Стефан же растянул губы в понимающей улыбке и еще раз окинул парочку просителей долгим, вдумчивым взглядом.
- Я отказываюсь, - с нескрываемым удовольствием произнес он и откинулся на спинку кресла.
- А нам и поподробнее, - выгнул бровь священник.
Но его перебил усач.
- Да, как вы можете так с нами поступить?! - вскричал мужчина и от переизбытка чувств у него даже ус отклеился, но он этого благополучно не заметил и продолжал бы пылить, если бы пальцы его юного спутника не сжались на его локте. Мальчишка поднял на капитана полные отчаяния светло-серые глаза и с трудом удерживая лицо и не срываясь на мольбы, уточнил.
- Почему, сэр капитан? Я мог бы предложить вам действительно достойную плату.
- Не считая того, что ты предлагаешь честным воздухоплавателям заняться противозаконным делом?
- Я знаю, что говорят о вашем корабле, сэр.
- Хочешь обвинить меня в нарушении законов Архипелага?
- Хочу сказать, что не верю, что вы испугались пойти на дело, которое я осмелился вам предложить.
- Да уж, страх, поверь мне, здесь абсолютно не при чем.
- Тогда что не так?
- Хотя бы то, что на палубу моего корабля запрещено подниматься женщинам, а вам, миледи, все же удалось просочиться.
- Это все?
- А что еще нужно?
- Я готова заплатить вам слезами омелы, - произнесла барышня и сбросила на пол шляпу.
Наверное, ей хотелось быть эффектной, наверное, все трое пиратов и молодой аристократ в любой другой раз посмеялись бы над ней, но сейчас весь смех и легкое презрение застряло в глотках. Девушка преображалась на глазах. По плечам и груди заструились тугие кудри волос, золотых, отливающих в солнечных лучах, льющихся через окно, неподдельным блеском. Глаза, в тени шляпы кажущиеся серыми, наполнились небесной голубизной. Белоснежная кожа словно засветилась изнутри, превратив барышню в ирреальную фею. Вместе с внешностью поменялось и платье. Мешковатые штаны, потертый сюртук и запыленные ботфорты, сменила пышная юбка, расшитая жемчугом, широкие, невесомые, кружевные рукава, глубокое декольте, обнажающее тонкую шею и грудь, скрытую под массивным ожерельем. Именно оно, а не прелести барышни, приковало взгляд воздухоплавателей.
Цепкий взгляд капитана насчитал двадцать восемь камней, величиной с фасолину, и один крупный с перепелиное яйцо в самом центре. Слезы омелы. Кто мог додуматься поместить их в оправу их янтарного серебра и носить как женские побрякушки? Кто?! Это просто кощунство! Ведь именно слеза омелы, когда совсем крохотная, когда побольше, редко достигая размеров той же горошины, являлась сердцем любого корабля, позволяла ему парить в потоках воздуха и света. Но даже такое баснословное богатство не позволило капитану переступить через свои собственные застарелые комплексы.
- Ваше ожерелье... - начал он, но его отвлек отец Валентин, который, рассмотрев девушку во всей красе, повел себя очень странно.
Соскочил со стола, метнулся к ней, и в одно мгновение поднес изящную ручку к губам, целуя.
- Мое почтение, Наследница Империи, - прошептал он почти с благоговением. - Я видел вас совсем малюткой, но божью искру, заключенную в вас, спутать не смог бы ни с чем.
- Что все это значит? - холодно бросил капитан в спину Валентина, но тот стоически проигнорировал его и повернулся к притихшему старпому.
- Кеш, место уступи.
Тот пожал плечами и легко поднялся с кресла, отошел к стене и встал возле Амелисаро, кинув на аристократа косой взгляд из-за стекол очков.
Галантный священник пододвинул кресло девушке и та милостиво соблаговолила в него опуститься. Лишь после этого отец Валентин соизволил посмотреть на хмурого капитана, но в этот момент голос подал ненастоящий усач.
- Только посмейте ей что-нибудь сделать! Да я, я...
- И что же вы, сударь? - полюбопытствовал старпом и под взглядом красных глаз, защитник чести и достоинства Наследницы потупился и поник, - Вот то-то же, - фыркнул старпом, и тогда заговорил священник, забирая с края стола свой все еще дымящийся мундштук.
