И он принялся размышлять, как лучше обставить уход крестоносцев из Палестины. Ричарду ведь не хотелось терять своего лица.
После долгих мучительных раздумий он решил сказать Саладдину правду. Все равно султан ее рано или поздно узнает. Да, пожалуй, стоит ему признаться и в своей болезни, и в том, что душой он уже рвется на родину. Саладдин преисполнен благородства и, наверное, не откажется заключить с ним мир.
И Ричард отправил к Саладдину послов.
Ну а тому только этого и надо было. Его люди тоже устали воевать и мечтали разойтись по домам. Потери в рядах мусульман тоже были огромны, а имя Ричарда Львиное Сердце наводило на воинов панический ужас.
Так что Саладдин охотно согласился вступить в мирные переговоры.
В результате было решено, что перемирие продлится три года три месяца и три дня, начиная с близившейся Пасхи. Часть побережья оставалась в руках христиан. В течение всего срока действия мирного договора христиане имели свободный доступ в Иерусалим и могли прийти поклониться Гробу Господню. Но приходить они должны были безоружными и небольшими группами.
Ричард не сомневался в том, что Саладдин сдержит все свои обещания.
— Разве не удивительно, что я больше доверяю язычнику, чем королю-христианину и своему родному брату? — восклицал он, подразумевая короля Франции и Джона, которые плели против него заговор.
И оба — Саладдин и Ричард — чувствовали, что между ними существует какая-то мистическая связь.
* * *
Находившиеся в Аккре королевы узнали о болезни Ричарда и быстро собрались в путь.
Наблюдая за Беренгарией, Джоанна заметила, что та уже не так переживает за здоровье мужа, как раньше.
Что ж, братец, ты это заслужил, горько усмехнулась Джоанна. Сколько можно пренебрегать женой? Разве ты не мог хотя бы изредка навещать ее? Поделом тебе, дорогой!
Английская королева даже внешне изменилась: линия губ стала жестче, суровей. Джоанна подозревала, что Беренгария уже не влюблена в Ричарда и не считает его романтическим героем.
Джоанне было грустно наблюдать за этими переменами. Хотя она тоже затаила обиду на брата. Он ведь попытался выдать ее замуж за сарацина! Впрочем… Ричард не стал принуждать ее к браку — вероятно, понял, что она скорее умрет, чем согласится.
Юная киприотка, молчаливая свидетельница происходящего, жалела Беренгарию, которая на своем горьком опыте узнала, как тяжело быть принцессой. И девочка все чаще задумывалась, что, может быть, не так уж и плохо, что она лишилась своего королевства. Зато теперь никто не выдаст ее насильно замуж! А если у нее не будет мужа, то и некому будет ею пренебрегать!
— Когда Ричард приедет, мне бы очень хотелось поговорить с ним наедине. Как ты думаешь, это возможно? — спросила Беренгария Джоанну.
— Разумеется! Ты ведь его жена.
Беренгария горько усмехнулась, но ответила лишь:
— Порой мне в это не верится.
Джоанна предпочла перевести разговор на другую тему. Она считала себя не вправе лезть в чужую душу.
Со временем, когда раны Беренгарии немного затянутся, у нее, наверное, возникнет желание поделиться своими переживаниями, и она сама сделает первый шаг, а сейчас она к этому не готова, думала Джоанна.
Ричард приехал бледный, осунувшийся, с синяками под глазами. Но все решили, что могло быть и хуже, ведь болезнь была очень тяжелой. А Беренгарии он показался просто прекрасным, по-прежнему сильным и мужественным, несмотря на свой нездоровый вид.
Ричард пригласил к себе обеих королев и очень удивился, когда Беренгария явилась одна.
— Я слышала, — сухо сказала она, — мы уезжаем.
— Правильно говорят, слухом земля полнится, — усмехнулся Ричард.
— Я давно привыкла узнавать о ваших планах не от вас, а от посторонних, милорд, — с затаенной обидой в голосе промолвила Беренгария.
Ричард пожал плечами.
— Что поделать, если мне некогда.
— Да, я это давно поняла. Как и то, что общество других людей вам приятнее, чем мое.
Ричард удивленно вскинул брови.
— К чему этот разговор?
