Отец Уиллибальд, западно-саксонские священники, близнецы из Мерсии и поющие монахи вынуждены были остаться в Букингааме, пока не улучшится погода. Затем я дал им в сопровождение Сердика и двадцать копьеносцев, чтобы безопасно доставить их домой.
Они взяли с собой волшебную рыбу и пленника Иванна. Альфред, если он всё ещё был жив, захотел бы послушать о предательстве Эорика.
Я передал письмо к Этельфлед с Сердиком, по возвращении он заверил меня, что отдал письмо одной из её надежных служанок, но ответа не принес.
- Мне не позволили увидеться с госпожой, - сказал мне Сердик, - они держат ее под замком.
- Под замком?
- Во дворце, господин. Они все рыдают и причитают.
- Но Альфред был ещё жив, когда ты уезжал?
- Он ещё был жив, но по словам священников, он жив только благодаря молитвам.
- Это в их духе.
- Лорд Эдвард обручён.
- Обручён?
- Я был на церемонии, господин. Он женится на леди Эльфлед.
- На дочери олдермена?
- Да, господин. Её выбрал король.
- Бедный Эдвард, - сказал я, вспомнив рассказанную отцом Уиллибальдом сплетню о том, что наследник Альфреда хотел жениться на девушке из Кента.
Эльфлед была дочерью Этельхельма, олдермена Суморсета, и, видимо, этим браком Альфред хотел соединить Эдварда с самой могущественной семьей уэссекской знати.
Интересно, что случилось с той девушкой из Кента.
Сигурд отправился обратно в свои владения, и в ярости слал налетчиков в Саксонскую Мерсию, чтобы жечь, убивать, порабощать и грабить. Это была война у границ, ничем не отличавшаяся от бесконечных битв между шотландцами и нортумберлендцами.
Ни один из его бандитов не тронул мои владения, но мои поля лежали к югу от обширных земель Беорнота, и Сигурд сконцентрировал свою злость на олдермене Элфволде, сыне человека, который погиб, сражаясь рядом со мной в Бемфлеоте. Земель же Беорнота он не тронул, и это показалось мне интересным.
Поэтому в марте, когда на живых изгородях забелела звездчатка, я взял пятнадцать человек и с новогодними подарками отправился на север, в гости к Беорноту - с сыром, элем и соленой бараниной.
Я обнаружил старика закутанным в меховой плащ, скрюченным в своем кресле. Его лицо обвисло, глаза помутнели, а нижняя губа бесконтрольно дергалась.
Он умирал. Его сын Беортсиг угрюмо наблюдал за мной.
- Настало время, - сказал я, - преподать Сигурду урок.
Беорнот сердился.
- Хватить шагать туда-сюда, - приказал он мне, - ты заставляешь меня чувствовать себя старым.
- Ты и есть старый, - ответил я.
Он скорчился от моих слов.
- Я как Альфред, - сказал он, - собираюсь встретиться со своим богом. Я собираюсь на суд божий, чтобы выяснить, кто вознесется, а кому гореть в аду. Его же пустят на небеса, как думаешь?
- Альфреда пустят, - согласился я, - а тебя?
- По крайней мере, в аду будет тепло, - сказал он, немощно смахивая слюну со своей бороды. - Так ты хочешь воевать с Сигурдом?
- Я хочу убить ублюдка.
- У тебя был шанс перед Рождеством, - сказал Беортсиг. Я проигнорировал его замечание.
- Он ждет, - говорил Беорнот, - ждет смерти Альфреда. Он не станет нападать, пока Альфред не помрет.
- Он уже атакует, - сказал я.
Беорнот покачал головой.
- Просто налеты, - пренебрежительно произнес он, - и он вытащил свой флот на берег в Снотенгахаме.
- В Снотенгахаме? - переспросил я удивленно. Это было настолько глубоко в землях Британии, насколько мог пройти какой-либо морской корабль.
- Что должно убедить тебя в том, что он не планирует ничего, кроме набегов.
- Это говорит мне о том, что он не собирается делать набегов с моря, - сказал я, - но что помешает ему передвигаться по суше?
- Может быть, он будет двигаться, - допустил Беорнот, - когда Альфред умрет. А сейчас, он просто угоняет немного скота.
- Тогда я хочу угнать немного его скота, - сказал я.
