Впрочем, это тоже не имело значения. Ничто не могло сравниться с мощью бушевавшего во мне пламени: оно пело победную песнь ярости и разрушения.
Я воззвала к Сехмет, к неистовой Сехмет, и богиня откликнулась.
«Сжечь!» - подумала я, и жар хлынул через меня в заглатывающий энергию нож. Демон конвульсивно дернулся, лицо его исказила страдальческая гримаса, но даже со смертоносным клинком между ребер он тянулся ко мне когтями с явным намерением убить.
«Ведь знала же, что мне не под силу прикончить такого демона», - подумала я, собираясь с духом.
И тут появился Джафримель.
Он рванул демона на себя, а вместе с демоном из моих рук вырвался и издавший ужасающий вой нож. Ход времени восстановился, мир тут же снова пришел в движение, и вокруг разразился хаос. Я отлетела назад, но покров ауры Джафримеля поверх моей собственной смягчил падение при столкновении с Ванном. Маккинли резко остановился, едва не налетев на нас, а мы с Ванном с криком покатились по полу клубком. Я высвободилась, энергично работая руками и ногами.
Но наши вопли не шли ни в какое сравнение с немыслимым страдальческим воем, перемежавшимся ударами, треском рвущейся плоти и ломающихся костей. Ванн схватил меня рукой за шею, Маккинли навалился сверху, я отчаянно отбивалась. Вой достиг наивысшей точки и воспринимался уже как вибрация - всем телом, а не слухом. Мой собственный крик терялся в нем, как капля в море.
И тут все как обрубило мечом: на кровавый свет пала тишина. Я обмякла в руках Ванна, от которого исходил резкий демонский запах с непонятной примесью, присущий агентам Хеллесвранта. Маккинли повторял что-то - разобрать слова мне удалось лишь после того, как стихли отзвуки схватки.
- Кристус,- бормотал он.- Джезу Кристус. Матер Магна. Джезу Кристус. С ней все в порядке? Скажите мне, с ней все в порядке?
«Да все со мной прекрасно, заткнись», - хотелось сказать мне. Только вот язык не слушался.
- Надо отсюда убираться. - Голос Лукаса, как обычно, походил на сдавленный хрип. - Он истекает кровью.
- Оставь меня в покое. - В голосе Джафримеля, как всегда, слышалась угроза, и звучал он так, что впору резать им сталь. - Я в полном порядке. Что с Данте?
Ванн разжал свою хватку. Маккинли присел на пятки, не сводя темных глаз с моего лица.
- На вид нормально. - Было ясно, что он смертельно устал. Волосы промокли от пота, заливавшего глаза. - Эй, Валентайн? Ты в порядке?
- Отстань, на хрен, - буркнула я и встала.
Точнее, попыталась встать. Ноги, словно налитые свинцом, подвели меня, и я повалилась назад, на Ванна, угодив ему локтем между ребер. Он выругался, и тут я увидела, что Джафримель опирается на Лукаса.
Это меня встревожило.
Встревожило больше, чем ужасный синяк на его лице. Он устало обмяк, левая рука, бессильно обвисшая вдоль тела, сочилась черной демонской кровью, длинные изящные золотистые пальцы осторожно, словно подавляя желание отдернуться, удерживали рукоять ножа. Волосы растрепались, в глазах бушевало неистовое, искрящееся зеленое пламя.
И Лукас выглядел не лучше: от рубахи остались клочья, патронташи куда-то делись, штаны были порваны и в крови, лицо и тело вымазаны кровью. Его ноги ниже колен вымокли в какой-то жидкости, о природе которой мне не хотелось даже строить догадки.
Маккинли, как ни странно, выглядел так, будто его даже не задело, однако лицо было мертвенно-бледным, а под воспаленными глазами залегли темные круги.
Я уставилась на него. Маккинли мне не нравился. Никогда не нравился. Но неприкрытая боль на его лице меня зацепила. Выражение лица у него было совсем как у Сефримеля, со скидкой на человеческую природу. Серебристая рука, бессильно повисшая вдоль тела, подергивалась, а когда наши взгляды встретились, между нами на миг установился мысленный контакт.
«Ты не знаешь, чего я лишился», - прочитала я в его глазах.
Джафримель тяжело опустился на одно колено, и в его движении не осталось обычной легкости.
