись. Пришлось к дальнейшим исследованиям привлечь специалистов иного профиля.
Путь к разгадке секретов «желтого дождя» нашли энтомологи (специалисты по насекомым). Они заметили, что желтые пятна на камнях и листьях растений и по цвету, и по размеру больше всего напоминают экскременты пчел. Взрослые рабочие пчелы используют в пищу большое количество пыльцы. В их кишечнике белки и жиры пыльцевых зерен полностью перевариваются, а в экскрементах остаются лишь их оболочки, точно такие же, как те, что находились в желтых пятнах.
Казалось бы, все стало ясно, но правительству США, чтобы обвинить СССР в использовании химического оружия, нужны были веские доказательства, а чтобы принять пчелиную версию, от биологов потребовали дополнительных подтверждений. Некоторые основания для этого были, так как леонги утверждали, что они не только видели на растениях свежие или высохшие желтые пятна, но не раз попадали под «желтый дождь». Каким же образом мог возникнуть дождь из пчелиных экскрементов? Оказывается, подобное явление имеет место. Наши северные пчелы после долгой зимней жизни в улье в один из первых весенних теплых дней все вместе покидают свой дом и, отлетев на некоторое расстояние, почти одновременно освобождают свои кишечники. Это явление называют «пчелиным ливнем». Но в Южной Азии холодов не бывает, и пчелы этого региона не проводят по полгода в улье, к тому же никто из энтомологов не слышал, чтобы азиатские пчелы производили подобные ливни. Пришлось ученым отправиться в экспедицию. Они обосновались в Таиланде, районе, пограничном с Лаосом. В Лаос они поехать не рискнули, так как свежи были в памяти его жителей бедствия, которые принесла война, навязанная США.
Объектом изучения ученых стали представители самых крупных из трех азиатских пчел — большие индийские пчелы, дикие родственники медоносных пчел. Обычно эти пчелы сооружают большие гнезда в лесу на ветвях деревьев на высоте 20–50 метров от земли, причем на одном дереве могло оказаться до ста гнезд. Оказалось, что, как и наши домашние, индийские пчелы очень чистоплотны, они поддерживают порядок не только в самом доме, но и вокруг него. От экскрементов они освобождаются во время полета, отлетев от дома хотя бы на 20 метров. Но дальше в направлении полетов рабочих пчел вся растительность была покрыта пятнышками их помета. На каждом квадратном метре поверхности насчитывалось не меньше ста пятен. Конечно, они появились не за один полет, не в результате сильного «ливня», а накапливались изо дня в день. Но китайские биологи сообщили, что им однажды случилось наблюдать вызванный пчелами «ливень».
Позже американцы сами убедились, что «ливни» способны устраивать и азиатские пчелы. Они разложили на земле вокруг пчелиных гнезд большие листы бумаги и все светлое время дня регулярно, через короткие промежутки времени, проверяли их состояние. За время наблюдений исследователи дважды отметили пронесшийся «ливень». В первый раз сам «дождь» никто не видел, но в течение получаса между первой и следующей проверкой состояния бумажных «ловушек» они покрылись пятнышками пчелиных экскрементов.
В другой раз ученые все-таки попали под «ливень». Рассматривая высоко висящие темные гнезда пчел, они заметили, как те вдруг начали светлеть. В бинокль было видно, что их густо усеяли вернувшиеся светлые пчелы. Затем они поднялись в воздух, и начался «ливень». Он длился всего пять минут. При этом пчелы летели так высоко, что с земли их не было видно. Сами ученые почти не пострадали: они стояли слишком близко к гнездам. Но на их машину «ливень» обрушился со всей силой, и на каждый квадратный метр ее крыши упало свыше двухсот желтых пятен. Как хорошо, что это были пчелы, а не коровы!
Почему северные пчелы устраивают «ливень», понятно. Он происходит в первый массовый вылет. Насекомые всю зиму кормятся медом, для этого они и заполняют им соты, но в пчелиных гнездах должно быть чисто, поэтому пчелы-аккуратисты вынуждены терпеть в ожидании весны. Мед в пчелином кишечнике переваривается весь без остатка, но в нем всегда попадаются кое-какие примеси, в том числе пыльцевые зерна и заготовленная пыльца, в результате за зиму экскрементов накапливается достаточно. Летать с грузом, естественно, тяжело, поэтому пчелы, покинув гнезда, сразу освобождаются от содержимого своего кишечника. Почему устраивают «ливни» азиатские пчелы, выяснить пока не удалось. Странное поведение пчел в Лаосе чуть-чуть не привело к международному конфликту, но американским ученым удалось объяснить возникновение желтых пятен, и провокация леонгов провалилась.
