Молчал следующие две минуты. Дольше я не выдержала, просто выключив. Лучше отключить, чем ежесекундно убеждаться, что Ларс не звонит.
Основные силы потратила на то, чтобы не разреветься прямо в самолете. Мои слова о Маргит Ларс просто не услышал, а главную новость я не сообщила. Но как я могла это сделать, если в его номере Джейн Уолтер, как бы это выглядело? Может, я дура и стоило не размышлять о том, как это выглядит, а просто сказать?
Нет, такое сообщение было бы шантажом, тем более быть совершенно уверенной на третьей неделе беременности невозможно. Никогда не понимала женщин, шантажирующих мужчин беременностью. Если я не нужна без живота, то где гарантия, что с животом будет лучше?
Он сам справится с прошлым? А я с будущим. Если беременность подтвердится, то я справлюсь сама.
Возмущенный разум кипел, а душа обливалась кровью, ведь мы только что расстались с Ларсом. Из закоулков выползла мысль, что вовсе не расстались, просто он не пожелал слушать очередные измышления о его прошлом. Правильно, кому бы понравилось?
Глупости! Он не захотел меня видеть, а в его номере была другая. Я просто слишком рано пришла, потому рубашка у Ларса не расстегнута, а волосы не взъерошены. Следовало подождать.
И что тогда? Меня просто не пустили бы в номер.
Но и так не пустили.
Постепенно сквозь весь хаос пробилась мысль об Оскаре. Ларс твердил мне, что Оскар в Италии, что я не могла его видеть и просто брежу, принимая за его приятеля каждого второго парня в Стокгольме. Но Оскар с ним в Оксфорде! Зачем эта ложь?! Что такое скрывает от меня Ларс, что не смог даже впустить в номер? Почему я недостойна знать его тайны?
Но все заслоняло понимание, что мы расстались. Мы только что расстались с Ларсом Юханссоном, обладателем самых красивых стальных глаз в мире, Ларсом, без которого я не смогу жить. Я не смогу делить его ни с кем и ложь простить тоже не смогу.
Господи, ну зачем я поехала в Оксфорд?! Нет, так лучше, куда хуже было бы, поведай я ему о будущем ребенке.
Так плохо мне не бывало никогда в жизни.
Как добралась до дома, не помню, но если не остановили, не проводили в полицию или психиатрическую клинику, значит, поступки совершала адекватные. Кажется, ехала экспрессом от Арландо до Центрального вокзала, потом шла на Кунгсхольмен пешком…
Окружающие бросали на меня сочувственные взгляды. О, это так по-шведски – сочувствовать со стороны, не вмешиваясь. В данном случае даже хорошо, потому что любое слово, обращенное ко мне, могло вызвать истерику. Не объяснять же всем, что меня только что, как надоевшего щенка, вышвырнул из своей жизни самый красивый мужчина на свете.
Этого следовало ожидать, почему я решила, что самый красивый мужчина обязательно должен быть со мной, что должен любить меня, а не другую, более красивую, успешную, уверенную в себе? Но ведь он любил… Или это все игра, как с плагами и вагинальными шариками?
Хотелось одного: умереть! Наверное, если бы Ларс честно сказал, что у него другая, перенести расставание было бы легче, я всегда признавала, что он даже не на ступеньку, а на целую лестницу выше, что мне до него тянуться и тянуться, что есть другие женщины, куда более красивые и достойные внимания божества. Сказал бы об этом, к чему прикрываться своим прошлым, даже при том, что оно уже вышло мне боком.
Я как-то добралась до дома, даже сварила и выпила кофе…
Ледяной душ взбодриться не помог, я продолжала двигаться словно сомнамбула и радоваться, что Бритт живет у Тома, объясняться с подругой вовсе не хотелось. Утешить меня ей нечем, любые слова были бы фальшивыми и только добавили бы горечи в мое состояние. Нет, существуют проблемы и беды, с которыми справиться можно только в одиночку, только самой.
Ларса в квартире не было, это означало, что он не примчался ни следующим, ни десятком других рейсов. Конечно, у него лекции сегодня и завтра, и эти лекции куда важней наших отношений, важней меня самой.
