Дальнобойщиков охватило стадное чувство. Слишком злы были эти подвыпившие парни, слишком сильно жаждали они расправы. Им бы охолониться, придумать какую-нибудь хитрость. Так ведь нет, продолжали переть напролом.
Странная это была драка, бестолковая. Не драка даже, а избиение. Трое колотили целую дюжину. Колотили легко, словно на тренировке.
Но и дальнобойщикам хоть бы хны. Отлежатся, придут в себя и вновь поднимаются как ни в чем не бывало. Прямо птицы фениксы какие-то... А их монтировки, со свирепым свистом рассекая воздух, каждый раз проходили мимо цели. Пусть на сантиметр, но мимо.
Но поле боя сужалось для ребят, с обеих сторон лестница уже была завалена «отключенными» шоферами. Надо было как-то выбираться из ловушки, в которую они сами себя и завели.
Андрей дрался осторожно. Конечно, он мог одним-двумя ударами вообще лишить человека жизни. Но ему уже по горло хватало «мальчуганов» Маратика, за которых он теперь будет расплачиваться.
Опять досталось рыжебородому. Дико рыча и безумно вращая глазами, он бросился на Веньку, но получил от Кирюхи столь мощный тычок по ребрам, что мгновенно принял свое привычное положение на полу.
— Может, хватит? — Андрея бесила эта бессмысленная, бесконечная молотиловка. — Пожалейте себя, идиоты! Давайте остановимся, переговорим, все выясним!
Какой там! Эти слова подействовали на шоферюг, как красная тряпка на быка. Они ломанулись сверху и снизу с таким напором, что вообще прижали ребят к перилам.
Первым догадался Кирюха. Он просто подпрыгнул, ухватился за верхние перила и оказался на два пролета выше, за спинами нападающих.
Те не успели сообразить, - как Веня и Андрей последовали его примеру.
В коридоре второго этажа было попросторнее. Андрей, Венька и Кирюха медленно пятились, отбиваясь от подуставших и израненных дальнобойщиков и не давая им зайти с флангов. Это было уже трудно, сил оставалось все меньше и меньше.
Время от времени двери номеров осторожно приоткрывались и тут же захлопывались: постояльцы понимали, что за излишнее любопытство можно жестоко поплатиться...
Но видно, далеко не вся гостиница была столь индифферентна. Откуда-то с верхних этажей подвалила еще толпа дальнобойщиков. Ребятам уже было не до шуток. Их прижали к окну в конце коридора. Пропусти они хоть один удар — вылетели бы с третьего этажа прямо на твердый асфальт.
— Все, братцы, — прохрипел Кирюха. — Кранты нам.
Андрей тоже понимал — дело движется к развязке. К весьма болезненному для друзей финалу. И, возможно, малодушно порадовался близкому концу так и не начавшихся приключений. Уже пару раз каждому из них здорово досталось от крепких кулаков. Уже у Вени из носа текла кровь. Уже оставалось одно — самим сигануть в проклятое окно...
Как вдруг, словно атомный ледокол сквозь торосы, откуда-то из-за спин шоферюг двинулся, к ребятам на выручку белобрысый здоровый парняга. Дальнобойщики отлетали от него расколотыми орехами. Кулачищами он махал, как дизельный копер. Так и вколачивал пьяных водителей в землю.
Кирюхе, Андрею и Вене задышалось полегче. Толпа нападающих явно редела.
— Ты кто? — прохрипел Андрей, когда незнакомый белобрысый парень умело перехватил занесенную над его головой монтировку и вывернул дальнобойщику руку до упора, до хруста.
— Вася... — ответил парень. — Вася Гладий... Я вам не мешаю?
— Вася? Гладий?
...Когда утром Чесноков говорил по телефону с Петькой, тот чуть не плакал навзрыд, что не может вырваться к друзьям, бежать от домашних забот — молодая жена, новорожденный ребенок... Как бы оправдываясь, стараясь сгладить свою вину, Петька тут же предложил себе замену, сказал, что есть один хлопец, пусть со странностями, но до безоглядности смелый, настоящий профессионал, клялся, что лучшей замены не найти, что хлопец не подведет. Тогда Андрей сам прекратил разговор: он не имел права втягивать Петьку в то, что им предстояло.
