Датчане собрали армию, насчитывающую, вероятно, более пяти тысяч человек, пересекли Британию, вторглись в Уэссекс и не предприняли ничего, кроме грабежа. Теперь они отступали, но вряд ли это лето было для них удачным.
Бурги Альфреда сделали свое дело, защитив большую часть богатств Уэссекса, но сдержать датчан - это не то же самое, что победить их.
- Так почему же они не напали на Винтанкестер? - спросила меня Этельфлед.
- Он слишком неприступен.
- Поэтому они просто уходят?
- Слишком много предводителей, вероятно, у них такие же военные советы, как у нас. Каждый со своей идей, и они пытаются договориться, а теперь возвращаются домой, потому что не смогли принять решение.
Лунден лежал на границе с Восточной Англией, поэтому уже на второй день пути мы были глубоко в сердце земель Эорика, и Эдвард позволил армии отомстить.
Отряды разъехались в разные стороны, грабя фермы, угоняя скот и сжигая деревни. Наше движение замедлилось до скорости улитки, а присутствие обозначалось огромными столбами дыма от горящих домов.
Датчане ничего не предпринимали. Они отступили далеко вглубь страны, а мы шли следом, спускаясь с невысоких холмов на широкую равнину Восточной Англии.
Это была страна влажных полей и обширных болот, длинных дамб и медленных рек, камышей и дичи, утренних туманов и вечной грязи, дождя и холодных колючих ветров с моря. Дорог было мало, а тропы коварны.
Я снова и снова твердил Эдварду, что нужно держать армию поблизости, но он стремился разорить земли Эорика, так что войска расползались все шире, и моим людям, по-прежнему выступавшим в роли разведчиков, было все труднее поддерживать связь с самыми дальними флангами.
Дни стали короче, ночи холоднее, и всегда не хватало дров, чтобы разжечь столько костров, сколько было необходимо, поэтому использовали древесину и солому с крыш захваченных зданий, и по ночам эти костры распространялись на огромном пространстве, но датчане по-прежнему не воспользовались преимуществом нашей раздробленности.
Мы продвинулись дальше вглубь их королевства воды и грязи и всё ещё не видели датчан. Мы обошли Грантакастер, направляясь к Элею, и на небольших возвышенностях обнаружили огромные дома для празднеств с высокими крышами, покрытые толстым слоем тростника, который горел с резким треском, но обитатели этих домов ушли от нас еще дальше вглубь страны.
На четвертый день я понял, где мы. Мы следовали вдоль укреплений по римской дороге. Прямая как копье, она вонзалась в низменные земли, и я отправился на разведку на запад и обнаружил мост у Эанулфсбирига.
Его починили с помощью огромных грубо обтесанных бревен, торчащих поперек почерневших от огня римских каменных столбов. Это был западный берег Узе, где Сигурд бросил мне вызов, и дорога от моста вела в Хантандон.
Я вспомнил, как Лудда рассказывал, что противоположный берег реки выше, именно там люди Эорика планировали устроить для меня засаду, казалось весьма вероятным, что сейчас Эорику придет в голову та же самая мысль, так что я послал Финана с пятьюдесятью людьми разведать этот далекий мост.
Они вернулись после полудня.
- Сотни датчан, - кратко объявил Финан, - и флот. Они ждут нас.
- Сотни?
- Я не мог перейти реку, чтобы сосчитать точнее, - ответил он, - иначе меня бы убили, но я видел сто сорок три корабля.
- Это означает тысячи датчан, - сказал я.
- Просто ждут нас, господин.
Я нашел Эдварда в монастыре на юге. С ними были олдермен Этельхельм и олдермен Сигельф, а также епископ Эркенвальд и отец Коэнвульф, и я прервал их ужин, сообщив новости. Стояла холодная ночь, влажный ветер стучал по ставням монастырского зала.
- Они хотят драться? - спросил Эдвард.
- Чего они хотят, господин, - ответил я, - так это чтобы мы были достаточно глупы, чтобы начать драться с ними.
Он выглядел озадаченным.
- Но если мы нашли их..., - начал он.
- Мы должны уничтожить их, - заявил епископ Эркенвальд.