У многих животных существуют семейные традиции: сообща освобождать кишечник и мочевой пузырь. Другие хоть и не заботятся об одновременности этих процедур, но устраивают общественные туалеты и постоянно пользуются ими, не загрязняя свои жилые или охотничьи участки.
Самые крупные кошки Северной Америки — пумы — настоящих туалетов не имеют, но, совершая регулярный обход своих владений, оставляют свои «визитные карточки» на их границах в наиболее заметных местах: у одиноко стоящих старых деревьев, у крупных камней и скал, на пересечении звериных троп, в распадках и на горных перевалах — в общем, в таких местах, которые привлекут внимание и которые трудно миновать. Все пумы, живущие по соседству, попадая в такие места, тщательно изучают пахучие «объявления» и тоже оставляют весточку о себе. Этот обычай позволяет таким отшельникам, как необщительные пумы, быть в курсе дел своих соседей, знать, кто из них здоров, кто болен и голоден, чей участок освободился и где обосновался новый сосед. В период размножения эта информация помогает быстро найти невесту или выбрать достойного супруга.
Среди животных владельцами общих туалетов бывают выдры, считающиеся очень чистоплотными созданиями. Зверьки устраивают свои уборные по берегам озер и рек, чаще всего — на песчаных пляжах. Выдры лапками сгребают холмик высотой 10–12 сантиметров и пользуются им как унитазом. Если берега поросли травой, под туалет можно использовать любой бугорок, небольшой камень или пенек. На песчаной косе площадью в четыре — восемь квадратных метров могут находиться десятки унитазов. Обычно одним туалетом пользуются несколько членов одной или нескольких семей выдр. Сооруженный однажды унитаз служит многим поколениям зверей.
Уборными пользуются и некоторые копытные животные. В горах Южной Америки обитают дикие ламы — гуанако. Испанским словом «гуано» называют сухой помет птиц и навоз других животных. В уборных этих лам, расположенных на открытых местах, где отсутствуют укрытия и устроить засаду или подкрасться к их семейному стаду невозможно, вырастают высокие кучи коричневых катышей, быстро высыхающих под лучами жаркого солнца. Где бы гуанако ни бродили, для отправления своих естественных потребностей они все вместе ежедневно посещают собственные туалетные участки.
Поведение гуанако — достойный пример для подражания. Правда, использование туалетов не является проявлением истинной чистоплотности лам. Они заводят их для того, чтобы запах помета не привлекал внимания крупных хищников к тем местам, где они сами охотятся или пасутся. Ведь к животным, сосредоточенно чем-то занятым, нетрудно подкрасться и напасть на них.
Ленивцы не только не заводят туалетов, а стараются каждый раз испражняться на новом месте, но делают это одновременно всей семьей. Среди млекопитающих они самые медлительные существа. Их движения столь неторопливы, что, наблюдая за ними, просто трудно поверить в их целенаправленность. Главным способом защиты от врагов для ленивцев является способность быть незаметными, поэтому движения их замедленны. Запах тоже не помогает наземным хищникам обнаружить ленивцев, так как они живут в кронах высоких деревьев и восходящие потоки воздуха не дают запаху достичь земли.
Не выдают присутствия зверей и их испражнения. У ленивцев необыкновенно большой мочевой пузырь. Они опорожняют его лишь раз в сутки и обычно стараются это делать перед очередным дождем, которого в сельве, где они обитают, долго ждать не приходится. Потоки воды полностью смывают их следы. Еще реже животные освобождают кишечник. Едят они, учитывая, что их пища малокалорийна, совсем немного. Видимо, при замедленном темпе жизни и чрезвычайно малой подвижности расход энергии у ленивцев невелик. Многокамерный желудок и вместительный кишечник позволяют им пять — восемь дней не испытывать потребности освободиться от накопившихся отходов. Когда такая необходимость возникает, у животных появляется повод для продолжительной прогулки. Звери не могут оставлять свои «визитные карточки» под той же веткой, на которой кормятся. Для отправления естественных потребностей они перебираются всей семьей на одно из соседних деревьев, спускаются к его основанию и здесь облегчаются. Эту вылазку они тоже совершают перед очередным тропическим ливнем.