– Когда надо вылететь? – спросил Виктор.
– Вы хотели некоторое время провести с матерью?
– Да, хотя бы пару дней, – ответил Ник.
– Разрешаю один полный день, не считая сегодняшнего, – сказал полковник как отрезал. – Ваш самолет послезавтра в девять ноль-ноль. В пять ноль ноль за вами прибудет машина и отвезет вас сначала в управление для получения инструкций, а затем в аэропорт. Личных вещей с собой брать не надо, об этом позаботились.
Глава 46
Эти полтора дня Виктор провел с мамой. Она была несказанно рада тому, что он был дома.
– Ты, наверное, уезжаешь надолго в командировку, – вдруг спросила она, и на глазах у нее выступили слезы. Виктор сел рядом, взял ее теплую, мягкую ладонь и нежно погладил.
– Ты прости, но мне очень надо ехать, – как можно мягче и деликатней сказал он. – Ты не беспокойся, о тебе будут заботиться, пенсию приносить вовремя и мою зарплату тоже.
– Да мне не зарплата твоя нужна, глупенький, – всхлипывая, произнесла мать, – а ты сам, твое присутствие, твой голос, забота и тепло.
Услышав это, Виктор тяжело вздохнул. Комок подкатил к горлу, а в груди защемило.
– Я уже плохонькая, болею, старею, а тебя все нет и нет. Каково одной-то, – мать уткнулась лицом в платочек и тихо заплакала.
– Мамочка, ну что ты, перестань. Я всегда помню о тебе, где бы ни находился. Я буду приезжать, навещать тебя.
– Да уж, – не унималась мать, – приедешь, один день со мной посидишь, а потом опять в бега.
– Служба у меня такая, мама, серьезная, ответственная.
– Служба, служба. Ты надолго едешь-то?
– Не знаю, может, на год, а может, и на два, но я буду присылать тебе письма, подарки.
Мать только вздохнула.
– Я тебя уже, наверное, никогда не увижу, – вдруг серьезно сказала она.
Виктор внимательно посмотрел на нее, и сердце его сжалось. Только сейчас он увидел, как постарела его мама. Раньше она, как ему всегда казалось, была бодрой, жизнерадостной женщиной. Но только теперь Виктор заметил старческие морщины на лице, темные мешки под глазами, немного трясущиеся пальцы рук и грусть в тусклых глазах.
«Боже мой, как она постарела», – с горечью подумал он и отвел взгляд. На душе у него стало совсем скверно.
Наутро мать поднялась раньше сына, приготовила завтрак и села в углу посмотреть, как Витенька ест. Была половина четвертого утра.
– Вот и кончились мои выходные, – с грустью произнес сын. О чем говорить дальше, он не знал. Мама любовалась им, его широкими плечами, умным, волевым лицом и его красивыми, сильными руками. Она заглянула в его карие глаза и увидела теплоту и любовь ее уже выросшего сына. Он был один в семье и поздний ребенок.
Отца Виктор не помнил. Тот был военным летчиком и погиб во время выполнения задания. Витеньку воспитывала мать и воспитала мужчиной. За это он был ей безмерно благодарен.
В дверь позвонили. Виктор открыл. Это был шофер из отдела Корнилова.
– Я скоро буду готов, – сказал Виктор и пошел одеваться.
Мама вышла в прихожую провожать. Она, ни слова не говоря, обняла его, прижалась к груди что было силы, тихо заплакала, шмыгала носом и причитала. Виктор нежно погладил ее по голове и поцеловал в щеку.
– До свидания, мама. Не болей, не скучай, жди меня.
– Буду ждать, – ответила женщина, а про себя подумала: «Но вряд ли дождусь».
Когда Виктор вышел и захлопнул за собой дверь, мама перекрестила его спину и прошептала:
– Храни тебя господь.
Она не была верующей, но в самые тяжелые минуты жизни, как и каждый русский человек, взывала к богу. Она предчувствовала, что видит сына последний раз в своей жизни.
Глава 47
Виктор приехал в управление, его проинструктировали, выдали документы, деньги, авиабилеты и отвезли в аэропорт Шереметьево. Через три часа он был в Лондоне. Он несколько дней пробыл в Англии, а затем вылетел в США, в Лос-Анджелес. В аэропорту его встречал Морс. Тот был агентом ГРУ, и звали его Николай Шипитько. Он был среднего роста, широк в плечах, крепок и силен. Как и Ник, окончил ВШКГБ, но годом раньше, и работал в Америке уже значительное время. Он узнал Ника, подошел.
