– А визы? – пролепетал Игорь Леонидович. – До послезавтра… И ведь выходные…
– Визы есть, – отрезал Рашидов и повернулся к одному из своих. – Сегодня же отправишься с ним за билетами. Решите сами, кто из наших поедет.
Телохранитель кивнул.
Мы по-прежнему стояли перед дверьми тира. Рашидову это порядком надоело, и он приказал Волконскому:
– Открывай!
Игорь Леонидович пробормотал, что у него нет ключа и что надо идти к секретарше Стрельцова.
– Ну так иди!!! – заорал Рашидов и все-таки шарахнул кулаком по каменной стене.
Волконский просеменил к одному из выходов на поверхность. Рашидов послал вместе с ним двух своих молодцев. Остальные обсуждали, можно ли выбить эту дверь. Откровенно говоря, выглядела она очень солидно. Иван Петрович тем временем рассматривал замок.
– За минуту справлюсь, – объявил он.
– Ты о чем, дед? – не сразу понял Рашидов, задумавшийся о чем-то о своем.
– Замок плевый, – пояснил Иван Петрович. – Дверь мощная, а на замок поскупились.
Папа Сулейман очень внимательно посмотрел на Ивана Петровича.
– Специалист, говоришь? Ну давай, действуй. А я посмотрю. Для таких специалистов у меня работа всегда найдется. – Рашидов усмехнулся.
Иван Петрович извлек из рюкзачка инструмент и принялся за работу. Сережка, как обычно, светил ему фонариком. Хотя эти туннели и освещались лампочками, но Ивану Петровичу для работы требовалась дополнительная подсветка. Он справился за пятьдесят секунд: папа Сулейман засекал по часам.
– Молодец, дед! – похвалил щедрый сегодня на похвалы папа Сулейман. Он вообще сегодня был в хорошем настроении, не то что накануне вечером.
Мы вошли в помещение. Волконского все еще не было. Один из телохранителей щелкнул выключателем, и помещение осветили лампы дневного света.
Фактически это были две огромные комнаты с перегородкой между ними. Потренироваться в стрельбе здесь можно было практически из любого вида оружия, разве что гранатомета я не заметила. Всевозможные пистолеты, винтовки, автоматы и даже небольшие пулеметы хранились в специальных стойках. Мишени тоже были разнообразными – и в виде зверей, и в виде птиц, а также женщины и мужчины. В правом углу стояли компьютер, принтер и огромный ксерокс.
Мы все разбрелись по разным частям просторных помещений. Откровенно говоря, ничего интересного для себя я не увидела. Сережка же рассматривал экспонаты с горящими глазами. Ему явно хотелось что-то испробовать на практике.
Внезапно за нашими спинами послышался голос:
– Как вы сюда попали?!
Это опять был Волконский. Они с рашидовскими молодцами вернулись ни с чем: секретарша Олега Вениаминовича сказала, что ключ от тира имеется только у шефа. Я не понимала, что же все-таки тут такого секретного… Но, с другой стороны, мы слышали крики ужаса, издаваемые человеком, следовавшие сразу за выстрелами.
Папа Сулейман не удостоил Волконского ответом и поинтересовался, зачем тут установлена техника, – он кивнул на компьютер.
– А это наше фирменное предложение, – улыбнулся Волконский и объяснил, какие развлечения предлагаются клиентам ночного клуба в тире.
Например, у вас есть ненавистая теща (или свекровь). Убить ее в жизни вы не можете. Стоит ли из-за тещи (или свекрови) садиться в тюрьму? Но ведь так иногда хочется пальнуть… «Жар-птица» как раз предлагает отвести душу.
Вы приносите фотографию вашей обидчицы, и работник клуба изготовляет по ней цветную мишень. Можно в полный рост, можно только голову, можно любую часть тела. Причем в любых количествах – чтобы убивать ее столько раз, сколько захочется. Всеми возможными способами. Заказываете сто копий, а потом палите по ней сколько душеньке угодно из всех имеющихся в тире видов оружия.
Если сделать заказ за неделю, то изготовляется кукла с чертами лица вашей тещи (свекрови или других родственников и знакомых), причем такая, из которой при каждом попадании вытекает специальный состав, по виду напоминающий кровь. Можно обеспечить выпадение кишок и прочих внутренностей. Тут опять же как клиент пожелает.