- Они на противоположном берегу реки, через которую мы не можем переправиться, - объяснил я, - только по мосту, который они охраняют. Они перережут нас по одному, пока мы не отступим, а потом будут гнать, как волки стадо овец. Вот чего они хотят, мой король. Они выбрали место для битвы, и мы будем глупцами, если примем их выбор.
- Лорд Утред прав, - прорычал олдермен Сигельф. Я был так изумлен, что промолчал.
- Да, - согласился Этельхельм.
Очевидно, что Эдвард хотел спросить, что же нам следует делать, но он знал, что задав этот вопрос, будет выглядеть слабым. Я видел, как он пытается сделать выбор, и был рад, когда он сделал правильный.
- Тот мост, о котором ты говорил, у Эанулфсбирига?
- Да, мой король.
- Мы можем перейти по нему?
- Да, мой король.
- И если мы перейдем, мы сможем его разрушить?
- Я пройду по этому мосту, мой король, - сказал я, - и отправлюсь в Беданфорд. Приглашу датчан атаковать нас там. Вот так мы сами выберем поле битвы, а не они.
- Это имеет смысл, - сказал Эдвард, все еще раздумывая, взглянув на епископа Эркенвальда и отца Коэнвульфа в поисках поддержки. Оба кивнули. - Тогда именно так мы и поступим, - уже более уверенно произнес Эдвард.
- Не окажешь ли милость, мой король, - сказал Сигельф с неестественной скромностью.
- Всё, что попросишь, - благосклонно отозвался Эдвард.
- Позволь моим людям находиться в арьергарде, мой король. Если датчане атакуют, разреши принять их на мои щиты, позволь Кенту защитить армию.
Эдвард выглядел удивленным и польщенным этой просьбой.
- Конечно, - ответил он, - и благодарю тебя, лорд Сигельф.
Итак, приказы были разосланы разбросанным войскам, призывая их собраться у моста при Эанулфсбириге. Они должны были выступить в путь при первом свете дня, и в то же самое время люди Сигельфа выдвинутся на дорогу, чтобы столкнуться с датчанами чуть южнее Хантандона.
Мы делали ровно то же, что и датчане. Мы вторглись в страну, разрушили ее, а теперь собирались уйти, только мы отходили в хаосе.
Рассвет принес жгучий холод. Поля покрылись инеем, а канавы коркой льда. Я так хорошо помню тот день, потому что половина неба была ослепительно ясного голубого цвета, а другая половина, на востоке, покрыта облаками.
Как будто боги растянули поперек земли одеяло, разделив небо, и конец одеяла был остер как клинок.
Этот конец посеребрило солнце, а под ним земля была темной, он висел над теми землями, по которым в восточном направлении беспорядочно рассыпались войска Эдварда. Многие уже поживились и хотели воспользоваться римской дорогой, той самой дорогой, по которой продвигались воины Сигельфа. Я увидел сломанную повозку, нагруженную жерновами.
Какой-то человек кричал на своих воинов, чтобы те починили повозку, и одновременно с этим нахлестывал двух беспомощных буйволов. Я был с Ролло и двадцатью двумя воинами, мы просто разрезали упряжь тех буйволов и столкнули сломанную повозку вместе с тяжеленным грузом в канаву, разламывая тонкий лед.
- Это мой камень, - завизжал разгневанный человек.
- А это мой меч, - огрызнулся я, - а теперь отправь своих людей на запад.
Большая часть людей Финана находилась близко к Хантандону, и я приказал Осферту взять двадцать всадников и сопроводить Этельфлед на запад от реки. Она смиренно подчинилась, что меня удивило.
Я вспомнил, как Лудда говорил, что есть еще одна дорога, ведущая из Хантандона в Эанулфсбириг, за большим поворотом реки, и поэтому я предупредил Эдварда о существовании этого маршрута и потом послал Меревала со своими мерсийцами его охранять.
Датчане могут попытаться отрезать нас, когда мы будем уходить, - объяснил я Эдварду. - Они могут послать корабли вверх по реке или воспользоваться более узкой дорогой, но разведчики Меревала увидят их, если они предпримут что-либо подобное.
Он кивнул. Я не был уверен, что он полностью понял, что я сказал, но теперь он был так благодарен мне за советы, что, наверное, кивнул бы, даже если бы я велел ему послать людей охранять темную сторону луны.