Включенный мобильник показал восемь пропущенных звонков от Ларса. Он начал звонить сразу, как только я отключила телефон. Отвечать не стала, если бы я была нужна, не позволил бы уйти еще в отеле, а если очень нужна, прилетел бы следом. Ведь примчался же когда-то после пирсинга в квартиру в шесть утра. Тогда я была нужна, тогда он обо мне беспокоился. А сейчас отделывается звонками.
Открыла ноутбук с твердым намерением сотворить что-нибудь такое…
На экране значок нового письма. От Ларса…
«Линн, ничего объяснять не буду, пока не могу. Ты замечательная девушка, а на мне висит такой груз, перекладывать который на твои плечи я не считаю возможным.
Я люблю тебя, и это неизменно, но связывать тебя по рукам и ногам своими проблемами просто не могу. Джейн Уолтер здесь ни при чем. Ты лучшая и любимая. У меня нет и не было никого другого, но я со своими проблемами тебе не гожусь.
Придет время, я смогу все тебе рассказать, ты поймешь, обязательно поймешь, а пока просто поверь и потерпи. Есть то, что я не имею права рассказывать, это не мои секреты. Если не можешь просто не задавать вопросы, то…
Прости, если сможешь…»
Я даже не успела сообразить, а мои руки уже написали ответ:
«А меня ты спросил?!»
Наверное, он ждал у компьютера, его ответ тоже пришел мгновенно.
«Есть секреты, посвящать в которые я не могу даже тебя. Прости».
«Все ложь, Ларс. Все это ложь».
Я сидела, уставившись в окно. Мир не рухнул, конца света не случилось. За окном по-прежнему горела реклама, доносился женский смех, люди куда-то торопились или, наоборот, шли не спеша…
Мир жил, как жила и я. Я столько раз думала о том, что умру, если Ларс меня бросит… Но вот это случилось, а я жива. Сколько и что человек способен вынести? Наверное, все, кроме самой смерти, а та приходит не по расчету, не по зову, а по своей воле.
Удивительное состояние: не было отупения, не было желания сунуть голову в петлю или в духовку с открытым газом, наглотаться таблеток или выброситься из окна. Нет, я знала, что буду жить. Без Ларса буду жить, как жила когда-то до встречи с ним. Не так, совсем не так, он изменил меня, научив жить вообще, а теперь я должна научиться делать это самостоятельно.
Наверное, глубоко внутри я была готова к расставанию, с самой первой минуты признавая наше несоответствие. Я всегда его признавала, это чертово несоответствие! Понимала и даже принимала его. Наверное, именно в таком согласии и принятии и есть причина моего поражения. Неприятности имеют свойства притягиваться к тем, кто о них думает, беда чаще приходит к тем, кто ее ждет.
Я не ждала и не притягивала, но я была готова, вот и получила сполна…
Долго стояла, глядя на огни на другой стороне улицы. Бритт снова осталась у Тома, это хорошо, потому что разговоров мне не хотелось ни с кем. Бывает беда, с которой можно справиться только в одиночку, только самой, без чужой помощи, сочувствия и даже советов. Бывает…
Я справлюсь. И дело не в том, что я сильная, что гордая и независимая, просто иначе нельзя. Я не могу ни ныть, ни даже вида подать, как черно и тошно на душе, а уж повиснуть на шее у Ларса не могу тем более. Сама, только сама. Пережить эту черную, чернейшую полосу, встать на ноги, снова увидеть свет в окне…
Зазвонил телефон, не глядя, нажала на отбой. Наверняка это Бритт, что я ей скажу? А если бабушка? Ничего, решит, что я где-нибудь на концерте, или в клубе, или вообще в библиотеке. Чуть подумав, я выключила телефон совсем.
Заварила себе кофе, села с чашкой в руках в кресло и долго сидела, пытаясь осознать, что теперь делать. Собственно, это то, чего следовало ожидать, Ларс от меня отказался, он так и не признал меня равной, он всегда топ и хозяин, а я просто рабыня. Проблема в том, что хозяева могли выбирать рабов, а вот рабы хозяев нет. В БДСМ могут, но наша жизнь нечто большее, чем БДСМ-сеансы.
Я вдруг осознала, что больше всего меня угнетает то, как Ларс это сделал.