— И вправду, к чему толочь воду в ступе? — с деланным равнодушием произнесла Беренгария, но тут же сорвалась и воскликнула: — Вы думаете, легко, когда тебя все жалеют?
— Жалеют? — изумился Ричард. — Но с какой стати тебя жалеть? Ты живешь в прекрасном дворце. Это мы с солдатами вынуждены идти и по страшному солнцепеку, и по колено в грязи. Это нас жалят москиты и скорпионы…
— А ваш друг Блондель де Нелль… он тоже… страдает? — неожиданно спросила Беренгария.
— Да, конечно. Менестрели тоже следуют за войском. Это их обязанность.
— Надеюсь, Блондель выполняет свои обязанности с удовольствием? — саркастически усмехнулась Беренгария.
— По-моему, да, — по-прежнему бесстрастно ответил Ричард.
— Еще бы! Он ведь пользуется благосклонностью своего господина! — не унималась королева.
Ричард притворился, что не понимает.
— Солдатам очень нужна музыка. Песни менестрелей их воодушевляют и ободряют.
Беренгария раздраженно тряхнула головой.
— В таком случае я вам больше не жена!
— Ты этого желаешь? — почти с радостью спросил Ричард.
— По-моему, такова ваша воля! — из последних сил сдерживая рыдания, ответила она.
Ричард смерил ее холодным взглядом.
— Оставим этот бесплодный спор. Как ни называй нашу совместную жизнь, а перед Богом и людьми мы с тобой все равно супруги. У меня мало времени. Я хотел повидаться не только с тобой, но и с Джоанной. Нужно отдать распоряжения по поводу вашего отъезда.
— Мы, конечно же, поедем отдельно от вас? — поинтересовалась Беренгария, не поднимая глаз.
Взгляд ее был устремлен на блестящий пояс Ричарда, который король очень любил. Расшитый драгоценными камнями пояс и вправду был удивительно красив.
— Да, — спокойно отозвался король. — Вам лучше поехать отдельно.
— Для вашего или для нашего блага? — горько усмехнулась Беренгария.
И снова Ричард сделал вид, будто не понимает ее.
— Разумеется, для вашего, — он немного помолчал и добавил ледяным тоном: — Ты, верно, еще не знаешь, что в Англии зреет мятеж. Моя мать срочно призывает меня на родину. Я поеду кратчайшим путем, а он небезопасен. Вы же с Джоанной поплывете под прикрытием нашего флота. Я поручу вас заботам моего верного рыцаря Стефана Турнгемского, на него можно полностью положиться.
— Я очень признательна вам за вашу заботу, — язвительно сказала Беренгария.
Ричард учтиво наклонил голову.
— А теперь я хотел бы поговорить с сестрой.
Беренгария удалилась в спальню и прилегла на кровать.
Маленькая принцесса тихонько проскользнула в дверь, бесшумно приблизившись к постели, опустилась на колени и взяла королеву за руку.
По щекам Беренгарии беспрерывным потоком текли слезы.
* * *
Первого октября корабль, на котором отправлялись в Англию Беренгария, Джоанна и юная принцесса, покинул порт. Ричард же решил задержаться в Аккре еще на девять дней, рассчитывая за это время как следует поправить свое пошатнувшееся здоровье…
Но вот все приготовления были окончены.
Стоя на носу небольшой галеры, король смотрел на медленно удалявшийся берег, и им овладела великая печаль. Победа была так близка, так близка…
— О святая земля! — воскликнул Ричард, перегнувшись через борт корабля. — Если Ему будет угодно, я еще вернусь и освобожу тебя. Только бы мне дожить до этого часа! Только тогда я смогу обрести покой…
Земля скрылась из виду.
Ричард в последний раз поглядел в ту сторону, где, по его расчетам, должен был находиться Иерусалим, и строго-настрого запретил себе думать о павших в крестовом походе, о реках пролитой крови и о страшных мучениях, выпавших на долю его воинов.
Теперь он должен думать о родине. О том, как расправиться с предателями. Но даже это пока не главное. Пока надо благополучно добраться домой.
ЦАРСТВЕННЫЙ ПЛЕННИК
До Корфу Ричард доплыл без приключений. За время пути он успел полностью восстановить силы и хорошенько обдумать создавшееся положение.
