Глава 4
Сергей Борисович Мазепа.
Сергей Борисович Мазепа также закончил областной сельхозинститут, но был старше Павла и Антона на два курса. Впрочем, свою рабочую деятельность он начал примерно в те же сроки. А все дело в том, что по окончании военной кафедры Сережу сразу же забрали в армию. И службу ему пришлось проходить в артиллерийской дивизии в славном дагестанском городе Буйнакск.
Однако, в отличие от Паши и Антона, которые закончили агрофак, Сережа был экономистом.
Прибывшего в часть молодого «пиджака» встретили даже как бы с некоторым недоумением. «А у нас в батареях полный штат», — удивленно произнес начальник штаба. — «Куда же мы тебя, товарищ лейтенант, пристроим?». Затем начштаба переспросил: «А на кого ты учился?». «На экономиста», — ответил Мазепа. «Хм-м… Знаешь что? Давай-ка ты пока у нас по горючке поработаешь. На втором этаже служба ГСМ — там полковник Зубов. Иди, представься там, скажи, что я прислал. У них вроде бы была вакансия. Топай, давай», — начальник штаба углубился в бумаги.
Лейтенант продолжал стоять истуканом, не вполне соображая, что же ему делать. Полковник недоуменно оторвался от документов: «Что застыл?.. Кру-у-гом! Шаго-о-м марш!».
Мазепа вылетел из кабинета и пошел на второй этаж искать полковника Зубова. Он нашел его: полковник был маленьким и печальным евреем, длинный и слегка загнутый нос которого делал его слегка похожим на Гонзу из «Маппетс — Шоу».
«Вам чего?», — вежливо спросил Зубов. «А меня полковник Шмаков к вам отправил. Сказал, чтобы я у вас служил». «Да-а…», — протянул вежливый полковник. — «А почему в службу ГСМ»? «Так я, это, экономфак закончил в сельхозинституте. А учет горючего у нас там на первом месте был», — Сережа слегка приврал.
Зубов довольно долго молчал. Он очень внимательно рассматривал Мазепу, ощупывал его своими темными семитскими глазами, пытался заглянуть внутрь души, понять — что там. Сережа чувствовал себя как под рентгеном, и из-за этого внутренне напрягся. Пауза в разговоре явно затянулась.
«Ну, хорошо», — наконец разорвал тишину полковник. — «Ладно. У меня есть вакансия сейчас, временно. Прапорщицкая должность. Тебе повезло».
Новоиспеченный лейтенант не вполне понимал, чем ему повезло с прапорщицкой должностью. Впрочем, этим же вечером в офицерском общежитии ему вполне доступно объяснили смысл его везения.
Во-первых, и для пиджака это очень важно, у него не было личного состава. Добиться не то чтобы уважения, а просто видимости послушания со стороны солдат и сержантов, особенно старослужащих, «пиджаку» было бы невероятно трудно.
«Можешь избить солдата?», — спросили его. Мазепа открыл рот. «Ну да, а это ты чего думал? Тут у нас был до тебя пиджак, уволился уже. Так он был боксером — разрядником. Мучился — мучился с «дедами», а потом по одному стал вызывать на караульный городок, и бил — очень больно. Трех самых борзых загасил с одного удара, там потом вся батарея была как шелковая». «А ты сможешь так?». Сережа проблеял, что, пожалуй, наверное, нет. «Ну вот и зачем тебе это все? Будешь на складе с бумажками возиться, и никакой головной боли — в прямом и переносном смысле».
Во-вторых, как объяснили лейтенанту, «Зубов жук хитрый». «Он сам уже третью машину меняет, да и помощники у него тоже не бедствуют. Так что смотри, нас не забывай угощать, а то побьем». Сережа не совсем понял, шутка ли это, и ему стало не совсем уютно. Честно говоря, лейтенанту уже хотелось удрать из этого города домой, и никогда больше здесь не появляться.
Он весь вечером пил водку и закусывал ее арбузами, и ночью ему было необыкновенно плохо. Но к утру заметно полегчало, и к месту несения службы он направился в более — менее презентабельном виде.
Сложно сказать, какой получился бы из Мазепы офицер, но экономистом он стал неплохим — спасибо профессорам экономфака.
На той должности, которую он должен был занять, до сих пор работала жена одного из местных офицеров, не так давно получившая сержантские лычки.