- Познакомьтесь, капитан, это леди Анджела де Мантикор, единственная дочь Императора большой земли, как мы называем ту область пространства, что под нами, они же, наземники, зовут её Империей Салюшт.
- А другие дети у императора есть? - сразу же поинтересовался Стефан и получил отрицательный ответ. Посмотрел на молчащую девушку, та стойко выдержала его взгляд. Но все равно, капитан ответил отказом.
- Нет. Я сказал, что женщина на корабле принесет лишь неудачу в плавании, и любой доход обратиться убытком.
- А, по-моему, ты просто комплексуешь.
В комнате в один миг повисла гнетущая тишина. Капитан медленно повернулся к стоящему у стены аристократу.
- Вот как? - обронил он, подперев щеку тыльной стороной руки. Обдумал услышанное и произнес, - Пусть так.
- Пора бы уже избавляться от застарелых комплексов.
- Да неужели? А не считаешь ли ты, что я сам могу решить, что меня в себе устраивает, а от чего или кого, - на последнем он сделал особое ударение, - Мне следует избавиться?
- Я думаю, ты мог бы для начала хотя бы выслушать её . - Все так же отстраненно произнес аристократ.
Стефан долго смотрел на него, потом перевел взгляд на своего старшего помощника. Тот пожал плечами.
- А что ты хочешь от меня услышать, Стеф? Я с ним согласен.
- Вот как?
- И я, сын мой, и я, - до того, как он успел уточнить у Валентина, объявил священник и снова устроился на столе.
Стефан вздохнул. Посмотрел на девушку и соблаговолил.
- Я слушаю.
- Не обижайтесь на господина Симса, господа, - первое что сказала она, и все посмотрели на усача. Тот вздохнул, понурился и окончательно отодрал многострадальные усы. - Он мой учитель пения. Единственный, кто понимает мои порывы, хоть и неодобряем.
- Пения? - уточнил Валентин, улыбнулся, - Ну, ну...
А девушка продолжала.
- Я готова отдать вам свое ожерелье в обмен на жизнь человека, который мне дорог.
- То есть я правильно понял, что вы - влюбленная дурочка, готовая отдать целое состояние за благосклонность одного такого же влюбленного олуха, по своей глупости вляпавшегося в историю? - с неприкрытым ехидством уточнил Стефан.
Девушка опустила ресницы. Сдержалась. Помолчала и заговорила вновь.
- Все что на мне, сударь, это свадебный подарок.
- О! Так вы обчистили своего жениха, миледи? - с издевательством осведомился капитан.
- Не его мне, сэр капитан. А от моего отца ему, - она подняла глаза, - Император давно мечтает не просто навести мосты с Архипелагом, а протянуть пути сообщения с основной землей на каждый пусть даже самый маленький остров, тем самым получив возможность окончательно заявить свои права на ваш Архипелаг.
- Я так понимаю, речь идет о межпространственных воротах? - уточнил старпом, цепкий на нововведения.
- Да. О них. Но для этого ему следует заручиться не номинальной, а фактической поддержкой аристократов Архипелага. Как еще это можно сделать, если не через династический брак?
- И кого же выбрали вам в супруги? - вмешался священник.
- Я предпочла бы об этом смолчать. Но дело в том, что я полюбила до того, как меня поставили в известность о планах отца. Мне признался в своих чувствах один человек, но я была жестока с ним, посмеявшись над его признанием. Мне казалось немыслимым, что пират может посметь даже просто смотреть в мою сторону, не говоря уже о том, чтобы желать меня. Я была глупой и наивной, я свято верила во все то, чему меня учили, а учили меня быть истинной аристократкой. Вы вряд ли можете себе представить, что это означает...
- Отчего же, - перебил её капитан и скосил глаза на молчащего Лили. - Могу. И что теперь?
- Я хочу увидеть его и спасти. И пусть, он скорей всего уже и думать забыл о своей любви ко мне, я хочу извиниться, попросить прощение. Если бы не я, возможно, он никогда бы не попал на этот остров, само название которого меня пугает.
