– Я разрешил тебе помочь лишь потому, что это был ваш первый бой. Второй раз такого не повторится, – заверил он.
Все пошли на обед. В коридоре Андрей подошел к Нику и поблагодарил за спасенную жизнь.
– Я твой должник и этого никогда не забуду, – сказал он. На что Виктор ответил, что все это пустяки и любой на его месте поступил бы так же.
Сергей Михайлов закончил свой рассказ.
– И это все сделал ты? – спросил его полковник Семенов.
– Да, я – Виктор Матвеев по кличке Ник, а сейчас Сергей Михайлов.
– А какое отношение к этому имеет Корнилов?
– Пока никакого, – ответил Сергей. – Этот эпизод я вам рассказал потому, что в те дни я стал абсолютно другим человеком. Я стал убийцей. Кем я был до этого дня – взрослым пацаном, играющим в военные игры. Да, для нас с Андреем Саксоновым и других разведчиков вся эта учеба была романтической, серьезной, опасной, но игрой. Мы все повзрослели в те дни. Мы все тогда стали убийцами. Нас сделали ими ради высокой цели. – Сергей замолчал.
Ольга Лаптева и Петр Петрович Семенов смотрели на него с ужасом.
– Только через смерть и боль мы поняли настоящую цену человеческой жизни. Не только жизни своих друзей и соратников, но и жизни вообще – любого человека. Я не хочу сказать, что я перестал ее ценить, нет, но, перешагнув через эту запретную грань, я стал по-другому относиться к ней. Я перестал бояться убивать. Раньше это было запретным плодом, табу, привилегией преступников и убийц, которых общество карает за это. Нас же общество само подтолкнуло ради якобы высоких целей и идей на совершение преступления над самой сутью бытия, над человеческой жизнью.
В те дни, после долгих размышлений, я пришел к выводу, что жизнь любого человека священна и неприкасаема, но общество еще не доросло до понимания этого. Поэтому люди и совершают убийства, поэтому общество и карает их тем же способом. Если каждый человек поднимется на более высокий уровень сознания и поймет, что он не вправе отнимать жизнь у другого человека, то и убийств не будет, и казней не будет. – Сергей замолчал, а Семенов достал сигарету и закурил.
– Воистину говорится – кто видел смерть, тот знает цену жизни. Мы много тогда совершили казней. Каждый попробовал по нескольку десятков раз. Мы оттачивали свое мастерство в боях с преступниками, приговоренными к смерти, и я вам скажу, мы неплохо натренировались. Я, например, научился убивать человека с одного удара в нос, в висок или пальцем в глаз. Позднее мы получали более изощренные задания, но это время, время перемены моего мировоззрения, я вспоминаю с каким-то непонятным трепетом.
Позднее нас посылали в командировки в тюрьмы, где производились казни преступников. Мы приводили их в исполнение. Это оттачивало наше мастерство убийц. В таких казнях мы действовали с помощью оружия – пистолетов и ножей. Вы знаете, пристрелить с одной пули человека – это тоже большое мастерство. Вот так я стал другим человеком – профессиональным убийцей. Это не было нашей основной работой, но я и каждый из нас психологически и физически были готовы сделать это любым доступным оружием – от рук и ног до ножей и пистолетов, ядов и бомб.
Семенов и Ольга молчали. Они сначала с ужасом, а затем с интересом слушали Сергея.
– Чему вас еще научили? – вдруг спросил Петрович.
– Любить Родину, – ответил Сергей. – Я еще расскажу один случай из моей биографии, а потом перейду конкретно к нашему делу.
– А почему ты все это нам рассказываешь? – вдруг спросил Петрович.
– Я хочу, чтобы вы знали, кто я такой и почему происходят все эти события. Я заварил эту кашу. Почему я это сделал, я вам скоро объясню. Позднее вы поймете меня, поймете, с кем вы связались, точнее, с кем мы все связались. Я имею в виду генерала Алексея Михайловича Корнилова и его команду. Ведь их готовили точно так же, как и меня, и у них та же психология поведения, вот только мотивы разные.
Глава 44
– Через несколько месяцев после окончания нашего четырехмесячного курса по искусству выживания, а точнее – умению убивать, в ВШ приехал Нортон. Ника пригласили в кабинет к Васильичу. Ник и Нортон встретились как старые друзья.