«Мне надо принять дела», — сказал ей лейтенант. «Принимай», — спокойно ответила она. — «Хорошо, что ты пришел, а то меня это все так достало!». Мазепа промолчал. Он вообще не мог понять, а зачем тогда она служила в части? Кто ее заставлял? Впрочем, это его не особо интересовало. Они пошли замерять остатки бензина и дизтоплива в бочках. После составления акта замера и сравнения данных с записями в журнале приема — выдачи ГСМ, Мазепа, открыв рот, увидел, что не хватает нескольких тонн.
Более — менее сходились цифры только по смазкам и маслам. Мазепа не был уж очень наивным юношей, и догадывался, что такое возможно. Но вот что с этим делать, он совершенно не представлял. На «гражданке» он просто не стал бы принимать дела, и вообще ввязываться в эту историю. Однако из армии не уйдешь по собственному желанию, и идти к личному составу, который надо бить, иначе они тебя сами забьют, ему и вовсе не светило.
Так и не поставив подпись в акте о передаче дел, Мазепа помчался в штаб, в службу ГСМ.
— Товарищ полковник, разрешите доложить!
Зубов пристально посмотрел на взъерошенного лейтенанта, и приказал всем выйти из кабинета, а ему остаться и не так сильно орать.
— Товарищ полковник! — снова начал Сергей.
— Так, — прервал его Зубов. — Потише. Можешь говорить тихо, и называть меня Лазарем Моисеевичем.
Это был хороший знак, и лейтенант слегка перевел дух.
— Как тебя зовут, — спросил его полковник.
— Лейтенант Мазепа, — несколько обалдев, ответил Сергей.
— Это я знаю прекрасно, — несколько раздраженно сказал Зубов, — как твое имя?
— Сергей.
— Ну так вот, Сережа, теперь объясни спокойно, что случилось.
Лейтенант протянул ему документы, и начал объяснять, что он обнаружил, и спрашивать, как ему поступить.
Мазепу несколько удивила реакция полковника — он явно не был шокирован. Местами даже легкая улыбка касалась его губ.
— Ты измерял по линейке, да? — спросил он.
— Ну да, конечно, а как же еще?
— А ты обратил внимание, что там цистерны под наклоном?
Лейтенант немного обалдел, и промычал нечто нечленораздельное. (Строго говоря, это он просмотрел).
Полковник Зубов явно посмеивался.
— Так вот, товарищ лейтенант, там, где вы измеряли, то есть куда линейку засовывали, туда цистерна наклоняется. Понятно. Надо было поправку вводить — в сторону уменьшения. Так что, на самом-то деле, топлива по вашим расчетам должны быть еще меньше, чем у вас в акте.
Мазепа растерянно молчал. Он вообще не понимал, что происходит.
— А тебе Алина об этом ничего не сказала?
— Нет, ничего.
Зубов щелкнул языком:
— М-да, туповата девица… В общем так. Я уже хотел было сам этим делом заняться, но раз ты появился, то вот тебе мой приказ. Дела пока не принимай, но проведи ревизию всей первичной документации по этой заправке, и доложи мне, что нашел. Все, приступай. Посмотрим, что ты накопаешь.
Лейтенант Мазепа добросовестно перебирал бумаги, которые передала ему Алина. В общем-то, сразу выяснилось, что часть документов была вовсе не отражена, а часть отражена неправильно. Пересчитав все заново, Сергей установил, что недостача значительно уменьшилась. Но все равно оставалась ощутимой.
С этой папкой и новыми расчетами лейтенант пришел на прием к Зубову.
— Ну — ну, — удовлетворенно хмыкал полковник, — ну-ну… Что ж, неплохо, я думал, будет хуже… Значит, так. Принимай дела, и начнем исправлять ситуацию.
Лицо у Мазепы вытянулось:
— Как же так?! А недостача? Я же должен отразить ее в акте!.. С кого она будет взыскиваться?
— Так! Спокойно, лейтенант, спокойно. Ничего мы с Алины взыскивать не будем. Это нехорошо.
— Да, но ведь она материально-ответственное лицо! — Лейтенант даже не заметил, как перебил начальника.
Зубов поморщился.
— Так, — еще раз повторил он. — Ничего с Алины взыскивать не будут. Я ее держал временно, чтобы заменить на более подходящую кандидатуру.
