Синяков больше не нашел, а вот заниматься крав-мага запретил.
Мы сбились со счета, да и кому бы пришло в голову в нашем случае считать, сколько раз тела переплетались…
Я хихикнула.
– Что?
– Японцы называют секс переплетеньем рук и ног…
– Не секс, а любовь. Правильно называют, можно добавить: тел.
– Линн, чтоб вот так никогда и ни с кем!.. Даже если тебе это привычно.
– Я никогда и ни с кем вот так. А вот тебе явно привычно, – поддела я Ларса.
Он рассмеялся и чуть натянутый смех мне не слишком понравился.
– Когда ты прилетел?
– Вчера.
– Чем занимался?
– Организацией нашего отдыха. Обедать пойдем в «Атмосферу», а вечером отправимся в «VIP ROOM», там сегодня будет Памела Андерсон.
– Она дает концерты?
– Нет, это ночной клуб, просто потанцуем, пообщаемся. Ты бывала в таких клубах?
Я честно попыталась вспомнить подобный клуб в Стокгольме, но не удалось. Ларс рассмеялся:
– Он есть в Париже, Сен-Тропе и Каннах. Недавно открыли в Дубае.
– А ты бывал?
– Здесь? Нет, но они одинаковы, думаю, тебе понравится. К тому же у меня есть кое-что для тебя именно на вечер. Линн, я хочу, чтобы ты показала себя во всей красе. У нас встреча одноклассников, я хочу, чтобы все завидовали тому, что у меня есть ты.
Что и говорить, заявление приятное…
Убеждал Ларс меня уже в ресторане.
«Атмосфера» самый высокий ресторан в мире, он на 122-м этаже «Бурджа», весь город у ног, вид восхитительный, если ты не боишься высоты. Был бы над облаками, будь здесь облака.
Дубай вообще сплошной вызов силе земного тяготения, каким-то запретам и самой логике. Дома не просто высоки (здесь очень мало земли, отвоеванной у пустыни), они еще и вид имеют непривычный – извиваются, наклоняются, словно угрожая упасть, несут на своем фасаде огромные «пироги-наплывы», стоят на искусственных островах в форме пальмового листа… Город настоящая экспериментальная площадка для архитекторов и строителей, причем все эксперименты удачные. Смотришь на Дубай и понимаешь, что выражение «замок на песке» теперь не актуально, можно построить не только замок, но и целый город.
«Бурдж» неимоверно высок, это самое высокое здание в мире. Ларс, смеясь, предложил мне проверить, действительно ли от подножия до верха 3000 ступенек. Я благоразумно отказалась. Но он умудрился спровоцировать меня на еще одно пари, объявив ценой послушание в течение дня. Проиграв, я должна выполнять все его желания, если выиграю – он мой. Думаю, это одно и то же. От мысли о возможных желаниях я слегка покраснела и храбро заключила это пари.
Заключалось оно в том, смогу ли я в течение пары часов удерживать внутри шарики, двигаясь при этом у всех на виду. Дурацкое пари? Наверное, но я была уверена, что выиграю, Ларс же не знал о наших с Бритт тренировках. Подруга, как и ожидалось, быстро остыла, забросив упражнения Кегеля, а вот я продолжила и теперь была готова продемонстрировать успехи. Оставалось придумать, что бы такое потребовать от Ларса, потому что просто секс (и даже изощренный) не требовал никакого пари.
– Ну и как это будет выглядеть?
Он спокойно пожал плечами:
– Очень просто. Мы идем в ночной клуб, на тебе под платьем ничего, а внутри те самые шарики. Остальное обсудим в номере. Ну что, выдержишь?
Хотелось сказать «да запросто!», но я благоразумно промолчала, лишь пожав плечами. В чем идти в этот клуб?
Но оказалось, он предусмотрел и это. Хотя как можно было сомневаться, у Ларса все всегда происходит так, как желает он, все предусмотрено и продумано.
– Пора, дорогая. Нас ждут.
Я не хожу по таким клубам не потому, что не могу себе этого позволить, просто это не мое. Бритт пыталась тусоваться в Стокгольме, пару раз мы с ней ходили в самые злачные места, но особого восторга не испытали.
– Кто ждет, Памела Андерсон?
