– Взрывчатые вещества, – прокомментировал Гуров, – класс опасности первый по принятой системе СГС.
– Вот-вот, – согласился Бочкин. – А вот это – обрывок оболочки взрывного патрона. Это удлиненные заряды, которые закладывают в высверленные шурфы в скале, а затем подрывают, и порода дробится. Потом подгоняют экскаваторы и наваливают в грузовики.
– Паша, а как ты думаешь, кому надо было разрывать бумагу и вынимать взрывчатое вещество из упаковки?
– Это могло быть чисто механическим повреждением. Такие заряды с поврежденной упаковкой утилизируются, они для взрывных работ не используются. Запрещено. Шпуровые заряды требуют особых условий хранения. И никаких повреждений упаковки, никаких падений, ударов, повышения температуры. Если какие-то нарушения присутствуют, они категорически исключаются из использования.
– А ведь заряды тут находились совсем недавно, – обвел рукой пещеру Лев. – Среди этого хлама.
– Да, это запрещено, – согласился Бочкин. – Когда находился склад зарядов, то ничего этого не было. Это потом сюда все стащили, когда карьер закрывали. Предполагалось, что зарядов тут уже нет.
– Получается, что тут их несколько лет кто-то прятал, а недавно заряды были отсюда перенесены в другое место. Мне только непонятно, почему этот неизвестный не выбросил следы хранения, а предпочел их замаскировать всяким хламом? Не знаешь, Паша?
– Не знаю, – пожал плечами Бочкин.
– Вот такие же обрывки мы нашли в том дальнем карьере, где были взорваны остатки тротила.
– Обрывки? – Бочкин изумленно посмотрел на Гурова. – Вы знаете, Лев Иванович, я, прежде чем попасть на карьер, в армии служил в саперных частях и повидал взрывов самых разных. Но в точке взрыва не остается ничего. Все в пыль разносится, потому что там такое давление и такая температура, что от человека ничего не остается, не то что от упаковки. Она мгновенно превратится в пепел.
– Я думаю, Паша, что упаковку унесло ветром, пока готовился взрыв. А взрывали большей частью муляжи, а не тротил. Хотя какую-то часть уничтожили на самом деле. А отсюда взрывные патроны совсем недавно выносились в спешке. С одной стороны, мы с участковым им на хвост сели, с другой стороны, наверняка срок прибытия покупателя приближается, нет смысла уничтожать вот эти следы. Да и как их уничтожать? Сжигать где-то, снова разводить канитель и топить в затопленной части карьера? Нет, они уверены, что найти мы все это не успеем, а потом им будет все равно, когда тротил уйдет отсюда.
Гуров повернулся и вышел из пещеры, щурясь от солнечного света.
– Нужно организовать охотников из числа тех, у кого есть собаки. Пройдись по дворам, Володя, опроси, у кого есть натасканные собаки. Может, кто еще в поселке или вернулся ненадолго. Если использовать обрывки упаковки, собаки могут взять след. По крайней мере, надо попробовать.
– Вы думаете, что спрятали где-то в тайге? – спросил Чебриков.
– Захаров – охотник, он мог найти такое место, где удобно спрятать несколько десятков килограммов взрывчатки. Тем более что он знает, где ваши охотники ходят, а где нет. Запирайте склад, опечатывайте. Старый замок, Володя, забери, может понадобиться экспертиза. Надо узнать, чем его отпирали – родным ключом или отмычкой. И чем смазывали. Это тоже может привести к одному из участников преступной группы. Всех присутствующих я прошу вернуться в участковый пункт. Лейтенант Чебриков составит протокол вскрытия склада и перечислит наши действия. А вы будете понятыми.
Когда в участковом пункте было покончено со всеми бумажными формальностями, Гуров отправил Чебрикова собирать охотников, если кто-то из них сейчас был дома. Собраться он велел возле поселковой администрации. Но в последний момент, когда все вышли и Чебриков уже доставал ключи, чтобы запереть двери, Лев вдруг остановил его.
– Подожди, Володя, – попросил он, глядя на лежавший в углу рюкзак, в котором все еще находился большой топор участкового и моток веревки.
– Да, Лев Иванович? – Чебриков остановился у выхода и повернулся к нему.
– Ты шел с рюкзаком на плече, – непонятно произнес Гуров.
– Да, шел. И что?
– Ну-ка, ну-ка… – Сосредоточенно о чем-то думая, Лев поднял с пола рюкзак. – Надень его на одно плечо.
