-Ты кто? - Сказал он по-французски, сузив глаза.
Волосы у него были темные и коротко остриженные, как у меня. Взгляд острый, губы тонкие. Я все еще стоял на четвереньках. Я смотрел на него, боясь издать хоть один звук. В голове билась одна мысль: что эти люди сделают со мной?
-Фолкард! - Мальчишка быстро посмотрел в сторону, я догадался, что он зовет мужчин от костра. - К тебе тут вор в гости пришел...
Он не успел закончить, потому что я, поднимаясь на ноги, как бык, боднул его головой в живот. Он согнулся, и я, путаясь в тряпках под ногами, устремился под защиту леса, когда внезапно почувствовал, как меня схватили за тунику, а потом за ногу. Я услышал треск ткани и начал валиться вперед. Воздух с хрипом вышибло из моей груди, когда я ударился о землю. Я изо всех сил пытался освободиться и размахивал ногой, чтобы пнуть его, но он держался, а потом заполз на меня, уперся одной рукой мне в ключицу, а другу высоко занес для удара.
Я увидел надвигающийся кулак и повернул голову в сторону. Его рука скользнула по моему лицу, и я почувствовал, как его костяшки проехали по краю челюсти. Он откинулся назад, готовясь нанести второй удар, но я вскочил, обхватил его за пояс и попытался повалить. Он успел заехать мне в ухо, за что я от все души припечатал ему кулаком в нос. Он отшатнулся, прижав руку к лицу. Густая и темная кровь сочилась сквозь его пальцы.
Я никогда никого не бил раньше, тем более до крови. Я смотрел на него, не зная, что теперь делать. Сердце билось быстро, но волнение уже начало проходить. Потом я услышал голоса и посмотрел вверх. Ко мне бежали мужчины, некоторые с мечами. Я знал, что у них ноги длиннее, чем у меня, и сбежать я уже не успею. Я стоял в своей разорванной тунике, когда они подошли и начали расходиться, окружая меня.
-Ты, - сказал тот, которого я принял за господина. - Как тебя зовут, парень?
Его голос был низким, а лицо суровым. Он был не так уж высок, но что-то в его манере держаться вызывало уважение.
-Мня зовут Танкред, - ответил я взволнованно.
Слова не шли с языка. Мое имя было французским, его дала мне мать, но я почти не говорил на ее языке. Некоторые братья в монастыре знали французский, но предпочитали говорить на бретонском или латыни: этими языками я владел в совершенстве.
-Откуда ты?
-Из Динана, - ответил я.
Я оглянулся на остальных мужчин. У всех на боку висели ножны, большинство было одето в кожаные курткаи, хотя у некоторых были кольчуги, как у господина. Все они были разного роста: одни короткие и приземистые, стоявшие со сложенными на груди руками; другие тощие и длинноногие, с пронзительными взглядами, которых я старался избегать.
-Есть у тебя семья, отец или мать?
Я повернулся к нему лицом, качая головой. Моя мать умерла при родах моей младшей сестры. Немного позже мой отец последовал за ней, подравшись с другими мужчинами. Наследовать было почти что нечего: остался ветхий домишко и полоска земли за пределами Динана. После смерти отца меня забрал к себе дядя, его старший брат. Но ему надо было кормить собственных сыновей, так что я был всего лишь лишним ртом. И, так как он не мог оставить меня, я был отправлен в монастырь, где и жил до прошлой недели.
Лорд приподнял густую бровь, но дальше спрашивать не стал, только посмотрел без всякого выражения.
-Ты хорошо сражался, - сказал он, махнув рукой в сторону парня с разбитым носом. - Я тренировал Эдо больше года, а ты уложил его двумя ударами.
Я искоса взглянул на Эдо, который стоял согнувшись, щупая нос и тихо ругаясь. Он потер лицо грязным рукавом, размазав по щекам красные усы. На меня он смотреть не желал.
-Сколько тебе лет? - Спросил лорд.
-Это мое четырнадцатое лето, - ответил я, пытаясь понять, чем его могла заинтересовать моя семья, мой возраст и моя персона в целом.
-Хватит уже этих вопросов, - сказал один из мужчин. Он был, пожалуй, самым низкорослым из них, что должно было компенсироваться необыкновенно длинным подбородком и выпученными глазами. - Он залез в мою палатку. Он вор и должен быть наказан.
-Ты что-нибудь украл, Танкред? - Спросил лорд.
-Я был голоден, - ответил я, опуская голову. - Я искал только еду и что-нибудь выпить. - Тогда я вспомнил про монеты и медленно достал их из сумки, держа в открытой ладони. - И это, - добавил я.