После крепких рукопожатий все расселись на стулья, и Нортон произнес:
– Ты, Ник, один из лучших наших агентов, и тебе руководство поручает особо важное задание. Отнесись к нему серьезно, выполни с честью, и это зачтется в твоей дальнейшей карьере.
– Какое задание? – спросил Ник.
– Тебе предстоит ликвидировать одного человека, – начал Нортон. – Он преступник, авторитет преступного мира, вор в законе. Покровительствует процветанию воровских общаков, помогает вышедшим из заключения преступникам, но это не все. Помощь временная, и деньги в общак должны быть возвращены, а это означает, что тот, кто ее получает, разорвать связь с преступным миром не может. Вор сам посылает его на дело. Мы знаем о нескольких ограблениях и убийствах, совершенных по его указанию. Сам он в них не участвует, и поэтому арестовать органы его не могут – нет улик. Даже если бы его осудили и посадили в тюрьму, то он и там бы продолжал свою преступную деятельность. Его деятельность мешает обществу и противоречит закону, поэтому специальная комиссия при председателе КГБ постановила ликвидировать его негласно. Это задание поручено тебе.
Ник подумал и спросил:
– Мне можно ознакомиться с делом?
– Да. Вот документы: фотографии, записи телефонных разговоров, кинофильмы, материалы дел его подручных, агентурные данные. Изучи их, но только в стенах этого кабинета. Выносить их из этой комнаты ты не имеешь права. Когда ознакомишься, подумай, как его лучше устранить. Руководству хотелось бы, чтобы это была бытовая ситуация, а не расстрел или поножовщина.
Ник читал дело и ужасался. Следствие подробно описало весь триумфальный путь вора, от самого первого его преступления. Ник взял фотографию. С нее на него смотрели злые, глубоко посаженные карие глазки. Нос у него был орлиный, а рот, искривленный в ехидной ухмылке, сверкал несколькими золотыми зубами. Это был мужчина пятидесяти лет, невысокого роста, на вид сильный. Звали его Зуда. Может, от занудливого характера, может, еще от чего, но этот человек даже с фотографии внушал необъяснимую неприязнь.
Он контролировал несколько зон на севере России и считался влиятельнейшим вором в законе. Жил под Москвой, на даче, принадлежащей какому-то писателю. Очевидно, это была его дача, но оформлена на писателя.
Так как по воровскому закону вор не имеет право иметь собственности, то Зуда не был владельцем ничего, что можно было бы конфисковать. Он был гол как сокол. На самом же деле у него было три иномарки (редкость в то время), квартира в Москве в сталинском доме и дача. Он также владел домом в Сочи и небольшой яхтой. Все это состояние числилось на разных людях и организациях, но распоряжался всем Зуда.
У него было шесть телохранителей из числа бывших зэков и два шофера. Как понял Ник, Зуда был очень осторожным – малознакомых людей близко к себе не подпускал и вообще с ними не общался. Он имел связи с влиятельными людьми в Москве. В круг его деловых знакомств входили директора крупных магазинов, писатели, режиссеры, актеры, певцы, врачи, известные спортсмены. Он поддерживал связи с директорами предприятий, депутатами и даже членами правительства, министрами. У него, как это ни парадоксально, были знакомые среди секретарей ЦК КПСС и депутатов Верховного Совета СССР.
Естественно, никто из них, наверное, и не догадывался, кем был на самом деле общительный и гостеприимный Станислав Васильевич Полтавский. Кстати, общительным и гостеприимным он был только для нужных людей. Он помогал им устраивать их дела, а взамен они помогали ему. Вроде бы безобидная на первый взгляд система взаимопомощи на одном ее конце упиралась в правительственных чиновников, а на другом – в вымогателей, грабителей, воров и убийц. И всем этим заправлял Зуда.
В преступных делах он сам не участвовал, но с радостью наводил разбойников на квартиры богатых граждан. В основном это были теневые предприниматели, крупные спекулянты, наркодельцы, директора магазинов, актеры, режиссеры, вообще богатые люди. Все те, с кем общался Зуда. Причем он наводил даже на своих знакомых и друзей. Естественно, с каждого дела Зуда имел приличный куш.