- И что же это за пират такой, что сумел не только спуститься с Архипелага, но и во дворец пробрался, чтобы вас увидеть? - поинтересовался от стены Лили и был вознагражден одобрительными взглядом старпома, который тоже задавался этим вопросом.
- Максимилиан Турус.
- Что? - тихо уточнил Стефан, теперь у него, действительно, появился повод для расстройства.
С Максимилианом он был знаком, не раз ходили в опасные рейды двумя кораблями. Он знал, что этому парню смог бы доверять даже в рискованном деле, но понятие не имел, что тот каким-то непонятным образом оказался на острове Сломанных Игрушек. Знал бы, давно уже сам отправился вызволять его без всяких там девиц на выданье.
- Вы... знакомы? - уточнила Анжела и по глазам капитана поняла, что да. Но потом в них мелькнуло еще кое-что, и она поспешила сказать, - Я не могу остаться здесь, на Львином Зеве, и ждать вас и его, меня выдадут замуж раньше, чем вы вернетесь. Прошу вас, не лишайте меня надежды, сэр капитан.
- Не лишу, - коротко бросил Стефан и прикрикнул, - Симка! - прекрасно зная о дурацкой привычке юнги подслушивать под дверью и быть в курсе всех дел.
Дверь сразу же распахнулась и, чуть не сбив с ног учителя пения, в каюту влетел зеленоволосый юнга с кокеткой Белладонной на плече.
- Да, сэр!
- Проводи наших пассажиров в их каюты. - Скомандовал капитан.
- Вы считаете безопасным, чтобы леди в открытую ходила среди этого сброда? - выдавил из себя красный от натуги мистер Симс.
- Сброда? - ледяным тоном переспросил Стефан. И миледи Анжела поспешила взять своего учителя под руку и вывести из каюты вслед за скалящимся в многообещающей улыбке Симкой.
- Уверяю, миледи, вам у нас ничего не грозит, разве что язвительность капитана, он, знаете ли, у нас женоненавистник. А вот вашему учителю пения за такие слова... - донеслось из за двери, но потом они достаточно удалились, и больше ничего не было слышно.
В капитанской каюте молчали все, пока не заговорил сам капитан.
- Ты выставил меня дураком не только перед моими подчиненными, но и совершенно посторонними людьми. И плевать мне, что она там трижды Наследница, а ты аристократ, - тихо рыкнул он в сторону Лили.
Тот отлепился от стены и, обойдя стол, встал перед ним, как было еще утром.
- Так накажи меня, - бесцветным голосом произнес он.
- Да, ладно тебе, Стеф, - подорвался Кеша, шагнул к аристократу и панибратски похлопал его по спине, - Парень ведь правду сказал. Да и как мы теперь Макса на произвол судьбы кинем?
Но Стефан его словам не внял, глядя только на Амелисаро. Валентин же, задумчиво выпускающий через ноздри терпкий дым, молчал, по-видимому, считая, что время вмешаться еще не пришло.
- Снимай рубашку, - скомандовал аристократу капитан и вытащил гибкий хлыст из одного из отделений стола.
Амелисаро бестрепетно расстегнул все пуговицы, опустил руки, позволяя рубашке легко соскользнуть на пол. Стефан поднялся из кресла, будучи все еще неуверенным в том, что собирался сделать, хотел обойти стол, но неожиданно увидел, какими глазами Кеша, стоящий чуть позади Лили, смотрит на спину аристократа.
- Повернись, - скомандовал Робертфор. Амелесаро, как и прежде, не изменившись в лице, повернулся спиной.
Капитан медленно опустился обратно в кресло и отложил в сторону хлыст. Спина аристократа была исполосована жуткими шрамами, не застарелыми, белесыми, а красными, словно они еще толком не успели еще зажить, только-только лишившись коросты запекшейся крови.
- Ты - аристократ, кто мог сделать такое с тобой? - тихо уточнил Стеф, зная, что не слезет с парня, пока тот не ответит, но Лили и не думал что-то скрывать от него.
- Мать перед отъездом, чтобы помнил, кому принадлежит не только мое тело, но и душа. Но на самом деле...
- Ты давно бы регенерировал, если бы плеть не смочили в яде, - закончил за него отец Валентин и спрыгнул со стола. - Такой эффект могла произвести лишь вытяжка из лепестков тигровой лилии, кэп. И кроме того, что это жутко выглядит, оно еще и болеть будет, хорошо, если пол года, а то и год. И кровоточить. Этот яд выводиться из организма очень медленно.