Ларс смеется:
– Нет, мои одноклассники, у нас сегодня вечером встреча, я очень хочу тебя представить.
Я даже трясу головой:
– Ты хочешь, чтобы я пошла с шариками туда?!
– Конечно.
Мне уже не до веселых чертиков в его глазах, я в ужасе, но тут же нахожу выход:
– Я проиграла пари, просто проиграла. Признаю свое поражение.
Вот теперь он смеется откровенно:
– Прекрасно, тогда ты выполняешь мое желание.
– О, нет!
На ладони Ларса те самые два шарика. Нашла выход, называется. Остается уповать на результат занятий вумбилдингом.
В пари шарики предлагалось держать внутри два часа?
– Я передумала, принимаю вызов!
– Я рад.
– А ты не боишься, что я их потеряю или попросту кончу посреди зала?
– Линн, уверяю, это мало кого удивит. Пора одеваться.
Если то, что мне было предложено в качестве вечернего наряда, называется платьем, то в «Силветто» мы покупали просто скафандр. Передо мной нечто из потрясающе красивой серебристой ткани. Но я растерянно кручу большой носовой платок в руках, не очень представляя, что он может прикрыть на моем теле. Ларс смеется:
– Помочь?
Действительно пришлось помогать, сразу и не сообразишь. Там, где так называемое платье прилегало к телу, оно, словно серебристая кожа, повторяло все изгибы, только вот прилегало лишь на груди, животе и бедрах. Спереди красивое декольте с наплывом наполовину открывало грудь, на плечах сзади держалось тонкой бриллиантовой цепочкой, а декольте на спине тоже с наплывом открывало ее почти всю до самой поясницы.
– Да… и совершенно голенькая под платьем, – он левой рукой обнял меня, привлекая к себе и одновременно запуская правую руку в декольте на спине. Пальцы нежно погладили то, что пониже копчика.
Я заерзала:
– Ларс, я так долго не выдержу.
– Чего я и добиваюсь. Очень хочу, чтобы кончила в людном месте. И не один раз. Просто от моих прикосновений. Представляешь, каково мне? – он покусал меня за мочку уха.
Я взвилась:
– Как ты себе это представляешь?!
– Посмотрим, – он снова смеется. – Ты забыла, что я искуситель? Не бойся, там, куда мы идем, будет шумно, даже если ты начнешь стонать или кричать от восторга, мало кто заметит.
Я помрачнела, представляя, каково будет с такими «вставками».
– Расслабься. Если шарики вывалятся, я сумею затолкать их обратно.
– Посреди клуба?
– Мы будем на балконе, предпочитаю смотреть на всеобщее безумие сверху, но это неважно. Поверь, даже если бы я принялся делать это на сцене, никто не стал бы возражать. Труднее придется, когда я тебя в таком же виде выведу в Стокгольме.
– Садист!
Он уже отпустил меня, одернул платье и приказал:
– Заплети косу.
Конечно, коса при полуголом теле будет смотреться особенно сексуально.
Потом следуют украшения, они не слишком броские, но очень дорогие.
Наконец я готова. Ларс, похоже, не может отвести глаз от меня, а я от него. Он очень здорово выглядит в серой рубашке, так идущей к его глазам цвета стали.
Ларс первым справляется с собой:
– Машина уже внизу, поехали.
– Как я пойду?!
Он смеется:
– Пойдем…
Мы идем через холл отеля, и все взгляды устремлены на нас: женские – на Ларса, мужские – на меня. Впрочем, женские быстро перемещаются на меня в попытке понять, чем же я взяла такого красавца. Могу точно сказать, что это же делают мужчины, то есть пытаются взглядами отмести Ларса в сторону, но у них ничего не получается и не может получиться. Я и мысленн и душой, и физически принадлежу только Ларсу.
Но заботят меня не мужские взгляды и даже не женские, вернее, они, но совсем по иному поводу. Я всеми силами стараюсь удержать шарики внутри себя и не кончить посреди холла у всех на виду.
Удивительно, но удается, хотя мне кажется, что отсутствие на мне малейших признаков белья и присутствие внутри сексуальных игрушек бросается в глаза даже тем, кто о существовании таких игрушек не подозревает.