Его действительно нельзя было взять с поличным, так как он действовал через своих людей и сам с преступниками не встречался.
В деле он прочел, что Зуда еще на зоне пристрастился к наркотикам. Он принимал их регулярно, и поставляли ему героин проверенные люди. С ними встречался его связной и брал партию сразу на несколько недель.
Ник решил отравить Зуда, подсыпав в наркотики специальный химический модифицированный токсин группы холерного вибриона. Этот яд действовал медленно и накапливался в организме неделю. Как только концентрация его достигала критической величины, он вызывал слипание эритроцитов и усиленное образование тромбов. Как следствие этого инфаркт – закупорка либо сердечной, либо мозговой артерии. Клиент умирал за несколько часов, и ни одна патологоанатомическая экспертиза не могла определить отравление. Яд в составе эритроцитов присутствовал в виде неопасного для жизни соединения.
Ник доложил о способе уничтожения Нортону. Через несколько дней тот принес Нику капсулу с порошком. Это был яд, полученный им из секретной лаборатории ядов КГБ. Ник должен был каким-то образом подсыпать его в героин, поставляемый Зуде.
Способ он придумал довольно простой. Наркокурьер, а его личность была известна органам, привозил товар в Москву из Узбекистана и селился в гостинице в Измайлове. Затем он связывался с людьми Зуды и договаривался о встрече. Он передавал товар, получал деньги и уезжал. Самое интересное в этом деле было то, что курьер пакет с героином никогда при себе не имел, иначе его бы арестовали. Он пересылал его по почте и каждый раз на новый адрес. Он только сообщал по телефону своему связному в Москве номер почтового отделения, где до востребования лежит посылка с героином. Сообщение было зашифровано, и расшифровать его за сутки не удавалось. За это время связной помещал товар в камеру хранения одного из вокзалов и сообщал курьеру ее номер. Кто его туда клал, оставалось неизвестным. Курьер звонил Зуде и только сообщал вокзал и номер ячейки. Расшифровать донесения удавалось лишь через несколько дней, когда сделка уже была закончена и курьер получал деньги и уезжал.
Ник решил упростить комбинацию. По указанию КГБ, оперативники гостиничного комплекса «Измайлово» задержали на несколько дней курьера. Предлог для этого нашли пустяковый – фальшивый паспорт. Он сидел в камере, пока милиция якобы отправляла на экспертизу его документы. В это время Ник положил свой пакет с героином в ячейку камеры хранения Курского вокзал. Код Курского вокзала и эта ячейка уже фигурировали в одной из шифровок, и Ник просто пересказал ее во время телефонного звонка Зуде. Он от имени курьера сказал номер ячейки и вокзал. Героин был заряжен ядом. Курьера держали в камере до тех пор, пока не выяснилось, что Зуда попал в больницу с инфарктом миокарда. Тромб накрепко закупорил артерию его сердца, и через сутки вор умер. На всю операцию ушло две недели.
На похороны Зуды съехались десятки воров в законе и сотня авторитетов поменьше. Были видные артисты, певцы, спортсмены, деятели культуры. Посетили церемонию депутаты и министры. Создалось впечатление, что хоронят героя СССР, космонавта или выдающегося ученого. На самом деле этот «ученый» имел шесть классов образования и большую часть жизни провел в тюрьмах и лагерях.
– Отлично выполненное задание, – поздравил Нортон.
Ник получил денежное вознаграждение и устную благодарность руководства.
– Позднее мне поручили ликвидировать Некрона, но через несколько дней отменили приказ, – сказал Сергей.
– Почему? – удивился Семенов.
– Наверное, вышла несогласованность в действиях руководства КГБ и ГРУ. Разрабатывали воров в законе они, а ликвидировали мы. Я тогда подумал, что клиента передали другому агенту. Но спустя годы, узнав, что Некрон жив, я пришел к выводу, что он был завербован КГБ. Иначе бы он столько времени не продержался на вершине воровской власти. Тех, кто не хочет сотрудничать, как известно, убирают, – Сергей посмотрел на Семенова.
– Так кто же его убил?
– Корнилов, – ответил Сергей. – Вор что-то узнал о его деятельности, и его убрали как свидетеля.
