Но Рейн предпочитал видеть ее смеющейся, нежели кающейся.
— Я вовсе не святой.
— Я так и не считаю. Но тем не менее вы более достойны похвалы, а не насмешек.
— В таком случае не забудьте этого, когда в следующий раз захотите пройтись по моим недостаточно светским манерам. А сейчас ешьте завтрак, мисс Эллис, он остывает.
Его слова были намеренной провокацией и возымели ожидаемый эффект. В глазах девушки опять промелькнула искра шутливости.
— Да, милорд, — кротко промолвила она и принялась делать, что было велено.
Ее покорность была наигранной, она обладала дерзким, бесстрашным характером и не боялась бросить вызов стоящим выше нее, Рейн уже знал это. И ему определенно нравился живой нрав мисс Мадлен Эллис.
Более того, она обладала множеством других черт, которые импонировали Рейну. Ее глаза были еще прекрасней при свете дня — чистые, глубокие и сияющие. А губы… Рейн поймал себя на том, что завороженно смотрит на этот манящий рот, в то время как она откусывала от бутерброда.
Теперь он жалел, что попробовал вкус ее губ. Если бы он не знал, как сладостно целовать эту женщину, сейчас бы его не одолевали неуместные плотские желания.
Странно, эта похоть его самого удивляет. Перед внутренним взором Рейна опять проплыли вчерашние видения. Его взгляд скользнул к ее полной груди. Он мысленно снял с нее неказистое черное платье и одел во что-то мягкое и соблазнительное, шелковое, розового цвета… или лучше лилового, оттеняющего глубину ее чудесных глаз.
По телу опять прокатилась волна мучительного томления. Но он не должен позволять этим запретным позывам овладеть собой.
В любом случае, он был рад присутствию Мадлен. Если поначалу он взялся помогать ей только из чувства долга перед ее отцом, то теперь появился и другой мотив — в ее присутствии скуку как рукой снимало. Поэтому Хэвиленд решил во что бы то ни стало убедить Арабеллу Дэнверс принять Мадлен на работу в пансион.
Ему очень хотелось, чтобы мисс Эллис осталась жить по соседству и внесла свежую струю в его вялое нынешнее существование.
* * *
Мадлен очень желала быть принятой на преподавательскую работу, и неудивительно, что ко времени собеседования ее нервы были напряжены до предела. К счастью, чемодан девушки доставили в Ривервуд, и она сменила наряд на более подходящий: темно-синее кашемировое платье.
По ее требованию граф Хэвиленд отослал леди Дэнверс письменное уведомление о предстоящей встрече, после чего они отправились с визитом в Дэнверс-холл. Прогулка в карете более соответствовала нормам этикета, чем пешие переходы по проселочным дорогам между двумя поместьями.
Принимая их в гостиной своего дома, Арабелла проявила чрезвычайное дружелюбие и отмахнулась от благодарностей Мадлен за ночлег — Хэвиленд оказался прав на этот счет. Леди Дэнверс остро нуждалась в преподавателях для пансиона и была очень рада ее появлению.
На вид графиня была ровесницей Мадлен, но, в отличие от последней, являла собой образец истинной красоты — высокая и элегантная, со светлыми волосами золотистого оттенка. Сразу стало ясно, что пансион для благородных девиц Фримантл — ее любимое детище.
— Я и мои сестры под покровительством леди Фримантл основали пансион несколько лет назад. Здесь мы обучаем молодых девушек незнатного происхождения, как правильно вести себя в салонах высшего света.
— Какие предметы у вас преподаются? — спросила Мадлен заинтересованно.
— Большинство наших учениц получают начальное образование у своих частных гувернанток, а мы придаем их манерам окончательный лоск и изысканность, которые ожидаются от леди. В пансионе обучают правильной речи, умению вести беседу, изящным манерам поведения, искусству верховой езды. Кроме того, преподаются танцы и музицирование.