– Ларс, – тихонько шепчу я, – как ты думаешь, ничего не видно?
Он лукаво улыбается и, наклонившись к моему уху, сообщает:
– Из-за стараний держать ноги крестиком ты так аппетитно виляешь бедрами, что не привлечь внимание просто не можешь.
Боже, в таком случае я похожа на шлюху!
– Ларс, это ужасно!
– Нет, дорогая, это очень красиво, как раз настолько, чтобы не выглядеть шлюхой.
– Успокоил…
Он, тихонько смеясь, помогает мне сесть в машину, устраивается с другой стороны, снова наклоняется к моему уху:
– Этот чертов Дубай так тесен, что заняться сексом по пути будет просто некогда. Ты занималась сексом в машине?
– Ларс!
– Понятно, не занималась. Нужно научить.
От отеля до клуба две минуты езды, возмутиться я не успеваю, мы уже приехали.
В Стокгольме +4, в Дубае + 25, хотя по вечерам просто прохладно, пустыня рядом, там день и ночь – это действительно день и ночь. Что-то заставило меня захватить с сиденья машины тонкую красивую шаль, которую Ларс накинул мне на плечи перед выходом из отеля. Теперь шаль висела на руке и ничуть не мешала, напротив, мне казалось, что так окружающие обращают меньше внимания на мой вид и нелепую походку. Пусть Ларс сколько угодно твердит, что она потрясающе сексуальна, я-то чувствовала себя не слишком уютно…
Эти клубы охотно посещают богатые и знаменитые, а в Дубае особенно в разгар зимы, когда возможность погреться на жарком солнце привлекает сюда европейцев и североамериканцев как мед мух. А там, где есть богатые и знаменитые, непременно толпятся журналисты. Сегодня ожидалась Памела Андерсон, конечно, ее лучшие времена уже прошли, но еще не забылись, потому желающих запечатлеть жгучую красотку в вечернем наряде нашлось немало, места были заняты заранее, и строй репортеров перед входов довольно внушительный.
Репортеры народ запасливый, фотоаппараты сейчас не требуют смены пленки под одеялом, как бывало раньше (отец рассказывал, что раньше каждый репортер был буквально увешан несколькими камерами, чтобы не менять пленку на бегу), и на вспышки не скупились.
Я усмехнулась, подумав, что лучше не рассказывать Бритт об упущенных возможностях. Подруга наверняка уже позировала бы перед репортерами, милостиво позволяя себя фотографировать. О ее «Вау!» и говорить нечего. Но Бритт в зимнем Стокгольме, а я посреди лета в Дубае под руку с самым красивым мужчиной в мире, а на мне платье, вернее, почти его отсутствие, способное продемонстрировать все достижения моих усилий по части заботы о фигуре. Сейчас я понимаю маниакальное пристрастие звезд к диетам и фитнесу, одного воспоминания о фотовспышках по обе стороны дорожки достаточно, чтобы отказаться от пирожного. Вот он, стимул к поддержанию фигуры в надлежащем виде – не желание снова влезть в платье с выпускного, а угроза быть запечатленной с лишними двумя килограммами на теле.
Умопомрачительного Ларса фотографировали особенно рьяно, репортеры нюхом чуют тех, кто чего-то стоит. Ну и мне рядом с ним перепало, обычно это называется «такой-то со своей спутницей»… Ларс считал иначе:
– Линн, ты звезда. Сегодняшний наряд удался.
– Да? А я надеялась, что это я удалась…
Его рука покрепче подхватила меня под локоть.
– Ты не можешь удаться или не удаться, ты у меня вне конкуренции. Им бы посторониться, – Ларс кивает на репортеров.
– Почему, тебе тесно?
– Не о себе забочусь. Через пару минут из клуба будут выносить упавших в обморок и сломавших челюсти от завистливого скрежета. Как бы не помешали.
Я шутку поддерживаю:
– Ты полагаешь, что мне будут завидовать так сильно?
Конечно, я хотела сказать, что из-за него самого, но Ларс сумел все повернуть иначе:
– Тебе из-за внешности, и мне, потому что со мной такая красотка.
Дольше упражняться в остроумии не пришлось, нас уже встречали его знакомые, мои здесь не предвиделись. Ларс представлял меня как свою девушку, причем так, что слово «моя» возводило вокруг меня непроницаемый для других барьер выше «Бурджа».