- Мне плевать, как ты это сделаешь, Вал, - бросил капитан тихо, но твердо, - Но я хочу, чтобы этой дряни на нем не было.
- Я не нуждаюсь в твоей жалости, - холодно произнес аристократ и повернулся к нему через плечо.
- Не нуждаешься, и кракен с тобой! - рыкнул Стефан, - Но тогда хоть мои нервы пожалей! - и увидел, как на повернутой к нему щеке Лили заходила желвака. - И нечего беситься, - строго предупредил капитан. - Одевайся и марш за доктором, а мы тут с Кешей пока обмозгуем.
- Я мог бы помочь.
- Да неужели? - наблюдая, как аристократ застегивает рубашку, скептически уточнил Робертфор, все еще разозленный увиденным. Лили поднял на него глаза. Стефан подумал, обменялся взглядами со старпомом и милостиво согласился. - Тогда как закончите, я жду тебя у себя. Кстати, Вал, - обратился он к священнику, - Забери у барышни ожерелье, нечего в нем на виду расхаживать, мало ли кто с берега увидит. И скажи ребятам, чтобы готовились. Отплываем в ночь.
- Да, кэп, - шуточно отдал честь священник и потянул несопротивляющегося Амелисаро за собой.
Они вышли и первое, что спросил у Стефана Кеша, было, - Ты правда взял его в свою постель?
Стефан поморщился.
- А куда мне прикажешь его теперь класть, когда обе пассажирские каюты заняты.
- Знаешь, по-моему, этот парень и на кубрике не плохо бы обжился.
- Нет.
- Значит, все же взял, - удовлетворенно кивнул старпом и снова расположился в кресле, полюбовался на ярость в глазах капитана, усмехнулся. - Да, ладно тебе, Стеф, он ведь от этой твоей любви неразделенной, Владычицы Елены, чтоб её, пострадал еще больше чем ты. Прикинь только, что эта стерва над ним все тридцать лет измывалась с самого рождения.
- Двадцать шесть.
- О! Так он у нас еще совсем мальчишка. А внешне и не скажешь.
- Акселерация, - прошипел капитан, но тут же взял себя в руки, - Я с ним, как-нибудь сам разберусь, Кеш, а пока давай о насущем. Нужно ли нам что-нибудь еще закупить в порту перед отплытием, что-нибудь специально для этого дела?
- Ну, давай думать...
Тем временем Валентин привел молчаливого Лили в лазарет, плотно закрыл дверь и коротко скомандовал, откладывая в сторону мундштук.
- Раздевайся и ложись на софу.
- Полностью?
- Нет, частично. Руки отдельно, ноги отдельно и член где-нибудь сбоку пристрой, - фыркнул в ответ священник, сбрасывая с плеч просторную куртку с широкими рукавами, восточного покроя, и оставаясь в одной лишь светлой безрукавке с рядом тряпичных пуговиц и крючков на груди и высокой стоечкой воротника, прячущей шею. - Давай, давай, от этой плети, небось, не только спине досталось, то-то ты стоять предпочитаешь, а не сидеть.
- Ты ошибаешься.
- Так дай посмотрю. Удовлетвори моё извращенное любопытство, - проворковал священник и резко посерьезнел, одной рукой развернув его к себе, несмотря на то, что доставал высокорослому блондину только до плеча. - Я - врач, знаешь ли. И пока мой интерес к тебе только профессиональный.
- Пока? - уточнил аристократ и принялся раздеваться.
- Ну, мало ли, что нас ждет впереди. Но признаюсь сразу, ты абсолютно не в моем вкусе, - отстраненно произнес тот, отходя к столу со склянками и особыми медицинскими приспособлениями.
Амелисаро, сняв с себя всю одежду, лег на кушетку, уткнувшись лицом с согнутые в локтях руки, совершенно не горя желанием демонстрировать золотую цепочку браслета на запястье левой руки. Прикосновение в спине стало для него неожиданностью. Валентин подошел к нему совсем беззвучно. Аристократ вздрогнул, но остался лежать ничком.