Разумеется, в первую очередь, нужно было куда-то уехать. И чем дальше, тем лучше. Но без Коляна отъезд был абсолютно невозможен. Требовался новый паспорт, требовались деньги. Ничего из этого у Паши сейчас не было, и достать их самостоятельно он не имел никакой возможности.
Поздно вечером Колян появился сам.
— Давай, собирайся быстро, — проговорил он. — Поедем в другое место. Там будешь жить пока. Здесь очень опасно.
— Почему? — автоматически спросил Паша.
— Ты знаешь, — голос Коляна снизился до свистящего шепота, — что мент, которого ты на днях завалил, был любовником бабы, у которой ты сейчас живешь?
— Ничего себе! — даже для Веретенникова это было слишком.
— Оля баба неплохая. И мне очень сильно обязана. Но тут случай такой… Скользкий. Как бы ей чего в голову не пришло, и она что не учудила. А ты ей каждый день глаза мозолишь.
— Так может она и не знает ничего?
— Ага, точно! Она не дура. Тут вся Максимка гудит. Меня менты вызывали. Твоих уже пару раз на допросы таскали.
В груди у Паши кольнуло. Он представил маму, и ему стало нехорошо. Веретенников сглотнул и потер лоб.
— Да все уже знают, что это сделал ты. Просто пока найти не могут.
Паша прямо посмотрел Коляну в глаза:
— Мне бы денег, и паспорт новый… В бега бы мне податься.
Колян только усмехнулся:
— Я не волшебник. Новый паспорт — это серьезно. И сложно. Такое быстро не делается. С деньгами тоже, знаешь ли… Я тебе их дам, а где потом тебя искать? Деньги заработать надо, брат.
— Я отработаю, — хмуро сказал Веретенников. — Обещаю.
— Разумеется, конечно, — широко ощерился Колян. — А сейчас поедем со мной. Будешь жить там, где скажу, пока все не утихнет. Понял?
— Да, — коротко ответил Паша, и последовал за Коляном…
Ехали они довольно долго. Как Веретенников догадался, они даже пересекли границу района. Потом долго пылили по грунтовке. Наконец, во мраке ночи показались редкие огоньки жилья. Машина свернула совсем на малозаметную тропинку, и через несколько минут остановилась у старого серого забора. Он уныло клонился в сторону улицы.
Дом выглядел еще хуже. Старый, неряшливый, маленький, почти вросший в землю.
Приехавшие зашли во двор. Собаки не было. Колян тихо постучал в чумазое окно. Через несколько секунд дверь открылась. На пороге показался мужичок — такой же потрепанный и невзрачный как его дом.
— Трезвый? — спросил Колян. — Это хорошо!
Они зашли в хату. Пахло омерзительно. Один из углов был заставлен десятками пустых бутылок из-под водки и вина.
— Вот здесь живи, — сказал Колян Паше, — никуда не выходи. Не светись. И не дергайся. Участковый тут тот еще жучара. Но он мне тоже кое-что должен. И к другому райотделу относится, так что на наших ментов ему самому положить… Но ты все равно не светись.
— Сколько мне здесь сидеть? — потерянно спросил Паша.
Все окружающее с каждой минутой все больше и больше его удручало.
— Здесь сидеть — не в камере, — оборвал его Колян. — Столько — сколько надо. Пока я за тобой не приеду. Когда приеду — не знаю…
— И вот еще что, — Колян придал своим словам особый вес. — не вздумай напиваться. С тебя уже одного раза хватит. Ты мне нужен трезвым, понял? Будешь водку жрать, я тебя просто брошу на произвол судьбы. Сам будешь от ментов бегать. Понятно?
Паша посмотрел на Коляна, и понял, что тот совсем не шутит. Это был совсем другой Колян. Тот, которого боялись.
— Я все понял, — кивнул Паша с готовностью, — я все понял. Ни капли, обещаю. И буду сидеть тихо.
Павел Александрович Грачев.
Павел Александрович мог бы уже и торжествовать — практически все то, о чем он мечтал, задумывая «Деметру», воплощалось в жизнь.
