Вещи перевезли за один прием, просто большая часть еще из квартиры в СоФо так и осталась не распакованной в коробках, все руки не доходили. Все-таки в жизни на коробках есть свое преимущество, целых два. Во-первых, переезжать удобно, во-вторых, подержав разную ерунду упакованной с полгода, начинаешь понимать, что она тебе и не была нужна, а потому вполне может переселиться в контейнер для мусора.
В той квартире осталась только мелочь из ванной, о которой мы просто забыли, и следовало отдать ключи управляющему. Я решила не откладывать на потом.
– А если…
Я пресекла все домыслы Бритт:
– Если Ларс прилетел, то просто ничего забирать не буду. Но если бы он пожелал прилететь, то давно сделал бы это.
Все равно в квартиру ехала с тревожно бьющимся сердцем, но консьержка ответила, что там никого нет.
– Вы кого-то ждете?
– Да, возможно… – не объяснять же ей все перипетии наших отношений.
Собрала мелочь в сумку, вынесла ее в прихожую, оставалось только надеть куртку и отправиться восвояси… Не в силах уйти сразу, побродила по пустой квартире, вспоминая, как совсем недавно Ларс демонстрировал ее, а я плакала от счастья. Это было всего месяц назад. Как круто меняется моя жизнь от месяца к месяцу!
В ноябре я понятия не имела о существовании Ларса Юханссона. В декабре он меня порол и перевоспитывал, в январе улетел в Оксфорд, а вот к февралю наши отношения закончились. Сработал принцип «с глаз долой – из сердца вон»? Наверное, я не первая и не последняя, пережившая такое. Красивая, уверенная в себе, успешная женщина перешла дорогу и легко увела у меня любимого. Значит, не так уж он и любил?
Бритт пыталась внушить мысль, что за счастье надо бороться, но как это делать на моем месте, объяснить не смогла. Я не знала, как бороться за Ларса, потому что он никогда не пускал меня в свою жизнь, держал в коконе и за стеклянной стенкой. Кокон я разбила, а вот стена оказалась непробиваемой.
За последний день Ларс не раз пытался позвонить и написать, но письма я не открывала, а звонки блокировала. Что бы он теперь ни сказал, все не важно, рабыней я не стану, знаю цену послушанию… Собственно, удивляться нечему, Бритт давно меня предупреждала о последствиях.
Стук в дверь. Черт возьми, зачем консьерж, если любой может дойти до самой двери?! Сердобольные соседи впускают в дом вместе с собой всех подряд. Или это кто-то из соседей? Я вроде не шумела… Сердце екнуло: а если это прилетел первым рейсом Ларс и перед тем как открыть дверь своим ключом проверяет, дома ли я?
Но выхода не было, не удирать же через окно по связанным простыням? Я потопала открывать дверь, стараясь дышать как можно ровней и глубже.
На пороге стояла… профессор Джейн Уолтер собственной персоной! Я даже тревожно глянула ей за спину, вдруг там Ларс? Нет, она была одна…
– Линн, здравствуйте. Нам нужно поговорить.
Я чуть не ответила, что лично мне это совершенно не нужно!
– Я могу войти?
С трудом справившись со страстным желанием захлопнуть перед ее носом дверь, а еще лучше с треском спустить с лестницы (да здравствует четвертый этаж!), я отступила в прихожую:
– Здравствуйте. Входите.
Вдруг профессор явилась сообщить, что они с Ларсом просят нас выселиться? Я внесла его имя в черный список адресов, чтобы не поддаться искушению и не открывать полученные письма, а номер телефона в список тех, для кого у меня всегда занято. И письма после того были, и звонки, я выдержала, не ответила.
А теперь вот эта явилась. Очень кстати, потому что мне осталось забрать сумку и отключить телефон, а потом сдать ключи управляющему.
– Проходите, правда, я уже ухожу, но готова отдать вам ключ от квартиры.
Профессор Джейн Уолтер стояла напротив меня – красивая и уверенная в себе женщина, а я вдруг почувствовала такую злость на нее, на Ларса, приславшего ко мне любовницу, на себя, допустившую такую ситуацию. Все-таки нужно было забрать сумку вчера или сегодня спустить ее с лестницы, пусть бы это выглядело глупо, зато душу отвела бы!