Мадлен была немного обескуражена тем, что учебная программа пансиона значительно отличалась от той, которую она могла предположить. Но она промолчала, а леди Дэнверс продолжала рассказ:
— До недавнего времени мы с сестрами обычно проводили по одному уроку в день, но в этом году все мы вышли замуж и теперь не можем уделять преподаванию прежнего внимания. А я, — прибавила она, улыбнувшись, — сейчас в положении, и весной у меня останется еще меньше времени для воспитанниц. Руководит ежедневными мероприятиями в нашем пансионе директриса, а недавно мы приняли в штат учительницу, которая будет вести большую часть занятий. Кроме того, мои подруги иногда проводят у нас уроки. Но при наличии двадцати семи учениц нам нужны новые преподавательские кадры, и мы будем рады вашему участию в работе.
Мадлен наконец решила внести ясность.
— Я не уверена, что моя квалификация соответствует вашим требованиям, леди Дэнверс. В детстве мне посчастливилось воспитываться у первоклассной гувернантки, которая обучила меня рисованию, искусству вышивки, истории, географии и даже азам бухгалтерского дела, так как мы жили на ферме и мне приходилось вести учет. Но я совершенно не музыкальна и имею зияющие пробелы знаний в области великосветских манер. И я, увы, никогда не была причастна к тем элитарным кругам, коим принадлежите вы, леди Дэнверс. Весь опыт общения с представителями бомонда для меня сводится к работе у недавно умершей леди Тэлвин, которая в последние годы не выезжала в свет из-за болезни.
Леди Дэнверс улыбнулась.
— Мисс Эллис, боюсь, вы ошибочно оценили мое общественное положение. До этого года мои сестры и я были полностью отвергнуты светом из-за скандального события, произошедшего в прошлом в нашем семействе. Не имея никакого состояния, мы вынуждены были зарабатывать себе на жизнь. К счастью, работа в пансионе дала нам средства к существованию и определенную независимость. Так что мы были избавлены от необходимости выходить замуж по расчету.
— Ах вот как, — произнесла Мадлен. Признание графини ее успокоило, хотя и явилось полной неожиданностью. А стремление Арабеллы к независимости вызвало у Мадлен симпатию. Ее всегда злили рамки, в которые общество загоняло благородную девушку, а замужество исключительно ради денег вызывало в ней отвращение.
— Не могу не отметить вашу обходительность и прекрасные манеры, мисс Эллис, — добавила леди Дэнверс, бросив выразительный взгляд на Хэвиленда, сидящего в кресле напротив них. Перехватив его, Мадлен подумала, что в своей записке, предшествующей их визиту в Дэнверс-холл, граф, наверное, все-таки упомянул о ее настойчивом требовании соблюсти этикет.
— И если вы управлялись со своей больной хозяюшкой, то, думаю, найдете общий язык и с нашими ученицами.
— Какие у меня будут обязанности?
— Хэвиленд говорил, что вы хорошо владеете французским, поэтому основной вашей задачей будет преподавание французского языка и, как следствие, английского. По моему опыту, изучение иностранных языков улучшает также и знание родного. Главное, чтобы занятия были увлекательными. Ученицы, мисс Эллис, без ума от парижских мод. Так что, если вы добудете модные французские журналы, они будут вас боготворить.
Мадлен позволила себе улыбнуться в ответ на шутливый тон графини.
— Думаю, я справлюсь, леди Дэнверс. У меня немало знакомых в среде эмигрантов. На родине многие из них занимали высокое положение, до того как Революция отняла их титулы и имущество.
— Ну вот и замечательно. Я с радостью приглашаю вас преподавать в нашем учебном заведении. Для начала предлагаю давать один урок в день. У вас будет хорошее жалованье, но пока вы приняты на испытательный срок. Хэвиленд за вас поручился, но так как ваша предыдущая работодательница не успела составить вам рекомендательное письмо, то вы, думаю, согласитесь, что мне необходимо навести о вас справки. Если вы предоставите мне список бывших соседей и других знакомых, то я незамедлительно с ними свяжусь. И если мое благоприятное впечатление подтвердится, мы примем вас на постоянную работу. А заодно и вы проверите, насколько преподавание придется вам по душе.
Да, это было разумно и правильно, подумала Мадлен. На нее ляжет ответственность за воспитание двадцати семи молодых женщин, и леди Дэнверс должна быть уверена в высокой квалификации своих преподавателей.
