Девушка была недовольна:
– Посмотри, здесь каждый человек на виду, кто сюда сунется?
Но Вангер настаивал:
– Отдохни хоть пару дней…
– Разве только это…
Вангер быстро осознал, каково без Фриды, никто не угощал вкусностями, не с кем посоветоваться, не на кого поворчать.
Урсула смеялась над Дагом:
– Что ты ходишь словно потерянный? Где твоя Фрида?
– На задании.
– Привыкай, не всю же жизнь она будет тебя опекать, старый холостяк!
Вангер действительно выглядел без своей помощницы беспомощным.
Фриде не спалось, во-первых, спать не дома она вообще не могла, во-вторых, двухдневное ничегонеделанье оказалось сущим наказанием, в-третьих, из головы не шла работа, а даже просто позвонить и поговорить с Вангером нельзя, это могло привлечь ненужное внимание. Приходилось вариться в собственном соку, вернее, мучиться собственными размышлениями.
Сон не шел, после нескольких попыток заснуть, девушка достала книгу и уже потянулась, чтобы включить ночник, как вдруг замерла привлеченная шумом в коридоре. Шум был едва слышным, наверняка молодой охранник куда-то выходил и вернулся.
Но что-то не позволило Фриде заняться чтением, рука ночник так и не включила… Непонятное беспокойство заставило девушку подняться с постели и осторожно подойти к двери.
Нет, все тихо… Она постояла и уже решила вернуться в постель и все же попытаться заснуть, как вдруг почувствовала неприятный запах, это явно бензин. Откуда бензин в больнице?
И все же он был, струйка вытекала из-под двери, быстро превращаясь в ручеек… Фрида соображала считаные мгновения, потому что запах бензина быстро заполнял палату. Даже не стоило задумываться над тем, что будет дальше.
Она метнулась к окну, рванула на себя створку, но окно просто так не открывалось, только для проветривания, они с Вангером сами заблокировали замок, чтобы внутрь нельзя было попасть иначе, кроме как по коридору.
А струйка уже полыхнула, превращаясь по ту сторону двери в адское пламя. Раздался вопль охранника, но разбираться что с ним, не было времени. Девушка схватила стул и метнула его в окно, разбить-то разбила, но это лишь вызвало приток свежего воздуха и как следствие усиление пламени. Где-то кричали:
– Пожар!
Сработала сигнализация…
Дверь горела уже полностью, и весь небольшой коридор тоже, выбраться можно только в окно. Прошли всего секунды, которые показались Фриде часами. Спасти ее сейчас не мог никто, в палате горел разлившийся по полу бензин, еще чуть – и полыхнет все.
Второй удар стулом все же вышиб окно, но прыгать с высокого второго этажа опасно…
Фрида тоже умела вязать узлы, пусть не такие, как у Юханссона, но достаточно прочные, кровать горела, когда она умудрилась стащить с нее простыню и привязать к спинке. Времени оставалось совсем немного, она должна успеть спуститься, пока не загорится сама простыня.
Наверное, на тренировке пожарных расчетов Фрида получила бы оценку «отлично» с двумя плюсами, потому что опасность для жизни порождает у людей какие-то суперспособности. И все же спуститься до земли не успела, простыня загорелась быстро. Упала, сильно ударившись, но синяки и ушибы по сравнению с бушующим в окне палаты пламенем ничто.
Девушка сидела прямо в снегу и пыталась справиться с дрожью. Что там с охранником, где он находился во время начала пожара, вернее поджога?
Как хорошо, что палата отдельная в отдельном крыле, потому что могли пострадать и другие больные.
Когда в больницу примчался Даг, пожар был потушен, а Фрида в чьей-то накинутой прямо на пижаму куртке пыталась выяснить у охраны, как чужой смог проникнуть внутрь.
– Он сказал, что меняет вашего охранника на ночь, показал удостоверение.
– Вы удостоверение прочитали?
– Да, конечно, я даже имя помню.
– Какое?!
– Ларс Юханссон.
Даг едва успел подхватить Фриду, которую не держали ноги. Врач в это время обрабатывал порезы на ее руке.
– Фрида, как тебе удалось выбраться?
– Окно разбила. Загорелось из коридора, разлили бензин и подожгли.
– А охранник где был?!
