– Не может быть! – заявила я. – А скажи, Марк, были ли еще случаи, когда бы дети припоминали свою прежнюю жизнь?
– Стивенсон хоть и исследовал тысячи пациентов, но предпочитал все же вести речь о случаях, допускающих возможность переселения душ. Он не заявлял категорично, что переселение душ – бесспорный факт. Именно он установил, что дети часто ведут речь о своей «прошлой» жизни. Так, у родившегося в 1951 году в Индии мальчика по имени Рави Шанкура имелось на шее родимое пятно, похожее на длинный шрам. В возрасте четырех лет ребенок начал рассказывать подробности из своей «прошлой жизни», которая якобы завершилась за шесть лет до его рождения в результате смертельного ножевого ранения в область шеи. Благодаря описаниям Рави взрослые смогли отыскать место трагедии, отдаленную деревушку, и удалось даже арестовать убийцу, еще не изобличенного, того человека, в теле которого душа Рави жила в прошлой жизни.
Я заинтересованно произнесла:
– Малыш не мог выдумать подобное! Значит, то, что произошло с Машей, я имею в виду ее внезапно вырвавшиеся наружу воспоминания, скорее некая закономерность?
– Отнюдь, – возразил иллюзионист. – Дети «вспоминают» свою прошлую жизнь обычно в возрасте четырех-пяти лет, а потом навсегда забывают об этом. Многие из тех, кто в подобном возрасте утверждал, что жил раньше в чужом теле, были опрошены Стивенсоном через несколько лет, когда они подросли – и подростки уже не могли ни о чем вспомнить! Как будто существует всего лишь небольшой временной промежуток, между третьим и пятым годом жизни, когда ребенок в состоянии вспомнить, что же было с ним в прошлом. Затем воспоминания бледнеют, отступают на второй план и, наконец, исчезают полностью. Так что случай с Машей выпадает из общей схемы – ей десять или одиннадцать, а в таком возрасте дети обычно ни о чем уже не помнят.
– Маша – уникум! – заявила я уверенно. – Тем более что она поведала наиболее важную информацию после сеанса ретроспекции.
– Ретроспекция – чрезвычайно важный способ изучения феномена прошлой жизни, – заметил Черносвитов. – Известен случай девочки Рут Симмонс из штата Огайо в США, которая в течение множества сеансов ретроспекции поведала о жизни своей души в предыдущем теле: тогда Рут была ирландкой Брайди Мэрфи и жила в первой половине девятнадцатого века. Причем американская девочка сообщала потрясающие детали тогдашней жизни в Ирландии, о которых не знали даже специалисты-историки, и правдивость которых была подтверждена позднее, после скрупулезной работы в архивах.
– Вот это да! – воскликнула я. – И после этого кто-то будет всерьез утверждать, что никакой реинкарнации не существует?
– Основной аргумент противников теории переселения душ такой: персоны, вводимые в гипнотическое состояние, вспоминают не свою прошлую жизнь, потому что все это ерунда, а, сами того не ведая, излагают факты, случайно ими когда-то услышанные или увиденные. Причем сами люди могут даже не помнить или не знать, откуда именно они получили информацию – к примеру, то был невольно подслушанный десяток лет назад разговор в метро, или увиденный старый фильм, или даже сон. Феномен извлечения из недр памяти давно, казалось бы, забытых моментов называется криптомнезией. Ведь ученые склоняются к тому, что наш мозг сохраняет в течение всей нашей жизни каждое слово, каждый жест, каждую деталь, воспринятую органами чувств, только они, чтобы не засорять наши воспоминания и не мешать слаженной работе организма, складируются в отдаленных уголках мозга, как на гигантском чердаке, а во время сеанса ретроспекции активируются. Но человек-то уверен, что это воспоминания из предыдущей жизни.
Я с сомнением покачала головой, помешивая ложечкой принесенный официантом черный кофе.