А теперь парень, о котором Андрей тогда же забыл, сам о себе напомнил.
Наконец-то дальнобойщики поняли, что ловить им больше нечего, не с теми связались, и пустились в трусливое бегство, опрометью понеслись к лестнице, а оттуда — врассыпную, куда глаза глядят. Лишь монтировки да цепи остались валяться на полу как напоминание о позорном поражении.
Впрочем, победители тоже не испытывали большой радости.
— Значит, Вася? — переведя дыхание, спросил белобрысого Андрей.
— Да...
— Так вот, Вася, спасибо тебе, конечно, большое, ты нас сильно выручил, но...
— Я никуда не уйду от вас, — упрямо насупился Вася.
Андрей даже слушать не стал, резко повернулся и пошел в свой номер.
Кирюха и Венька виновато улыбнулись парню и двинулись следом за Андреем.
Гладий обогнал их и стал у Андрюхи на пути.
— Я с вами.
— Нет, — отрубил Чесноков. — Все. Пошел отсюда. Парень сложил руки на груди,
— Я с вами, — сказал он сквозь зубы. Это была странная ситуация.
Еще часа два назад Андрей уговаривал Веньку идти с ними, Кирюху он тоже уговаривал, Петьку. А вот парень сам просится...
— Мы вообще-то не на прогулку, — сказал Чесноков несколько мягче.
— Знаю.
— Мы, может быть, вообще не вернемся.
— Знаю.
— Нет, — покачал головой Андрей. — Нет, парень, мне тебя жаль. Живи.
И тогда Вася склонился к уху Андрюхи я тихо сказал:
— А я не хочу жить.
Людмила металась по комнате, как тигрица в клетке. Ее колотило от страха, она дергала себя за спадавшие на лоб кудри и, всхлипывая, жалобно пищала:
— Это из-за меня... Это я во всем виновата...
— Все хорошо, — утешал ее Веня. — Подумаешь, помахались маленько... Мы же мужчины, нам положено...
— «Помахались»! — всплеснула руками девушка, — И это тихий еврейский мальчик!
— Я не мальчик, -г- по-детски обиделся Веня.
— Ты дурак... — девушка повисла на его шее, и все тело ее обмякло. — И ты самый большой дурак в мире. А я люблю этого дурака...
— Кажется, мы здесь лишние, — шепнул ребятам Андрей. — Пошли прогуляемся.
И он бесшумно выскользнул в коридор. Кирюха же задержался на минутку, чтобы сорвать с кровати покрывало и завесить им вентиляционное отверстие.
— Это еще зачем? — оторвавшись от Людмилиных губ, спросил Венька.
— А ты хочешь, чтобы за тобой наблюдали? — лукаво подмигнул ему Барковский. — Так кто из нас извращенец?
Не успел Андрей распахнуть дверь, как перед ним снова оказался Гладий.
— Ну так шо?
— А что ты вообще умеешь? Ну кулаками махать. Это мы видели.
— Стреляю, машину вожу, с парашютом прыгал... Я в Чечне воевал.
Последний аргумент решил все. Андрей вздохнул тяжко и выговорил:
— Ладно, только жить все равно надо...
Он сейчас ненавидел себя за то, что согласился взять Васю.
Глава девятая ОПУПЕЯ
Протрезвевший штурман говорил довольно складно, почти не матерился, смотрел ясно и убедительно.
То, что он поведал, складывалось в голове у Нателлы в убойный, сверхсенсационный материал. Получалось что-то несусветное — на танкер именно напали. Кто это был? Неизвестно, но никакой шторм, никакие рифы в гибели танкера не виноваты. Более того, штурман и остальные, как он уверял, почувствовали сильный удар и увидели вспышку. Кроме того, всякие косвенные признаки того, что дело не так ясно и чисто, как казалось поначалу, тоже были. Японцев словно бы кто-то предупредил: уже буквально через десять минут вокруг танкера было не протолкнуться от суден и судёнышек. Это, с одной стороны, здорово: сразу же помогли, а с другой стороны, почти необъяснимая оперативность.
Штурман еще рассказал про то, как капитан приказал кока выгрузить в Японии, хотя можно было пару дней потерпеть до Петропавловска (почему-то этот случай казался ему невероятно важным), и про желтую подводную лодку, но Нателле эти рассуждения показались уж слишком фантастичными, и так материала было под завязку.