Чего греха таить, со своей задачей крестоносцы не справились. Зря он не поехал вместе с Филиппом, все равно ничего не удалось добиться! А вернись он вовремя в Англию, Джон не посмел бы строить ему козни, и можно было бы спокойно подготовиться к новому, еще более грандиозному походу, в котором он непременно учел бы ошибки предыдущего.
А так… чего он достиг? Лишь того, что пилигримам разрешено в течение трех лет беспрепятственно посещать Иерусалим… Впрочем, не только. Слава о подвигах Ричарда Львиное Сердце разнеслась по всему христианскому миру; менестрели воспевали в балладах его отвагу и боевое искусство.
«Считаюсь лучшим воином своего времени, а так и не смог одолеть Саладдина, — грустно усмехнулся Ричард. — Хотя… В глубине души я и не хотел его побеждать».
По-видимому, и Саладдин не желал его гибели. Султан предпочел бы сделать его своим пленником. Наверное, поэтому сарацины несколько раз пытались захватить Ричарда, когда он оказывался где-нибудь в уединенном месте в сопровождении всего нескольких рыцарей.
Ричард живо представлял себе, как бы он жил в плену у Саладдина. Его ждали бы почести, любезные беседы. Постепенно бы они сблизились, подружились… Да, все было бы как в те давние времена, когда он был пленником Филиппа Французского.
Кто бы мог подумать, что Филипп теперь затеет против него заговор?
Сколько же у него врагов! Не дай Бог вдруг произойдет кораблекрушение, и его выбросит на какой-нибудь чуждый берег!
Ричард уже видел, как со всех сторон к нему тянутся чьи-то цепкие, хищные пальцы.
Французы его ненавидят. В походе у него с ними то и дело возникали разногласия. А нередко они вели себя и откровенно враждебно. И немцы его не любят. Генрих так и не простил его за то, что он заключил союз с Танкредом. А Леопольд, тот затаил на него личную обиду.
Да, скорей бы добраться домой! И, пожалуй, лучше как можно больше проехать по суше. А то на море всякое может случиться. Вдруг придется пристать к берегу и Бог знает сколько ждать попутного ветра? А сейчас каждый день на счету. Матушка прямо написала, что надо поторопиться. А он еще столько промешкал…
Да, но если враги узнают, что Ричард Английский ступил на их землю, они не преминут этим воспользоваться! Было бы верхом безрассудства ехать под своим именем. Следовательно, нужно путешествовать инкогнито. Но… королю не просто выдать себя за кого-то другого. Он, наверное, даже в нищенских лохмотьях будет держаться с королевским величием, и его непременно узнают…
Обуреваемый сомнениями Ричард никак не мог принять окончательного решения. А время шло. Спустя месяц он уже был на Корфу.
* * *
Через пару дней после отплытия с острова Корфу Ричард заметил на горизонте два корабля.
— Ей-Богу, — вскричал он, — сдается мне, что это пираты!
— Лучше иметь дело с пиратами, ваше величество, — мрачно пошутил один из друзей короля, — чем с французами или с германцами.
— Будьте наготове, — предупредил Ричард. — Может быть, нам придется с ними сражаться.
Когда первый корабль приблизился к судну Ричарда, король увидел, что пираты вооружены до зубов. Перевес был явно на их стороне.
Английские моряки запаслись стрелами и камнями, но Ричард сказал, что сначала надо попробовать договориться с пиратами по-хорошему.
Это оказалось нелегко. Пираты говорили на какой-то жуткой смеси турецкого и арабского языков, однако за время пребывания в Палестине Ричард научился немного понимать местные наречия и с грехом пополам смог объясниться с морскими разбойниками.
Они, как и положено пиратам, требовали сокровищ.
Внезапно Ричарда осенило.
— Горе вам, если вы сунетесь на мой корабль! — крикнул он в переговорную трубу. — Я выпущу из вас всю кровь. Но вы можете получить много денег, не подвергая себя опасности.
Капитан пиратского судна заинтересовался, и Ричард сказал, что может явиться к нему в сопровождении двух рыцарей и обсудить с ним свое предложение.