Это было восхитительно, конечно в обморок не падали, но внимания более чем достаточно. Я забыла о нехватке ткани в своем наряде, хотя чувствовать себя свободно все равно не могла, ночные тусовки в скромных бриллиантах не для меня. Это действительно интересно: демократичные с виду наряды и камешки… Благодаря маме я знала, что вот этот скромный клатчик в руках у девушки стоит как хорошая машина, а те туфли, несмотря на свой довольно заурядный вид, изготовлены в единственном экземпляре и их каблук набирался вручную.
Об украшениях и говорить не стоит, неопытная публика считает, что богатство демонстрируют роскошные колье в декольте дам, однако для прохода по красной ковровой дорожке мало кто надевает собственные драгоценности, их хранить в сейфе номера отеля небезопасно, чаще всего звезды берут эту роскошь напрокат. Мало того, вспышки фотокамер частенько запечатлевают сверкание подделок, нет смысла вставлять в украшения натуральные камни, если их никто не будет разглядывать под лупой.
А настоящие – вот они, в застежках клатчей, в скромных на вид сережках, в оправах «Ролексов»… Это не подделка, к тому же собственное, а не взятое напрокат, а потому куда более дорогое.
Одноклассники, вернее преимущественно одноклассницы, встретили Ларса с восторгом. Меня тоже. Я мысленно усмехнулась: восторг тоже двоякий, по поводу Ларса сродни бриллиантам в застежках клатчей, а по моему поводу блестящим искусственным камням роскошных колье. Ладно, не буду портить себе вечер такими сравнениями, я тоже не восхищена знакомством с его приятельницами, хотя старательно демонстрировала обратное.
Что Ларс персона крайне популярная, я знала с первого дня знакомства, прекрасно помнила, как глазели на него все еще тогда, но теперь он мой, и пялиться на него даже бывшим подружкам непозволительно! Если еще четверть часа назад главной задачей для меня было удержать чертовы шарики, то теперь я о них почти забыла, потому что среди школьных подружек моего Ларса нашлась особа весьма неприятная лично для меня.
Женщина протянула руку и окинула таким взглядом… Я даже не сразу сообразила, раздевает она меня мысленно или оценивает, как сидит на мне этот серебристый кусочек ткани. Лесби? Нет, сомнения в ее «правильной» ориентации отпали быстро, потому что на Ларса Марианна смотрела с еще большим вожделением. Может, извращенка, прикидывающая, как бы затащить в постель обоих?
Я бы предпочла даже такой вариант, чем тот, который увидела в следующие часы. Это была прежняя любовь, причем куда круче Анны-Паулы. Все в ее взгляде кричало: вспомни меня, вспомни наши лучшие дни, Ларс!
Марианна откровенно интересовалась Ларсом, даже липла к нему, и, должна честно признать, очень ему подходила. Я это видела, а также видела, что она видит, что я вижу. И от такого понимания становилось еще тошнее.
Мне она явно давала понять, что у них с Ларсом что-то было. Я пыталась себя успокоить. Одноклассница? Значит, в школе, а это давно. Ерунда, бывают вещи, не имеющие срока давности, подобное увлечение из них. К тому же видно, что Марианне Ларс по-прежнему нравится, очень нравится, но он сам любезен, весел и приветлив со всеми…
Но это, конечно, не все… Марианна постаралась, чтобы Ларс как можно больше внимания уделял им и ей особенно, они принялись вспоминать минувшие проделки, болтать о тех, чьи имена мне ничего не говорили. Я понимала, что это хитрость, но не представляла, как себя вести.
Ларс крепко держал меня за руку, но разговаривал-то с ней! Глядя на него, я видела только затылок. Ощущение своей ненужности и несоответствия ситуации просто захлестывало, а злость вообще начинала перехлестывать через край. Не будь я в таком вызывающем виде, давно вырвала бы руку и ушла осматривать клуб или вообще танцевать, но мне с трудом давалось каждое движение, даже просто стоять было трудно, шарики-то никуда не делись. Я могла не бояться оргазма на людях, возбуждения не было, его заглушало растущее раздражение.