— Да тут же местных прапорщиков полно! Да на такую должность наверняка конкурс!
Зубов усмехнулся, пожевал губами, и, поморщившись, ответил:
— Вот именно. Только слушать в первую очередь они будут не меня, а свою многочисленную родню, друзей и товарищей. Специфика здесь такая. И начнутся всякие проблемы, а крайним могу стать я. А я должен контролировать весь процесс… Понятно? А ты будешь делать только то, что я тебе скажу. И не более того. Если у кого будут вопросы — всех сразу посылай ко мне. И никакой самодеятельности. Будут угрожать — тоже посылай ко мне и ничего не бойся… Короче, пойдешь сейчас к Алине, прими дела, скажи, пусть еще дня два поработает одна, а потом ты ее заменишь… Кстати, будете вместе работать — она у тебя помощницей будет… Завтра с утра ко мне — на инструктаж. Все, свободен!..
Сережа довольно быстро вошел в курс дела.
В стране уже начинался дефицит топлива для частников, а для армии государство по-прежнему ничего не жалело. Так что горючего было достаточно. Оставалось только им правильно распорядиться.
Как им правильно распорядиться, лейтенант понял быстро, тем более, что ему только оставалось выполнять инструкции, обозначенные полковником Зубовым. Недостачу ГСМ перекрыли быстро.
Как проще всего получить массу топлива, которое фактически есть, а юридически отсутствует? Элементарная логика подсказывает, что для этого его нужно списать на работы, которые юридически есть, а фактически отсутствуют. Изящно! Таким образом, техника, закрепленная за службой ГСМ, каталась круглосуточно, хотя, на самом-то деле, из боксов выходила довольно редко.
Но на этом много не сэкономишь. Поэтому и большая часть техники дивизионов, которые заправлялись на заправке, где нес службу лейтенант Мазепа, также постоянно крутилась на полигонах. При этом служба ГСМ беззастенчиво пользовалась юридической не подкованностью командиров рот и отдельных подразделений. За одну заправку они подписывали две накладные под разными номерами. В результате оказывалось, что они заправлялись дважды. Хотя естественно, бак заливался только один раз.
Изобретательный Зубов филигранно использовал нормы, позволяющие увеличить расход горючего. Так, например, он списывал в расход горючее, которое якобы использовалось при текущем обслуживании техники в боксах.
Самое главное, чтобы фактический остаток не превышал остаток по документам, для чего Мазепе приходилось тщательно вести отчет соотношения топлива, оформленного «по белому», и проданного на сторону «по черному». Естественно, что никаких денег в руки он не получал. Просто некие люди привозили ему бумаги, подписанные Зубовым, и по этим бумагам он и производил заправку.
Настоящее пиршество случилось уже почти через год — в июне месяце, когда увольнялась очередная группа «пиджаков». Пьяные в «дымину» старшие лейтенанты подписали столько чистых бланков накладных, что службе ГСМ удалось закрыть не только все сомнительные места в учете, но и сделать не хилый запас на будущее.
Полученная же уже через месяц службы на заправке сумма в конверте, которую ему передал полковник Зубов, лейтенанта очень приятно удивила. Он представил, сколько же зарабатывает сам Лазарь Моисеевич, и удивился, что тот поменял только третью, а не четвертую машину.
Однако с течением времени Сережа стал задумчив, невесел, и, можно даже так сказать, несколько загрустил.
Наблюдательный полковник Зубов заметил это, и сам напрямую спросил в чем дело. Уж он-то точно знал, что в таком тонком деле, как подпольная торговля мелочей не бывает, а плохое настроение это даже не мелочь, а, можно сказать, прямая угроза всему бизнесу.
— Что случилось, Сережа? — как-то необыкновенно ласково спросил он у лейтенанта при очередной встрече. — Я могу чем-то тебе помочь?
Мазепа замялся:
— Ну… В принципе… Наверное, да… Хотя, может быть… Не знаю.
— Ты меньше думай. Ты просто скажи мне, что случилось.
Лейтенант еще немного помялся, но все-таки решил высказаться:
— У меня сейчас денег хватает, а вот потратить их некуда. Как бы мне их пристроить? Может быть, что посоветуете?