– Привет, Стас, – радостно сказал он и обнял Ника как старого друга.
По легенде они действительно были друзьями, и Морс, его американское имя Владимир Болдырев, с большим трудом устроил ему вызов в США. Через час они уже были в большом красивом, но недорогом доме, купленном Морсом на прибыль, полученную от работы фирмы «VLAD&C». ГРУ финансировало фирму – дало стартовый капитал, а то, что она не прогорела, а заработала на полную катушку, было заслугой Морса и Фэда.
Фирма, организованная русскими компьютерщиками, не была чем-то из ряда вон выходящим. Многие русские эмигранты в Америке развили к тому времени бурную предпринимательскую деятельность и в том числе в компьютерном бизнесе. Многие фирмы служили «крышей» для разведчиков, и среди них «Влад и компания».
Морс и Фэд занимались закупкой компьютеров, созданием программ и установкой компьютерных систем в различные организации, а также в крупные банки. Кроме основной работы, они копировали и переправляли в СССР программы для обеспечения банков. Системы защиты банков от воров ценятся на мировом рынке на вес золота.
Специально для Ника приготовили большую светлую комнату. Вечером приехал Фэд, и они втроем сели за стол отмечать его приезд. Русские люди любят это делать с водочкой да с хорошей закусочкой.
О делах не говорили, а в основном о России, о Москве и о жизни на Родине.
Работа Ника началась. Он наконец-то приступил к занятиям с любимыми компьютерами.
Так прошел месяц. Работы было невпроворот, фирма процветала. Они регулярно посылали информацию в центр о банковских компьютерных системах и новейших разработках в этой области.
Вдруг из центра, от полковника Корнилова, пришло шифрованное донесение о том, что они должны принять связного и обеспечить ему жилье и «крышу». Доставка связника шла по эмигрантскому каналу, и его псевдоним был Лэй.
– Что за Лэй? – удивлялся Морс. – Может, женщина?
– Нам в нашей мужской компании как раз женщины и не хватает, – пошутил Фэд, – будет шмотки стирать.
Через несколько дней Ник и Морс встретили в аэропорту связника Лэй. Им действительно оказалась девушка. Морс присвистнул, когда увидел ее, входящую в вестибюль аэропорта. По легенде она была женой Ника. Это была высокая, стройная, ослепительно красивая блондинка.
– Привет, парни, – игриво сказала она. – Я Лена, твоя жена, – обратилась она к Нику.
Он улыбнулся, подошел к ней, обнял и поцеловал в щеку. Вдруг она поставила на пол спортивную сумку, обняла Ника за шею и крепко поцеловала в губы. От неожиданности Ник оторопел, но все понял и стал отвечать ей тем же. Морс отвернулся.
Когда приехали домой, Ник предложил Лэй отдельную комнату, но девушка ответила, что жить будет с ним и спать они будут в одной постели. Сказала как отрезала.
Ник влюбился в нее с первого взгляда, с первого вздоха, с первого слова. Она была в его вкусе и, как выяснилось позже, полностью подходила ему по характеру, интеллектуальному уровню и мировоззрению.
В жизни Ника начались счастливые дни – он влюбился, и, как ему казалось, Лэй тоже любит его. Они вместе работали, отдыхали, занимались любовью и были счастливы.
Морса и Фэда поначалу все это немного озадачило, но потом они успокоились, потому что поняли – Ник и Лэй действительно пара и счастливы вместе.
– Вот бы мне Корнилов подобрал жену, – говорил Морс.
– Я тоже не против, – добавлял Фэд.
– А вы пошлите ему донесение с просьбой и ждите ответа, – советовала им Лэй.
В разведцентре в Москве хорошо поработали, подыскивая Нику жену. Перед заброской Виктор Матвеев прошел кучу психологических тестов, заполнил уйму анкет. Те же процедуры прошла и Лэй.
Ее звали Екатериной Ивановой. Она, как Ник, Морс и Фэд, закончила ВШКГБ и работала в разведке второй год. Ее функцией была передача сверхсекретной информации между центром и резидентурой в Лос-Анджелесе. Корнилов специально создал этот канал связи, чтобы исключить утечку информации о своих махинациях с продажей оружия. С момента приезда Лэй в Лос-Анджелес и начались неприятности у группы «Эль-5».