Кто-то вздохнул:
-Да, это кража.
-Ах ты, сукин сын, - заявил коротышка. Его лицо пошло красными пятнами. Он схватил меня за запястье и выхватил серебро у меня из руки.
-Терпение, Фолкард, - предупредил его господин.
-Я должен перерезать тебе горло, маленький ублюдок, - пообещал Фолкард. Я дернулся, потому что его свободная рука потянулась к ножнам, второй рукой он продолжал крепко держать меня.
-Никто никому ничего не перережет, - спокойно сказал лорд. - Тем более, этому мальчику.
Фолкард рыкнул на меня, обнажив два ряда пожелтевших и неровных зубов, но отступил на шаг назад.
-Тогда что мы с ним будем делать? - Спросил он.
Лорд задумчиво погладил бороду, потом медленно приблизился, его кольчуга позвякивала при каждом шаге.
-Ты никогда раньше не пользовался ножом? - Кажется, он был уверен в ответе. - Для борьбы, я имею ввиду, не для еды, - добавил он строго, видя, что я уже приоткрыл рот.
-Нет, господин, - сказал я.
Он отстегнул с пояса ножны. Они были длиной с мое предплечье, или чуть больше. Он протянул их мне.
-Возьми это.
Раздался ропот недовольства, может быть, или просто удивления. Я не обратил на него никакого внимания; я держал ножны обеими руками, чувствуя их вес, поворачивая и рассматривая. Они были окованы тонкими медными пластинками, солнце блестело на гранях.
Я вопросительно поднял глаза на господина. Он хочет подарить их мне, или это часть какой-то проверки?
Он кивнул и указал на рукоять. Я обхватил ее пальцами и вытащил нож. Он вышел легко и гладко. Даже для меня, никогда не знавшего оружия, он казался красивым. Лезвие было таким тонким, не толще листа пергамента, а сталь отполирована так ясно, что я видел в ней свое отражение.
-Он твой, Танкред, если ты захочешь присоединиться ко мне, - сказал господин. - Он протянул руку. - Меня зовут Роберт де Коммин.
6
В тот вечер, летом у реки, я впервые услышал это имя. На следующий день, в год одна тысяча пятьдесят седьмой я впервые покинул Бретань. Ибо, как я узнал позже, лорд Роберт недавно принес присягу молодому Гийому, герцогу Нормандии, с которым связал нашу судьбу.
Конечно, я и знать не мог, что десять лет спустя буду служить все тому же господину, и что наш жизненный путь приведет нас в Англию. В то время я мог думать только об одном: мне предложили возможность проститься с прежней жизнью, и я получил шанс создать себя заново. Я почти ничего не знал о тех мужчинах, и чем они занимались, но я видел, что они если не богаты, то, как минимум, живут в достатке. И помимо всего прочего, мне некуда было идти.
Но была еще одна причина: бой с Эдо разбудил во мне нечто неожиданное, новые острые ощущения, природы которых я не понимал, но страстно жаждал. Теперь я наблюдал вокруг себя людей, живущим за счет своего меча, и чем дольше я путешествовал с ними и лордом Робертом, тем больше я стремился стать одним из них. Я был глупым и самонадеянным мальчишкой, никогда до сих пор не видевшим меча, не говоря уже о том, чтобы владеть им, но, как и все молодые люди, я быстро приспосабливался. Видения ратной доблести и военных трофеев постепенно заполняли мою голову, такова была жизнь, о которой я мечтал.
*
Оперевшись локтем на щит, я вытащил из ножен свой нож, тот самый, который я получил от лорда Роберта много лет назад. Несколько месяцев назад я заказал для него новые ножны, лезвие стало уже, и уже не входило в ножны так легко и мягко, как надо, так часто точили все эти годы. Тем не менее, все эти годы он верно служил мне.
С севера пришел мелкий дождик, больше похожий на туман. Эдо рядом со мной заерзал под плащом, бормоча слова, которых я не мог разобрать. На некоторое время после нашей первой встречи мы стали непримиримыми соперниками, и не удивительно, потому что одно дело, быть избитым в драке, а совсем другое, получить в нос от необученного мальца на год младше. Но где-то через месяц он смягчился, и постепенно мы стали верными друганами.