Как я успела заметить, один из рашидовских молодцев очень заинтересовался предлагаемыми «Жар-птицей» услугами.
– А в живых людей не стреляете? – подал голос Иван Петрович, с большим интересом изучавший какой-то пистолет.
Волконский на секунду замялся, но Рашидов, уже получивший от нас информацию, схватил Игоря Леонидовича за грудки и рявкнул:
– Ну?!
– Мы никого не убиваем… – Голос Игоря Леонидовича дрожал.
– Выкладывай, что у вас тут делается, мать вашу! – орал папа Сулейман. – И почему я про этот подвал узнаю только сейчас?!
Потом Рашидов стал что-то говорить про «сокрытие доходов» (естественно, подобное сокрытие каралось более сурово, чем сокрытие доходов от налоговой инспекции). Впрочем, я папу Сулеймана уже не слушала – мне это выяснение отношений порядком надоело. Какая разница, кто кому с чего и сколько процентов должен заплатить? Ну почему бы каждому не заняться каким-нибудь полезным для общества делом? Работай сам и не мешай другому. А тут…
Я подошла к дальней от входа стене и заметила в правом углу какой-то пульт. Лишь из праздного любопытства я подошла и нажала на первую попавшуюся кнопку.
Средняя панель стены начала разворачиваться. Услышав этот шум, находившиеся в тире мужчины мгновенно замолкли. На обратной стороне панели был установлен огромный крест. Его высота составляла около двух метров, ширина каждой доски – сантиметров пятьдесят. В нескольких местах были прикреплены ремни с «карабинчиками». Похоже, что ими к кресту привязывали жертву. Верхняя же часть креста и горизонтальная планка были испещрены вмятинами от пуль.
Все приблизились и принялись внимательно изучать новый экспонат.
Потом за пульт взялся сам Рашидов.
Могу сказать лишь одно: поистине безгранична фантазия человеческая.
У папы Сулеймана возник вопрос (как, впрочем, и у меня тоже): кого используют в качестве подопытных кроликов? Волконский пояснил, что это могут быть проигравшиеся вдрызг на столах наверху (случается, что и просто играют, чтобы получить мишень), иногда покупают девочек, ловят бомжей…
– А несчастные случаи? – допытывался Рашидов.
Волконский пояснил, что во время подобных «стрельбищ» постоянно присутствует врач, но… ранения бывают. Летальные исходы случались всего лишь трижды.
Папа Сулейман рявкнул что-то на родном языке и заявил, что будет иметь очень серьезный разговор со Стрельцовым по этому поводу. Только кровавых игрищ ему не хватало в его районе.
Затем мы направились во второй зал. Там тоже имелся пульт у дальней стены – и я снова поразилась чьей-то изобретательности. Уж не Олег ли Вениаминович случайно такой выдумщик?
В левой боковой стене второго зала имелись две неприметные двери.
– Тут что? – спросил папа Сулейман.
– Реквизит, – пожал плечами Волконский.
– Открывай, – велел Рашидов.
У Игоря Леонидовича опять не оказалось ключей. Рашидов перехватил взгляд Ивана Петровича и кивнул. Сосед приступил к работе.
Вскоре мы вошли в складское помещение. В первый момент я подумала, что у меня поехала крыша. В одном углу лежало штук двадцать кукол, залитых искусственной кровью, вытекшей из многочисленных «ран» и уже засохшей. Но меня шокировало другое: все куклы являлись довольно точными копиями Райки Белоусовой!
Я стояла с раскрытым ртом. Похоже, кроме меня, ее никто не узнал. То ли папа Сулейман Раису никогда не видел, то ли не помнил, как она выглядит, но он никак не отреагировал на копии Райки, представленные в таком количестве. Сережка с Иваном Петровичем тоже видели ее только мельком, когда она появилась в нашей квартире и заявила старшему лейтенанту Терентьеву, что больше не нуждается в его услугах.
Телохранители во главе с Рашидовым и мой сын с соседом бродили по складу и рассматривали хранившееся там добро. Я же по-прежнему смотрела на Раек.