Пирату показалось странным, что Ричард так ему доверяет, и он даже не преминул об этом заметить.
— Будь покоен, дружище, — усмехнулся Ричард, — если ты замыслишь измену, мы пустим ко дну и твои корабли, и всех твоих парней. Можешь в этом не сомневаться! Но ты же мудрый человек и понимаешь, что нарушать клятву по меньшей мере неразумно. Давай поговорим, а коли потом ты решишь сражаться — милости просим. Но я бы на твоем месте поостерегся.
— Ты говоришь, как важный господин, — заметил пират. — Скажи прямо, что тебе нужно?
— Отвези меня туда, куда я укажу, и мы тебе щедро заплатим. А откажешься — умрешь без отпущения грехов, которых ты наверняка взял на свою душу немало. Пиратский промысел без этого не обходится.
— А ты храбрец! — одобрительно хмыкнул пират.
— Да, люди говорят, я не робкого десятка, — спокойно согласился Ричард.
Пират смерил его задумчивым взглядом.
— Твои повадки отличаются от других. По моему разумению, так ведут себя только герцоги или короли.
— А ты проницательный малый, — усмехнулся Ричард.
— Ходят слухи, — осторожно произнес пират, — будто бы великий король возвращается в Англию…
— Вот как? Вам-то это откуда стало известно? — деланно удивился Ричард.
— Слухом земля полнится, — пожал плечами пират и многозначительно добавил: — А еще люди сказывали, что английского короля ищет много знатных господ.
— С какой целью?
— Да уж, наверное, не для того, чтобы оказать ему теплый прием, — хохотнул пират.
— Боюсь, что все будет как раз наоборот. Не ему, а им не поздоровится, — грозно сдвинул брови Ричард.
— Да, с этим королем шутки плохи, — поспешно согласился его собеседник. — Ему лучше не становиться поперек дороги.
Ричард кивнул.
Пират лукаво улыбнулся:
— Хорошо, мы выполним вашу просьбу, милорд, отвезем вас и ваших друзей, куда прикажете, — согласился он. — И ежели вам потом захочется вознаградить нас за труды, мы в обиде не будем.
— Будь покоен, вас ждет щедрая награда, — заверил его Ричард и, окинув взглядом монашескую рясу, которую он надел вскоре после отплытия с Корфу, поинтересовался: — Как я выгляжу в этом одеянии?
— Несколько необычно, милорд, — ухмыльнулся пират.
— В таком случае, пожалуй, стоит переодеться. По-твоему, мне больше подойдет платье паломника?
Пират отрицательно покачал головой.
— Может, конечно, оно и ничего, но я, милорд, вижу вас в сверкающих латах с алым крестом на груди.
— А я вижу, что ты человек прозорливый, — с усмешкой промолвил Ричард, — и если вдобавок проявишь сдержанность, много от этого выиграешь.
Переодевшись пилигримом, Ричард в сопровождении нескольких приближенных пересел на пиратское судно, а его корабль помчался на всех парусах догонять английскую флотилию.
* * *
Пираты обращались с Ричардом уважительно, а ближе к концу путешествия даже благоговели перед ним. Никто не сомневался в его отваге, все единодушно считали, что Ричард не зря получил прозвище Львиное Сердце. Пираты знали, что он не обманет их и непременно вознаградит в конце пути, ведь английский король славился не только храбростью, но и честностью. Рыцарь Да и Нет всегда держал свое слово. И очень многие его несчастья проистекали именно оттого, что, будучи сам удивительно прямодушным, он ожидал такой же искренности и от других.
Когда во время бури корабль понесло на отмель возле острова Лакрома, Ричард встал плечом к плечу с простыми матросами и работал не покладая рук. Однако спасти судно не удалось, и он вместе со всеми пересел на второй корабль, на котором и добрался до Рагузы. Там он щедро расплатился с пиратами и, по-прежнему в одеянии пилигрима, двинулся вперед уже по суше. Ричарда сопровождало несколько приближенных, которые везли на мулах тюки с богатой одеждой, драгоценностями и деньгами.
Очень быстро выяснилось, что в Рагузу Ричарда занес злой рок, поскольку тамошний правитель доводился родственником Конраду Монферрату, убитому по приказу Старика-Горца.