- Данте, ты ранена?
Он попытался чуть отстраниться, наверное, чтобы лучше меня рассмотреть, но я прижалась к нему и не отпускала.
«Я? Ранена? Ты на себя посмотри!»
Я попыталась сдержать рвущийся крик, что отчасти удалось - с губ сорвалось судорожное всхлипывание. Протянув левую руку, он приподнял меня, обнимая так крепко, насколько это возможно одной рукой. Я уткнулась ему в плечо, дрожа и впитывая его тепло.
- Ты ранена?
«Ранена ли я? Sekhmet sa ' es! Открой глаза. Меня предал мой бог, меня затащили в ад, потом выбросили, как падаль, в Джерси, а под конец меня чуть не утопил демон с дурацкой прической и замашками сумасшедшего».
Я захихикала, и это хихиканье переросло в истерический смех. Я смеялась так, словно ничего смешнее в жизни не слышала. Хохотала до упаду, но близость Джафримеля успокаивала, и мало-помалу вся моя злость улеглась.
Глава 12
- Гадес!
Леандр был бледен, его рубашка потемнела от пота и всех мыслимых и немыслимых разновидностей крови. Он привалился к корпусу самолета, а за его плечом в иллюминаторе виднелось тусклое свечение накрытого крылом ночи Констанс-Стамбула.
- Гадес. Не хотел бы я, чтобы это повторилось.
Мы убрались из храма как раз вовремя, перед носом у прибывших по тревоге чрезвычайных служб, с ходу приступивших к тушению пожара.
Наш самолет дожидался нас на посадочной площадке, под прикрытием демонической системы защиты. Как только мы приблизились, из теней выступила рослая фигура с шапкой русых волос. Обладатель этой шевелюры подмигнул мне и улыбнулся, показав острые кончики длинных клыков.
Тиенс, агент Хеллесвранта, нихтврен с лицом ангела из головидео, был нашим пилотом.
- Похоже, погони нет, - произнес он спокойным решительным голосом с певучим древним акцентом.
Мне было интересно, из каких он краев и каков его возраст, но не настолько, чтобы лезть к нему с расспросами.
«Подумать только, к демонам я привыкла, но при виде кровососа до сих пор испытываю детский страх».
Сейчас меня все смешило. Правда, на особый лад, мрачный и извращенный.
Мой меч и новая амуниция снова были со мной, Фудошин висел в тугой боковой петле портупеи. Я еще не приноровилась к этой сбруе так, чтобы удобно усесться, поэтому стояла у люка, переминаясь с ноги на ногу и вертя в руках тяжелый деревянный нож. Он тихо и удовлетворенно гудел, посылая мне в руку равномерные волны нездорового тепла.
«Не уверена, что мне нравится это ощущение», - думала я, глядя, как поблескивает смазка на его текстуре, слишком плотной и мелкозернистой для дерева из земного мира.
Интересно, что за деревья растут в аду. Или откуда эта древесина?
- Божьи раны!
Маккинли кончил перевязывать руку Леандра и бросил в пустой мусорный контейнер на полу использованный гиподермический шприц с глюкозой.
- Крылатые псы из ада. И демон высшего ранга. Кристус! Не появись ты вовремя, нас бы поджарили.
- Ну, мне и так хорошо досталось, - не без иронии заметил Джаф, и его глаза яростно полыхнули.
- Нет, скажу я вам, умирать мне пока неохота. Ванн еще должен мне за последнюю партию в видеопокер.
Взгляд Маккинли переместился на меня, прежде чем вернуться к руке Леандра.
- Но что это было? Опять он?
- Даже не знаю, можно ли винить в этом происшествии Князя, - ответил Джафримель, зажимая рукой кровоточащую рану в плече.
Я хотела перевязать ее, но он мягко отстранил меня и отправил в большую кабину переодеваться. В последнее время у меня то и дело возникала надобность в стирке.
- А кого же?
Ванн лежал на кушетке, прикрыв глаза ладонью. Выглядел он вполне прилично, хотя и не бодрился так, как Маккинли.
- Он не единственный, кто внушает беспокойство. Князь утратил контроль над выходом из ада, и демоны высшего ранга не преминули этим воспользоваться. Вот этот мертвец имел счеты со мной. И не он один.
Джафримель оторвал пальцы от кровавой раны на плече и посмотрел на нее. Его плащ был порван, и кровотечение не прекращалось.
