Там он держал пару небольших кораблей, не что иное, как старые торговые лодки, которые, видимо из-за течи в них, были наполовину вытащены на берег.
Если бы на него напали и отрезали от берега, эти корабли помогли бы ему переплыть через Ди и сбежать в соседние пустоши.
Меревала озадачило моё поведение.
- Ты пытаешься вызвать его на бой? - спросил он меня на третий день, когда я опять подъехал к старой крепостной стене.
- Он не станет биться, - ответил я, - но я хочу, чтобы он вышел и встретил нас. И он выйдет - он не сможет устоять.
Я остановился на прямой как стрела римской дороге, сбегавшей к двум арочным воротам, ведущим в форт. Сейчас ворота были забаррикадированы огромными бревнами.
- Ты, наверное, знаешь, что однажды я спас ему жизнь?
- Я не знал.
- Были времена, когда я думал, что сглупил. Мне следовало прикончить его при первой же встрече.
- Прикончи его сейчас, господин, - предложил Меревал, потому что Хэстен как раз вышел из западных ворот форта и неторопливо ехал к нам.
С ним было еще три всадника, Они остановились около юго-западного угла форта - между стенами и развалинами, Хэстен поднял обе руки вверх, показывая, что намерен только поговорить.
Я развернулся к нему и пришпорил коня, но позаботился остановиться на расстоянии, недоступном для выстрела из лука с крепостного вала. С собой взял только Меревала, оставив остальных наблюдать со стороны.
Хэстен подъехал улыбаясь, будто эта встреча была ему очень приятна. Он не слишком изменился, только теперь он носил бороду, которая уже поседела, хотя его густые волосы были еще белокурыми.
У него было обманчиво открытое, полное очарования лицо с веселыми ясными глазами. Он носил дюжину браслетов и, несмотря на теплый весенний день, плащ из меха котика.
Хэстен всегда любил выглядеть состоятельным. Люди не пойдут за бедным лордом, тем более за скаредным, и поскольку он надеялся вернуть свое богатство, ему приходилось делать уверенный вид. Он притворился, что очень рад видеть меня.
- Лорд Утред! - воскликнул он.
- Ярл Хэстен, - произнес я, стараясь, чтобы его титул звучал как можно неприятнее, - разве ты не должен уже быть королем Уэссекса?
- Это удовольствие откладывается, - ответил он, - а пока позволь поприветствовать тебя в моем нынешнем королевстве.
Я рассмеялся, на что он и рассчитывал.
- В твоем королевстве?
Он простер руку над унылой долиной реки Ди внизу.
- Никто не называет себя королем этих мест, почему бы мне не стать им?
- Это земли лорда Этельреда, - сказал я.
- А лорд Этельред щедро распоряжается своим имуществом, - произнес Хэстен, - я слышал, даже благосклонностью своей жены.
Меревал зашевелился позади меня, и я упреждающе поднял руку.
- Ярл Хэстен шутит, - произнес я.
- Конечно, шучу, - без улыбки сказал Хэстен.
- Это Меревал, - представил я ему своего попутчика, - он служит лорду Этельреду. Он может снискать расположение моего кузена, убив тебя.
- Он бы угодил ещё больше, убив тебя, - проницательно сказал Хэстен.
- Это так, - согласился я и взглянул на Меревала. - Ты хочешь убить меня?
- Господин! - потрясенно сказал тот.
- Мой лорд Этельред, - сказал я Хэстену, - желает, чтобы ты ушел с его земли. У него и без тебя полно забот.
- Лорд Этельред, - произнес Хэстен, - может приехать и выгнать меня.
Встреча, как и ожидалось, была совершенно бессмысленной. Хэстен вышел из форта не для того, чтобы слушать череду угроз, а потому, что хотел узнать причину моего присутствия.
- Возможно, - сказал я, - лорд Этельред прислал меня, чтобы прогнать тебя.
- Когда ты последний раз выполнял его распоряжения?- спросил Хэстен.
- Возможно, его жена хочет прогнать тебя, - сказал я.
- Думаю, она бы скорее желала моей смерти.
- Тоже верно, - сказал я.
Хэстен улыбнулся:
- Лорд Утред, ты пришел с одним отрядом воинов. Мы, разумеется, боимся тебя. Кто же не боится Утреда Беббанбургского? -произнеся эту лесть, он отвесил мне поклон, сидя в седле.
