Бывшая резиденция Верховного Хрониста Сетера тоже была совершенно пустой. Но это как раз всех очень устраивало. Лишние помехи только усугубили бы положение. Времени и так почти не оставалось, ведь “урок” мог начаться с самого утра.
Пройдя по длинному коридору, в своей пустоте казавшемуся еще длиннее, Лекер и следующие за ним Туунг и Алексей остановились перед массивной стальной дверью.
— За ней — хронокамера, — “прошептал” Лекер.
— Я очень прошу вас не ходить за мной, — сказал своим спутникам маг. — Мне нужно будет предельно сосредоточиться.
Алексей и Лекер отступили назад. Туунг толкнул дверь двумя руками, раскрыв ее с видимым усилием. Так же медленно она закрылась за ним.
Оставшись вдвоем, Алексей с Лекером сначала долго молчали. Алексей понимал, что потеряв сына, Лекер испытывает сейчас боль даже еще, пожалуй, большую, чем от ожидания собственной гибели. Утешить его все равно было невозможно — никакие слова тут помочь не могли. Ну а Лекер молчал, потому что действительно думал о сыне. Впрочем, он думал и о судьбе всех жителей Октаэдра, которая, возможно, решалась сейчас за этой стальной дверью.
И все-таки Лекер первым нарушил молчание:
— Я очень надеюсь, что девочка “прокололась” не только с тем, о чем она вам рассказала... Главный ее прокол — эта камера. Почему-то ее не заметила ни она, ни ее “учителя”... Видимо, все же они и правда не Хозяева... Не настоящие Хозяева, те, которые знают ВСЕ.
— А ты думаешь есть и такие? — поддержал Алексей разговор.
— Должны быть! — уверенно ответил Лекер. — Иначе как же?
— Что “как же”? — не понял Алексей.
— Ну, как все существует? Если этот мир создали Хозяева... ну, те, где девочка, то кто тогда создал их?
— Так можно рассуждать до бесконечности: кто создал этих, а потом кто создал тех, в свою очередь тех-то кто создал?.. К тому же, девочка обмолвилась, что мира, в принципе, нет вообще...
— Ну, это я принять не могу! Как это нет? А мы? Мы ведь — вот они! Мы дышим, общаемся, мыслим наконец!
— Я мыслю — стало быть, существую!
— Во-во! — обрадовался Лекер. — Здорово ты сказал!
— Это не я сказал, это дядька один земной сказал.
— Умные же вы, земляне! — похоже, что искренне, выразил свое восхищение Лекер.
— Только я вот что тебе скажу, — “не заметил” лести Алексей. — У вас есть книги?
— Есть, конечно!
— Ну так вот, подумай, литературные герои — они ведь тоже в книгах дышат, общаются и мыслят. Но разве они существуют реально?
— Как же они дышат! — засмеялся Лекер. — Это все придумка писателей!
— Неважно, чья придумка! Когда ты читаешь книгу, если это настоящая книга, а не макулатура, то ведь ее герои живут, разве не так? Они любят, страдают, совершают подвиги и глупости... Ведь ты читаешь и видишь их, переживаешь за них!
Лекер призадумался.
— Да, есть такие книги... Мне попадались... Читаешь — и забываешь, что это вымысел, что это просто значки на бумаге...
— Вот видишь! А ведь на самом деле ни этих героев, ни их мира не существует.
— Но мы ведь не в книге!
— Откуда ты знаешь? Почему ты так в этом уверен? И потом, книгу я привел тебе для примера. На самом деле это может быть что-то более сложное, но похожее по сути.
— Но тогда нам ничего не изменить! — Лекер в отчаянье замахал длинными руками. — Тогда все-все-все напрасно! Все предопределено! Ведь тогда все уже написано! А писатели — это и есть Хозяева!
— Не обязательно написано, — загадочно улыбнулся Алексей. — А что, если наша “книга” только и пишется как раз в этот момент? И ничего еще не предопределено! Конечно, писатель задумал определенный сюжет, но он ведь может его еще и изменить! А что, если мы, “книжные герои”, тоже можем в какой-то мере повлиять на решение “писателя”? Я ведь журналист по профессии, тоже, кстати, пишу иногда... Так вот, однажды я делал статейку об одном провинциальном писателе. Он “жаловался” мне, что иногда, когда он пишет книгу, герои начинают вести себя очень “непослушно”. Они словно бы начинают жить своей собственной жизнью, ломая порой придуманный автором сюжет... Я подумал еще тогда, что мужик просто рисуется передо мной, выпендривается попросту, но условия его игры принял, даже назвал статью: “Когда герои автору перечат”. А вот сейчас я думаю: а если он говорил правду?