- Я не знаю наверняка, попытаются ли они отрезать нас при отступлении, но когда твоя армия пересечет мост, просто держи их там. Никто не отправится на Беданфорд, пока все не перейдут реку - сказал я королю.
- Собери их вместе для битвы. Как только все благополучно переправятся, мы пойдем на Беданфорд вместе. Чего нам не следует делать, так это растягивать армию по дороге.
Все должны были переправиться через реку к полудню, но царил хаос. Некоторые войска отстали, а другие были так нагружены добычей, что могли двигаться лишь со скоростью улитки, и люди Сигельфа мешали тем, кто шел в противоположную сторону.
Датчанам следовало перейти через реку и атаковать, но вместо этого они остались в Хантандоне, и Финан наблюдал за ними на юге. Сигельф добрался до Финана только ближе к вечеру, а потом выстроил своих людей поперек дороги примерно в полумиле к югу от реки. Это был хороший выбор позиции.
Небольшой перелесок скрывал некоторых его людей, защищенных с обоих флангов болотами, а спереди наполненным водой рвом. Если бы датчане перешли через мост, они могли бы встать в стену из щитов, но чтобы атаковать Сигельфа, им бы пришлось пересечь глубокий, наполненный водой, ров, за которым уже ожидали кенсткие щиты, мечи, топоры и копья.
- Они могут попытаться обойти болота, чтобы напасть сзади, - сказал я Сигельфу.
- Я уже участвовал в сражениях, - рявкнул он на меня.
Мне было все равно, обидел ли я его.
- Так что не оставайся здесь, если они все-таки пересекут мост, - сказал я ему, - просто отступи. А если они его не пересекут, я сообщу тебе, где ты должен присоединиться к нам.
- Это ты командуешь? - настойчиво спросил он. - Или Эдвард?
- Я, - ответил я, и он выглядел удивленным.
Его сын Сигебрит слышал этот разговор и теперь сопровождал меня в поездке на север, взглянуть на датчан.
- Будут ли они атаковать, господин? - спросил он.
- Ничего не понимаю в этой войне, - сказал я ему, - ничего. Эти ублюдки должны были напасть на нас несколько недель назад.
- Возможно, они нас боятся, - ответил он, а потом засмеялся, что мне показалось странным, но я приписал это юношеской глупости. Он и правда был глупцом, хоть и очень привлекательным глупцом.
Он по-прежнему связывал свои длинные волосы у основания шеи кожаным шнуром, а шею обвивала шелковая лента, на которой еще остались пятна крови с того утра в окрестностях Скиребурнана.
Его дорогая кольчуга была отполирована, пояс с золотыми вставками блестел, а меч с хрусталем на рукояти спрятан в ножны, украшенные драконами из тонкой золотой проволоки.
У него было лицо с выступающими скулами и яркими глазами, а кожа покраснела от холода.
- Так значит, они должны были нас атаковать, - сказал он, - но что следовало сделать нам?
- Атаковать их у Кракгелада, - ответил я.
- Почему мы этого не сделали?
- Потому что Эдвард побоялся потерять Лунден и ждал твоего отца.
- Он нуждается в нас, - сказал Сигербрит с явным удовлетворением.
- В чем он нуждается, так это в гарантиях верности Кeнта.
- Он не доверяет нам? - неискренне спросил Сигербрит.
- А с чего ему доверять? - резко отозвался я. - Ты поддержал Этельволда и отправил гонцов к Сигурду. Конечно, он не доверяет тебе.
- Я подчинился Эдварду, господин, - скромно произнес Сигебрит. Он взглянул на меня и решил, что должен добавить кое-что еще. - Я признаю всё, что ты сказал, господин, но это безумие юности, не так ли?
- Безумие?
- Отец говорит, что юношей могут околдовать и довести до безумия, - он замолчал на некоторое время. - Я любил Эгвинн, - сказал он с тоской в голосе. - Ты когда-нибудь встречал ее?
- Нет.
- Она была маленького роста, господин, как эльф, и прекрасна как заря. Она могла превратить кровь мужчин в огонь.
- Безумие, - сказал я.
- Но она выбрала Эдварда, и я обезумел.
- А теперь? - спросил я.