Беортсиг бросил сердитый взгляд, а его отец пожал плечами.
- Зачем тормошить дьявола, когда он дремлет? - спросил старик.
- Элфволд не думает, что он дремлет, - возразил я.
Беорнот рассмеялся.
- Элфволд молод, - пренебрежительно сказал он, - и он амбициозен, вечно ищет проблем.
Саксонских лордов можно разделить на два лагеря: тех, кто возмущен превосходством западных саксов на их земле, и тех, кто их поддерживает.
Отец Элфволда поддерживал Альфреда, а Беорноту хотелось бы вернуться в прежние времена, когда в Мерсии был собственный король. Как и все остальные с подобными взглядами, Беорнот отказался послать войска для помощи мне в битве с Хэстеном.
Он предпочел отдать своих людей под начало Этельреда, что означало, что они просидят в гарнизоне Глевекестра, ожидая атаки, которой никогда не будет.
С тех самых пор между обоими лагерями чувствовалась озлобленность, но Беорнот был достаточно хорошим человеком - а может быть, из-за близкой смерти - он не хотел продолжать вражду.
Он пригласил нас остаться на ночь.
- Расскажи мне что-нибудь, - попросил он, - я люблю истории. Расскажи мне про Бемфлеот. - Это было великодушное приглашение, скрыто подразумевающее, что он согласен, что его люди были не в том месте прошлым летом.
Я не рассказал историю полностью. Вместо этого в зале, где балки осветились красным светом огромного очага, а эль сделал мужчин громкоголосыми, я рассказал, как погиб старший Элфволд.
Как мы вместе бросились в атаку, и как мы раскидали датский лагерь, и как мы неистовствовали среди напуганных людей на вершине холма, а потом датское подкрепление пошло в контратаку, и битва ожесточилась. Все внимательно слушали.
Почти всем присутствовавшим приходилось стоять в стене из щитов, и они познали страх этого момента.
Я рассказал, как была убита моя лошадь, и как мы встали в круг из щитов и сражались против орущих датчан, которых так внезапно стало гораздо больше нас, и описал смерть, которую нашел Элфволд. Как он крушил, отправлял врагов в могилу, побеждал одного за другим, пока в конце концов удар топора не разрубил его шлем.
Я не рассказывал, как он посмотрел на меня, так осуждающе, и о ненависти в его предсмертных словах, потому что он решил по ошибке, что я предал его.
Он погиб возле меня, и в тот момент я готовился к смерти, зная, что датчане совершенно точно убьют нас всех на этой заре, провонявшей кровью, но затем Стеапа пришел с войсками западных саксов, и поражение обернулось внезапным, нежданным триумфом.
Люди Беорнота постучали по столам в знак одобрения рассказа. Мужчинам нравятся военные истории, именно поэтому мы нанимаем поэтов, чтобы они развлекали нас на ночь сказками про воинов, мечи, щиты и топоры.
- Хорошая история, - сказал Беорнот.
- Ты виноват в смерти Элфволда, - произнес голос из зала.
На секунду мне показалось, что я ослышался или что реплика была сказана не мне. Стало тихо, как будто каждый подумал то же самое.
- Нам не следовало сражаться! - это был Ситрик. Он поднялся, чтобы говорить, и я увидел, что он пьян. - Ты не разведал леса, - прорычал он.
- И сколько людей погибло из-за того, что ты не разведал леса?
Я знаю, что выглядел слишком изумленным, чтобы говорить.
Ситрик был моим слугой, я спас ему жизнь, взял его еще мальчишкой и вырастил из него мужчину и воина, давал ему золото, награждал, как должно лорду награждать своих последователей, а теперь он смотрел на меня с открытой ненавистью.
Беортсиг, конечно же, наслаждался ситуацией, бросая быстрые взгляды то на меня, то на Ситрика.
Друг Ситрика Райпер, сидевший на той же скамье, положил ему на плечо руку, но тот стряхнул ее.
- Сколько людей ты убил в тот день из-за своей небрежности? - крикнул он мне.
- Ты пьян, - сказал я резко, - и завтра ты будешь ползать передо мной, и может быть, я прощу тебя.
- Лорд Элфволд был бы жив, если бы у тебя была хоть капля мозгов, - выкрикнул он.
