Эта группа, действовавшая по «приглашению» тогдашнего режима, наголову разбила превосходящих силами мятежников, грозивших захватить рудники — в то время единственный источник национального благосостояния.
Затем, взяв эти активы под свой контроль, наемники вчетверо увеличили добычу — разумеется, не забывая и о собственной выгоде.
В этот мир нестабильности и пришел Джемма Гаран. Уроженец Сьерра-Леоне, но прошедший школу у тех самых южноафриканских наемников, Джемма быстро занял один из ведущих постов в армии Сьерра-Леоне, обзавелся влиятельными друзьями и позаботился о том, чтобы его войска были обучены, дисциплинированны и хорошо подготовлены.
На это ушли десятилетия, но в конечном счете возможность представилась сама собой, и Джемма пришел к власти в результате бескровного государственного переворота. За последующие годы он укрепил свою позицию, поднял уровень жизни народа и заслужил скупую похвалу Запада. По крайней мере, его режим был стабильным, пусть и не демократичным.
И, словно для того, чтобы выразить свою поддержку, западные лидеры даже перестали справляться о здоровье и местонахождении Натаниэля Гарана, брата Джеммы и рупора демократии, который вот уже как три года гнил в одной из местных тюрем.
Для президента Сьерра-Леоне заточение родного брата стало самым мрачным, но в то же время и самым светлым моментом в жизни. И хотя в плане личном решение далось ему нелегко, подписывая приказ, он покончил с последними сомнениями относительно собственной способности делать то, что необходимо для страны. Страны вроде Сьерра-Леоне не были готовы к демократии, но при наличии сильной, неоспариваемой власти когда-нибудь вполне могли и прийти к оной.
Стоя на мраморном полу в своем дворце, Джемма выглядел как любой другой африканский диктатор. Он носил военную униформу, и вся его грудь была увешана медалями. Глаза прятались за солнцезащитными очками, а другим неизменным атрибутом его внешнего облика был стек, которым он любил стучать по плоским поверхностям, когда чувствовал, что его слова воспринимают без нужного внимания.
Он несколько раз смотрел фильм «Паттон» и не переставал восхищаться тем, как выглядит в нем генерал. Занимательным ему показалось и то, что Паттон считал себя реинкарнацией знаменитого Ганнибала. Дело в том, что Джемма Гаран проявлял особый интерес к истории жизни этого знаменитого карфагенского полководца и его подвигов.
Именно Ганнибал во многих отношениях был последним африканцем, которому удалось потрясти мир. Со своей армией и слонами он перешел через Альпы и на протяжении многих лет разорял Римскую империю на ее собственных землях, разбивая легион за легионом, и не завоевал ее лишь потому, что не имел осадных орудий для штурма столицы.
С тех пор посреди войн, государственных переворотов и всего прочего, что происходило на континенте, остальной мир взирал на Африку с абсолютным равнодушием, беспокоясь лишь о потоках минералов, нефти и благородных металлов и обращая мало внимания на забастовки, гражданские войны или еще больший голод.
Немного побряцав оружием, новые диктаторы с радостью соглашались на те же условия, что и прежние вожди. Почти все для себя и немного мелочи — для бедных. Пока все обстояло таким образом, с чего миру бы о чем-то беспокоиться?
Видя это, живя этим, дыша этим, Джемма Гаран лелеял мечту сделать свое правление чем-то большим. Разъезжая в бронированном «Роллс-Ройсе», в окружении оснащенных пулеметами «хамви», Джемма хотел быть кем-то большим, нежели просто деспотом. Он хотел оставить своему народу наследие, которое позволило бы тому вечно жить самой лучшей жизнью.
Но для того чтобы этого добиться, нужно было не просто изменить страну — требовалось изменить положение Сьерра-Леоне на мировой сцене. Вот почему он нуждался в оружии дальнего действия, способном потрясти не только Африку, но и весь мир, иными словами — в современной версии слонов Ганнибала.
И такое оружие у него почти имелось.
Удобно устроившись за внушительным столом из красного дерева, Джемма осторожно поместил солнцезащитные очки на уголок столешницы и застыл в ожидании телефонного звонка. Наконец, замигал зеленый огонек.