Она срочно вызвала монтажеров, сразу троих; и теперь только бегала от одного к другому, давая ценные указания. А они касались в основном следующего: как можно крупнее и как можно чаще показывать разорванный (взорванный?!) край кормы. Теперь Нателла и сама видела, хотя специалистом, конечно, не была: корма не отломилась, ее оторвало. И самой Нателле уже казалось, что пора бы вставить в репортаж слово «торпеда».
Впрочем, она отдавала себе отчет в том, что неважно разбирается в военно-морском оружии, поэтому избежала прямых названий, но уж не удержалась и сказала:
— Можно с огромной долей вероятности прийти к выводу — танкер «Луч» подвергся вооруженному нападению.
Только вот кому нужен был нефтеналивной танкер — по-прежнему остается загадкой.
Материал выползал из трех минут и тянул на специальный репортаж, а то и на целую передачу. Синхрон штурмана оказался весьма кстати. Это был очевидец, это был прямой свидетель, кроме всего — специалист.
Позвонили из Москвы и спросили: когда же она перегонит пленку?
Нателла загадочно ответила:
— Перегоню, не торопитесь, вы только ахнете, когда увидите.
После этого звонить стали чаще. Пытались расспросить подробности, но Нателла была тверда: перегоним — сами увидите.
Наконец позвонил главный: — Что ты там в прятки играешь, Нателла? Что за бомбу ты приготовила?
— Я отправляю материал через семь минут, — ответила журналистка. — Вы ведь можете его смотреть прямо из аппаратной?
— Ну ты интриганка, — добродушно рассмеялся главный. — Давай уж гони, не томи душу.
Ровно через десять минут материал через спутники пошел в Москву. А еще через пять минут снова позвонил главный:
— Ну, мать, верти дырку в погонах! Это убойно, это сенсация на все сто. Си-эн-эн уже вокруг меня вьется. Я уж не говорю про ИТАР-ТАСС. Я их, собак, заинтриговал так — трясутся мелкой дрожью.
— Так это вы интриган, а я простая исполнительница. Кстати, когда эфир?
— Так в ближайший выпуск и ставим. Ты же все равно не спишь, включай, смотри. Пустим специальным репортажем, а там глядишь — передачку сварганим, набирай материала.
Нателла была на вершине счастья, вернее, почти на самой вершине. Она знала, что монтажеры, конечно, покромсают ее детище безбожно, но не это главное, счастье наступит тогда, когда ведущий объявит:
— Специальный репортаж нашего корреспондента по Дальнему Востоку Нателлы Полуян.
И хотя во Владивостоке была уже глухая ночь, никто из коррпункта не ушел.
«Новости» шли по «Орбите». Нателла затаила дыхание. Она ждала, когда же ее рыжие кудри мелькнут на экране. Перед ней на столе лежали фотографии членов экипажа, пропавшего капитана и, конечно, штурмана, она уже обдумывала, как соберет большую сенсационную передачу, краем глаза только смотрела на монитор, на котором шло официальное — правительство, Президент, Дума, Чечня, продвижение НАТО на Восток...
— Специальный репортаж нашего корреспондента по Дальнему Востоку Нателлы Полуян, — наконец многообещающим тоном объявил ведущий.
Нателла оторвалась от снимков. Тихонько гудел монитор.
Появилась заставка, отыграла нужная музыка. Мелькнул на экране профиль Нателлы с рыжими кудрями и вдруг...
— Простите за технические неполадки, — снова возник ведущий, — репортаж мы покажем в следующем выпуске новостей...
Сказать, что Володька-оператор и даже монтажеры удивились, — это не сказать ничего.
Медленно, как в «рапиде», они повернулись к Нателле. На той не было лица. Она была в шоке, в ступоре, она была убита.
Правда, не настолько чтобы тут же не схватиться за телефон и дрожащими от нетерпения пальцами не набрать телефон главного.
На звонки никто не отвечал. Нателла набирала редакцию, выпускающего, просто ведущих, корреспондентов — телефоны не отвечали, словно в одну секунду бурная жизнь телекомпании прекратилась.
— Они что там, с ума сошли? — наконец выговорила Нателла.