Когда зелень того лета превратилась в золото, мы вернулись в замок нашего лорда Коммин во Фландрии. Там я и встретил Уэйса, который был одним из старших оруженосцев лорда Роберта. Тогда он уже был таким же упертым и неуступчивым, как сейчас, нетерпимым к тем, кого он считал менее способными, чем он сам, да еще и свято уверенным в собственном превосходстве надо мной, потому что был на целый год старше. Сначала он, как и Эдо, относился ко мне с недоверием, но с ростом моей силы и ловкости, его уважение ко мне увеличивалось. В конце концов, мы сплотились в тесный междусобойчик, дружно поднимая мечи в защиту любого из нас, нашей жизни и чести. Наши дни проходили в обучении верховой езде и занятиях с мечом и копьем. Мы были в обучении у рыцарей, и не было в мире ничего, что могло бы устрашить нас.
Лучше всего я помнил свою первую осень под рукой лорда Роберта. Пьянящий запах сосновых поленьев в очаге общего зала, вкус медовухи на языке, большой сад с облетающими золотыми и ржавыми листьями: закрыв глаза, я мог снова представить себя там. Но когда я пытался вспомнить других мальчишек, с которыми я учился ратному делу, ни одно лицо не всплывало в памяти, хотя все они были моими товарищами. Даже их имена я помнил смутно, словно обрывки сна. И с удивлением я понял, что из нас всех в живых остались только Эдо, Уэйс и я.
Лучи солнца прорывались сквозь облака, я сидел с полузакрытыми глазами, наслаждаясь их прикосновением к моему лицу. Едва появившись, они снова исчезали за тучами. Вскоре дождь начал падать крупными каплями. Я снова закрыл глаза, чувствуя, как вода бежит по щекам; я подумал о лорде Роберте и впервые с того момента, как Эдо привез нам новости, смог заплакать.
Я разбудил Эдо после полудня, и он следующим встал в караул, пока я прилег отдохнуть. Снова я проснулся уже вечером, свет быстро исчезал за горизонтом.
Я почувствовал холод и очнулся, дрожа. В голове плыл туман, несколько мгновений я не мог вспомнить, где я нахожусь и как сюда попал. Я попытался сесть, но на полпути голова закружилась, земля накренилась и я мешком повалился на землю. Камень впился в спину. Каждая мышца болела, но хуже всего была боль, которая выкручивала мне ногу.
-Танкред, - позвал Эдо. Он присел рядом и приложил руку к моему лбу, в его глазах мелькнула тревога. - У него лихорадка.
-Надо тащить его к лекарю, - я слышал голос Уэйса, но не видел его с того места, где лежал. - Надо быстрее добраться до Эофервика.
Эдо протянул мне флягу.
-Попей, - сказал он.
Он подождал, когда я поднимусь на руках, а затем помог мне сесть и поднес горлышко к губам. Я пил медленно, моя глотка пересохла, как пергамент, и я чувствовал, как в желудок стекает каждая капля.
-Спасибо, - удалось прокаркать мне, когда я вернул флягу обратно.
-Ты можешь встать? - Спросил Уэйс.
-Думаю, да, - ответил я, хотя совсем не был уверен.
Уэйс кивнул Эдо, они подхватили меня под руки и потянули вверх. Вдвоем они подвели меня к Ролло, я вскарабкался ему на спину, и они вдели мои ноги в стремена. Я сдержал стон боли. Так или иначе, в седле я чувствовал себя увереннее.
Мы начали спускаться вниз по склону по направлению к равнине. Наступила ночь, звезды скрылись за облаками. Было тихо. Ролло шел ровным размеренным шагом, веки мои опускались, но каждый раз я вздрагивал и быстро выпрямлялся в седле.
Холмы исчезли за спиной. Вскоре мы вышли к тому, что я признал, как старую римскую дорогу: широкий глинистый тракт, идущий с севера на юг. Путь к Эофервику, подумал я, интересно, сколько еще нам осталось пройти. Теперь я все время дрожал; пот выступал у меня под мышками, струйками стекал по бокам, и я чувствовал, как рубашка липнет к телу.
Шло время. Я закрыл глаза, прислушиваясь с ровному стуку копыт Ролло о землю, и попробовал представить себя в где-нибудь подальше отсюда.Я видел Освинн, ее длинные и черные, как смоль, волосы, свободно распущенные по плечам, как всегда, когда она была со мной. Я представлял, как касаюсь пальцами щеки, чувствую мягкость ее кожи, такой гладкой и белой. Я хотел заговорить с ней, хотя знал, что мои слова не будут иметь никакого смысла. Я хотел высказать ей то, что никогда не мог, и теперь уже никогда не скажу. Я хотел сказать: прости меня за все. За то, что дал тебе умереть.