Но она уже в квартире, отправлять профессора пересчитывать ступеньки поздно. Я вдруг представила, как пытаюсь вытащить Уолтер за дверь, а она упирается. Стало почти смешно, зато это подняло настроение. Правильно говорят: если хочешь победить какую-то ситуацию, мысленно доведи ее до абсурда.
– Извините, кофе предложить не могу, потому что собралась уходить, но при желании вы сможете сварить его сами, кофеварка работает.
Все равно осторожно косила глазом, пытаясь понять, чем отличается от меня женщина, которую предпочел Ларс. Рост такой же, даже фигура похожа, но в ней было то, чего так не хватало мне – спокойной уверенности. Топ, хозяйка жизни своей и тех, кто вокруг. Я мысленно усмехнулась: вот только не моей, я сейчас уйду и не вспомню о такой хозяйке!
Дж. Уолтер оглядела полупустую комнату:
– Что у вас тут творится?
– Ничего страшного. Можете передать Ларсу, что квартира в полном порядке, вещи вывезены, счета вовремя оплачены, деньги перечислены, жалоб соседей не было…
– Это то, чего он боялся… – пробормотала профессор, но у меня хороший слух, я уловила.
– Ларс зря боялся. Квартира в порядке.
– Я не о квартире. Линн, нам нужно поговорить.
– Слушаю, – я жестом предложила ей сесть, сама оставшись стоять. Помню этот совет: если хочешь быть выше переговорщика, постарайся усадить его перед собой, чтобы смотрел снизу вверх.
Но Уолтер не поддалась, хотя, думаю, не обратила на мою хитрость внимания.
– Давайте, поставим точки над «и».
Если она будет продолжать в том же духе, то я за себя не ручаюсь. Не получится по лестнице, выброшу в окно!
– Мы с Ларсом родственники, кузены, его отец…
– Какое это имеет значение?
– Вы ведь в отеле подумали совсем другое…
Она все-таки села, но не в кресло, а на диван, причем профессор Дж. Уолтер и здесь оказалась на высоте. Профессор так изящно откинулась на спинку дивана и закинула ногу на ногу, что я невольно представила реакцию Бритт: «Вау!»
Что ж, ситуация определенно требовала адекватного ответа. Я усмехнулась, подтащила от барной стойки высокий табурет и оседлала его. Все равно получалось, что я выше! Маленькая победа, но победа. Да, я не профессор с прекрасной родословной, всего лишь внучка профессора, студентка, у меня нет длиннющих ног, но у меня все впереди! Конечно, ноги я при всем желании не отращу, а вот в остальном еще посмотрим.
– Профессор, мне все равно, в каких вы отношениях с Ларсом Юханссоном. Вы хотите поставить точки над «и»? Пожалуй. Ларс отказался от меня, о чем сообщил письмом. И мне все равно, кто тому причиной – вы или какая-нибудь бойкая студенточка.
– Линн, в вас говорит обида.
– Конечно, кто бы не обиделся, если бы от него отказались? – в конце концов, почему я должна скрывать очевидное? Глупо хохриться.
– Ларс был прав, сказав, что вы никогда его не простите…
– Это он вас прислал?
Уолтер вскинула на меня глаза почти испуганно:
– Нет! Он не подозревает, что я здесь. Если узнает, ссоры не миновать.
Мне с трудом удалось сдержать довольный вопль и всего лишь усмехнуться:
– Ну, думаю, ваша прическа не пострадает…
Я не стала говорить, что, чувствуя себя виноватым, следовало бы прилететь самому. Профессор нахмурилась:
– У Ларса ученый совет и лекция, отказаться от которой он не может, прилетит только после нее, потому я решила опередить. Подождите его, по крайней мере.
– Зачем приехали вы?
– Я хочу вам помочь.
– Для помощи у меня есть друзья, если понадобится, обращусь к ним, профессор.
– Меня зовут Джейн.
Хотелось ответить: «Да хоть горгона Медуза!», но я промолчала. Это тоже хитрость, почерпнутая на факультете журналистики: внимательным молчанием собеседника можно вынудить сказать то, чего он не хотел бы говорить. Только нужно уметь вовремя замолчать и держать взятую паузу. Я сумела, сидела и смотрела на нее, без злости, без вызова, без трепета, просто смотрела, как на манекен в витрине магазина.