Несмотря на то, что предприятие искусственно было разбито на несколько частей, в целом оно представляло собой внушительную силу. Большое количество качественных угодий, перешедших к «Деметре» от трех бывших колхозов, свое автотранспортное предприятие, которое не только занималось перевозками внутри компании, но и оказывало услуги на сторону, небольшой элеватор, где хранилось собранное «Деметрой» зерно.
Но даже этим не так сильно гордился Грачев, как тем коллективом управленцев, инженеров и агрономов, который ему удалось собрать. Шутка ли — почти весь агрономический отдел головного офиса состоял из кандидатов и докторов наук.
Благодаря этому начались работы по образованию семеноводческого отдела. Оценив перспективы, учредители поняли, что даже урожаи по сорок — шестьдесят центнер меркнут перед продажами высококачественного семенного материала. А для выращивания такового у них были в данный момент все возможности. Грех не воспользоваться!
Это было во-первых. Во-вторых, главные учредители стали, наконец, получать отдачу от своего труда и вложенных денег. В личное пользование потекли средства, и средства немалые.
Так, Донецков отправил обоих своих сыновей учиться за границу. Бухгалтерши купили по новой квартире каждая. Кудякин, отбив вложения, снова занялся расширением своей торговой сети. Это то, что было у всех на слуху. А на что тратили деньги остальные, Грачев не интересовался. Да и доли у них были небольшие, с основными учредителями не сопоставимые.
Он немного отпустил вожжи управления, стал больше заниматься общими вопросами, и у него неожиданно появилось свободное время.
В данный момент его волновали два вопроса. И какой из них был важнее лично для него, он даже и не знал.
Первая проблема касалась бизнеса. По его жестоким законам фирма не могла остановиться в росте. Она должна была быстро — быстро бежать хотя бы только для того, чтобы оставаться на месте. Остановившиеся быстро улетали назад — как на беговой дорожке.
На данный момент шлагбаумом для развития «Деметры» стала нехватка площадей для хранения зерна. Их собственный небольшой элеватор уже давно не справлялся с поступающими объемами, и зерно приходилось хранить у третьих лиц. Мало того, что это изрядно стоило, так еще Павел Александрович не имел никакой уверенности в качестве этого хранения.
Позарез был нужен новый элеватор.
Варианта было два. Или строить самим, или приобретать уже готовый.
Перспектива строительства никакого восторга не вызывала. Это было очень и очень дорого. И очень и очень нескоро. Нужно было снова искать серьезные средства, влезать в долги, вновь сажать учредителей на голодный паек… Разумеется, Грачев мог заставить их принять это решение и ужаться. Но, честно говоря, ужиматься не хотелось и ему самому. Он раздобрел, расслабился, и уже, к сожалению, не чувствовал в себе готовности идти на такие жертвы.
Приобретение готового элеватора было делом не менее сложным. Просто все они были давно заняты, использовались на полную катушку, и никто не горел желанием от них избавиться. Поэтому элеватор можно было или купить за безумные деньги, (чего Грачев, разумеется, не собирался делать ни при каких обстоятельствах), или у кого-то отобрать.
Все, что ему пока приходило в голову, это был Максимовский элеватор. Он был недалеко от города, (что было бы крайне удобно для «Деметры» с точки зрения контроля), объемный, не так давно, (хотя еще и при советской власти), реконструированный… Лакомый кусок.
При все при этом элеватор продолжал оставаться вполне себе самостоятельной хозяйственной единицей и экономически твердо стоял на ногах. Иначе бы его давно уже, конечно, кто-нибудь подмял.
Разумеется, Грачев дал задание ЧОПу «прорыть» все, что только возможно, чтобы найти какие-нибудь крючочки для этого объекта, за которые можно было бы потянуть. Ребята старались, конечно, но пока ничего серьезного найти не могли.
Павла Александровича это раздражало, и даже злило. Чем больше собственники и менеджмент элеватора казались неуязвимыми, тем больше Грачев желал его заполучить. «Если зацепок нет», — думал он. — «Нужно создать их искусственно».
По этому поводу он собирался в скором времени созвать узкое совещание своих специалистов и учредителей. Как говорится, «мозговой штурм». Может быть, кто-то что-то сумеет предложить дельное.