Спокойно, без спешки, он поднял трубку.
— Андраш. Уж лучше бы у тебя были хорошие новости.
— Есть и такие, — ответил жесткий голос.
— Не такого ответа я от тебя ждал. Объяснись.
— Ваше оружие сработало не так, как должно было, — сообщил Андраш. — Корабль-то оно из строя вывело, но, как и в прошлый раз, не в полной мере. Полетели системы навигации и контроля, но судно продолжало идти, и половина команды выжила, забаррикадировавшись глубоко внутри. В общем, эффект оказался меньшим, чем планировалось.
Услышанное Джемме Гарану совсем не понравилось. Мало что еще могло повергнуть диктатора в такую ярость, как мысль о том, что его личное оружие массового поражения снова дало осечку.
Прикрыв трубку ладонью, он щелчком пальцев подозвал к себе советника и черкнул имя на листке бумаги.
— Приведи его ко мне, — приказал Гаран и, протянув записку советнику, снова приложил трубку к уху. — Сколько человек из судовой команды выжило?
— Примерно половина.
— Надеюсь, они уже мертвы.
— Разумеется.
Едва заметное колебание в голосе Андраша обеспокоило Джемму, но он продолжил расспросы.
— Как насчет груза?
— Выгружен и направляется к вам.
— А корабль?
— Ржавеет на дне океана.
— Так что же ты мне не договариваешь? — спросил Гаран, начиная уставать от того, что приходится вытягивать сведения из своего самого высокооплачиваемого агента.
Андраш прочистил горло.
— Кое-кто пытался остановить нас. Американцы. Похоже, команда, а то и две, «морских котиков». А это наводит на мысль, что ваш секрет стал кому-то известен.
Джемма прикинул, возможно ли такое, и решил, что нет. В случае утечки информации их остановили бы еще до нападения. Скорее, обычная команда «охотников за сокровищами» с парочкой ружей.
— Ты с ними разобрался?
— Пришлось уносить ноги и заметать следы, — ответил Андраш. — Ничего другого я сделать не мог.
Гаран не привык слышать, что кто-то, перешедший дорогу Ножу, остался в живых.
— Не хотелось бы думать, что ты теряешь хватку, — сказал он.
— Ни в коем случае. Там были крутые парни. Вам бы лучше выяснить, кто они такие.
Диктатор кивнул. В этом он был согласен с собеседником.
— И что там с операцией… — произнес Андраш. — Как ее… «Питон»? Она все еще в силе?
Операцию «Питон» Джемма считал чрезвычайно ловким ходом, настоящим творением мастера. Если все пройдет гладко, его стране навечно обеспечены благосостояние, стабильность и процветание. Если же операция провалится… Гаран даже думать не хотел о такой перспективе. Но если оружие работает не так, как планировалось, провал вполне возможен.
— Ее нельзя больше откладывать, — сказал он.
— Моя помощь не нужна? — поинтересовался Андраш. В его голосе прозвучал неприкрытый цинизм. Он еще раньше дал понять Джемме Гарану, что считает его сумасшедшим. Тем более из-за принятого президентом решения провернуть все дело силами собственной армии. Но Андраш был человеком посторонним: он не знал солдат Гарана так, как их знал полководец и вождь.
Джемма улыбнулся. Прибегая к услугам Андраша, он обеспечивал его сказочным состоянием, но прекрасно отдавал себе отчет в том, что если этому человеку выпадет шанс стать еще более состоятельным и могущественным, он его не упустит. Карманы у этого проходимца были бездонные.
— Когда я был маленьким, — произнес Джемма, — старушки у нас говорили так: змея в саду — это хорошо. Она ест крыс, уничтожающих посевы. Но змея в доме — это очень опасно. Она умертвит хозяина и съест ребенка, и дом тогда наполнится скорбью и печалью.
После непродолжительной паузы Гаран уточнил:
— Ты получишь свои деньги — возможно, их хватит и для того, чтобы приобрести собственную небольшую страну. Но если когда-нибудь твоя нога ступит на землю Сьерра-Леоне, я прикажу тебя убить и скормить твои кости дворовым собакам.
На линии воцарилось молчание, почти тут же сменившееся приглушенным смехом.