– Линн, вы же любите Ларса, а он любит вас, – Дж. Уолтер выпрямилась, она больше не следила за изяществом движений, но все равно оставалась леди, это не внешнее, это внутреннее.
Словно для контраста с ней я соскочила с табурета и встала, опершись о барную стойку и засунув руки в карманы джинсов, чего обычно не делаю.
– О Ларсе не знаю, думаю, вы ошибаетесь, а в отношении меня правы: я люблю Ларса, как бы он ко мне ни относился. Это будет всегда. – Ей-богу, при этих моих словах ее лицо даже посветлело, но ненадолго, потому что я продолжила: – Но это ничего не изменит в наших нынешних отношениях. Я сделаю все, чтобы никогда больше не пересекаться с ним и не мешать его жизни. Кстати, повторите Ларсу то, чего он не пожелал услышать от меня: женщина, которую он считал погибшей, жива, его обманули. И это не мое маниакальное воображение, а факт.
– Он в отчаянье.
– Угу, потому здесь вы, а не он, правда? Но теперь все равно.
Уолтер поморщилась:
– Он не мог не быть сегодня на ответственной встрече, понимаете? Если бы мог, был бы здесь.
Получалось, что глупенькая капризная девочка требовала от серьезных людей поиграть с ней в то время, когда они заняты серьезными делами. Я не стала говорить, что Ларс прилетал на ночь, и не раз. Усмехнулась:
– Я вовсе не жду, что он бросит свои важные дела. И ничего не требую, профессор. Но в Оксфорде со мной можно было поговорить иначе.
– Вы же не сможете жить без него.
– Уже живу, – я посмотрела на часы на стене, – вторые сутки. Это мои проблемы, профессор, вас они не касаются. И вовсе не потому, что именно вас я застала в его номере. Просто не касаются, как не касаются теперь и Ларса тоже. Квартиру уже освободила, как видите, осталось захлопнуть за собой вот эту дверь и постараться начать жизнь сначала. Надеюсь, удастся.
– Вы допускаете самую большую ошибку в жизни.
Я все-таки взорвалась:
– Не вам судить! Кто дал вам право вмешиваться в мою жизнь?! Я как-нибудь разберусь с ней сама, без вас и без Ларса тоже!
Она даже не успела ответить, я вдруг бросила ей ключи с барной стойки:
– Передайте Ларсу, пожалуйста.
У Уолтер прекрасная реакция, поймала, почти не глядя.
– Прошу вас, дождитесь его приезда, не рвите все так сразу, не объяснившись.
Да что за черт! Как ей объяснить, что я уже второй раз оказываюсь в положении, когда его важные прошлые знакомства ставят в дурацкое положение? Нет, лучше просто промолчать, объяснение и без того слишком затянулось. Я только пожала плечами:
– Не вижу необходимости.
– Вы куда-то переехали?
– В Королевский дворец. По приглашению. Мне там выделили каморку под лестницей.
Подхватив стоявшую наготове сумку и сорвав куртку с вешалки, я выскочила на площадку.
Четвертый этаж – это плохо, особенно когда нужно уйти быстро. Я все-таки успела услышать вслед в лестничный проем:
– Линн! Вы нужны ему! Очень нужны.
Мне удалось рассмеяться в ответ:
– Вы ошибаетесь, профессор.
На улице сыпал легкий снежок, было пасмурно, но не холодно. В этом году будет весна или такое время года отменили?! Европа засыпана снегом и замерзла, больше досталось, конечно, южным районам, у них непривычно холодно и снежно, но Швеции тоже перепало.
Как хорошо, что я отправилась на квартиру сейчас… Теперь я понимала, что разговора с Ларсом не выдержала бы, разревелась у него на груди и выложила главную новость о своей беременности. Вот этого не хотелось совсем, иначе на всю жизнь осталось бы сознание, что я его шантажировала будущим ребенком. Уолтер сказала, что он любит меня и переживает. Если бы любил, сегодняшний разговор состоялся бы с ним, а не с ней.
Теперь задача – скрыться как можно быстрей и тщательней, чтобы Ларс Юханссон, которого заела совесть из-за слишком резкого разрыва между нами, не нашел меня и не растянул этот разрыв надолго. Я помнила притчу о жалостливом хозяине, отрубавшем своей собаке хвост по частям. Я не желала, чтоб меня так же жалели. Сразу и под корень!