Ничего не понимая, лейтенант накинул лямку рюкзака на плечо и уставился на сыщика. Гуров отошел и стал рассматривать Чебрикова с разных сторон. Потом подошел и поправил внутри топор на длинной рукояти.
– Вот так, – удовлетворенно проговорил он, – а теперь давай положим туда твой большой гвоздодер. Хорошо, что мы его тогда в дом не унесли. Ты стой, я сам положу…
Чебриков, опять ничего не понимая, стоял как истукан и ждал, пока Гуров развяжет горловину старенького брезентового рюкзака, сунет в него гвоздодер и уложит так, как следует, вместе с топором. И снова Гуров отошел и принялся осматривать Чебрикова с явным удовольствием.
– Вы чего, Лев Иванович? – осторожно спросил участковый.
– Видишь ли, Володя, я неожиданно осознал, как ведет себя на плече чехол охотничьего ружья. Вот тебя с рюкзаком на плече вспомнил, а потом вспомнил Захарова. Я на вас в бинокль смотрел, когда вы утром уходили. Что такое, собственно, рюкзак и чехол для ружья. Продолговатое приспособление для переноски чего угодно, а конкретно у него – ружья. Теперь смотри, у тебя груз был в нижней части рюкзака, он оттягивал его вертикально вниз. У Захарова в чехле было ружье, разобранное на две части, и оно не просто оттягивало чехол вертикально вниз, но еще и разворачивало его вокруг оси плеча. То есть нижняя часть чехла все время норовила сместиться вперед. Что я сейчас и продемонстрировал с гвоздодером.
– И что?
– Ты помнишь, что Захаров нам то и дело встречался в поселке. Охотник, с ружьем в чехле, экипированный для похода в тайгу, а все время маячит в поселке. Ну, один раз мы его застали, пока он не успел уйти на охоту, второй раз. Но это происходило почти постоянно. Если честно, я за эти дни ни разу не видел Захарова направлявшимся к лесу или возвращавшимся оттуда.
– Вы думаете, что он только изображал охотника? Или чего-то опасался, поэтому все время ходил с ружьем?
– Если бы он чего-то опасался, то ходил бы с расчехленным и собранным ружьем. А я на нем и патронташа-то ни разу не видел.
– Он мог надевать его, когда выходил к лесу.
– Мог, – согласился Гуров. – Патронташ мог быть вообще не виден под курткой, хотя его носят именно поверх верхней одежды. Но дело не в этом. Дело в том, что чехол ружья у Захарова все время висел на плече по-разному. Сегодня, когда вы уходили из поселка, в нем было ружье. Вчера в нем было еще что-то тяжелое, что оттягивало чехол строго вертикально вниз! И еще пару раз я видел такое, но сразу не понял.
– Вы хотите сказать… – уставился на него участковый.
– Я хочу сказать, что не перенес Захаров тротил в лес. Не прятал он его нигде за пределами поселка. Незачем ему это, потому что вот-вот приедет покупатель и взрывчатка должна быть под рукой.
– Здесь? У него дома? – не очень уверенно предположил Чеброиков.
– Ничего подобного. Он все время торчал в магазине у Оксаны Полупановой, понимаешь? Он ее обхаживал, все время был рядом с ней, а на самом деле ему нужно было часто бывать одному в ее подсобке. Там он и спрятал взрывчатку. Точнее, прятал, пока она обслуживала покупателей. А переносил по частям в чехле своего ружья. И торчал он у Оксаны все время для того, чтобы охранять свой клад. Хотя я уже перегибаю палку. Пошли!
Лев вышел на улицу и быстрым шагом направился в сторону магазина. Участковый запер дверь и побежал догонять сыщика.
– Оксана! – позвал Гуров, распахивая дверь в магазин.
Полупановой в торговом зале не было. Следом за Гуровым влетел запыхавшийся Чебриков. Сыщик, недолго думая, бросился в подсобное помещение, куда вела дверь за прилавком. Продавщица сидела за своим маленьким рабочим столом, где хранились все ее накладные, где она заполняла документы, вела калькуляцию. Сейчас она сидела, просто склонив голову на скрещенные руки.
– Оксана! – обрадовался Лев, когда женщина подняла на него тоскливые глаза. Он очень беспокоился, что могла случиться еще одна беда. – Оксана, хорошо, что ты здесь!
– Что еще случилось? – бесцветным голосом спросила женщина. – Вы чего?