— ООН сильно заблуждается насчет вас, — проговорил Андраш. — Вы — безжалостный человек. Африке не хватает людей вашего склада. Между тем, пока вы в игре, и я при деле. Смотрите, не потратьте все деньги, как об этом пишут в газетах. Не хотелось бы выбивать из вас гонорар не самыми приятными способами.
Эти двое понимали друг друга. Нож не боялся Джеммы Гарана, хотя вроде бы и следовало. Он не боялся ничего. Потому-то диктатор его и выбрал.
— Отправляйся на Санта-Марию, — распорядился президент. — Дальнейшие инструкции получишь по прибытии.
— Как насчет «Киндзара-мару»? — спросил Андраш. — Что если кто-то пожелает на нее взглянуть?
— На такой случай у меня есть свои планы.
Андраш снова рассмеялся.
— На все планы, — саркастично заметил он. — До чего ж с вами весело, Гаран. Ладно, удачи с вашими безумными планами, бесстрашный вождь. Буду следить за публикациями в прессе и держать за вас кулаки.
Раздался щелчок, разговор окончился, и Джемма опустил трубку на рычаг телефона. Отпил воды из изящного хрустального бокала. Посмотрел на внезапно открывшуюся дверь кабинета.
Вернулся отосланный им советник. Его сопровождали двое личных телохранителей Джеммы, втолкнувших в комнату белого мужчину, который явно не был рад здесь находиться.
Охранники и советник вышли. Высокие, двенадцатифутовые двери закрылись за ними с глухим стуком. Гаран и белый мужчина встретились взглядами.
— Мистер Кокрейн, — официозно произнес Джемма. — Ваше оружие дало осечку… снова.
Александр Кокрейн походил на нашкодившего мальчугана, с дерзостью глядящего на журящего его отца. Джемме было на это наплевать. Следующие испытания должны пройти удачно, не то последуют выводы.
Глава 9
К столу Джеммы Александр Кокрейн шел с нехорошим предчувствием. Вот уже семнадцать месяцев, как он пытался создать невероятно мощное энергетическое оружие направленного действия.
Это оружие должно было использовать сверхпроводящие магниты, вроде тех, что были сконструированы Кокрейном для Большого адронного коллайдера, — сейчас ему казалось, что с тех пор прошла вечность. Благодаря магнитам оружие разгоняло и выстреливало заряженные частицы почти со скоростью света и плотным пучком, который можно было быстро навести на цель, выводя из строя электронику, компьютеры и прочее подобное оборудование.
При правильной настройке такое оружие могло действовать как гигантский микроволновый луч, нагревая органические вещества, поджаривая цели изнутри, поджигая их даже за железобетонными стенами.
Направленное в небо, оружие Кокрейна могло сбивать атакующие самолеты в радиусе до двухсот миль и более или уничтожать приближающиеся армии, разбрасывая их по всему полю боя, словно шланг, нацеленный на покинувших муравейник муравьев.
На последней стадии разработки оружие Кокрейна могло разрушить город, но не как атомная бомба, не за счет теплового излучения или взрывной волны, а с точностью вырезая то одно, то другое, будто хирургическим скальпелем, превращая квартал за кварталом в пустыню.
Оно могло убить жителей или оставить их в живых, как того пожелал бы сам Кокрейн — или Джемма. Но даже настроенное всего лишь на вывод из строя электроники и систем, оно могло всего за несколько секунд сделать город непригодным для жизни за счет уничтожения в нем современной технологической инфраструктуры. Без компьютеров, телефонов, энергетической системы или водопровода современный, целиком зависящий от технологии город стал бы территорией анархии или городом-призраком вскоре после того, как Кокрейн (или Джемма) выбрал бы его в качестве цели.
Но для всего этого оружие должно было работать, а пока результаты оставались неубедительными.
— Я говорил вам, что необходимы еще испытания, — пробормотал Кокрейн.
— Предполагалось, что это будет последний тест, — сказал Джемма.
— Что случилось с лодкой?
— Вы имеете в виду — с кораблем, — уточнил Джемма.
— Корабль, лодка, — сказал Кокрейн, — для меня это одно и то же.