- Но одного отряда не хватит, чтобы исполнить желание леди Этельфлед. - он подождал моего ответа, но я ничего не сказал. -Можно я скажу, что озадачивает меня ? - спросил он.
- Скажи, - ответил я.
- Уже четыре года ты, лорд Утред, выполняешь волю Альфреда. Ты убиваешь его врагов, возглавляешь его армию, обеспечиваешь безопасность королевства, но взамен за свою службу имеешь только один отряд воинов.
У других есть земли, большие дома, их кладовые ломятся от богатств, шеи их женщин украшены золотыми цепями, и они могут вести в бой сотни верных людей, а человек, обеспечивший их безопасность, ходит без награды. Почему ты терпишь такого неблагодарного повелителя?
- Я спас тебе жизнь, - ответил я, - а ты озадачен неблагодарностью?
Он довольно рассмеялся.
- Он берет тебя измором, потому что боится тебя. Они уже сделали из тебя христианина?
- Нет.
- Тогда присоединяйся ко мне. Мы с тобой, лорд Утред, мы выкинем Этельреда из его замка и разделим Мерсию между собой.
- Я предложу тебе земли в Мерсии, - сказал я.
Он улыбнулся.
- Владения в два шага длиной и в один шаг шириной? - спросил он.
- И в два шага глубиной, - ответил я.
- Меня сложно убить, - сказал он. - Боги явно любят меня, так же как и тебя. Я знаю, что Сигурд проклинает тебя после Йолля.
- Что ты еще слышал?
- Что солнце всходит и заходит.
- Получше смотри на него, - сказал я, - потому что можешь увидеть не так уж много рассветов и закатов.
Я неожиданно подтолкнул коня вперед, заставив скакуна, на котором сидел Хэстен, попятиться.
- Слушай, - сказал я резким голосом, - у тебя есть две недели, чтобы уйти отсюда. Ты понял меня, неблагодарное собачье дерьмо? Если через две недели ты еще будешь здесь, я сделаю с тобой то же, что с твоими людьми у Бемфлеота.
Я взглянул на двух его спутников, затем опять на Хэстена.
- Две недели, - сказал я, - а потом придут западно-саксонские войска, и я сделаю из твоего черепа чашу для питья.
Я конечно же лгал, во всяком случае о приходе западно-саксонских отрядов, но Хэстен знал, что эти отряды дали мне численное преимущество для победы в Бемфлеоте, поэтому ложь была правдоподобной.
Он начал что-то говорить, но я развернулся и пришпорил коня, дав Меревалу знак следовать за мной.
- Я оставлю Финана с двадцатью воинами, - сказал я мерсийцу, когда мы достаточно далеко отъехали от Хэстена, - не пройдет и двух недель, как вам надо ожидать нападения.
- Со стороны Хэстена? - с сомнением спросил Меревал.
- Нет, от Сигурда. Он приведет по меньшей мере три сотни человек. Хэстену нужна помощь, и он будет добиваться расположения Сигурда, сообщив ему о моем приезде. Сигурд приедет, потому что хочет моей смерти.
Конечно, я не был уверен, что это случится, но я думал, что Сигурд не устоит перед наживкой.
- Когда он придет, - продолжил я, - отступайте.
Идите в леса, будьте впереди него и доверьтесь Финану. Пусть Сигурд теряет своих воинов на пустой земле. Даже не думайте сражаться с ним, просто идите впереди него.
Меревал не спорил. Вместо этого он недоуменно взглянул на меня после непродолжительного раздумья.
- Господин, - спросил он, - почему Альфред не наградил вас?
- Потому что он не доверяет мне, - сказал я, поразив своей честностью Меревала, который уставился на меня с широко раскрытыми глазами, - и если ты хоть немного верен своему лорду, - продолжил я, - ты скажешь ему, что Хэстен предложил мне заключить союз.
- И я скажу ему, что ты отказался.
- Можешь сказать, что я заинтересовался, - вновь поразил я своего собеседника. Я пришпорил коня.
Сигурд и Эорик приготовили для меня западню, которая почти сработала, теперь же я расставлял ловушку для Сигурда.