Сама Лэй об этих донесениях ничего не знала. Она была лишь курьером, а информация хранилась в ее мозгу.
В Москве, в секретной лаборатории ГРУ, помощник Корнилова по кличке Лэст вводил в вену Лэй особый состав из нейропептидов, регулирующий функции мозга. Девушка погружалась в полугипнотическое состояние на несколько часов, и в это время ей читали зашифрованные в столбцы букв и цифр данные. Когда действие препарата заканчивалось, Лэй напрочь забывала то, что ей читали. Когда она прилетала в Лос-Анджелес, резидент Корнилова Додж вводил ей тот же состав, и она вспоминала все до последней буквы. Она зачитывала текст, а Додж записывал. Потом он его расшифровывал, а функция Лэй на этом кончалась.
Связи с Доджем у группы «Эль-5» не было. Он сам выходил на них и назначал Лэй встречу. На снятие информации она ездила одна, без прикрытия, и где это происходило, не помнила.
Лэй курсировала между Москвой и Лос-Анджелесом, как челнок, и поездок таких было в месяц две. После сброса информации Лэй три дня ходила сама не своя. Все ее раздражало, она огрызалась на Ника по пустякам, кричала на Морса и Фэда, хотя понимала, что не права. Парни, видя ее состояние, не обижались, но только старались в эти дни обходить ее стороной. Эти вспышки длились недолго, а потом, когда психические функции приходили в норму, Лэй извинялась перед ними и ходила подавленная. После сброса информации ей давали две недели отдыха, и она нежилась на городском пляже.
Сразу после информационного освобождения у Лэй повышалось половое влечение, и Нику в эти три дня приходилось очень тяжело. Морс и Фэд даже освобождали его от работы, так как после продолжительных половых игр его шатало при ходьбе.
В постели Лэй была ласкова и ненасытна. Она требовала от Ника все новых и новых наслаждений и порой в довольно извращенной форме.
Такие сексуальные подъемы у Лэй возникали только после «разгрузки», а после загрузки она ощущала подавленность и впадала в депрессию.
Однажды она потребовала от Ника любви под кокаином. Ник сначала отказался, но потом решил удовлетворить просьбу любимой женщины. К ее следующему приезду он раздобыл несколько граммов чистого, высококачественного наркотика.
Лэй прилетела в Лос-Анджелес в плохом расположении духа, подавленная и жалкая. Она всего боялась и не хотела ни с кем общаться. Она ждала звонка Доджа, но телефон молчал.
В ожидании прошел день, и наконец агент назначил время и место встречи для сброса информации.
После процедуры сброса Лэй приехала домой радостная, веселая и агрессивная. Она была счастлива, радовалась жизни и желала видеть своего любимого мужа.
Они занимались любовью вечер и всю ночь. Под утро Лэй захотела кокаина, и Ник дал ей его нюхнуть.
Восторгу Лэй не было предела. Она набросилась на него, как после года разлуки, а Ник только удивлялся, откуда у нее силы берутся. Она превратилась в яростную нимфоманку.
Наконец Лэй обессилено плюхнулась на кровать и погрузилась в дрему. Вымотанный Ник тоже лег и сразу заснул как убитый. Вдруг он услышал голос Лэй. Она, находясь в дремотном состоянии, произносила ничего не значащие фразы, состоящие из букв и цифр.
Ник сначала испугался – вдруг у Лэй бред, но потом понял: она зачитывала ту самую зашифрованную программу, которую несколько часов назад сбросила Доджу под действием нейропептидного комплекса. Каким-то удивительным образом кокаин вновь вызвал в памяти еще не успевшие забыться данные. Лэй проговаривала их.
Ник встал, включил компьютер и начал записывать цифры и буквы, произносимые Лэй. Это были просто цифры и буквы.
«Ап4рпн2там4ьа7ш8ваьв1увщ9в0дол7ы», – печатал он.
Лэй закончила говорить, расслабилась и уснула сладким сном на двенадцать часов. Ник за это время тоже прекрасно отдохнул.
– Что это может быть за донесение? – спросил Морс у Ника, когда все собрались в гостиной.
– Какие-то разведданные, – высказал предположение Фэд.
– Хорошо бы их расшифровать, – сказала Лэй и посмотрела на мужчин.