— Это ваша недостаточная точность беспокоит меня, — ответил Гаран, и в словах его прозвучал некий подтекст. — Корабль водоизмещением в девяносто тысяч тонн — это вам не лодка.
— Что случилось с кораблем? — повторил свой вопрос инженер, которому до смерти надоел снисходительный тон Джеммы. Африканец вел себя так, словно просил Кокрейна сконструировать телевизор или собрать компьютер из заводских частей.
— «Киндзара-мару» отправился… Как вы, американцы, это называете? Ах, да, к мистеру Дэви Джонсу.
— А груз? — поинтересовался Кокрейн. Без этого груза надежд на улучшение не было.
— Сто метрических тонн активированного титаном оксида иттрия-бария-меди, или ИБМО, — уточнил Джемма Гаран. — Доставлено по вашему указанию.
Инженер вздохнул с облегчением.
— Что ж, это хорошая новость.
— Нет! — отрезал Джемма, ударив стеком по столу. — Вот если бы все случилось, как вы обещали, если бы мне доложили, что ваше оружие сработало, как и было заявлено, — вот это была бы хорошая новость. Вместо этого судно отключилось не полностью, и были выжившие, с которыми пришлось разобраться.
Кокрейн, уже привыкший к дурному настроению диктатора, был ошарашен этим внезапным всплеском гнева — от удара стека по столу он аж подпрыгнул. Однако уверенность в себе осталась при нем.
— Ну и что? — сказал он, наконец.
— А то, что наши люди подверглись опасности, — бросил Джемма. — Группа американцев попыталась вмешаться. Теперь мы привлекли к себе ненужное внимание. А все благодаря вам и вашей недостаточной точности.
Кокрейн беспокойно зашевелился на стуле, и не только оттого, что ощущение дискомфорта в нем переросло в откровенный страх. Гарану достаточно было щелкнуть пальцами, чтобы он стал трупом, но Кокрейн знал, что этого никогда не случится, пока он нужен для работы над оружием.
До сих пор Кокрейн весьма неплохо прикрывал тылы, во всем — начиная с просьбы о том, чтобы его исчезновение было обставлено как похищение (что оставляло ему возможность в один прекрасный день вернуться в индустриальный мир), и заканчивая организацией работы над оружием африканского диктатора.
Последним он занимался лично: составлял планы и на месте контролировал производственный процесс. Он настолько слился с проектом, что Гаран опустился бы до угроз лишь в том случае, если бы решил оставить всяческую надежду на завершение работы и обладание конечной версией оружия.
Помня об этом, Кокрейн заговорил с еще большей уверенностью.
— Точная настройка всех систем требует времени. Или вы полагаете, суперколлайдеры создают с нуля, а затем кто-то просто щелкает переключателем и смотрит, как они работают? Конечно же нет. Нужны месяцы и месяцы тестов и калибровки, прежде чем вы дойдете до самого главного эксперимента.
— У вас были месяцы, — многозначительно заметил Джемма. — И эксперименты мне больше не нужны. Следующий тест будет всеобъемлющим и полномасштабным.
— Оружие не готово, — продолжал стоять на своем Кокрейн.
Президент наградил его еще более свирепым взглядом.
— Уж лучше бы ему быть готовым, — предупредил он. — Иначе, когда за нами придут, вы сгорите вместе со мной.
Кокрейн ответил не сразу. Слова Джеммы смутили его. Почему это они должны сгореть? До сих пор Гаран заявлял, что собирается продать оружие, и не какой-нибудь одной мировой державе, а всем сразу. Пусть наведут друг на друга «пушку» Кокрейна, как в последние полвека наводили друг на друга ядерные ракеты. Они никогда бы им не воспользовались, а Джемма и Кокрейн стали бы богачами. Никакой реальной опасности. И спешить никуда не надо.
— О чем вы говорите? — спросил инженер.
— Я задумал нечто отличное от того, что сказал вам, — пояснил Джемма. — Уж простите, что обманул такого достойного человека.
Сарказм в голосе правителя Сьерра-Леоне ясно указал изобретателю, в каком качестве рассматривает его Гаран, и, несмотря на всю соблазнительность денег и даже тайной славы, ему вдруг стало так нехорошо, как никогда не было в ЦЕРНе.