— Те нельзя выходить в темноте, военное положение.
— Мне нужно увидеться с Блейдом.
— Его нету.
«Есть еще время отступить», — подумала Онория и тут же задавила эту мысль на корню.
— Что значит «его нет»? Где он?
— В Ямах, — ответил сорванец. На мгновение его лицо расслабилось, и линия челюсти стала не такой напряженной.
— В Ямах, — повторила Онория. Ужасное поле боя, где мужчины дрались друг с другом и с животными. Самый популярный из кровавых видов спорта, и приличной даме там точно не место.
Мальчик схватил отвернувшуюся Онорию за руку.
— Эй, постой, куды собралась? Без сопровождения никак низя. Где Уилл?
— Уилл? Понятия не имею. А что?
— Он должон за тобой присматривать.
Онория прищурилась:
— О чем ты говоришь?
Малец открыл рот и закрыл.
— Ни про че.
Онория схватила грязнулю за запястье.
— Что значит, Уилл за мной присматривает?
— За вашим домишком! — Малец вывернулся из хватки мисс Тодд и надменно зыркнул: — Защищает от убийцы.
Защищает? Только Блейд мог отдать такой приказ. Но зачем? В общем-то, она под его защитой, как и многие другие граждане, но ни у кого из них не было большого и сильного телохранителя.
— Что Блейд задумал?
— Хосподин защищает своих. — Ребенок неопределенно пожал плечами, пальто натянулось, показывая небольшие округлости. Девочка.
— Как тебя зовут? — спросила Онория.
— Ларк.
— Ларк, а ты не знаешь, надолго ли он ушел?
— Наверняка вернется к рассвету. — Ларк покосилась на мисс Тодд. — Эй, обожди, все равно никуда ты не пойдешь!
Онория отступила назад в туман. Ей нужно сделать это сегодня, пока трусость не взяла верх. Но не настолько Онор глупа, чтобы идти самой так далеко, когда в округе бродит убийца.
— Где этот Уилл? Хоть какая-то от него польза.
— У вас за спиной, — раздался голос из ниоткуда, испугав обеих собеседниц.
Высокий юноша спрыгнул с крыши и приземлился рядом с Онорией, коснувшись булыжников кончиками пальцев. Кожаные подтяжки пересекали его массивную грудь, а некогда белая рубашка была порвана на плечах, открывая напряженные бицепсы.
О боже. Онория уже видела почти обнаженных мужчин в Уайтчепеле, но никто из них не обладал такой… впечатляющей мускулатурой.
Парень выпрямился, и Онория подняла голову. Выше, выше. Встретив взгляд желтых глаз, она поежилась.
— Мне нужно увидеться с господином.
— Сколько мне те талдычить, Ларк: нельзя открывать дверь. Иди в дом и не высовывайся. — Уилл снова посмотрел на незваную гостью и, стиснув зубы, проворчал: — Вы ж смекаете, что паршиво на него влияете?
Акцент трущоб в его голосе не был таким явно выраженным, как у других. Онории даже послышался легкий шотландский выговор в некоторых словах. Уилл шагнул ей навстречу, но Онория не отступила, хоть и очень хотела.
— Как же?
— С вами он плохо соображает. Вы — одна из ихних, вся такая высокородная. Капризная девчонка, что заморочит ему голову, и которую волнует лишь личная выгода.
Онория все же отступила назад. Парень прав. Она действительно думала о том, что может получить от Блейда. Но тут ей вспомнились его слова в пабе: «Однажды ты будешь умолять меня взять тебя…» И чувство вины как рукой сняло. Они всего лишь заключат сделку, ничего личного.
И резковато ответила:
— Он хочет кровь, а я готова ее предоставить. Так ты меня к нему проводишь или нет?
В прищуренных глазах Уилла сверкнул золотой блеск.
— Ага, но если вы ему навредите, то будете иметь дело со мной. Подумайте об этом хорошенько.
* * *
На него накатил шум: боец на арене рухнул, и толпа взревела. Блейд откинулся в кресле, закинул ноги в сапогах на перила своей личной ложи в Ямах и уставился на происходящее сквозь облако сигарного дыма.
— Схватка за Грейди! — воскликнул смеющийся О’Шей, глядя на список ставок. — Я ж те говорил, что победит он!
Блейд стряхнул пепел с кончика сигары.
— Хамло всего лишь упал, а не выбыл. Зырь.