Гуров пододвинул второй стул к столу и уселся напротив нее, оставив участкового торчать в дверном проеме. Он смотрел ей в глаза с ободряющей улыбкой, сам весь горя от нетерпения. Ведь удача где-то совсем рядом. Наверное.
– Оксана, это весь твой склад? Или есть еще помещения, где ты хранишь другие товары?
– Холодильная камера есть, – кивнула она на белую дверь с блестящим замком, видневшуюся в конце маленького коридорчика.
– Нет, это не годится. А что там у тебя дальше?
– Ничего. Туалет, раковина, чтобы руки мыть. И второй вход, через который я товар принимаю.
Гуров стал осматриваться по сторонам. Действительно, все как на ладони. Несколько стеллажей, на них коробки, на полу ящики, но они все открытые, и видно, что в них. Мешки с крупяными изделиями, сахар, бумажные пакеты с фасованными макаронными изделиями. Но ведь должно же быть еще что-то!
– А подпола у тебя нет, как в обычных домах? – с надеждой спросил Лев.
– Нет, какой тут подпол, – покачала головой Оксана. – И чердака тоже нет. А что вам нужно?
– А вот это что? – вдруг спросил Чебриков, подойдя к дальней стене и присев на корточки.
– Да это что-то типа шкафчика было, – поднялась вдруг со стула Оксана. – Там у моей предшественницы сейф стоял. А я его вытащила поближе к столу. Тараканы там стали плодиться, да и пол проваливается. Сгнило все. Там даже две полки когда-то были.
Гуров посмотрел на довольно громоздкий сейф возле стола продавщицы. Не какой-то там несгораемый шкаф, а настоящий засыпной сейф высотой больше метра, глубиной и шириной примерно сантиметров шестьдесят. И за крайним стеллажом скрывается такая ниша. Оксана и Гуров подошли к Чебрикову. Теперь сыщик видел, что за стопками наборов постельных принадлежностей, другого текстиля виднелись фанерные легкие дверки, обклеенные такими же обоями, что и стены подсобного помещения магазина. Он взялся за стеллаж и попробовал приподнять его. Оказалось, что это вполне под силу, учитывая, что содержимое его весило очень мало.
– Можно его отодвинуть? – спросил он продавщицу.
– А его часто отодвигали, – вдруг сказал Чебриков, продолжавший сидеть на корточках. – Тут царапины на половой краске.
Гуров снова взялся за стеллаж, приподнял его и довольно легко отодвинул один его край от стены на полметра. Теперь были хороши видны две легкие дверки, оклеенные обоями. И совершенно новый желтый саморез, ввернутый в крайнюю дверку.
– Оксана, ты давно пользовалась этой нишей? – спросил он.
– Да с тех пор, как ребята мне сейф вытащили, – озадаченно пробормотала продавщица. – Чем там пользоваться-то. Я стеллаж сюда и придвинула, чтобы место сэкономить, а себе со столом вон сразу у двери освободить.
– А вот этот шуруп тут был ввернут или появился недавно? – показал Гуров на саморез.
– Не помню, – пожала плечами Оксана. – А что это значит?
– Это значит, что полноценная ручка была бы очень заметна, а за что-то уцепиться тому, кто будет открывать, нужно. Идеальный вариант. Ну, открываем? – обратился он к Чебрикову и потянул за шляпку самореза. Дверка легко открылась. Пахнуло затхлостью, плесенью и еще чем-то неприятным. Ниша, размером почти метр на метр, была заполнена на высоту примерно метра. Внизу стояли две картонные коробки, в которых виднелись цилиндры взрывных шпуровых зарядов, а сверху лежали пакеты, куски полиэтилена, из которых торчали какие-то шнуры.
– Ну, вот и нашлись наши заряды, – облегченно выдохнул Лев и обессиленно облокотился на стеллаж. – Под самым носом были, а мы могли и не узнать.
– Лев Иванович! – Чебриков восхищенно посмотрел на Гурова. – Вы гений! На пустом месте, по одним лишь признакам вычислить место хранения, когда в округе бескрайняя тайга, а в поселке десятки брошенных домов, и…
– Вы чего тут? – раздался голос Бочкина.
Гуров обернулся к стоявшему в дверном проеме взрывнику и поманил его пальцем:
– Посмотри, что мы тут нашли.
Бочкин подошел, присел на корточки и стал вытягивать разноцветные шнуры, рассматривать сложенные внизу заряды.