— И что тогда?
— Тогда у нас есть шанс!
Словно в подтверждение этих слов, из-за стальной двери вышел Туунг. Глаза мага сияли неподдельной радостью.
— У нас есть шанс! — запоздалым эхом повторил он фразу Алексея.
Алексей и Лекер непроизвольно переглянулись. Оба не могли скрыть счастливых улыбок.
— Ты опять прав, Алексей! — не удержался Лекер.
— Подождите радоваться, — предостерег Туунг, хотя и сам улыбался при этом. — Шанс есть, но он невелик. И потом, все настолько неопределенно...
— Не тяните душу! — взмолился Алексей.
Маг перестал улыбаться. Он вспомнил, насколько серьезно их положение. Он знал, как надеются сейчас на него одного все.
— Что ж, — вздохнул Туунг. — Хронокамера может устанавливать некий канал... с прошлым. Но...
— С прошлым?! — разочарованно протянул Алексей вслух, а Лекер — мысленно.
— Да, а что вас так расстроило? Лучше оказаться в прошлом, чем исчезнуть вовсе! Но тут есть один нюанс. Можно оказаться только в прошлом периода Выкройки, когда существовали переходы между семью мирами, но до момента сворачивания Октаэдра. Вся проблема в том, что канал невозможно настроить точно. Сколько времени существовала Выкройка?
— Недели две, — прикинул Алексей.
— Стало быть можно попасть в любое мгновение из тех двух недель с абсолютно равной вероятностью.
— Но если мы вновь окажемся в этой Выкройке, то все равно ведь она затем свернется в Октаэдр, и все повторится снова! — “воскликнул” Лекер. — В чем же тогда смысл?!
— Я еще не все сказал, — хитро улыбнулся Туунг. — Вернувшись в прошлое, мы окажемся в своем прошлом теле, но... — Маг поднял палец. — ...Мы будем все помнить!
— А это значит, мы все сможем изменить! — победно вскинул кулак Алексей. — Сделаем сами “работу над ошибками”! И пусть эта маленькая Хозяюшка получит свою законную “двойку”!
Когда последний раз катера опустился рядом с резиденцией Верховного Хрониста, туда как раз заходили последние из жителей города “серого мира”. Прибывшие же земляне и ваклиане толпились на улице, не заходя пока внутрь.
Вскоре из здания вышел всклокоченный Лекер.
— Все, — отдуваясь, “сказал” он. — Все ушли...
— Точно все? — переспросил Туунг.
— Наверняка я сказать не могу, — развел руками Лекер. — Но ведь меня “слышали” все, если кто и не захотел прийти — это его личное решение, мы ведь не сможем прочесать весь город!
— “Покричи” еще раз! — сказал Туунг, обведя ладонями вокруг головы Лекера.
Лекер повторил обращение. Большего он все равно сделать не мог.
Алексей, когда перевозил людей на катере (а делали они это на пару с Кириллом Невостребовым), объяснял смысл операции как мог более понятней. Главное, что говорил он всем, чтобы оказавшись “дома” они немедленно собирали вещи, скотину, кто что может, и убирались с треугольника подальше. Не все понимали, что пытается объяснить им этот городской парень. Особенно растерялись пожилые люди, а их ведь было немало. Постичь факт межвременных перемещений, да еще после всех пережитых потрясений, им оказалось, конечно же, не под силу.
Поэтому Алексей попросил Илму, чтобы она разъяснила все еще раз “своим”, а сам подошел к группе никольчан.
— Дорогие мои, — задрожавшим от волнения голосом обратился он к людям, показавшимся ему самыми родными на свете. — Сейчас мы отправимся домой. Мы попадем в наш старый мир, на Землю. Это невозможно объяснить, но поверьте мне, что это так! Чтобы вновь не оказаться пленниками Октаэдра, вам нужно срочно будет уйти как можно дальше от Никольского! Вот, вы же помните, где начинаются здесь “измененные земли”? В общем, надо уйти за пределы нынешней земной территории! Я не знаю, все ли мы попадем в одно и то же время, поэтому уводите всех, кого увидите рядом! Причем, вы ведь увидите живыми и тех, кто погиб здесь... — При этих словах Алексея женщины загудели-заахали, послышался плач, то ли истеричный, то ли радостный, и Алексей, повысив голос и замахав руками, продолжил: — Тише, тише! Это очень важно! Поскольку