О’Шей повернулся как раз, когда Джим Хамло ударил обутой в сапог со стальными пластинами ногой прямо по колену Грейди. Раздался треск, и боец рухнул с гримасой изумления и боли на грязном лице. Хамло тут же оказался на противнике, молотя того огромными кулаками. На белый песок брызнула кровь, снова вызвав одобрительный гул толпы.
— Клятый бесполезный трус! — рявкнул О’Шей, разорвал билет в клочки и бросил в толпу, словно пригоршню снежинок.
Внимание Блейда привлекло движение в одной из лож по другую сторону ринга. Потушив сигару, он опустил ноги на пол.
— Голубокровные приперлись. Прикрой мне спину.
— О, точняк!
О’Шей поднял глаза, в жажде крови позабыв о цели их прихода, и, прищурившись, проводил взглядом троицу гостей, усевшихся напротив. За креслами расположились двое охранников, внимательно изучающих толпу. А в опущенных руках у них наверняка оружие.
Блейд уперся в перила и, перемахнув через них, приземлился в самую гущу двигающихся потных тел. Жар похоти толпы опалил его и участил пульс. Везде кровь. Блейд чувствовал ее на песке, на костяшках, засохшие пятна на одежде мужчин и даже некоторых затесавшихся женщин.
Он сегодня уже кормился, но голод притаился, ища бреши в его броне. Это чувство никуда не девалось, всегда держа хозяина настороже. Одна слабина — и он превратится в монстра, вгрызающегося в толпу, и прольет на ринг больше крови, чем хотелось бы зевакам.
Однако они не замечали близкой угрозы. Блейд — тигр в их среде — был им знаком, поэтому его не боялись. Он чувствовал настороженные взгляды, но никто не отступил.
Все больше глаз обращалось к надушенному трио в той ложе. Дебни прижимал к лицу надушенный носовой платок, глядя, как с ринга выносят потерявшего сознание бойца. Возле него сидел молодой удалой Лео Бэрронс, наследник герцога Кейна, а третий…
Стоило Блейду посмотреть на Аларика Колчестера, отпрыска дома Ланнистера, младшего кузена Викерса, как весь остальной мир отступил на задний план.
И посерел, затем покраснел. Блэйд тяжело дышал, раздувая ноздри, и боролся с голодом.
— Блейд? — спросил О’Шей, наткнувшись на господина.
У того задергалась щека.
— Не прикасайся ко мне.
О’Шей отступил, опасаясь смертельно-тихого тона хозяина. Он знал, что это значило, и сдерживал толпу, пока Блейд не взял себя в руки.
Еще не время. Викерс заплатит вместе со своим домом, но не здесь и не сейчас.
Голод вцепился в него, но Блейд насильно успокоил жажду, тяжело сглотнул, приклеил улыбку и пошел дальше. Толпа перед ним расступилась, будто наконец почувствовала угрозу.
Он вскочил, балансируя на краю ограждения. Бэрронс заметил Блейда, окинул взглядом необычных обсидиановых глаз и отвернулся. Голубокровный что-то прошептал своим спутникам, которые тут же повернулись к хозяину трущоб.
Блейд прошелся по ограждению и схватился за край ложи. Спрыгнул, резко кивнул и прислонился к перилам, сложив руки на груди.
— Здрасти!
Дебни снова поднял носовой платок, будто Блейд плохо пах. Таким способом голубокровный давал понять, что собеседник воняет как вампир.
Охранники позади Дебни напряглись, привстав на цыпочки. Они были обычными людьми. Истинная опасность крылась в трех сидящих голубокровных, которые изображали безразличие. С Дебни Блейд мог справиться, возможно, и с Бэрронсом тоже, но Колчестер — жестокий ублюдок — отлично владел мечом.
— Убирайся, хам, — приказал Дебни. — И на этот раз я прощу оскорбление. — Он не сводил глаз с поля боя, будто появление Блейда его не заботило. Густые белые локоны аристократа были зачесаны назад, открывая высокий лоб, и сильно напудрены в грегорианском стиле, от которого старшие голубокровные пока так и не избавились. Иногда Блейд задавался вопросом, не делали ли они это, чтобы скрыть, насколько близки к Увяданию — к тем последним месяцам, когда все оттенки покидали тело, и голубокровные становились кровожадными тварями, которых презирали.
— Вы не в городе, милорды.