Я не надеялся убить его, пока нет, но я хотел заставить его пожалеть о попытках убить меня. Но сначала я хотел узнать будущее. Пришло время отправиться на север.
Я дал Сердику свою хорошую кольчугу, шлем, плащ и коня. Сердик был ниже меня, но достаточно высок, и одетый в мою одежду, со скрытым пластинами шлема лицом, он вполне мог сойти за меня.
Я отдал ему свой щит с нарисованной волчьей головой и велел ему показываться ежедневно.
- Не подходи близко к стенам, - сказал я, - просто дай ему понять, что я наблюдаю за ним.
Свое знамя с головой волка я оставил с Финаном и на следующий день уехал вместе с двадцатью шестью воинами на восток.
Мы выехали до рассвета, так что ни один из разведчиков Хэстена не видел нашего отъезда, и двигались в сторону восходящего солнца. Когда становилось светло, держались лесистых местностей, но продолжали ехать на восток. Лудда по-прежнему оставался с нами.
Он был плутом, вором и нравился мне. Лучшим в нем было его удивительное знание Британии.
- Я постоянно в пути, господин, - объяснил он мне, - вот почему я знаю дорогу.
- Всегда в пути?
- Если ты продал кому-то два ржавых железных гвоздя за кусок серебра, то не захочешь попасть в его руки на следующее утро, господин, так ведь? Ты уедешь, господин.
Я рассмеялся. Лудда был нашим проводником и вел нас на восток по римской дороге, пока мы не увидели селение, от которого в небо поднимался дым, и тогда мы сделали широкий крюк на юг, чтобы не быть замеченными. Здесь не было дорог между селениями, только пастушьи дорожки, ведущие на холмы.
- Куда он ведет нас? - спросил меня Осферт.
- Букестанес, - ответил я.
- Что там?
- Земля принадлежит ярлу Кнуту, - сказал я, - тебе не понравится то, что там, поэтому я не скажу.
Я бы лучше взял с собой Финана, но я поручил ирландцу держать Сердика и Меревала подальше от неприятностей. Мне нравился Осферт, но иногда его осторожность скорее мешала, чем помогала.
Если бы я оставил Осферта в Честере, он бы слишком поспешно отступил при появлении Сигурда.
Он бы чересчур ограждал Меревала от неприятностей, уйдя вглубь приграничных лесов между Мерсией и Уэльсом, и Сигурд, скорее всего, прекратил бы преследование. Я хотел раззадорить и подразнить Сигурда и верил, что Финан справится.
Пошел дождь: не тихий летний дождик, а ливень, вслед за которым задул резкий восточный ветер. Наше странствие стало медленным, жалким и более безопасным. Безопасным, потому что мало кому захотелось бы выйти на улицу в такую погоду.
Когда мы встречали незнакомцев, я называл себя лордом Кумбраланда, едущим выказать почтение ярлу Сигурду.
Кумбраланд был захолустьем, мало кто из лордов ссорился из-за него. Я провел там какое-то время и мог ответить на любой вопрос, но никто из встретившихся нам людей не хотел их задавать.
Мы поднялись на холмы и через три дня прибыли в Букестанес. Он лежал в лощине среди холмов и представлял собой городок, построенный рядом с кучкой римских сооружений, сохранивших каменные стены, но чьи крыши давно уже были покрыты соломой.
Защитного частокола не было, но на краю города нам преградили путь трое мужчин в кольчугах, вышедшие из лачуги.
- Вы должны заплатить за въезд в город, - сказал один из них.
- Кто вы? - спросил второй.
- Кьяртан, - ответил я. Именно этим именем из моего прошлого я назывался в Букестанесе, так звали злобного отца Ситрика.
- Откуда вы? - спросил мужчина. У него было длинное копье с ржавым наконечником.
- Из Кумбраланда, - сказал я.
Все трое ухмыльнулись.
- Из Кумбраланда, да? - сказал первый, - здесь вы не сможете расплатиться овечьим дерьмом. Он рассмеялся, довольный собственной шуткой.
- Кому вы служите? - спросил я его.
- Ярлу Кнуту Ранульфсону, - ответил второй, - наверно, о нем слышали даже в Кумбраланде.
- Он знаменит, - сказал я, изображая благоговение, затем заплатил им серебром от разрубленного на куски браслета.