– Отлучился в туалет, когда вернулся, все уже горело. Видел, как кто-то выскочил по запасной лестнице.
– У вас есть записи камер? – повернулся Вангер к охране на входе.
– Конечно. Пожалуйста.
Пока эти записи изымали, Фрида сообразила поинтересоваться:
– В какое время пришел этот Ларс Юханссон?
– Часа два назад, у нас тоже должна быть пересменка, но напарник попросил меня задержаться, он ездил к теще…
– Как выглядел сменщик?
– Мой?
– Нет, тот, что назвался Юханссоном?
– Нормально. Крепкий, рослый…
– Красивый?
– Обычный.
Фрида выразительно посмотрела на Вангера. Тот фыркнул:
– Что? У мужчин свои критерии красоты, к тому же он не приглядывался. Давай посмотрим запись.
На записи входящего Юханссона не видно, но вот рослый мужчина, явно прятавший лицо, нашелся. Ткнули пальцем:
– Он?
Охранник кивнул:
– Да. Юханссон. Он показал документ. Ваш документ. Сказал, что сменщик, и вошел.
– А вас не удивило, что предыдущий охранник долго не выходит?
– Такое бывает, заболтались, и я сам через некоторое время сдавал смену.
– А почему задержались?
– За мной обещала заехать жена. Ждал ее машину…
– Кто вызвал пожарных?
– Я. К тому же сработала сигнализация. Они быстро приехали, всего одна палата успела выгореть. И коридор перед ней.
То, что это поджог, подтвердили и следователи-пожарные, вопрос оставался только один: кто? Остальное ясно.
Но Даг въедливо расспрашивал персонал.
– Как мог попасть в коридор чужой? Неужели никто не заметил? Где был в это время сам охранник?
Оказалось, что нарушений не было, выйдя в туалет, охранник оставил вместо себя у двери в коридор медсестру с наказом пять минут никого не пускать и в случае чего кричать погромче.
– Как мог войти в коридор преступник и как вышел обратно из больницы?
Камеры наблюдения выходившего рослого мужчину не зафиксировали. Неужели в суматохе сумел выбраться, когда уже приехали пожарные расчеты?
– У вас есть еще камеры?
– Да, у запасного входа.
Запасной вход оказался… открытым! Из него можно проникнуть на запасную лестницу и дальше в коридор второго этажа. Удалиться так же.
– Не понимаю…
– Что ты не понимаешь?
– Фрида, почему поджигатель вошел открыто, если мог проникнуть через этот вход? Даже показал удостоверение… Что-то не так. Юханссон не стал бы демонстрировать себя. Кому-то было нужно, чтобы мы приняли преступника за Юханссона.
– А где он сам, кстати?
– В Оксфорде, я уже проверил.
Снова Юханссон и его проблемы…
На совещании с Бергманом было решено ничего никому не говорить. А Фриде пришлось еще пару дней посидеть дома, пока не зажили порезы стеклом.
Бергман ворчал: вместо раскрытия прежних преступлений прибавляются новые. Но в том, что рядом крот, теперь не сомневались. Бергман все же вызвал техническую службу в свой кабинет, подслушивающих «жучков» специалисты не нашли, как ни искали.
– Может, мою голову сдать на проверку? – вздыхал Микаэль. – Не иначе, грипп из-за подсаженного жучка.
Урсула носила ему литрами горячее питье и горстями аспирин, смеялась и советовала надеть скафандр, чтобы своим чихом не свалить весь отдел. Но сама при этом заразиться почему-то не боялась.
– Еще не родился вирус, которому удастся со мной справиться.
Вангер подумал, что действительно не помнит, чтобы Урсула болела.
В болезни Бергмана был один большой плюс: начальство, помня о его гриппе, обходило их отдел стороной.
* * *
Ларс действительно был в Оксфорде и о пожаре, едва не погубившем Фриду, не подозревал.
– Линн…
Голос явно чуть смущенный. Что у него случилось?
– Да, дорогой?
– В Оксфордском университете есть винный клуб…
– Та-ак… И тебя избрали его президентом?
– Ну нет! Для этого нужно быть многолетним членом клуба. Но его членами оказались несколько моих однокурсников и знакомых.
Я уже поняла, почему такой смущенный тон.
– Ты не прилетишь в выходной? Даже на ночь?