– А может, его сдуру уничтожили? Может, Корнилов такого приказа не отдавал?
– Вряд ли. У него преданные люди. Я многих знал лично.
– Ты знал тех, кто нас расстреливал в лесу? – удивился полковник.
– Да, но это было очень давно, – Сергей замолчал. После паузы он произнес:
– Теперь я расскажу о том, как познакомился с генералом Корниловым, и о нашей совместной с ним работе.
Глава 45
Мы получили дипломы об окончании ВШКГБ, и нам дали месячный отпуск. Кстати, дипломы на руки не выдали, а оставили в картотеке ГРУ, опять-таки в целях конспирации. Мы получили удостоверения сотрудников уголовного розыска и новые звания. По документам я был старшим лейтенантом.
Отгулять отпуск мне не дали. Меня и Андрея Саксонова вызвали на следующий же день в резидентуру ГРУ в Москве, что на Сретенке, и представили полковнику Алексею Михайловичу Корнилову.
Тогда он возглавлял отдел внешней разведки и занимался сбором информации о компьютерных банковских системах. Мы попали в тот отдел, в который нам и надо было попасть.
Корнилов пожал руку Виктору и Андрею.
– Садитесь.
Разведчики сели, а полковник откинулся в кресле напротив них и закурил. Все молчали.
– Я прочитал ваши досье и очень рад, что вас распределили именно в мой отдел, – начал он. – Вы, конечно, понимаете, что это распределение не случайно. Вы лучшие агенты выпуска 1986 года, а у нас самый секретный, самый перспективный, в плане служебного роста, отдел. Мы занимаемся разработкой западных банковских компьютерных систем и сбором информации в этой сфере. Мир стоит на пороге компьютерного бума, и потоки информации, хлынувшие в СССР после прихода к власти Михаила Сергеевича Горбачева и начала перестройки, должны быть правильно восприняты и переработаны. В СССР начинает развиваться стихийный капитализм, со всеми его перекосами и извращениями. Начинают расти банки и банковская система, и наша задача – создать ее так, чтобы она была защищена от посягательств компьютерных воров. Каждый банк на Западе имеет свою систему защиты, но они держат ее в глубочайшем секрете. Степени этой секретности гораздо выше, чем секретность на ядерных полигонах и военных базах. Мир больших денег диктует свои условия развития, и наша цель – выведать у них эти секреты, а затем применить у себя. Кто из вас больше склонен к работе за письменным столом и в лаборатории? – вдруг спросил Корнилов.
Андрей, с детства любивший копаться в формулах и неделями не выходивший на улицу, занятый решением научных проблем, сказал, что он.
Виктор же, наоборот, не любил сидячую работу.
– Тогда поступим так. Вы, Саксонов, будете связным Матвеева здесь, в резидентуре, а вы, Виктор, будете работать за рубежом. Информация, передаваемая вами, будет поступать в наш компьютерный центр и обрабатываться Саксоновым.
С этого дня Андрей и Виктор больше не виделись. Они только обменивались информацией по специальному каналу связи.
На следующий день Корнилов познакомил Ника с его заданием.
– Вы отправляетесь в Соединенные Штаты Америки, в Калифорнию, в Лос-Анджелес. Там нашими агентами Морсом и Фэдом открыта компьютерная фирма, и вы будете ее сотрудником. О цели вашего личного задания вам сообщит Морс. Старшим в группе назначаетесь вы, Ник. Связь мы будем поддерживать через «метро» (дипломатический канал), а особо секретную информацию будет доставлять связной – агент Лэй. По легенде вы русский эмигрант Владимир Белозерский, программист, окончили МГУ, физико-математический факультет. Вы ведь и вправду его окончили?
– Да, Алексей Михайлович, – ответил Ник.
– Это ваша легенда, она, на мой взгляд, совершенна, но к вам все равно некоторое время будет присматриваться ФБР. Фэд и Морс тоже программисты, но Морс из Киева, а Фэд из Литвы. Они создали в Лос-Анджелесе фирму-прикрытие и уже полгода успешно работают. Фирма небольшая, торгует компьютерами, устанавливает их и прибыль дает. Вас мы посылаем им в подкрепление. Ваша легенда разработана год назад, и виза на въезд в США имеется, так что можете отправляться хоть сегодня.