Лучше бы он дал мне пощечину, лучше бы пригласил на свою свадьбу с этой Джейн или с кем-то другим, по крайней мере, я бы знала, что меня не вышвыривают, как щенка на коврик у двери, потому что не оправдал надежд, оказался не таким резвым, не таким забавным… Нет, не так, потому что никогда не вырастет в большую сильную собаку щенок не той породы.
У Ларса свои проблемы, пусть даже застарелые, и ему больше не хочется дергать за ниточку, на которой привязан бумажный бантик. Но почему он не поверил мне, когда я сказала, что Маргит жива? Вот в этом все его отношение ко мне: на бестолковый лай забавного щенка можно не обращать внимания, даже если тот лает, предупреждая о чем-то важном. Вот главное.
Он сам… все сам… А я всего лишь левретка, которой нельзя поручать охрану хозяйского спокойствия. Я прогнала мысли о том, что больше не будет сумасшедших ночей, что ни к чему ни пирсинг, ни флоггеры, ни веревки, что отныне Ларс сам по себе, а я сама. Если бы Ларс написал, что увлекся Джейн, что мы больше не будем встречаться, потому что я недостаточно хороша, что я толстуха, глупая, не так умна, как надо бы, не так успешна и образованна… я бы все это поняла и приняла. Бритт права, я все время старалась дотянуться до Ларса, хоть в чем-то ему соответствовать и хорошо понимала, как мне далеко и как это трудно.
Но сказал иначе. Ларс воздвиг между собой и мной прозрачную, но совершенно глухую стену, которую пробить я не могу. А стоит ли?
Что я вообще могу? Доказывать, что я уже давно не та глупышка, снова попытавшись объяснить о Маргит? Но Ларс даже слушать не стал. Возможно, из-за нелепости ситуации он даже не осознал, что именно я говорю, но если бы Ларс воспринимал меня не только как забавную игрушку, он прислушался бы.
А что же мне делать с тем секретом, который я пока не выдала даже Бритт? Так хотелось обнять Ларса и сказать ему первому, что тест на беременность показал две полоски! Не пришлось. Сказать сейчас?
Я вдруг испугалась, нет, ни за что! Это будет выглядеть попыткой вернуть его, привязать к себе. Нет, я вообще никому не скажу, пока будет возможность скрывать это, стану скрывать. Если я не нужна Ларсу сама по себе, то моя беременность не сможет вернуть былых отношений, я ни за что не буду пытаться их вернуть.
Он сбежал от меня в Оксфорд? Ну зачем же было сбегать, достаточно сказать просто и прямо: «Линн, все кончено», я бы поняла, и никакая Маргит и прошлые грехи здесь ни при чем. А уж после моего сообщения, что Маргит жива, и вовсе нелепо мотивировать наше расставание этой тайной. Значит, тайна только повод, причем довольно шаткий.
Ладно, об этом можно будет подумать потом, но что мне самой делать с главной тайной?
Додумать не успела, раздался стук в дверь. На мгновение я замерла от сладкой мысли: Ларс?! Но тут же осадила себя: у него есть ключи. Небось Бритт забыла свои. Если это подруга с Томом, сделаю вид, что страшно болит голова, и уйду спать. А если Ларс? Тогда…
За дверью стоял Лукас:
– Линн, извини, но у тебя что-то с телефоном. Я испугался, не случилось ли чего?
– А? Наверное, разряжен. Заходи, я сейчас поставлю на зарядку.
Он вошел, внимательно глядя на меня.
– У тебя все в порядке?
– Не совсем, но это не важно. Проходи. Кофе хочешь?
– Нет, Линн, я на минутку, только узнать.
Красивый, умный, сильный, порядочный… Не Ларс, конечно, но Лукасу, как и мне, двадцать первый, все впереди. Ларс в его годы был таким же… Интересно, Лукас вот так же выкинет из своей жизни Дорис, когда та надоест?
– Ты написал работу по Андерсону? – Я пыталась отвлечь его внимание от собственной почти траурной физиономии.
– Да, а ты?
– А я нет. К тому же у меня долг по политической истории.
– Помочь?
– Сколько можно тебя эксплуатировать? – Мне удалось выдавить слабое подобие улыбки.
– Столько, сколько нужно. Ладно, в четыре в библиотеке. Я позвоню, только телефон не выключай.
Я согласно кивнула, необходимо чем-то заняться, причем именно так: не одной и серьезно.