Некоторые мои люди кричали на него, пытаясь усадить его, но я прокричал громче:
- Иди сюда, встань на колени!
Вместо этого он плюнул в мою сторону. Зал теперь был переполнен шумом. Люди Беорнота подбадривали Ситрика, а мои выглядели изумленными.
- Дайте им мечи! - крикнул кто-то.
Ситрик вытянул руку.
- Дайте мне клинок! - прокричал он.
Я направился в его сторону, но Беорнот дернулся и схватил меня за рукав слабой рукой.
- Не в моем доме, лорд Утред, - произнес он, - не в моем доме.
Я остановился, а Беорнот с трудом поднялся на ноги. Ему понадобилось ухватиться за край стола, чтобы стоять прямо, дрожащей второй рукой он указал на Ситрика.
- Выведите его! - приказал он.
- А ты держись от меня подальше!- закричал я на него. - Ты, и твоя шлюха жена!
Ситрик попытался вырваться от державших его людей, но их хватка была слишком крепкой, а он был слишком пьян. Его вытащили из зала под насмешки людей Беорнота.
Беортсиг смеялся, наслаждаясь моим замешательством. Отец неодобрительно посмотрел на него и тяжело сел.
- Прошу прощения, - прохрипел он.
- Он пожалеет об этом, - мстительно произнес я.
На следующее утро не было видно никаких признаков Ситрика, и я не спросил, где Беорнот его спрятал.
Мы готовились к отъезду, и Беорнота вынесли во двор двое мужчин.
- Боюсь, что я умру прежде Альфреда, - сказал он.
- Надеюсь, ты будешь жить много лет, - почтительно сказал я.
- Британия будет страдать, когда Альфред уйдет, - сказал он. - Любая определенность умрет вместе с ним, - его голос слабел. Он все еще был смущен вчерашним конфликтом, произошедшем в его доме.
Он видел, как мой собственный человек оскорбил меня, и не дал мне наказать его. Это неприятное происшествие теперь легло между нами, как горящий уголь. Хотя мы оба делали вид, что ничего не произошло.
- Сын Альфреда - достойный муж, - сказал я.
- Эдвард молод, - презрительно сказал Беорнот, - и кто знает, что из него получится? - он вздохнул. - Жизнь - это история без конца, но я бы хотел послушать еще несколько куплетов перед тем, как умру, - он помотал головой. - Эдвард не будет править.
Я улыбнулся.
- У него могут быть другие мысли на этот счет.
- Так говорится в пророчестве, лорд Утред, - сказал он торжественно.
Я опешил на секунду.
- В пророчестве?
- Есть одна колдунья, - сказал он, - она видит будущее.
- Эльфадель? - спросил я. - Ты видел ее?
- Беортсиг видел, - ответил тот, глядя на своего сына, который перекрестился, услышав имя Эльфадель.
- Что она сказала? - спросил я угрюмого Беортсига.
- Ничего хорошего, - резко ответил он, и больше не сказал ни слова.
Я приподнялся в седле и осмотрел двор, ища следы пребывания здесь Ситрика, но ничего не увидел и потому отправился домой.
Финан был озадачен поведением Ситрика.
- Он, должно быть, был пьян до беспамятства, - сказал он удивленно. Я промолчал.
Многое из того, что сказал Ситрик, оказалось правдой. Элфволд умер из-за моей беспечности, но это не давало Ситрику права в открытую обвинять меня.
- Он всегда был достойным человеком, - продолжал Финан так же озадаченно, - но в последнее время стал раздражительным. Не знаю, почему.
- Он становится похож на своего отца,- ответил я.
- Кьяртана Жестокого?
- Не стоило мне спасать Ситрику жизнь.
Финан кивнул.
- Ты хочешь, чтобы я подстроил его смерть?
- Нет, - твердо сказал я, - только один человек может убить его, и это я. Ты понял? Он мой, и пока я не вырежу его кишки, я не хочу слышать его имя.
Вернувшись домой, я выгнал Эльсвит, жену Ситрика, и ее двух сыновей. Ее друзья рыдали и умоляли меня не делать этого, но я был непреклонен. Она уехала.
На следующий день я поехал расставлять ловушку для Сигурда.
То были тревожные дни. Вся Британия ждала смерти Альфреда, точно зная, что после его ухода судьба снова кинет кости.