«Почему кровь не останавливается?»
Я так сильно сжала кулаки, что кончики когтей впились в ладони.
- И кто же он был?
Маккинли выудил из аптечки еще одни шприц для подкожных инъекций.
- Для укрепления иммунитета, - сказал он Леандру.
Тот кивнул. Зубы его были стиснуты, глаза потемнели от боли. У Джафримеля они были полузакрыты: похоже, плечо основательно его донимало.
- Ну, он уже мертв, так что неважно. Короче говоря, в свое время, давным-давно, я испортил одну из его игрушек, и с тех пор он искал случая поквитаться. Но наша задача - добраться до Крыши Мира.
- Почему кровь не останавливается?
Мой вопрос упал, как камень в застоявшееся болото.
Маккинли всадил шприц в руку Леандра, и некромант резко втянул воздух, когда инструмент под давлением впрыснул в вену плазму, обогащенную поддерживающими иммунитет веществами. Ванн беспрестанно ерзал, его пистолет клацал о рукоятку ножа. Лукас устроился на полу и, разложив перед собой на тряпице оружие и снаряжение, проверял предмет за предметом, чистил и смазывал. Со стороны это выглядело так, будто у него нервный тик. Джафримель осматривал свою рану и ощупывал чувствительными пальцами плащ. Вид этой кровавой раны породил у меня новое, непривычное чувство: ведь до сих пор он казался мне неуязвимым.
- Скоро я ее остановлю, - наконец ответил мне Джаф и, спохватившись, умолк. Потом снова посмотрел на меня и продолжил: - У некоторых из нас ядовиты зубы и когти, а мне приходилось думать о защите тех, кто уязвимее меня.
Я подавила раздражение. После бесчисленных обвинений в том, что он ничего мне не говорит, было приятно увидеть с его стороны хотя бы попытку.
Нож загудел в более низком регистре: я подняла его и осмотрела. Шипы, извивавшиеся, как живые, замерли, но штуковина стала заметно тяжелее.
- Надо бы раздобыть ножны, - пробормотала я и снова посмотрела на Джафримеля.
- С тобой все в порядке?
«Могла бы, между прочим, и раньше спросить… Sekhmet sa ' es, Данте, ты себялюбивая стерва!»
Ага! Все-таки я прихожу в норму. Какой бы эта моя «норма» ни была.
- Скоро все будет хорошо. Видишь?
Кровотечение остановилось, черная кровь густела на глаза, запечатывая рану. Но медленно, гораздо медленнее, чем обычно.
- Нет причины для беспокойства.
«А если я все равно беспокоюсь?»
Мой взгляд снова упал на нож. Живот скрутило, как будто сеть тонких шрамов на моей коже отзывалась на прерывистый гул деревянного клинка.
- Он же вырвал это из меня, - выдохнула я, едва узнавая свой голос.
Это был не вопрос.
Повисла зловещая гробовая тишина, нарушаемая лишь завыванием двигателей: самолет набирал высоту, чтобы уйти от транспортных потоков. Как мы ухитряемся избегать внимания федеральных патрулей, мне даже знать не хотелось. Весь транспорт в этом секторе находился под пристальным наблюдением: ведь София выглядела так, будто там взорвали термоядерное устройство.
Я снова подняла голову. Джафримель уставился себе под ноги, словно в жизни не видел ничего более интересного, чем пол самолета.
Волосы, упавшие на его лицо мягкой волной тьмы, прикрывали глаза, и было заметно, что пряди слегка обгорели.
- Падший заботится о любой хедайре, попавшей в беду, - пробормотал он, и его пальцы сжались на плече так, что проступили напряженные сухожилия. - Особенно… в такую беду, как твоя.
Я вдруг поняла, что запустила левую руку под свежую рубашку и машинально потираю шрамы на животе. Накатило отвращение, за ним головокружение, от которого я быстро отделалась с помощью глубокого вдоха. Теперь во мне вздымалась ярость, пробиравшая до мозга костей. Щеки пылали, вся кабина гондолы дребезжала.
- О какой беде ты говоришь? Мне интересно, Джаф. Что… что во мне было?
Я изо всех сил пыталась говорить безразличным тоном, но все мои потуги позорно провалились. Горло жгло так, что слова звучали еще более хрипло, чем обычно.