Зубов изумленно откинулся на спинку стула:
— М-да… Слушай, ты же молодой парень! Сходи в ресторан с девчонками. Только не увлекайся. Шмоток там прикупи себе каких-нибудь: джинсы там, варенки, что там сейчас модно — я не знаю.
Теперь усмехнулся уже Мазепа:
— За местных девчонок мне голову отрежут. А она мне еще очень дорога. Да и не в моем вкусе местные. Уж извините. А что касается шмоток — то я не любитель. Мне бы что-нибудь посущественнее.
Зубов смотрел на лейтенанта так, как будто увидел его в первый раз.
— Слушай, — наконец сказал он. — А ведь ты много умнее, чем даже мне показался… Ты явно можешь далеко пойти.
Он довольно долго смотрел в окно, качался на стуле, стучал ручкой по столу. В конце — концов, он, судя по мимике, пришел к какому-то решению, и произнес:
— Хорошо, я тебе и здесь помогу. У меня есть знакомый, в Махачкале, у него можно купить золотые монеты. Ты слышал что-нибудь о николаевских червонцах?
— Да, конечно, слышал, но никогда не видел, — честно ответил лейтенант.
— Я у него не покупаю, — невозмутимо продолжил полковник. — По-моему, он слишком дорого просит… Я так думаю, что раза в два дороже, чем они того стоят. Мне это не нужно… Но! Тебе-то это может как раз пригодиться. Ты человек молодой, тебе торопиться еще некуда. А вложения потом окупятся. Окупятся сторицей… Вот тебе записка: там адрес и пара строк от меня. В ближайший выходной и поезжай — не откладывай.
Сережа не стал медлить, и в следующее же воскресенье смотался в столицу Дагестана, благо, что автобус шел до Махачкалы всего-то часа полтора. Поплутав, конечно, по улочкам и переулочкам, он нашел указанный в записке адрес.
Это был частный дом, с забором из металлической решетки, с густо заросшим травой палисадником у дома, потрескавшимися ставнями и крышей, покрытой слегка уже порыжевшим шифером.
«И здесь живет владелец несметных сокровищ?» — пожал плечами лейтенант. — «У моей бабки дом не в пример лучше, а золота и бриллиантов она уж точно не имеет».
Тем не менее, не доверять Зубову был еще бессмысленнее. Мазепа решительно постучал в дверь. В доме явно работал телевизор; после стука он смолк. Послышались осторожные, но шаркающие шаги. Человек за дверью замер, потом осторожно приоткрыл ее; дверь оказалась на цепочке.
— Вам кого? — спросил старик, седой как лунь.
— Я от Лазаря Моисеевича Зубова. Вот записка. — Лейтенант старался говорить тихо.
Впрочем, если бы оказалось, что дед глуховат, то Мазепа мог бы и прибавить звука. Но старик все прекрасно расслышал.
— Давай сюда ее, — сказал он.
Голос у него был такой же, как и шаги — какой-то осторожный и шаркающий. Сережа протянул записку в щель, и заложил руки за спину, покачиваясь с носка на пятку. Через пару минут дверь отворилась настежь.
— Прошу, — сказал владелец несметных богатств.
Они прошли в комнату, где лейтенанта приятно поразила обстановка. Насколько неказисто дом выглядел снаружи, настолько же презентабельно он выглядел изнутри. Новая мебель, дорогие, (явно дорогие), вещи. Между прочим, телевизор, который стоял здесь же, в комнате, был импортный. Сережа таких раньше и не видел. Он прочитал название — «Sharp».
В ту же секунду в комнату вернулся хозяин. Он принес с собой небольшую шкатулку, поставил ее на журнальный столик, и раскрыл. Кружочки красновато-желтого металла с профилем Николая II ожидаемого впечатления на Мазепу не произвели. Честно говоря, он думал, что они большего размера. Ошибся.
Впрочем, сторговались они быстро. Зубов сразу сказал лейтенанту цену, за которую монеты предлагались ему, а потому владелец золота особого маневра для переговоров в сторону повышения не имел.
Сошлись на «зубовской» цене.
Так лейтенант Мазепа нашел не самый плохой способ пристроить свои шальные и неправедные деньги.
Жил он теперь в съемной квартире, недалеко от заправки. Хозяева сдали ему свободную половину дома, с отдельным входом. Так что над душой у лейтенанта никто не стоял.