Проблемой номер два, которую, конечно, не мог разрешить никакой «мозговой штурм», и вообще о которой никто, по идее, не должен был знать, была Катя Богданова.
Сладкий ужас охватывал Павла Александровича при мысли о Кате. Ведь это была первая в его жизни любовница.
… Если бы супруга Павла Александровича знала, чем закончится ее месячное пребывание в Анталии, она бы наверняка туда не поехала… А может быть, и поехала бы… Кто знает?
Как бы то ни было, но отдыхать с детьми она поехала одна. В общем-то, они оба прекрасно чувствовали, что совместный отдых был бы им в тягость. Поэтому никаких разногласий по этому поводу и не возникло.
Женаты они были довольно давно, так что не то что о любви, даже о душевной близости речь уже не шла. Пока Павел дни и ночи пропадал в делах и заботах новорожденной и растущей «Деметры», его жена занималась каким-то своими делами, о которых супруг, так вышло, не имел никакого представления. Все они были связаны с ее многочисленными подругами, а в женские дела Грачев не имел желания вмешиваться.
Не сказать, что и до «Деметры» Грачевы жили душа в душу, но после такого они вообще отдалились друг от друга. Все, что их связывало, это были дети, и, как с обидой подозревал Павел Александрович, деньги. Ему казалось, что для жены он исполняет роль бездонного кошелька. Впрочем, Грачеву было гораздо легче откупаться от жены, чем вступать с нею хоть в какие-нибудь споры.
Пока Павел Александрович молча давал деньги, у них с супругой периодически случались интимные отношения. Когда однажды Грачев указал на чрезмерность неких трат, он получил в ответ скандал, обиду, и отсутствие секса в течение месяца.
Что ему было делать? Природа требовала свое.
К проституткам Павел Александрович питал открытое презрение, и не воспользовался бы их услугами даже даром. Заводить любовниц он не умел. Пользоваться секретаршей считал низостью. (Своего секретаря он ценил за деловые качества; внешностью она не блистала. Но мысль променять такого сотрудника на какую-нибудь длинноногую блондинистую «курицу» ему даже в голову не приходила). Промучившись месяц, Грачев решил — пусть все идет так, как идет.
Он, конечно, был не слепой, и давно заметил, как его разбогатевшие знакомые, сбрасывая старую «шкуру», сбрасывали вместе с ней и старых жен. Но Павел Александрович очень любил детей. Мысль о том, что дети будут мучиться из-за развода родителей заставляла его содрогаться.
Но, честно говоря, были и деловые опасения. Развод мог серьезно повредить его бизнесу — ведь даже не особо ловкий адвокат наверняка отсудил бы у Грачева в пользу его жены приличную часть имущества. А как бы она им распорядилась — Бог его знает…
В этот день Грачев зашел в кондитерскую, около его дома, чтобы взять на ужин что-нибудь сладкое. За спиной, как всегда, топтался охранник — здоровенный парень, мастер спорта по самбо. Прошедший рабочий день был, как всегда, полон забот, и Павел Александрович был несколько хмур и раздражен. Но когда он увидел молоденькую продавщицу кондитерского отдела, то все его раздражение как водой смыло.
Да, наверное, она не отвечала всем строгим канонам красоты, и никогда не стала бы «Мисс Мира». Но то, что для самого Воронина она представляла почти идеал, он не сомневался.
У нее была чудовищно привлекательная улыбка, лучистые карие глаза, светлые, (пусть наверняка крашеные — но все равно), волосы, и мягкие, завораживающий грудной голос. Девушка была невысока ростом, округла формами, но, надо сказать, что Грачев и не любил никогда излишне стройных женщин.
В общем, бывают такие минуты в жизни, когда видишь человека первый раз в жизни, а потом даже не можешь себе представить, как это можно вообще без него теперь обходится. Вот так и случилось с Павлом Александровичем. В этот момент он словно замер, так как забыл, зачем вообще пришел в магазин.