Я немного поторговался с ними, но не сбивая сильно цену, потому что хотел посетить город, не вызывая подозрений. Поэтому я заплатил серебром, которое едва мог позволить себе, и нас пропустили на грязные улицы.
Мы укрылись на обширной ферме в восточной части городка. Фермой владела вдова, которая давно забросила разведение овец и жила за счет путешественников, искавших горячие источники, которые славились целебной силой. Хотя сейчас, по ее словам, источники охранялись монахами, которые требовали серебро с любого, прежде чем тот войдет в старинную римскую купальню.
- Монахи? - спросил я ее, - я думал, что это земля Кнута Ранульфсона.
- А ему какое дело? - спросила она. - Пока ему платят серебром, ему все равно, какому богу они молятся.
Она была саксонкой, как и большинство жителей городка, но говорила о Кнуте с нескрываемым уважением.
Ничего странного. Он был богат, опасен, и говорили, будто он самый лучший мечник во всей Британии.
Говорили, что его клинок - самый длинный и смертельный в стране, поэтому его называли Кнут Длинный Меч, и помимо этого Кнут еще был ревностным союзником Сигурда.
Если бы Кнут Ранульфсон знал, что я в его землях, то Букестанес кишел бы датчанами, охотящимися за моей головой.
- Так ты здесь, чтобы посетить горячие источники? - спросила вдова.
- Я ищу колдунью, - сказал я.
Вдова перекрестилась.
- Господь да сохранит нас, - сказала она.
- Что нужно сделать, чтобы увидеть ее? - спросил я.
- Заплатить монахам, конечно же.
Христиане такие странные. Они утверждают, что у языческих богов нет силы, и что старое колдовство так же фальшиво, как мешочки Лудды с железом. Но при этом когда они болеют, или их постигает несчастье, или если они хотят детей, они идут к заклинательнице, колдунье, которая есть в любой местности.
Священник читает проповеди против таких женщин, объявляя их злом и еретичками, а на следующий день платит заклинательнице серебром, чтобы узнать свое будущее или убрать бородавки на лице. Монахи Букестанеса не были исключением.
Они сторожили римскую баню, пели в часовне и брали серебром и золотом за организацию встречи с agl?cwif.
Аgl?cwif - это женщина-монстр, и именно такой я считал Эльфадель. Я страшился ее и хотел услышать, поэтому послал Лудду и Райпера договориться о встрече. Они вернулись и сказали, что заклинательница желает золота. Не серебра, золота.
Я взял с собой деньги на эту поездку и почти все их пустил по ветру. Мне пришлось взять золотые цепи Сигунн и две из них отдать монахам. Я поклялся, что однажды верну драгоценные звенья.
На закате второго дня нашего пребывания в Букестанесе я отправился на юго-запад к нависавшему над городом холму, на котором находилась древняя могила - зеленый курган на пропитанном влагой холме.
У этих могил были мстительные духи, и меня пробирал озноб, когда я направился по тропинке в лес из ясеней, бука и вяза.
Мне сказали, чтобы я шел один, и если ослушаюсь, колдунья не появится, но сейчас я очень хотел, чтобы кто-нибудь прикрывал меня со спины.
Я остановился, слыша только дуновенье ветра в листве, шум падающих капель и журчание ручья неподалеку.
Вдова сказала, что некоторые ждали по нескольку дней, чтобы получить совет от Эльфадель, а другие отдавали золото или серебро, приходили в лес и ничего не находили.
- Она может растаять в воздухе, - сказала крестясь вдова. Однажды, по ее словам, пришел сам Кнут, а Эльфадель не явилась.
- А ярл Сигурд? - спросил я ее. - Он тоже приходил?
- Он приходил в прошлом году, - сказала вдова, - и был щедр. С ним был саксонский лорд.
- Кто?
- Почем мне знать? Они не останавливались в моем доме. Они остановились у монахов.
- Расскажи все, что помнишь, - попросил я ее.
- Он был молод, - сказала она, - с длинными, как у тебя, волосами, но он все-таки был саксом.
Большинство саксов обрезают волосы, а датчане, наоборот, отращивают.
- Монахи называли его саксом, господин, - продолжала вдова, - но кем он был? Я не знаю.
- Он был знатным?
- Он был одет как лорд, господин.