— Опупея, — прохрипел Володька. — Интересно, что по этому поводу сказал бы штурман?
Штурмана звать не надо было. Нателла и сама выдала руладу, которой позавидовал бы морской волк.
А что еще делать корреспонденту, материал которого в последнюю секунду сняли с эфира?!
Глава десятая ЦЕЙТНОТ
В холл гостиницы «Ярославская», сгибаясь под тяжестью огромных тюков, вошли двое. Взмыленные, раздраженные, в расхристанных китайских пуховиках. Типичные «челноки».
— Надо было водилу запрячь!.. — простонал тот, что постарше. — Рук уже не чую!
— Вот еще... — хмуро отозвался второй, стискивая зубы от напряжения. — Сами как-нибудь... Копеечка рубль бережет...
Лифт не работал.- Пришлось взбираться на четвертый этаж пешочком. На полдороге передохнули, устроили перекур.
Их номер был в самом конце длинного коридора. Тюки уже тащили волоком, из последних сил, тихонько покрякивая и матерясь.
Дверь оказалась незапертой. Старший толкнул ее плечом и, ввалившись в номер, задыхающимся голосом взмолился:
— Дайте воды! Умираю!
К нему тут же подскочил голубоглазый детина со стаканом в руке.
— Кипяченая?
— Так точно!..
«Челнок» жадно припал губами к граненому краю.
— Все чисто, товарищ полковник, — тем временем рапортовал голубоглазый, невольно наблюдая за тем, как по шее Валентина Демидовича Савелова лихорадочно бегает острый кадык. — Хвоста не замечено, корпус блокирован, все люди на своих местах, противоподслушивающие устройства установлены. Какие будут команды?
— Еще, — протянув парню пустой стакан, полковник с раздражением стянул с себя душный пуховик, под которым оказался серый деловой костюм.
Береженого, как говорится, Бог бережет. Нет сомнений, что деятельность Савелова и его команды представляла определенный интерес для иностранных разведывательных служб, так что появление полковника на конспиративной явке было обставлено должным образом.
Немножко смахивало на дешевенький театр, но таковы уж правила игры.
Словом, все эти на первый взгляд дурацкие меры предосторожности были просто необходимы, как витамин С.
Савелов выхлестал чуть ли не весь графин, прежде чем плюхнулся на мягкий диванчик и, вытянув, перед собой ноги, блаженно произнес:
— Хорошо-то ка-ак... — и похлопал ладонью рядом с собой: — Садись, Саша, отдохни.
Второй «челнок» аккуратно повесил свой пуховик в стенной шкаф и устроился рядом с полковником.
Голубоглазый деловито расставил стулья вокруг широкого круглого стола, затем установил в дальнем углу экран на треноге и подготовил к работе диапроектор.
Это был номер люкс, единственный на всем этаже. Две просторные комнаты, высокие окна, солидная старая мебель, поющие трубы в ванной и жирные тараканы на стенах. — Пора начинать, — распорядился Савелов. — Вызывайте ребяток.
Через минуту все заняли свои места за круглым столом.
Прежде чем заговорить, Валентин Демидович долго смотрел в глаза каждому из только что вошедших: Чеснокову — строго, Сотникову— равнодушно, Барковскому — хмуро и с нехорошей ухмылкой, Гладию — с любопытством.
— Я новенький... — не выдержав этого взгляда, пояснил Василий.
— Знаю, мы навели о вас кое-какие справочки и дали «добро». — Полковник откинулся на спинку стула. — Иначе вас бы здесь не было.
— Ежу понятно, — хмыкнул Кирюха. — Фирма веников не вяжет. Кстати, Васек, ты анализ на РВ сдал? Без этого никак нельзя.
— У меня к вам будет одна просьба, Барковский, — строго произнес Савелов.
— Да-да? - живо откликнулся Кирюха.
— Заткнитесь, пожалуйста. Не превращайте наше собрание в вечер художественной, самодеятельности дома культуры мукомолов, хорошо?
— Постараюсь.
— Буду очень признателен. Ну а перед тем, как мы приступим к разбору дела, я бы хотел представить вам своего помощника, — Валентин Демидович обернулся к помощнику. — Знакомьтесь, подполковник Александр Владимирович Чернов. Прошу любить и жаловать.