– С одной стороны, – заговорил Лев, стоя за спиной Бочкина, – конечно, хорошо, что мы нашли тайник, теперь у нас в руках все это хозяйство, из-за которого весь сыр-бор разгорелся. Но я одного не пойму, Паша. Ведь это все стоит не так дорого, все это вполне можно достать еще где-то и в нужном количестве. Или здешние дельцы, которые это все припрятали и хотят продать на сторону по выгодной цене, настолько дилетанты, что не понимают, что это все мелочь, из-за такого количества с ними никто не станет связываться?
– Ну, не такая уж и мелочь, – пожал плечами Бочкин. – Килограммов пятьдесят взрывчатки тут есть. А гораздо ценнее тротила вот эти шнуры. Знаете, что это? Вот это огнепроводящие шнуры, детонирующие шнуры. Это все средства для дистанционного проведения взрывов. На любом армейском дивизионном складе можно купить взрывчатку, а вот шнуры – вещь специальная. Она есть только в саперных частях и в горнодобывающей промышленности.
– Допустим, что для террористов это дефицит, но ведь и в гражданских организациях эти шнуры можно достать с тем же успехом.
– Вот они и достанут здесь. Я думаю, что, в обшей сложности, здесь метров двести шнура… оп-па!
Бочкин вдруг замолчал. Он свалил на пол пакеты со шнурами и теперь разглядывал добротную большую коробку. В ней лежали какие-то приборы прямоугольной формы с клеммами для крепления проводов, странные цилиндрики со сложной маркировкой. И было их тут много, десятки.
– Что это такое? – встревоженно спросил Гуров.
– Это, Лев Иванович… – Бочкин покачал головой и взял в руки один из приборчиков, – самое ценное в «коллекции». Все остальное – как довесок, а вот это по-настоящему ценное. Вот это – электродетонаторы, а вот это – радиовзрыватели. Радиус действия – до двух километров. Работают на определенных частотах. Радиоимпульс подается из укрытия. За них, скорее всего, заплатят хорошие деньги.
Гуров вернулся к столу и уселся на стул. Лицо у Оксаны было непонимающим, но она смотрела на Бочкина с какой-то странной надеждой. То ли верила, что у нее с ним все сложится в личном плане, то ли надеялась, что этот московский полковник поверит, наконец, Бочкину до конца и не будет ему больше угрожать никакая опасность. Вряд ли она сейчас понимала, о чем говорят мужчины и какая угроза нависла над поселком.
Ситуация была критической. Если раньше Гуров еще надеялся в глубине души, что все разъяснится, что странные смерти так и останутся лишь совпадениями, а странные люди со своим странным поведением так и останутся странными людьми. Мало ли на свете он встречал чудиков, которых принимали и за маньяков, и за педофилов, и даже за иностранных шпионов. А люди оказывались просто фантазерами или немножко не от мира сего, витающими в своих мирах. Сейчас все эти надежды рухнули. Сейчас все прочно и уверенно встало на свои места. И значит, они с Чебриковым должны встать на свое место как единственные представители государства в этом забытом Богом и людьми поселке.
Оксана, мечтающая вырваться отсюда и даже выбравшая себе избранника. Сейчас ее волнует только, сбудется или не сбудется то, что вот уже так близко, осязаемо. Вероника Андреевна, вся возвышенная и утонченная. Мечущаяся в этой пустой безлюдной клетке, кидающаяся, как мотылек, на любой огонек, на любой лучик тепла. А оставшиеся жители поселка, которые доживают тут свой век? Кто-то еще работает в лесхозе, кто-то промышляет в тайге, но остальные? Заметят они, поймут, осознают? Ну, приедут какие-то люди, заберут что-то из магазина и исчезнут.
Гуров покосился на выпирающую из-под куртки Чебрикова кобуру с пистолетом. И оружия-то у них кот наплакал, один пистолет на двоих. А приедут с автоматами. Обязательно с автоматами, потому что груз, как выяснилось, ценный. Отойти в сторону, уйти в тайгу? Осудят? Полковника Гурова в глаза никто не осудит, потому что он… Потому что у него былые заслуги, потому что он – Гуров. А сам полковник Гуров себя осудит. Как он сам будет жить дальше? В ладу с собой или будет отводить глаза, подходя к зеркалу бриться? Или будет улавливать фальшивые нотки в голосе жены, когда она будет хвалиться, что ее муж полковник полиции, известный и заслуженный сыщик, который…