- Сердце зажило, - произнес он с чувством, - остался шрам, но я уже не настолько глуп и безумен. Эдвард - король, и он был добр ко мне.
- И есть и другие женщины, - заметил я.
- Спасибо Господу, да, - сказал он и снова рассмеялся.
В этот момент он мне нравился. Я никогда ему не доверял, но он, безусловно, был прав - есть женщины, которые доводят нас до безумия и глупости, и сердце можно излечить, даже если останется шрам, а потом мы закончили этот разговор, потому что к нам галопом скакал Финан, а перед нами расстилалась река, и датчане были в пределах видимости.
Узе здесь разливался широко. Облака медленно накрывали небо, так что река выглядела серой и унылой. Дюжина лебедей медленно плыла по медленным водам.
Мне показалось, что мир застыл, даже датчане притихли, все сотни, все тысячи, их знамена сияли под темной тучей.
- Сколько? - спросил я Финана.
- Слишком много, господин, - ответил он, это был ответ, которого я заслуживал, потому что невозможно сосчитать врага, скрывающегося в домах маленького городка.
Еще больше датчан рассеялось вдоль берега реки по обе стороны от города. Я разглядел развевающееся знамя с вороном Сигурда на возвышенности в центре города и флаг Кнута с топором и сломанным крестом у дальнего края моста.
Там были и саксы, потому что вепрь, символ Беортсига, расположился рядом с оленем Этельволда. Вниз по реке, за мостом, на противоположном берегу, были густо пришвартованы датские корабли, но только с семи сняли мачты и провели под мостом, что предполагало, что датчане не собираются использовать свои корабли, чтобы идти вверх по реке до Эанулфсбирига.
- Так почему они не атакуют? - спросил я.
Никто из них не пересек мост, который, конечно же, построили римляне. Я иногда думаю, что если бы римляне не вторглись в Британию, мы бы никогда не смогли переправиться через реку.
На южном берегу, рядом с нашими лошадьми, стоял полуразрушенный римский дом и кучка домиков с соломенными крышами. Это было бы прекрасным местом для авангарда датчан, но по каким-то причинам они, казалось, ограничились ожиданием на северном берегу.
Пошел дождь. Мелкий, колючий дождь, принесший порыв ветра, покрывший рябью реку рядом с лебедями. Солнце висело низко на западе, где небо все еще оставалось безоблачным, так что мне казалось, что и земля за рекой, и датчане с ярко раскрашенными щитами сияли в мире серых теней.
Далеко на севере я заметил шлейф дыма, и это было странно, потому что, что бы там ни горело, оно находилось в землях Эорика, а так далеко на севере наших отрядов не было. Возможно, думал я, это был просто обман зрения или случайный пожар.
- Отец прислушается к тебе? - спросил я Сигебрита.
- Да, господин.
- Скажи ему, мы пошлем гонца, когда ему можно будет отступить.
- А до этого мы остаемся?
- Если датчане не атакуют, то да, - сказал я, - и еще кое-что. Следи за этими ублюдками. Я указал на датчан дальше на западе. - Там дорога, идущая вдоль излучины, и если увидишь, что враги ее используют, отправь нам сообщение.
Задумавшись, он нахмурился:
- Потому что они могут попытаться помешать нашему отходу?
- Именно так, - ответил я, довольный, что он понял, - и если они отрежут дорогу на Беданфорд, то нам придется сражаться с ними и с фронта, и с тыла.
- И именно туда мы направляемся? - спросил он, - к Беданфорду?
- Да.
- И это к западу?
- К западу, - пояснил я Сигельфу, - но вам не придется туда идти - этим вечером вы присоединитесь к остальной армии.
Чего я не сказал, так это того, что оставил большую часть своих воинов неподалеку, сразу позади отряда из Кента. Отец Сигебрита, Сигельф, был настолько гордым и несговорчивым, что немедленно бы обвинил меня в недоверии ему, если бы узнал, что мои люди поблизости. По правде говоря, я хотел лично присмотреть за Хантандоном, а у Финана был самый острый глаз из всех, кого я знал.
Я оставил Финана на дороге, в полумиле к югу от Сигельфа, затем с дюжиной воинов вернулся в Эанулфсбириг. Когда я приехал, уже смеркалось, и хаос в конце концов утих.