– Ну что, понравилось? – услышала я над ухом голос папы Сулеймана. – Хочешь в кого-то пострелять?
– В нее бы не отказалась, – кивнула я на кучу кукол. – Вижу, что не только мне она досадила.
Тут папа Сулейман присмотрелся к куклам повнимательнее и только теперь заметил, что все они являют одну и ту же мадам.
– Кто это? – спросил он у меня.
Я пояснила. Рашидов присвистнул и подозвал к себе Волконского. Игорь Леонидович не мог сказать, кто заказал и расстрелял столько Раек. Волконский говорил, что работает в основном «наверху», заведует артистами и девочками. Подвал – не его вотчина.
Мы с Иваном Петровичем направились ко второй закрытой двери. Замок на ней оказался гораздо сложнее, чем на всех предыдущих, но дядя Ваня справился и с ним, правда, провозился минут десять. С каждой секундой мое любопытство нарастало. Что же за этой дверью?
За дверью стояли гробы – штук двадцать.
Мы с Иваном Петровичем быстро переглянулись и тут уже услышали возглас Рашидова, появившегося за нашими спинами. Вот тут он уже не церемонился с Волконским, но, по-моему, Игорь Леонидович был удивлен не меньше, чем мы.
– Зачем тут гробы? – прошипел Рашидов.
– На-на-наверное, для несчастных случаев, – пролепетал Волконский.
– Кто их сюда поставил?
– На-на-наверное, Олег.
Игорь Леонидович трясся, как лист на ветру. Рашидов, схватив Волконского за шиворот, матерился, перемежая русские народные эпитеты со словами своего родного языка. Подозреваю, что на своем родном он говорил примерно то же, что и по-русски.
Наконец папа Сулейман взял себя в руки и отпустил трясущегося Волконского. Тот стоял, обливаясь холодным потом. В эти минуты мне было его жаль.
А Олег-то Вениаминович хорош! Крутит любовь с Райкой и одновременно ее расстреливает. Почему-то я не сомневалась, что это именно он старается. Устроил сыр-бор с выживанием Валерия Павловича из района. Но, может, его ситуация похожа на Женину? Он почему-то не может расстаться с живой Райкой, но одновременно пытается нагадить ее отцу и отводит душу с манекенами. Или она его чем-то держит?
Если всю кашу заварил Стрельцов, то во время пожара могли взорвать трупы жертв «несчастных случаев». Стрельцов посылал людей к художнику Косте, заставляя отказаться от мансарды, а затем оформил ее на подставное лицо. Фотосалон вполне вписывается в стрельцовский бизнес. Но тогда кто же стрелял в парней, сидевших в деревенском доме? Ведь чудом спасшийся Алик работает на Олега Вениаминовича? Неужели он готов был им пожертвовать? И кто взял моего бывшего? И где все-таки сейчас Женя?
Мы покинули подвал, последовав за разъяренным Рашидовым. Телохранители с трудом поспевали за шефом.
Как только мы поднялись в магазин, Рашидов плюхнулся в кресло для посетителей, велел принести ему коньяку, достал из кармана трубку и стал набивать ее.
– Валерий Павлович? – спросил он неожиданно.
И тут я поняла, что следует сказать о том, что Могильщик сейчас находится у меня дома. Папа Сулейман тотчас же вытащил из кармана мобильник и договорился с Валерием Павловичем о встрече. Мы с Сережкой и Иваном Петровичем отправились домой. Мне следовало готовиться к отбытию во Францию.
Глава 25
11 июля, суббота, вечер
К вечеру были закуплены обои. Мы совершили совместную вылазку за ними. Не участвовала только Анна Николаевна.
За чаепитием старшая Ваучская спросила:
– А ты на сколько уезжаешь, Марина?
Виза у меня была трехмесячная, как и у остальных отбывающих вместе со мной. Правда, я не была уверена, что мне придется находиться в Париже все это время. По предварительной договоренности с «Жар-птицей» я должна была «пасти» девочек первые две, в крайнем случае три недели, переводить Волконскому и другим представителям фирмы, а также помочь девочкам выучить кое-какие французские фразы, необходимые им для работы. Я еще, откровенно говоря, не представляла, где именно они будут там трудиться. Официально мы ехали по приглашению какого-то малоизвестного модельного агентства. Но что скрывается под вывеской агентства, можно было только догадываться. Судя по указанному адресу, главный их офис находился рядом с бульваром Османн – известной в Париже «панелью». В общем, было очевидно: девочки точно так же собирались работать манекенщицами, как я – сантехником или сварщиком.