Небо очистилось и показались звезды. Мы сделали короткую остановку на небольшой возвышенности, и я видел всю дорогу, прямой линией протянувшуюся до горизонта. Так много миль впереди, подумал я. Боль усиливалась с каждым часом, рана горела все сильней.
Я глубоко вздохнул, вдруг почувствовав неожиданную легкость. Холмы вдали колыхались в тусклом свете луны. Я наклонился к шее Ролло, хватая ртом воздух. Звезды, деревья, сама земля кружились у меня перед глазами.
Я открыл рот, чтобы что-то сказать, но не мог вспомнить слов. В этот момент мой разум померк, и мир, кувыркнувшись, исчез.
Когда я пришел в себя, я лежал на земле, глядя на звезды и на Уэйса с Эдо, склонившихся надо мной с двух сторон. Луна висела у них за спиной, их лица были в тени.
Я моргнул, чувствуя, как туман постепеннко уплывает из моей головы.
-Что такое? - Спросил я.
Мысли в голове путались, метались, но никак не соединялись вместе. Мысли об Освинн в Дунхольме, лорде Роберте и Эофервике. Точно! Мы едем в Эофервик. Я попытался встать и снова почувствовал, как кружится голова.
-Ты упал, - сказал Уэйс и положил руку мне на плечо, не давая подняться. - Полежи-ка пока.
Я услышал фырканье. Эдо повернул голову в сторону звука, потом встал и пошел прочь. Он быстро вернулся, держа в руке поводья; рядом с ним я увидел темный силуэт Ролло, его черная шкура слегка мерцала в лунном свете.
-Ты сможешь ехать? - Спросил Эдо.
-Он слишком слаб, - мрачно ответил Уэйс.
-Мы в двух днях от Эофервика, на открытой местности без пищи и крова и с врагом на хвосте. Нам нельзя здесь разлеживаться.
Уэйс не ответил. Он коротко взглянул на меня, потом опустил голову вниз и прикрыл глаза, словно в глубокой задумчивости.
-Что будем делать? - Поинтересовался Эдо.
-Не знаю, - в голосе Уэйса звучало раздражение, даже гнев. Его рука сжалась в кулак. - Думаешь, я не сказал бы, если бы знал?
-Мы должны добраться до Эофервика.
-Спасибо, что напомнил. - Уэйс поднялся и начал расхаживать, сцепив руки за головой.
Я слышал, как два голоса спорят друг с другом, но не мог разобрать, что они говорят. Наконец, собравшись с силами, я сел, но не мог самостоятельно подняться на ноги. И сразу в мое тело вернулась боль.
Наконец, они вернулись. Уэйс подтянул подпругу своего коня и поднялся в седло.
-Посмотрим, что я смогу найти, - сказал он Эдо. Он сунул ноги в стремена и взял поводья. - Отдохните здесь, но огня не зажигайте. Дай ему воды, укрой потеплее. Я скоро вернусь.
Затем он пришпорил коня и ускакал вниз по склону. Стук копыт звучал приглушенно в грязи, пока не исчез и не наступила тишина.
-Поспи, - сказал мне Эдо, когда Уэйс уехал. - Я посторожу.
-Куда это он собрался? -Мне удалось связать несколько слов. Для этого мне пришлось сделать усилие, они застревали в горле и язык отказывался повиноваться.
-Не важно, - ответил Эдо. - Он скоро вернется, и мы поедем в Эофервик.
Я хотел еще поговорить с ним, но у меня было так мало сил. Я снова лег, подчиняясь усталости. Но по-настоящему заснуть не смог. Я обнаружил, что болтаюсь между сном и реальностью, как поплавок на поверхности реки: вот я лежу в грязи и любуюсь на звезды, и вот уже я в Динане, где прошли годы моего детства, или в Коммине той давней осенью. Только эти места сильно отличались от того, что я помнил: теперь я не видел ничего, кроме серой равнины, рассыпающихся в прах зданий и безлюдных улиц, и, хотя, я много раз пытался кричать, никто не отвечал мне.
Слава Богу, наконец я услышал голоса. Я открыл глаза. Было еще темно, стояла холодная ночь. Я повернул голову и разглядел Уэйса, или, может быть, он мне только померещился. Он стоял рядом с лошадью, впряженной в деревянную телегу. Потом я почувствовал, как меня подняли чужие руки, и земля уплыла из-под меня. Я не знал, куда меня несут, я пытался бороться, но мои руки словно налились свинцом, а держал меня кто-то сильный и очень цепкий, так что я ничего не мог сделать.