– Линн… это бывает не каждый месяц… встреча клуба, представление новых членов…
Мне хотелось горестно вздохнуть:
– Начинается…
Но я взяла себя в руки, Бритт права, мужчину нельзя запирать в клетку, он обязательно постарается из нее вырваться. Да и женщину тоже. Если уж в клетке, то дверцу обязательно держать открытой, чтобы видел, что может улететь в любую минуту. Я открыла дверцу:
– Да, дорогой, я все понимаю. Ларс, ты не один пойдешь туда?
В ответ смех тоже чуть натянутый…
Я подсказала сама:
– С профессором Дж. Уолтер?
– Да!
– Тогда я спокойна. Пусть проследит за твоим поведением. Не напейся, как я в первый вечер.
Смех явно с чувством облегчения:
– Там не напиваются. Я буду вести себя прилично.
Мы еще поворковали на другие темы, в том числе те, о которых нельзя говорить, когда кто-то не один в комнате…
Я понимала, что поступила правильно, хотя могла бы сделать две глупости: во-первых, надуть губки, потребовав, чтобы он прилетел, во-вторых, отправиться в Оксфорд сама. Ларс прилетел бы, но в глубине души обязательно остался неприятный осадок. И мне там появиться, значило бы продемонстрировать ему свое недоверие. В конце концов, у нас должны быть и собственные интересы, я могу пойти куда-то с Бритт или даже вон Лукасом, а он со своими однокурсниками и приятелями из винного клуба.
Представляю, какая там чопорная скукотища, если компанию Ларсу составляет профессор Дж. Уолтер! Собираются профессора и студенты, обсуждают достоинства разных вин, дегустируют их… Но это совсем не та обстановка, какая была у нас в замке, во-вторых, ни преподавателям, ни студентам нет воли, все время нужно помнить о присутствии друг друга.
Я посмеялась, решив, что такие развлечения мне не грозят ничем. К тому же Ларс позвонил заранее, а не после дегустации. Он словно спрашивал у меня разрешения. Хорошо, что я показала себя понимающей и вовсе не ревнивой. Я не дура и не пытаюсь держать его на поводке, хотя держать Ларса на поводке вообще вряд ли удастся.
Я все понимала, но тосковала от этого не меньше. Он там, а я здесь… Конечно, Ларс звонил каждый вечер, но я чувствовала, что ему некогда, и не злоупотребляла временем.
Если честно, у меня самой была гора работы по подготовке к занятиям, требовалось прочитать или перечитать заново немало произведений, чтобы свободно владеть материалом и учиться делать литературный анализ. Правильно, как можно анализировать то, чего не знаешь назубок?
Бритт выпорхнула из душа с полотенцем, тюрбаном, намотанным на голову, уселась на диван с ногами и, присмотревшись к книге у меня на коленях, хмыкнула:
– Ты хоть не вверх ногами держишь?
Я со вздохом перевела взгляд с окна на страницу и попыталась прочесть хоть строчку из Мопассана, мгновенно убедившись, что прочесть-то могу, а вот понять, что именно прочла, нет.
– Послушай, Линн, нельзя так сильно зависеть даже от того, в кого по уши влюблена.
Она была совершенно права, я это знала, но все равно тоскливо ответила:
– Я и не завишу…
– Ну конечно! Ты все время сравниваешь себя с Ларсом. Ларс умней… Ларс все знает и все умеет… Ларс всего достиг… Скажи еще, что он безумно красив и столь же богат…
– Разве это не так? Он действительно умен, много знает и умеет, о его достижениях говорит приглашение в Оксфорд, а о красоте и богатстве и вспоминать смешно. – В моем голосе слышались не восхищение и не гордость, а слезы.
– Хорошо, разберем по порядку. Богат… Это не его заслуга, а предков, кстати, красота тоже. Много знает и умеет, но разве ты мало? Умен и многого достиг. Что-то я не помню, чтобы тебя кто-то называл дурочкой. А достижения?.. Сколько лет тебе и сколько ему. Тебе двадцать, ему практически тридцать. Через десять лет и ты сможешь стать профессором, если, конечно, не будешь сидеть и ныть, а примешься за учебу.
Я понимала, насколько она права, но понимал разум, а душе хотелось запустить в Бритт хотя бы подушкой, что я и сделала.