– Я этим займусь, – сказал Ник, – но я вам советую пока никому, и даже этому Доджу, о нашем открытии не рассказывать.
Они договорились заниматься работой, как и прежде, но решили подобрать ключ к шифру.
Ник был самым лучшим среди них дешифровальщиком и поэтому быстро, за десять дней, прочитал депешу.
В ней говорилось о продаже партии оружия, в частности ракетных установок «Смерч», в одну из азиатских стран.
– Так, значит, Корнилов предатель, – сказал Ник, когда они уселись обсуждать полученные данные.
Они не боялись подслушивания со стороны ФБР или наших спецслужб, так как регулярно проверяли дом на предмет присутствия «жучков». Но на всякой случай включили подавитель радиосигналов, собранный Ником.
– Надо это проверить, – добавил Фэд.
– Как проверить? – спросил Ник.
– Не знаю, – задумчиво ответил Фэд.
Разведчики молчали и думали. Наконец в светлую голову Ника пришла идея.
– Надо пока оставить все как есть и набрать побольше донесений. В каком-нибудь мы узнаем, кто нелегально продает оружие.
Таким же образом они сняли еще три донесения, пришедшие в Лос-Анджелес из центра. Вся информация предназначалась Доджу.
– Кто этот Додж? – спросил Морс.
– Надо проследить, куда едет Лэй, выяснить, где он живет и кто он, – высказался Ник.
Так и поступили.
Во время следующего сброса информации Ник, Морс и Фэд на трех машинах «сели на хвост» Лэй и следовали за ней до тех пор, пока она не пересела в машину Доджа в условленном месте. Проследив за «Фордом» Доджа, они выяснили, где тот живет.
Это был номер в захолустной придорожной гостинице далеко от Голливуда.
– Не может он в ней жить, – сказал Ник, когда они встретились в его машине с Морсом и Фэдом.
– Ты думаешь, он снимает номер для сеанса сброса информации?
– Да, – настаивал Ник.
После того как резидент получил донесение, он отвез Лэй к ее машине, а сам уехал.
Он два часа плутал по Лос-Анджелесу, проверяя, нет ли за ним «хвоста», и изрядно вымотал нервы Нику, Морсу и Фэду, следившим за ним. Они регулярно меняли тачки. То «в хвосте» ехал Ник на своем «Шевроле», затем его сменял Морс на «Ауди» и следующим был Фэд на «Форде». Так они тасовались, как карты в колоде. И клиент их не заметил.
Наконец Додж приехал в большой дом на Мэлроз-авеню. Это был его особняк. Он загнал машину в гараж и пошел на веранду.
Разведчики отправились восвояси.
К концу оргий Ник опять дал понюхать Лэй кокаин. И снова Лэй вспомнила донесение, повторила его, а Ник записал все в компьютер. Через неделю он его расшифровал.
Корнилов каждый раз менял ключ шифра, и это очень осложняло Нику задачу.
– Корнилов прилетает через десять дней в Лос-Анджелес, чтобы лично встретиться с покупателем ракетных установок и участвовать в сделке, – доложил Ник содержание депеши.
– Надо попробовать заснять сделку на видео, – сказала Лэй.
– Это было бы здорово, – подтвердил Морс, – если мы просто заявим, что Корнилов предатель, нам в центре не поверят. А имея в руках такие доказательства, мы Корнилова и его команду в гроб загоним.
– Смотрите, чтобы он нас всех в гроб не загнал, – осторожничал Ник. – Он очень опасный человек, и его власть в ГРУ безгранична. Он наверняка подкупил высших чиновников Министерства обороны.
– Надо его снять, а когда будет фильм, то мы можем его и в ЦРУ отправить, – упорствовала Лэй. – Нелегально, конечно, не выдавая себя.
– Как это ты себя не выдашь. Утечка информации через наш канал связи, и как только кто-то узнает о предательстве Корнилова, он о нас догадается. – Ник хмурился.
– Так как будем действовать? – спросил Морс.
Фэд вопросительно смотрел на Ника и Лэй.
– Если мы рискнем следить за Корниловым и будем снимать сделку, то нам надо всем уходить в подполье. Оставаться на легальном положении будет смертельно опасно. – Ник обвел взглядом присутствующих. – Я вообще предлагаю это дело оставить и просто принять к сведению, что наш босс нечестный человек.