Более того, я еще не решила, пойду назад преподавать в школу или нет, но вернуться к первому сентября все равно следовало. И, конечно, не хотелось надолго оставлять Сережку. Хотя я вполне могла положиться на своих соседей, все же ребенок должен жить с родителями. В данном случае с матерью.
Вечером заглянули Наташка с Терентьевым. Понимая, что завтра мне будет не до них, они решили зайти попрощаться и пожелать мне счастливого пути. Терентьев был уже слегка навеселе, и они продолжили знакомство с Иваном Петровичем.
В дверь снова позвонили. Да кончатся когда-нибудь эти хождения или нет? Или Валерий Павлович с папой Сулейманом решили заглянуть на огонек и рассказать, о чем договорились? «Как они мне все надоели!» – подумала я, но дверь открыла.
На пороге стоял бывший.
Я открыла рот, потом закрыла. Тут в прихожей появился Сережка.
– Папа, ты? – спросил сын.
Я не могла бы с полной определенностью ответить «да» на вопрос сына. Женя никогда не носил бороду, а тут его щеки покрывала довольно внушительная щетина. И он заметно похудел. Я знала, что бывший давно бился с проблемой веса, а тут вдруг похудел, так что вся одежда на нем висела. Голубые глаза, так нравившиеся мне когда-то, ввалились и казались еще больше на осунувшемся лице. Во рту, слева, недоставало трех зубов.
В прихожей появились Наташка с Ольгой Николаевной и тоже пораскрывали рты. Я пригласила Женю войти и провела его на кухню.
– У тебя есть что-нибудь выпить? – спросил он.
Я опять подумала о том, что это, наверное, не мой бывший муж, а его двойник. Сколько лет я его знала – никогда не брал в рот спиртного.
Наташка отправилась в комнату Ивана Петровича, где ее Терентьев (как раз занимавшийся поисками бывшего) уже пел на пару с моим соседом революционные песни. Следовало порадовать старшего лейтенанта – его работа была сделана. Иногда полезно не проявлять инициативу: все устроится само собой, без всяких усилий с твоей стороны.
– А вы кто такой? – выпучил глаза Терентьев.
Иван Петрович тоже не узнал Женю.
Догадавшись наконец, кто перед ним сидит, Терентьев еще более удивился: наверное, никак не мог понять, почему бывшего оценили в пятьдесят тысяч «зеленых». Мне тоже хотелось это знать, но в этот момент меня больше занимали другие вопросы.
– Так Райка тебя выкупила или нет? – спросила я у бывшего, наполняя его тарелку (стакан без меня наполнил Иван Петрович).
– Какая Райка? – не понял Женя.
Я уставилась на бывшего круглыми глазами.
– Марина, ты о ком говоришь? – спросил бывший. – И почему ты меня не вытащила? Почему я столько времени сидел в каком-то подвале?
Последовали упреки в мой адрес. Бывшему вообще было свойственно винить в своих бедах кого угодно, только не себя. Можно подумать, это я держала его в подземелье.
Во время нашей застольной беседы выяснилось следующее. В ту злополучную ночь, когда погиб Вася, Женя без помех добрался до своей машины и стал нас ждать, читая какую-то чушь про звездные войны (бывший читал только подобную литературу – если не считать специальной). Внезапно дверца машины с его стороны распахнулась, и два бугая выволокли Женю наружу. Бывший даже не слышал, как они подошли к нему, – увлекся межзвездными сражениями, забыв о том, что происходит на Земле, вокруг него. В общем, его выволокли, хорошенько ему врезали, а потом затолкали в другую машину. Женю сначала отвезли в какой-то дом, а оттуда с завязанными глазами переправили в подвал. Там он жил в двухместной камере, но один. Его заставляли мыть полы и стены, неоднократно приходилось смывать какую-то жидкость, по цвету напоминающую кровь, правда, это была не кровь. Кормили плохо: тарелка супа в день, хлеб и вода.