– Да, бывает такое, что внезапно вспоминаешь то, о чем, казалось, забыл давно, о чем вроде бы и не знал никогда, – согласилась я. – Запах, цвет, ракурс, фраза, настроение... То, что называется дежавю... Но Маша элементарно не могла ничего знать о похищении! Ты же не будешь утверждать, что десятилетняя девочка еще до своего рождения участвовала в похищении Феликса, затем по какой-то причине все забыла и вдруг снова вспомнила, решив, что она и есть Феликс? Или в похищении участвовала некая женщина, беременная в то время Машей, и информация передалась от будущей мамаши через пуповину в мозг плода?
Марк усмехнулся и, закуривая тонкую папиросу, признался:
– Звучит, в самом деле, глупо. Нет, мать, конечно, передает плоду определенную информацию, но все же не такие детальные воспоминания. Да и нет никаких доказательств того, что мать Маши участвовала в похищении Феликса. И, тем более, ее отец. Но вот что интересно: подавляющее большинство случаев так называемой реинкарнации зафиксировано именно в Индии. И только малая часть – в других странах. А как раз в Индии распространена вера в переселение душ! Так не связаны ли эти «случаи» с тем, что в индийских деревнях все повально в него верят?
Как кандидат психологических наук я заявила:
– Вполне возможно. В Средние века верили в ведьм, сговор с дьяволом и шабаши потому, что так было принято. Тогда никто не сомневался, что ведьмы и дьявол существуют. И священники, уверенные, что перед ними ведьма, отправляли ее на костер. Да и сами так называемые ведьмы часто верили в то, что они летали на Броккен на метле и отплясывали там вокруг костра вместе с демонами. А теперь все верят в Бермудский треугольник, НЛО и параллельные миры.
– В Индии так называемые перерожденные дети зачастую живут всего в паре километров от того мета, где обитала их душа в теле предшественников, – добавил Черносвитов. – Из чего можно сделать вывод, что дети просто-напросто, сами того не осознавая, узнали из разговоров родителей о, скажем, трагической гибели соседа, утащенного крокодилом, или раздавленного слоном, или скончавшегося во время жуткого несчастного случая или нераскрытого убийства. Информация отложилась в мозгу малышей, а через какое-то время, когда они подросли и услышали от взрослых, что, оказывается, существует переселение душ, в которое, как я уже сказал, в Индии верят поголовно, дети вдруг начинали рассказывать о своем предыдущем существовании. Однако известен случай англичанки Глэдис Хангертон, заявлявшей в конце тридцатых годов прошлого века, что в ней живет душа Бенджамина Франклина. Самое поразительное, что женщина, вообще-то не особенно образованная, находясь под гипнозом, писала совершенно иным почерком, причем не только по-английски, но и по-французски и по-немецки, хотя вообще-то иностранными языками не владела. И почерк ее был очень похож на почерк Франклина, благо, что в музеях и библиотеках предостаточно его рукописных текстов.
Я не знала, чему верить, а чему нет. Имелась масса косвенных доказательств того, что переселение душ – реальность, но здравый смысл подсказывал: если чуть внимательнее изучить каждую историю, то можно напороться на массу несоответствий и даже проследить, откуда ребенок получил информацию.
– Известно много случаев, когда некто вдруг начинает говорить на неизвестном ему иностранном языке, – продолжал иллюзионист. – Причем никакого логического объяснения феномену, именуемому в науке ксеноглоссией, попросту нет. Он до сих пор рассматривается католической церковью как один из признаков одержимости дьяволом. Так, в 1927 году английская учительница Иви Бомон поведала исследователям феномена переселения душ о своей жизни в предыдущей ипостаси в Древнем Египте, причем не только устно, но и письменно, на древнеегипетском языке и в стиле, типичном для Восемнадцатой Династии, правившей страной на Ниле с середины шестнадцатого по начало четырнадцатого века до нашей эры. Надо, правда, добавить, что история эта дошла до нас в изложении тех, кто сам верил в переселение душ, а перепроверить ее за давностью лет и отсутствием доказательств уже никак нельзя.
Я подвела итог нашему чрезвычайно занимательному ужину:
– В зависимости от позиции можно привести массу аргументов «за», но еще больше «против». Однако случай Маши стоит особняком. Она ничего не могла знать о похищении Феликса, не могла знать, где его держали и где зарыто его тело. И это уже не случайность!