Подруга спокойно подушку поймала и швырнула обратно:
– Не имея других аргументов, применяешь этот? Очнись, ты перестала быть собой. Линн, хватит уже ныть и страдать.
– Что я, по-твоему, должна делать? Улететь в Оксфорд или защитить диссертацию?
Бритт уперла руки в бока:
– Ты оставила попытки найти Анну-Паулу? Передала все сведения полиции и успокоилась?
– Бритт, кажется, Ларс прав, если уж не мне, то тебе совсем не следует лезть в то дело. Это опасно.
– Так, во-первых, – подруга уселась прямо на край стола – привычка, от которой я так и не смогла избавить Бритт, – для меня не более опасно, чем для тебя, во-вторых…
– Ну? – Я смотрела, ожидая, что еще она придумает в качестве второго аргумента.
– Во-вторых, какого черта мы теряем время, пока Ларса нет в Стокгольме?! Надо срочно найти эту Анну-Паулу! Звони инспектору.
– Бритт, я не знаю, как в твоих любимых сериалах, но, думаю, полиция Стокгольма вовсе не будет в восторге от моих ценных указаний. Даг Вангер просто не станет со мной разговаривать.
– Скажи, что если они не сделают этого, то мы найдем Анну сами.
– И на следующий день здесь будет Ларс, который просто утащит меня в Оксфорд под мышкой.
– Ну и что же делать, сидеть и ждать неизвестно чего?
Она соскочила со стола, направилась к холодильнику, открыв дверцу, вдруг обернулась ко мне:
– Ведь ты же хочешь ее найти, очень хочешь, я вижу. – Закрыла холодильник, так ничего и не взяв, и вернулась ко мне. – Линн, я понимаю, чего ты боишься. Не того, что можешь пострадать. Ты боишься, что Ларс может оказаться к этому причастен, что как-то завязан на все дела Анны до сих пор. Знаешь, подруга, я вижу, что вы с Ларсом влюблены друг в друга по уши, что это настоящее, мне кажется, он сам настоящий. И тебе нужно разобраться.
– Как?
– Сначала уясни для себя: прошлое есть прошлое, ревновать к их с этой Паулой давним отношениям глупо. Паула она или Анна – все равно, Ларс любит тебя и только тебя.
– Да я не ревную, но он не пускает в это прошлое совсем. И я не понимаю, держит оно его или нет.
– Нужно разобраться. Если Ларс не преступник, а я в это верю, то закрыть это прошлое ты можешь только одним способом – найдя Анну-Паулу. И черт с ним, с инспектором Вангером. Сами справимся.
– Ларс мне голову свернет, прежде всего из-за недоверия.
– Но просто сидеть и чего-то ждать, ты тоже не сможешь, я тебя знаю.
Хотелось сказать, что скорее спокойно сидеть не даст мне она сама, но я подумала, что Бритт права – пока где-то на белом свете будет спокойно расхаживать Анна-Паула, я буду мысленно связывать ее с Ларсом, не смогу не вспоминать об этом. Даже обвенчайся мы, этот ненавистный призрак будет стоять пусть не между нами, но рядом за спиной.
Что ж, может, Бритт права – нужно найти этот призрак и уничтожить?
Найти одного-единственного человека в миллионном городе, к тому же того, кто вовсе не желает, чтобы его нашли, и всячески скрывается… Да, забыла, весьма вероятно, что человека и вовсе нет в городе. Ларс прав, всего один шанс из ста, что Анна-Паула не уехала в ту же Данию, куда не нужно брать билет на самолет или паром, а, следовательно, предъявлять документы.
Значит, шанс найти один к ста, а вероятность получить пулю в лоб или снова быть повешенной безо всяких страховочных узлов и душевных разговоров перед этим, наоборот, сто к одному.
Но даже если бы шанс поймать был один из тысячи, я все равно бросилась бы в погоню. Почему? Потому что не желала, чтобы мое такое яркое счастье зависело от какой-то Анны, не желала жить в страхе за себя и, главное, Ларса. Если у меня есть возможность разрушить эту связь с его ненужным прошлым, я должна это сделать. Анна-Паула не имела права на существование, потому что, словно посланец из проклятого прошлого Ларса, попыталась разрушить прекрасное настоящее и еще лучшее будущее! Она сама это прошлое, к которому Ларс не желал возвращаться, значит, должна исчезнуть без следа.