Мадлен, впрочем, не сомневалась, что ей удастся роль учительницы. После стольких лет ухода за прикованной к постели леди Тэлвин она рада была этому месту, сулящему много общения и умственной работы. А ее нежелание угодничать не будет тут большим недостатком. Действительно, из всех немногих доступных ей профессий преподавание подходит ей лучше всего.
— Благодарю вас, миледи, — искренне сказала она, — я с большим удовольствием принимаю ваше предложение.
— Замечательно. Но называйте меня Арабелла, пожалуйста. Если вы не против, то завтра я покажу вам наше хозяйство. По субботам занятия только до полудня, так что будет время познакомить вас с другими преподавателями и ученицами. Можно было бы и сегодня, но у нас вечером бал и нужно будет сделать все приготовления.
— Меня это полностью устраивает, — сказала Мадлен, ценя то, что леди Дэнверс нашла возможность уделить ей время, несмотря на множество хлопот по организации бала.
— Да, и вы должны остановиться здесь, в Дэнверс-холле, до тех пор, пока мы не уладим все детали относительно вашего трудоустройства, а тогда уже можете найти себе более подходящее жилье.
Мадлен принялась было отказываться, не желая обременять гостеприимную графиню, но тут вмешался молчавший все это время граф Хэвиленд.
— Вы можете рассматривать свое проживание здесь как часть вашей зарплаты, мисс Эллис, и вы окажете милость леди Дэнверс, если приступите к своим обязанностям незамедлительно.
— Да, это так, — подтвердила графиня.
Не желая прослыть неблагодарной, Мадлен не стала далее спорить.
— Вы очень добры, леди Дэнверс.
— Арабелла, прошу вас… и я, надеюсь, могу звать вас Мадлен.
— Конечно… Арабелла.
— Ах! — воскликнула графиня, — как же это я не подумала. Вы должны прийти на бал сегодня вечером! Вы познакомитесь с нашей директрисой и остальными учительницами, кроме моей самой младшей сестры Лили, она сейчас путешествует по Средиземноморью. А вторая моя младшая сестра Розлин недавно вернулась из свадебного путешествия и приедет на бал. Она будет рада видеть вас, лорд Хэвиленд.
Она опять многозначительно посмотрела на Хэвиленда.
— Сватовство может превратиться в непростую задачу, не правда ли, милорд?
— Да уж, — сухо ответил тот.
Не понимая этих недомолвок, Мадлен удивилась тому, как неуютно задвигался в своем кресле Хэвиленд.
Ей тоже стало не по себе, но она хорошо осознавала, в чем причина. Приглашение на бал радовало ее намного меньше, чем предложение работать в пансионе. Мадлен совершенно не имела желания посещать этот танцевальный вечер. Она вовсе не тушевалась в обществе, хотя ее и воспринимали зачастую как старший обслуживающий персонал. Просто у нее не было подходящего для бала наряда. К тому же ее умение танцевать оставляло желать лучшего, и ей не хотелось продемонстрировать всем приглашенным свою неуклюжесть.
— Вы так великодушны, Арабелла, но, боюсь, я должна отказаться. Я не совсем готова появляться в свете.
— Что ж, как вам угодно. Но вы ведь будете, Хэвиленд, не так ли? — спросила графиня.
Он явно колебался.
— У меня сейчас гостит родственник, леди Дэнверс, и я бы не хотел бросать Яансфорда в Ривервуде предоставленным самому себе.
— Мистер Фредерик Лансфорд? Мы будем рады видеть его у нас.
— Тогда я принимаю приглашение от его имени, — ответил Рейн с недовольным видом. — Полагаю, мне будет не до развлечений.
— Да, Розлин все подготовила как нельзя лучше.
Арабелла повернулась к Мадлен, чтобы объяснить.
— По просьбе графа я и мои сестры заняты поиском подходящей для него невесты. Розлин, правда, взяла на себя главную роль в этой затее. Мы уже подобрали несколько кандидатур, но нашего милорда пока ни одна из них не устроила.
Мадлен выдавила из себя улыбку, скрывая смятение, что было довольно абсурдно. Чего это вдруг ее должно волновать известие, что сестры Лоринг помогают графу Хэвиленду в поисках невесты?
«Потому что ты, как дурочка, только о нем и думаешь», — тут же возник в ее голове ответ.