– Да, согласен, не случайность, – признался иллюзионист. – Поэтому-то ее история так меня и занимает! Но я могу вспомнить и эксперименты советского психотерапевта Владимира Райкова, который в пятидесятые-шестидесятые годы внушал под гипнозом добровольцам, что они являются, скажем, Рафаэлем или Ильей Репиным. И те, находясь в трансе, вели себя соответствующе, словно вживаясь в образ!
– И что, кто-то из новоявленных художников сотворил новую «Сикстинскую Мадонну» или «Бурлаков на Волге»? – ехидно заметила я.
Черносвитов усмехнулся:
– До этого не дошло. Но некоторые из подопытных в самом деле открыли в себе талант живописца. Так, некая студентка-физик, никогда ранее живописью не увлекавшаяся, вдруг в течение короткого времени развила отличный художественный дар и задумалась даже над тем, чтобы бросить учебу и профессионально заняться рисованием. Райков полагал, что посредством гипноза подключает подопытных к так называемому коллективному бессознательному, своего рода информационно-энергетической платформе, в которой суммируются опыт и знания всех поколений жителей Земли.
– Гм, хорошо бы внушить себе, что являешься, к примеру, Пикассо или Ван Гогом, намалевать десяток-другой шедевров и сбагрить их на аукционе «Кристи» за пару сотен миллиончиков... – размечталась я. – Но к коллективному бессознательному история с Машей отношения не имеет. Маша говорит правду, что доказал детектор лжи. И не забывай о Светлане! Она ведь тоже поймала волну этого преступления! И Света не лжет, она не обманщица, не аферистка и с честью выдержала испытание на детекторе лжи.
– Гм, при наличии определенных задатков и в результате долгих тренировок можно обмануть даже детектор лжи, – покачал головой Черносвитов. – Мне ли, мастеру иллюзий, не знать! Ведь детектор определяет не конечную истину, а всего лишь твою субъективную реакцию на вопросы. И если кто-то твердо держит себя в руках или свято уверен, что ложь – правда, то с честью выдержит тест.
– Хорошо! – все больше распалялась я. – Светлана может морочить нам всем голову, хотя зачем ей это, непонятно. Ладно, скажем, она желает получить солидное вознаграждение от Аскольдова. И Светлана, конечно, могла за несколько лет упорных тренировок научиться контролировать дыхание и пульс. Но ведь девочка тоже прошла тест, причем на моих глазах! И прибор показал – она не врет. Только не говори, что Маша заодно со Светланой. В такую изощренную комбинацию я не поверю! Девочка жила последние годы в провинциальном Ленинске, в детдоме, и там уж точно не было возможности тренироваться, чтобы обмануть детектор лжи. Да у них из техники всего два стареньких телевизора! И директриса Плаксина явно не прячет в подвале оборудованную по последнему слову техники лабораторию Джеймса Бонда.
Марк был вынужден признать свое поражение.
– Я все же остаюсь скептиком, – сказал он, – но скептиком, готовым поверить. Признаюсь, я уже и так почти верю! Ты права, Катюша, история с Машей и Светланой необъяснима. Как ни крути, рационального объяснения просто нет.
– А значит, девочка – реинкарнация Феликса, а Светлана – настоящая ясновидящая! – восторжествовала я, не зная, правда, верю ли уже в это сама или еще нет.
Удивительный вечер подошел к завершению. Не знаю, чего я ждала, возможно, того, что Марк пригласит меня заехать к нему «на чашку кофе» или поднимется ко мне «на стакан чаю».
Но Черносвитов обладал безупречными манерами. На прощание он поцеловал мне руку и с чувством произнес:
– Это самый чудесный ужин в моей иллюзионистской жизни!
Депрессию у меня как рукой сняло, и я почувствовала, что полна сил и энергии.
Глава 14
Через несколько дней мне поступило приглашение от художника Аскольдова – на церемонию прощания с его сыном Феликсом.
Происходила она в подмосковном особняке, и более всего меня интересовало, как обстоят дела у Маши – о девочке я ничего не слышала. К моему большому удивлению, церемония прощания, под которой я понимала похороны и панихиду, походила больше на детский праздник – поместье Аскольдова украшали гирлянды, воздушные шары и букеты живых цветов. Сам художник был в белом смокинге и встретил меня чрезвычайно любезно. Присутствовала и прибывшая из Лондона его молодая супруга, а также дочери-близняшки.