Девушка была, конечно, очень молода. Но, простите, и Грачев не ощущал себя старым козлом. Как бы то ни было, как бы не был он погружен в свой бизнес, о себе лично Павел Александрович никогда не забывал. И бассейн, и спортзал, и салоны красоты, и персональный врач — все у Павла Александровича имелось, и он этим активно пользовался. В конце-концов, он был лицом компании, теперь часто встречался с руководством области, а потому не мог ударить в грязь лицом. Да и генетика у Грачева, (спасибо предкам), не подкачала. И сейчас он реально выглядел лет на десять моложе своего возраста.
Павел Александрович купил себе набор пирожных, и запомнил имя на бэйджике — «Екатерина Богданова».
После этого он заходил в кондитерскую только один, оставляя охранника у входа.
И входил не с пустыми руками. На следующий же день он принес Кате цветы. Павел Александрович сказал ей, что если она даже и возьмет цветы, то это ее ни к чему не обязывает. Просто ему так хочется. Она удивилась, но подарок взяла. Вечером он принес ей новый букет.
Несколько дней Грачев утром и вечером заходил в кондитерскую с букетами. Однажды ее не оказалось на месте, и у Павла Александровича оборвалось сердце. Но как оказалось — банальный выходной. Однако разочарование было так велико, что Грачев с тревогой понял — он серьезно влюбился. С одной стороны — это было немного страшно, и в перспективе грозило серьезными неприятностями; с другой — в жизни появились новые краски. Оказалось, что бизнес — это не единственное, что существует в этом мире. Ловя в себе позабытые подростковые ощущения, Павел Александрович будто снова вернулся в юность.
Когда Катя после выходных появилась на работе, Павел Александрович предложил проводить ее до дома. Время было позднее, жила она, как оказалось, довольно далеко, и Катя согласилась.
Охранник и машина, как и надеялся Грачев, произвели на нее впечатление. Поэтому тут же, по дороге, Грачев настоял на приглашении в кафе в самом ближайшем будущем.
Он не стал откладывать дело в долгий ящик, а на следующий же день заказал отдельный столик в «Золотом драконе».
(Офисные работники «Деметры» пребывали в легком, но приятном недоумении. Высокое начальство пребывало в хорошем настроении, улыбалось, даже разносы на совещаниях стали редкостью. Женщины шептались — «Влюбился»! — но никто ничего, конечно, не знал. Да и говорить это публично дураков не было).
Грачев чувствовал, что Катю он, по крайней мере, очень заинтересовал. Она смотрела на него с большим любопытством. А это и было главное — зацепить, привлечь внимание, заинтересовать. А дальше, если не тормозить, само пойдет.
Катя была студенткой. Правда, учиться на экономфаке ей оставалось всего только год, а дальше полная неизвестность. Таких бухгалтеров, как она, без опыта, на работу брали неохотно. Пока же она подрабатывала в кондитерской, так как с деньгами было совсем плохо.
Отца у нее не было уже давно. Когда он был жив, то неплохо зарабатывал, и мог даже позволить себе неработающую жену. Однако когда отец буквально за несколько месяцев сгорел от рака, им с матерью пришлось совсем плохо. Они продали свою трехкомнатную квартиру, купили себе «однушку», а на разницу Катя продолжала обучение. Мама пошла работать, но зарабатывала чистые гроши.
После кафе Павел Александрович отвез Катю до самого ее дома, но заходить не стал. Он вернулся к себе задумчивый, а утром поговорил с начальником ЧОПа, и попросил очень осторожно и аккуратно проверить, что за человек Катя Богданова.
Жизнь сделала Грачева достаточно циничным человеком, и даже девушке, в которую он влюбился, на слово не верил.
Впрочем, все подтвердилось. Катя не сказала ни слова неправды. Павел Александрович облегченно выдохнул, и начал обхаживать ее с удвоенной энергией.
Причем он-то как раз соврал. О наличии жены и детей Грачев не сказал Кате ни слова. И действовал так, словно их и не существует. Странно, но и Катя не задала вопроса, которого Павел Александрович так боялся. То ли настолько доверяла ему, то ли боялась услышать ответ. Это заставляло Грачева чувствовать себя виноватым; сам-то он на ее месте в первую очередь попросил бы показать паспорт.