— Но ты один. — Дебни окинул его холодным взглядом серых глаз. — Даже ты не сможешь справиться с тремя представителями Эшелона.
Блейд мотнул головой.
— Вон там, напротив. Видали мужика с винтовкой? Я наказал ему стрелять в голову. А вашей троице остается догадываться, в кого он целится сейчас. Мне все равно, выбирает он.
О’Шей помахал рукой и хитро ухмыльнулся.
Охранники нервно поежились.
— Чего ты хочешь? — спросил Бэрронс.
А. Ну хоть у одного рассудок еще на месте.
— Я бы не побеспокоил блахародных лордиков, да проблема у мя в трущобах.
— Сам и разберись, — презрительно отрезал Дебни. — К нам это не имеет никакого отношения. Сам нагадил, сам убирай.
— Ага, вот только энто не я нагадил, — наклонившись, прошептал Блейд. — У меня тут неприятность с вампиром. Мож, справлюсь сам, а мож, и нет.
И тут они обратили на него внимание.
— Это невозможно, — прищурившись, сказал Колчестер. — В городе об этом ни слуху, ни духу. Никто не подошел так близко к Увяданию.
— Насколько вам известно, — парировал Блейд, внимательно разглядывая Бэрронса. Остальные снова расслабились, но этот тип все еще был напряжен.
— Два трупа на улице. Мои парни считают, что это война меж вами и мной. Я помалкиваю, иначе весь город поддастся панике.
— А может, это собака? — предположил Дебни.
— От него несет гнилью. Я знаю, как пахнут вампиры, и как они раздирают горло.
Колчестер, изучая ногти, проворчал:
— Нет никаких доносов о незарегистрированных голубокровных и грязнокровных.
Таких, как Блейд. Обращенных кем-то веселья ради в юном возрасте и оставленных гнить в канаве. Им еще везло, если голубокровные не убивали их сразу. А может, и не везло. Блейд вспомнил тяжелую железную клетку и непрекращающийся стук капель в темноте. Голод, пожирающий изнутри, пока не начинаешь вопить от боли. Викерсу нравилось держать его взаперти и морить голодом. Кровь успокаивала голод, не давала человеку превратиться… в кое-что похуже. А без крови Увядание быстро настигало обращенного, и человек становился вампиром уже через месяц.
Блейд был прорывом Викерса. Три месяца без крови, а не обернулся. Каким-то образом ему удалось сдерживать голод внутри себя. И только это спасло его шею от гильотины. Викерс пожелал узнать, как пленнику это удалось, но не поверил Блейду.
«Я разорвал сестру на части. И больше не сорвусь, не потеряю над собой контроль».
Эмили. Воспоминания о ней поддерживали в нем силы.
Блейд моргнул и вернулся в реальность. Воспоминания были настолько живыми, словно это случилось вчера. Улыбка Эмили, которую сестра приберегала только для него…
Но сейчас он смотрел на стиснутые, тонкие губы улыбающегося Колчестера.
— Значится, кто-то что-то скрывает, — ответил Блейд. — И не сообщил о пропаже голубокровного. Если это неуправляемый грязнокровный, то кто его заразил?
— Это незаконно! — промычал Дебни.
Блейд елейно уточнил, не сводя глаз с Колчестера:
— Правда? А ведь я тута стою. Живое свидетельство вашей лжи, сколько бы вы не пытались мя убить.
Бэрронс с любопытством следил за разговором.
— Викерсу сделали суровый выговор.
— Этого недостаточно, но однажды он заплатит.
Колчестер дернулся, но Блейд успел поднести нож к его горлу, не дав противнику пошевелиться.
— На вашем месте, твоё герцогство, я б не рыпался, или перережу горло от уха до уха. Любезный подарочек моему дружку Викерсу. Он ведь в те души не чает. Любимый младший кузен.
— Довольно, — вмешался Бэрронс. — Вы передали послание, а теперь исчезните, пока мы не решили, что вы зашли на чужую территорию.
Блейд поднял глаза и улыбнулся.
— Ага, но вы-то в моей вотчине, не я тут чужак.
Толпа взревела, а с ринга послышалось бульканье умирающего. Колчестер пытался не дышать, на воротнике появилась тонкая кровавая линия.
Блейд еще немного поглядел Бэрронсу прямо в глаза, затем отступил.
Колчестер вздохнул, сплюнул и попытался подняться.
— Сукин ты сын!