То, как лягут кости, изменит судьбу Британии, но в какую сторону, никто не знал - возможно, лишь ужасной колдунье были известны ответы.
В Уэссексе хотели сильного короля, способного защитить их, в Мерсии некоторые хотели того же, в то время как другие мерсийцы желали возвращения своего старого короля. На Севере же, где датчане держали земли, мечтали о покорении Уэссекса.
Но Альфред был все еще жив и весной, и летом, пока люди ждали и мечтали, пока рос новый урожай, и пока я с сорока шестью воинами отправился на северо-восток, где Хэстен нашел себе убежище.
Хотел бы я иметь триста человек. За много лет до этого дня мне было сказано, что я поведу войско через Британию. Но чтобы содержать войско, нужны земли, а тех, которыми владел я, хватало лишь на один сытый и вооруженный отряд.
Я собирал оброк продуктами и таможенные пошлины с торговцев, использующих римские дороги, проходящие по владениям Этельфлед, но этого едва бы хватило для войска, поэтому я вел в Честер только сорок шесть человек.
Это было мрачное место. К западу располагались валлийцы, на востоке и севере же отсюда находились владения датских лордов, которые не признавали ничьей власти, кроме своей собственной.
Римляне построили в Честере форт, а в его развалинах укрылся Хэстен.
Были времена, когда имя Хэстена вызывало страх у любого сакса, но теперь он был лишь собственной тенью, за ним шло менее двух сотен людей, да и их лояльность казалась весьма сомнительной.
В начале зимы у него было триста сторонников, но люди ожидали от своего повелителя большего, чем эль и еда.
Они хотели серебра, золота, рабов, поэтому люди Хэстена бежали от него в поисках нового лорда. Они приходили к Сигурду или Кнуту, к тем, кто одаривал золотом.
Честер лежал в диких краях Мерсии, и я нашел войска Этельреда в трех милях от форта Хэстена.
Более ста пятидесяти воинов следили за Хэстеном и не давали ему окрепнуть, разоряя фуражиров.
Над ними предводительствовал парнишка по имени Меревал, который, казалось, обрадовался моему приезду.
- Ты приехал, чтобы убить мрачного ублюдка, господин? - спросил он меня.
- Только посмотреть на него, - ответил я.
На самом деле, я приехал, чтобы посмотрели на меня, хотя и не рискнул поведать кому-нибудь о своей цели. Я хотел, чтобы датчане знали, что я в Честере, поэтому я прошел со своими людьми на юг от старой римской крепости и водрузил стяг с волчьей головой.
На мне была моя лучшая кольчуга, до блеска начищенная моим слугой Осви, я проехал рядом со старыми стенами, и один из людей Хэстена мог бы попытать счастья и пустить в меня стрелу.
Я увидел, как в воздухе промелькнуло перо, и маленькая стрела воткнулась в дерн в нескольких шагах от копыт моего коня.
- Он не сможет защитить все стены, - с тоской сказал Меревал.
Он был прав. Римский форт в Честере был огромен, почти как город, и людей Хэстена не хватало, чтобы расставить их на протяжении всего обветшавшего крепостного вала.
Мы с Меревалом могли объединить силы и атаковать ночью и, возможно, нашли бы незащищенный участок стены, а затем вступили в жестокий бой на улицах, но у нас было почти столько же воинов, сколько и у Хэстена, и мы не могли пойти на такой риск.
Мы могли потерять людей, побеждая противника, который уже был повержен. Поэтому я ограничился тем, что дал Хэстену понять: я приехал сюда, лишь чтобы подразнить его. Он ненавидел меня.
Всего год назад он был величайшим среди северян, а теперь прятался, как побитый лис в своей норе. И это я довел его до такого состояния.
Но это был хитрый лис, и я знал, что он уже продумывает, как бы восстановить свои силы.
Старый форт был построен в большой излучине реки Ди. Сразу за его южной стеной находились развалины огромного каменного сооружения, бывшего когда-то ареной, где, по словам священника Меревала, христиан скармливали диким зверям.
Некоторые вещи слишком невероятны, я не был уверен, что поверил в это. Остатки арены стали бы отличным бастионом для небольшого войска Хэстена, но вместо этого он собрал всех своих людей в северной части форта, где река текла вблизи стен.