Гостей было немного, однако приглашенные относились к узкому кругу, имевшему доступ в святая святых – в особняк Сальвадора. Я отметила, что художник разительно переменился: он весь так и лучился, и мне даже показалось, что состояние его здоровья заметно улучшилось.
Среди приглашенных был и Марк, что оказалось лучшим для меня подарком. Я увидела его разговаривающим со Светланой, сопровождавшей Машу. Девочка походила на юную принцессу в воздушном розовом платье, на ее шее и в волосах сверкали камни, и я не сомневалась, что это настоящие бриллианты.
– Теть Кать! – крикнула на весь зал Маша, завидев меня.
Она бросилась ко мне, как к родной, и я даже слегка испугалась столь бурного проявления чувств. Марк, как я поняла, тоже был чрезвычайно рад видеть меня.
– Как же хорошо, что вы пришли! – прижимаясь ко мне, воскликнула девочка. – Это все папа организовал для меня. Вернее, для Феликса. Беднягу сегодня похоронят...
Я разузнала у Светланы (вот кто-кто, а ясновидящая ничуть не переменилась, даже одеяние на ней было стандартное, повседневное) последние новости. Оказывается, сопоставление генетического материала подтвердило, что останки, найденные под дубом недалеко от воинской части, именно Феликса: ошибка исключалась.
Художник всем представлял Машу. До меня долетели его слова – он то вел речь о свой новообретенной дочери, то вдруг сбивался и заявлял, что это его блудный сын Феликс. Я заметила уныние на лице Маши. Что же получается – Сальвадор Аскольдов взял ее к себе только потому, что в Маше живет душа Феликса, и он считает, что обрел своего сына, хотя бы и в совершенно ином обличии?
Потягивая французское шампанское, я поделилась своими мыслями с Марком. Иллюзионист, посмотрев по сторонам, тихо ответил:
– Катенька, ты тысячу раз права! Сальвадор видит в Маше не десятилетнюю сироту, которая так хочет обрести настоящую семью, а, как ни прискорбно, своего погибшего сына. Он ведь уверовал в то, что в теле Маши обитает душа Феликса, и, боюсь, именно этим и объясняется его маниакальная привязанность к девочке.
И как долго будет продолжаться сия комедия? Ведь рано или поздно Аскольдов увидит, что девочка Маша – отнюдь не его сын Феликс. И даже если предположить, что в ней живет душа несчастного подростка... Она ведь совершенно иная личность!
Аскольдов, разъезжавший по залу для приемов и саду в инвалидном кресле, то и дело подзывал к себе Машу и представлял прибывшим гостям. До меня снова донеслись обрывки разговоров – художник несколько раз назвал девочку Феликсом. Маша, как я видела, была готова разреветься.
Улучив момент, я вместе со Светланой подошла к Маше, и мы попытались утешить ее.
– Почему все так? – спросила девочка, в больших глазах которой застыли слезы. – Я ведь так надеялась найти семью! И Сальвадор велел тотчас называть его папой. Но ведь он уверен, что я – его сын. Только я не его сын! Я не Феликс! Я – Маша!
Внезапно рядом с нами возник знакомый и столь неприятный мне тип – яппи Илья Плотников. Поздороваться со мной он даже не соизволил, сделал вид, что мы незнакомы. Бывший чекист произнес, обращаясь к Маше:
– Тебя хочет видеть твой отец...
Маша, опустив украшенную цветами и бриллиантами головку, последовала за «шестеркой» Аскольдова. Я вздохнула:
– Боюсь, что здесь, на Рублевке, в семье миллионера, Маше намного хуже, чем в детском доме в провинциальном Ленинске!
– Я тоже так считаю, – заметил подошедший Марк и нежно взял меня под локоть.
О, какое же незабываемое чувство пробрало меня! Все заботы и проблемы тотчас отступили на второй план, и я вдруг поняла, что влюблена в иллюзиониста. Только этого не хватало! Но почему, собственно, и нет? Внезапно мне представилась семейная идиллия – Марк, я и наш ребенок... Только в виде ребенка отчего-то выступала Маша.