- Нечто, призванное подчинить тебя и твоего падшего воле Люцифера. - Он произнес это, обдумывая и выверяя каждое слово. - Сефримель знал, как исцелить хедайру, как сделать…
Я закрыла глаза, потом открыла их снова.
«Ну что ж, все ведь все видели, кроме Тиенса. А раз так, почему не сказать это вслух? Надо называть вещи своими именами».
- Говори, - прошептала я.
Он и сказал. Произнес слово, обрубившее конец моего предложения, как захлопнувшаяся дверь обрывает шум спора.
- Аборт. Правда, в данном случае это было нечто другое. Это был а'зарак. Это слово означает «червь».
«Червь. Я носила в себе червя».
Черная ноющая дыра в памяти расширилась, увеличилась, напирая на стену моей воли. И отступила со злобным рычанием.
Что могла я противопоставить этой пустоте? Только свою ведовскую волю, сохранившуюся, хотя я нарушила клятву. Свою волю и своего падшего, не изменившего отношения ко мне, хотя я предала и его. И наконец, пламя в моей крови, песнь разрушения, что была ответом богини на мою мольбу. Богини, но не бога: Анубис просил меня предать себя, и я согласилась. У меня не было выбора. И все же именно его изумруд в моей щеке светился во мраке.
Так в чем же дело? Бог покинул меня или я сама не могла прийти к нему? Я смотрела на волосы Джафримеля, заслонявшие от меня его глаза. Он уставился себе под ноги, плечи его опустились, но были напряжены в ожидании. И тишина в салоне повисла такая, словно это был читальный зал федеральной библиотеки.
«А'зарак. Червь».
Я поежилась. Я ведь взрослая. Крутая. Одна из десятки самых отчаянных наемниц Гегемонии, обученный боевым искусствам некромант, да и вообще девчонка не промах. Так с чего у меня дрожат колени?
Джафримель продолжил, тщательно выбирая каждое слово:
- Если бы твое тело не смогло избавиться от… от этого, Люцифер получил бы возможность управлять тобой. Ты стала бы инструментом, исполнительницей его воли, как одно из его… отвратительных детищ. А после того как прошел инкубационный период, отделение червя опасно и трудноосуществимо.
Всколыхнувшаяся в груди тошнотворная волна едкой горечью добралась до горла. Я тяжело сглотнула.
- Так вот, значит, почему он это сделал. - Собственный тон удивил меня: я произнесла это так, словно обсуждала результат матча чемпионата Сент-Сити по гравиболу. - Чтобы контролировать меня, использовать как наживку. Против Евы и, вероятно, против тебя.
Я услышала тихий шорох, словно зашелестели на ветру перья.
- Да.
Край Джафримелева плаща беспокойно зашелестел, и это, не считая воющего гудения двигателя, был единственный звук в тишине. Почему все затаили дыхание?
Обернувшись, я увидела вход в спальный отсек, и мои ноги двинулись туда сами по себе. Подошвы заскрипели на палубном настиле.
- Данте! - окликнул меня Джафримель. Чувствовалось, что за невозмутимостью его тона скрыта душевная боль.
- Со мной все в порядке, - как ни в чем не бывало соврала я. - Просто хочется немножко побыть одной. Позови меня, когда доберемся до места.
Он промолчал, только пронзил меня взглядом. Мое плечо обжигало бархатное пламя - клеймо с именем Джафримеля взывало к нему.
Ножны меча поскрипывали в пальцах, сжимавших это надежное оружие, воплощение здорового начала. Мне не хотелось иметь дело с проклятым ножом, при одной мысли о соприкосновении с его гладкой древесиной начинало подташнивать.
Я подлетела к двери, толкнула ее не глядя и захлопнула за собой. Но желанного удовлетворения это не принесло.
Люцифер с самого начала хотел использовать меня как наживку, но не спешил. В Сараево Ева успела унести ноги до появления дьявола, и теперь стало ясно: на самом деле ему не требовалось, чтобы я убивала кого-то из беглых демонов. Я представляла собой приманку, заброшенную в кишащее акулами море. Если никто не клюет, можно вытащить ее, насадить на другой крючок и снова пустить в ход.
Так он и сделал, для верности усовершенствовав наживку. Кое-что добавил - внедрил червя в мое тело. В мое тело.