Я позвонила Бритт с бодрым сообщением, что уже дома и все в порядке, сбросила бабушке СМС с подобным же заявлением и окунулась в повседневные дела.
Прежде всего следовало найти жилье, о котором Ларс не знал бы. Глупо бегать от него, проще поговорить, если прилетит, но пока я не готова к разговору, созрею, тогда и поговорим. А до того времени я должна найти норку, в которой Ларс меня не откопал бы.
Прикинув свои возможности, я решила на недельку снять номер в недорогом отеле, а там как получится. Если честно, то в глубине души теплилась надежда, что, несмотря на все мои ухищрения, Ларс сумеет меня разыскать, и я увижу его перед собой на коленях. Сказала же Дж. Уолтер, что он меня любит.
Оказалось, что и в центре можно найти недорогой отель, в результате я перевезла две сумки самых необходимых вещей на Сергель, купила вторую симку для телефона, благо у меня дуос, решив пока никому не сообщать номер. И бабушка, и Бритт могут запросто выдать его Ларсу. К встрече с ним я еще не готова…
Устроившись, сама позвонила Лукасу:
– Привет, идти в библиотеку не передумал?
– Линн? Почему ты с чужого телефона?
Лукасу можно знать некоторые из моих секретов.
– У меня теперь новый.
– А я беспокоился, что прежний не отвечает. У тебя в квартире…
– Ларс?
– Да, но он сказал, что не знает, где ты и почему телефон молчит.
Ого! Быстро успел, не зря Дж. Уолтер торопилась, чтобы его опередить. Я мысленно похвалила сама себя за то, что нашла новое пристанище взамен бабушкиной квартиры.
– И хорошо, что не знает. Не вздумай сообщить, не то мне придется скрываться и от тебя тоже.
– Ты уверена, что хочешь скрыться от него?
Еще один сочувствующий!
– Лукас, вообще-то, это только мое дело, но тебе скажу. Мы расстались, причем по его инициативе. Это чтобы не возникало вопросов почему да отчего. И я не желаю возвращаться к разговору с Ларсом, по крайней мере сейчас не желаю.
– Я понял, хотя он выглядел очень… удрученным, что ли.
– Это не из-за меня. Ты обещал помочь с работой по Андерсену.
– Хорошо, где встретимся?
– В библиотеке в Хумлегордене.
Мы написали работу по сказкам Андерсена, Лукас, как настоящий друг, честно не задавал вопросов, но не удержался, чтобы поинтересоваться, где я теперь живу.
– Пока в отеле. Нужно срочно найти комнату, только не слишком дорогую, у меня не очень много денег.
– Есть у меня одна мысль, через пару дней скажу.
– Лукас, ты моя палочка-выручалочка.
– Линн… Ларс спрашивал о занятиях, он придет туда.
Я нахмурилась:
– Пусть приходит.
Разговор, конечно, будет, и очень плохо, если будет в университете. Ехидное внимание университетских красавиц мне сейчас вовсе ни к чему. Успокаивало только то, что предстояли два выходных, за которые Ларс меня не найдет, а в воскресенье он улетит в свой Оксфорд к профессору Дж. Уолтер.
Погода наладилась, и я решила немного прогуляться. Забросила ноутбук в отель и отправилась по Дроттнинггатан, но не в сторону Гамла Стана, а к Блу-турнет – «Голубой башне», где жил Август Стриндберг. Там от самой Апельбергсгатан на асфальте цитаты из Стриндберга, я помню последнюю: «Мне нужен ребенок, без детского крика я не могу работать». Так актуально для меня…
Как бы ни бурлил народ, на надписи стараются не наступать, словно боясь осквернить память Августа Стриндберга. Это лишний раз подчеркивает, что оценка официальная и народная далеко не всегда совпадают. Стриндбергу не дали Нобелевскую премию, а его поклонники устраивали факельные шествия по улице и собрали деньги на свою, «антинобелевскую премию».
Но дошла только до Улофпальмсгаттан, на старый номер пришло сообщение. Ларс? Нет, это была Хильда: «Срочно позвони». Ларс пробует найти меня с помощью бывшей приятельницы? Сначала решила не отвечать, но потом почему-то позвонила со старого номера.