Закрыв дверь за Лукасом, я вдруг подумала, что сказала бы, появись Ларс на пороге в это время? А ничего, впустила и была бы рада. Мне скрывать нечего.
Но Ларс не появлялся. Зато появилась Бритт.
Она не поверила бодренькому тону отправленного мной на всякий случай сообщения и примчалась:
– Ты была в Оксфорде?!
– Да.
– И… что?
Мой рассказ поверг подругу в настоящий шок. Некоторое время она вообще молчала, что для Бритт равносильно потрясению первой степени, потом выдавила:
– Может, ты извинишься сама? – в голосе подруги не было прежней уверенности, я понимала, что Бритт сказала просто, чтобы что-то сказать.
Но я все равно взъярилась:
– Извиняться? За что, Бритт?! За то, что прилетела без предупреждения? А не ты ли мне твердила, что нельзя быть послушной овечкой? Не ты ли говорила, что, если я буду только заглядывать Ларсу в глаза и вести себя как марионетка, он меня бросит? Я всего лишь прилетела на уик-энд.
Слава богу, она не знает правды о Дубае…
– Линн, – в зеленых глазах Бритт стояли слезы, – я чувствую себя такой виноватой из-за этого совета!.. Может, если бы ты была послушной, Ларс не разозлился бы?
Все мое возмущение как рукой сняло.
– Успокойся. Не во мне дело, вернее во мне, но не в том. Просто у него есть другая – красивая, успешная женщина-валькирия. Это тип Анны, который так нравится Ларсу. Я не такая и в себе не уверена. Конечно, я уже не та серая курица, что была недавно, но не женщина-вамп. И никогда ею не стану. Все остальное лишь фантазии и надежды.
Я много об этом думала и вот теперь впервые озвучила свои мысли. Да, пора поставить точки над «и», снять розовые очки и осознать наконец, что я просто минутный каприз самого красивого мужчины в мире. Если от Ларса без ума все женщины вокруг, то он мог для разнообразия позволить себе увлечься обыкновенной девушкой вместо женщин-валькирий, к которым привык.
Услышав такие сентенции, Бритт просто взвилась:
– Как ты можешь так говорить?! Он был влюблен в тебя по-настоящему.
Я расхохоталась:
– Вот ты и ответила. Был влюблен. Но ему все равно нужна женщина, похожая на Паулу, – уверенная в себе и преуспевающая.
– Кто тебе мешает стать такой? Хватит уже сомневаться в своих силах и способностях.
– Я-то стану, но не за один день…
– Он должен об этом знать. – В голосе Бритт впервые за весь разговор появилась нотка надежды. Интересно, на что? На то, что Ларс будет сидеть и ждать, пока я стану уверенной в себе и преуспевающей?
У подруги даже глаза заблестели, но я быстро погасила этот блеск:
– О чем, о том, что я спешно перевоспитываюсь и обретаю уверенность? Бритт, это смешно.
– Я не знаю, что делать, Линн, правда, не знаю. Шерри Ардов…
– Плевать на твою стерву. Я знаю что.
– Ну?
– Я найду Маргит и приведу ее Ларсу.
– Зачем? Ты уверена, что ему это нужно?
– Это нужно мне. Для уверенности в себе, Бритт. Для того чтобы почувствовать себя женщиной-вамп, которая поступает только по собственной воле. Паулу и Маргит в одной связке, связанными и с кляпами.
– Мне не нравится твое настроение.
Я горько усмехнулась:
– Мне тоже, но другого на данный момент не имеется. А еще нужно наконец взяться за учебу. И… – я огляделась вокруг, – ты не поможешь мне переехать к бабушке?
– Срочно?
– Угу. Сейчас.
– Помогу… Том внизу в машине, мы поможем.
С тех пор, как у бабушки появился Свен, наша квартира на Библеотексгатан перестала быть гостиницей для нуждающихся родственников. Но я тоже не собиралась жить там долго, нужно найти себе жилье. Наверное, не стоило перетаскивать коробки с книгами и всякой всячиной из квартиры Ларса к бабушке, чтобы почти сразу перевозить их еще куда-то, но я спешила. Все просто, если Ларс все же прилетит, я не смогу устоять и… что будет, не знала, но точно знала, что к разговору с ним не готова. Нужно съезжать немедленно.