Бэрронс схватил спутника за руку и заставил снова опуститься.
— Сядьте! Люди смотрят.
— Так пусть смотрят, как я прикончу эту чертову дворнягу! — возразил Колчестер.
Дебни осмотрелся.
— Только не здесь.
Колчестер прищурился и с ненавистью зыркнул на Блейда.
— Ты за это заплатишь!
Тот пожал плечами.
— Ага, но у тебя для этого кишка тонка!
Вдруг что-то в толпе привлекло внимание Бэрронса. Его глаза расширились, а затем он слишком поспешно отвел взгляд.
Блейд перекинул ногу через перила и посмотрел, что такого тот заметил в море людей. Через толпу шла Онория, едва узнаваемая в угольно-серой шерстяной шали, накинутой на голову. Она двигалась по пятам за Уиллом, который прокладывал дорогу к ложе господина.
Бэрронс снова скучающе оглядел толпу, но на секунду дольше задержал взгляд на девушке. Он знал ее достаточно хорошо, чтобы вычислить, лишь скользнув взглядом по лицу. И голубокровный не хотел, чтобы кто-нибудь это понял.
Откуда? Блейд стиснул перила, чувствуя в себе что-то жестокое. Это суровое и первобытное существо хотело вырвать у голубокровного глотку. Кто ей Бэрронс — друг или любовник? Почему скрыл их знакомство? Если они с Колчестером приятели, Бэрронс бы привлек его внимание, а тот мог притащить беглянку к Викерсу и получить солидное вознаграждение.
«Через мой труп».
Блейд холодно улыбнулся:
— Приятного вечера, жентльмены. Седня пользуйтесь моим гостеприимством. Однако на вашем месте, больше бы я сюды не заявлялся. Бывайте.
Он насмешливо отсалютовал и спрыгнул с перил.
Пробираясь через толпу, Блейд сунул руки глубоко в карманы. Он сейчас свернет ей шею! И Уиллу за то, что привел ее сюда. Каким местом они думали?
Блейд схватил Онорию за руку, как только они дошли до лестницы в его ложу. Беглянка вскрикнула, но, увидев, кто ее схватил, прикрыла рот рукой и выдохнула:
— Блейд.
Уилл быстро обернулся, а заметив ярость в напряженном теле господина, отшатнулся. Блейд толкнул к нему Онорию:
— Уведи ее отсюды! Живей!
Она врезалась в бок Уилла, а Блейд прошел мимо, вроде как игнорируя парочку, и прошипел:
— Отведи ее домой. И проследи, чтоб не было хвоста.
— Что происходит? — спросила Онория.
Блейд мрачно искоса посмотрел на нее:
— Тут за мной присматривает тройка из Эшелона. Иди с Уиллом и не нервируй парнишку. Я вернусь, как только от них избавлюсь.
Онория побледнела.
— Что они тут делают?
— Обожают кровавый спорт. А теперь марш отсюда.
Если кто-то за ним и наблюдал, они не осмелятся связываться с Уиллом. Любой голубокровный понимал, что значат желтые глаза и чего ждать от крепкого парнишки. Вервульфен в ярости берсерка способен в одиночку расправиться с шестью голубокровными. Поэтому их почти истребили в Англии или держали в клетках Эшелону на потеху.
Как Блейд и подозревал, Бэрронс наблюдал за ним, сложив руки на груди. И, послав врагу леденящую улыбку, одними губами сказал «Моя», зная, что этот голубокровный может читать по губам.
* * *
Онория, стиснув кулачки, сидела в гостиной. Уилл помешивал угли, а человек по имени Дровосек катал по полу большой клубок пряжи рядом с Ларк, пытаясь развлечь огромного тринадцатикилограммового кота, который лениво постукивал лапой. Несмотря на мрачную внешность, мужчина по-детски улыбался. Девчушка прижалась к его плечу и устало моргнула.
Дверь распахнулась, и вошел Блейд. Онория напряглась.
Ярость на его лице сменило обычное холодное безразличие. Он щелкнул пальцами, привлекая внимания Ларк и Дровосека.
— Вон! — И обвел взглядом всех, включая Уилла. — Ларк пора баиньки, а вам двоим — на крыши. Туман настолько густой, шо по нему можно ходить. За мной, вроде б то не следили, но с ними никогда не знаешь наверняка. Этих ублюдков не учуять!
Уилл отвернулся от камина.