Она, конечно, не могла и надеяться на то, чтобы его заинтересовать, но на одно мгновение представила, как бы это было чудесно, если бы он воспринимал ее как возможную невесту. Если бы он ухаживал за ней на этом балу. Если бы он целовал ее и кроме нее никого не замечал…
Она могла бы и дальше предаваться несбыточным мечтам, но, к счастью, Арабелла встала, прервав ее глупые фантазии.
— А сейчас прошу меня извинить, я должна заняться приготовлениями к сегодняшнему вечеру, времени уже не так много. Прошу вас, Хэвиленд, чувствуйте себя как дома, — прибавила она после того, как граф и Мадлен вежливо поднялись. — Когда будете готовы, Мадлен, миссис Симпкин разместит вас в ваших апартаментах. И мы будем очень рады видеть вас сегодня на балу, если вы все же передумаете.
Мадлен собиралась опять рассыпаться в благодарностях, но Хэвиленд ее опередил.
— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы убедить мисс Эллис присутствовать.
Она тревожно взглянула на графа: похоже, он не собирался пока уезжать, и она боялась остаться с ним наедине, подозревая, что ему невозможно будет противостоять.
И опасения девушки подтвердились. Как только Арабелла ушла, он сразу же принялся за дело.
— Почему вы не хотите на бал?
Мадлен решила быть правдивой.
— Я не люблю показных мероприятий, на которых все друг друга тщательно изучают, сравнивают и оценивают. К тому же у меня нет бального платья.
— Полагаю, леди Дэнверс с радостью дала бы вам напрокат одно из своих.
Мадлен посмотрела на него с укором.
— Это невозможно. Но даже если бы было по-другому, то у нас с ней неодинаковый размер.
Рейн оценивающе оглядел ее. Она была ниже и полнее Арабеллы. И определенно более полногруда, но эти выводы нельзя было прочесть в его непроницаемом взгляде.
— Платье можно переделать, — неожиданно предложил Хэвиленд.
— Слишком мало времени осталось.
— Это вопрос цены.
— Цены, которую я не могу себе позволить.
— Я предоставлю вам деньги авансом. Вернете из первого жалованья.
Мадлен пристально посмотрела на него.
— Вы же знаете, лорд Хэвиленд, я не приму от вас материальной помощи.
— Ах да, ваша гордость опять поднимает голову.
Девушка промолчала. Возможно, она и вправду излишне щепетильна, но такова уж ее натура. И, конечно, такому богатому и высокородному человеку, как Хэвиленд, не понять, почему ей неловко было бы просить платье взаймы.
Впрочем, его реплика, думала Мадлен, была продиктована не только его толстокожестью, но и тем обстоятельством, что сам он ни во что не ставил общественную иерархию.
— Дело не только в гордости, — ответила Мадлен твердо. — Я не могу взять платье у моей новой работодательницы и испортить его перешиванием.
— Ну ладно, но независимо от того, во что вы будете одеты, я бы очень хотел видеть вас на балу, — сказал он и улыбнулся обворожительной ленивой улыбкой, неожиданно наполнившей девушку радостью. Хотя она точно знала, что он применил ее намеренно для скорейшей капитуляции Мадлен.
— Ваши желания не повлияют на мое решение, милорд, — ответила она колючим тоном, изо всех сил сопротивляясь его очарованию.
— Знаю, но вам стоит посетить бал и для себя: познакомитесь с новыми коллегами и соседями, вы же будете тут жить. А я сочту ваше присутствие одолжением. Мне нужен союзник.
— Союзник?
— Видите ли, я питаю стойкую антипатию к девицам на выданье. Полагаю, ими там будет кишмя кишеть, ибо слух о моем намерении жениться уже широко распространился.
Хэвиленд хотел, чтобы она оградила его от жаждущих замужества красоток, которые будут обхаживать его на балу?
Она не находила, что ответить.
— Вы собираетесь в ближайшее время жениться?
— Если моя бабушка проявит настойчивость, то да, — он печально улыбнулся. — Графиня мирилась с моим «шалопайством», так она это называла, пока государство нуждалось в моих услугах. Но она придает большое значение продолжению нашего рода и ждет от меня наследника.