Здесь царствует любовь - Дороти Гарлок 14 стр.


Слейтер резким движением бросил сигару и загасил ее каблуком.

— Я уже говорил о том, чего я бы хотел, и у тебя было несколько дней подумать над этим. Почему ты сейчас сердишься?

— Я не сержусь, — произнесла девушка, и это было абсолютной правдой. Раздражение и гнев испарились с удивительной быстротой. — Я смущена, сбита с толку, но не сержусь.

— Тогда ответь на мой вопрос. Пойми, мне необходимо знать, не вызывает ли отвращение у женщины, с которой я собрался разделить оставшуюся жизнь, моя внешность.

Сердце Саммер оборвалось, голова закружилась. Ошеломленная, она замерла, устремив взгляд на расплывчатую фигуру в тени дерева. Было что-то очень знакомое, даже родное в голосе, что перенес ее в прошлое. На мгновение показалось, что перед ней стоит не нынешний хозяин ранчо Кип, а тот высокий худой мальчик, который обещал приехать и увезти домой свою Девочку-Лето, когда она вырастет.

— Как ты можешь спрашивать такое? — произнесла она, чувствуя, что становится все труднее дышать, хотя воздух был чист и прохладен.

Слейтер молчал. И тогда, ощущая какую-то пустоту и бессилие, она почти закричала:

— Нет! При чем здесь отвращение! Ты думаешь, Что это может иметь для меня очень большое значение… Но это не так! Совсем не так!

— Тогда подойди ко мне поближе, — прошептал он чуть хрипловатым от волнения голосом.

Ни секунды не колеблясь, она сделала несколько шагов вперед. Он обнял ее за плечи, притягивая к себе. Девушка заглянула в его глаза и притронулась кончиками пальцев к шраму. Слейтер пристально вглядывался в ее лицо, будто хотел запомнить на всю жизнь эти милые, чуть вздрагивающие губы и мерцающие на длинных ресницах капельки слез. Он погладил ее руку и прижал к своей щеке.

— Это правда? — спросил он, и Саммер кивнула. — Ты абсолютно уверена?

— Да, абсолютно, — произнесла она, готовая разрыдаться от того, что он ей не верит.

Слейтер отпустил ее руку, но девушка продолжала нежно поглаживать неровную поверхность щеки, не отводя от Маклина пристального взгляда. Бледный свет луны оттенял шрамы. Густые ресницы веером прикрывали его глаза, и трудно было увидеть, что творится в их глубине. Прикосновения к его коже отзывались в Саммер каким-то неясным желанием. Обычно такое мягкое, ее тело сейчас напряглось в ожидании чего-то неведомого. И вместе с этим нарастало еще одно чувство: страстно хотелось освободить Слейтера от его тяжкого бремени, взять на себя часть его.

— Я хочу, чтобы тебе не было больно… никогда больше, — произнесла она тихим, дрогнувшим голосом и, почти не дыша, прильнула к нему.

— О моя Девочка-Лето! — чуть слышно выдохнул Слейтер, склоняясь к ней и с нежной благодарностью целуя в лоб. — Мне так нужно было услышать это, — прошептал он, уткнувшись в ее волосы.

От звучавших тихой музыкой слов и его рук, нежно поглаживающих спину, затрепетало сердце и по телу прокатилась теплая, зовущая волна.

Она обвила руками его шею, поднимая голову, чтобы лучше видеть глаза. Из груди Слейтера вырвался какой-то звук — не то вздох, не то тихий стон. Он сжал ее в своих объятиях.

— Ты тоже хочешь быть со мной! — воскликнул он, притрагиваясь пальцами к ее подбородку и жадно глядя в лицо.

В хрипловатом возгласе слышалось удивление и ликование. Лицо Слейтера сделалось спокойным и радостным. Они смотрели друг на друга. Все будто нарочно стихло в этот момент, даже само время, казалось, остановило свой бег. Медленно, даже нерешительно он склонил голову, и губы их соединились. Но и эта осторожная ласка необычайно взволновала Саммер. Это был первый поцелуй в ее жизни. Она почувствовала, что ей стало трудно дышать. Нежное прикосновение его губ отозвалось в ней вспышкой пламени, сладостная боль страсти разлилась по телу. Странное, не испытанное до сих пор чувство заполнило ее всю без остатка. От Слейтера пахло табаком, полевыми цветами и мускусом одновременно. Этот аромат защекотал ее ноздри, усиливая чары обнимающих ее рук. Мысли текли медленно, путаясь в голове. В этом полузабытьи она почему-то особенно отчетливо ощущала движение его ладоней. Они ласкали ее плечи, спину, бедра, стараясь, хотя это было почти невозможно, притянуть ее еще ближе к себе».

Она тоже сильнее сжала его плечи и шею, прильнула к груди в желании слиться с ним в одно целое. Она с трепетом шла навстречу его ласкам, отбросив сдержанность и забыв обо всем на свете. Губы их, на мгновение разъединившись, тут же вновь искали друг друга. Объятия становились все крепче. Страсть огненными вспышками раскаляла ее тело. Рассудок еще пытался напомнить о том, что неплохо бы проверить свои чувства к нему. Но сердце, уже принявшее Слейтера, мгновенно отбрасывало эти призывы, и желание находиться с ним рядом становилось еще сильнее. Они сейчас были как две части одного целого, наконец соединившиеся после долгой разлуки, и все, кроме них самих, в этот момент перестало для них существовать.

Слейтер чуть приподнял голову и посмотрел в ее пылающее лицо. Не было сомнений, что он первый мужчина, который держит в объятиях эту девушку. И она не боится разгорающейся страсти! Она не опасается его ласк и отвечает на них! От этой мысли сердце в груди заколотилось с неистовой силой, дыхание сделалось хрипловатым и прерывистым. Это было гораздо больше, чем то, на что он рассчитывал в самых смелых мечтах.

— То, что случилось с нами, — величайшее чудо! — прошептал Слейтер, щекоча ее губами.

Весь охваченный своими чувствами, он даже не заметил, с каким милым шотландским акцентом произнес он эту фразу. Саммер подумала, что наверняка так говорил Сэм Маклин.

— Да! — выдохнула она в ответ, чувствуя, как ликующе бьется в жилах кровь.

— Милая моя, чудесная Саммер!

Тепло губ, шепчущих эти нежные слова, она ощутила на своей щеке. Слейтер затрепетал и почувствовал сухость во рту, когда увидел полуприкрытые в чувственном порыве глаза девушки. Ему казалось, что он растворяется в этих черных омутах целиком. Будто загипнотизированный, он не отрываясь следил за кончиком ее языка, который сначала облизал нижнюю губу, а потом снова спрятался.

— Слейтер, я…

— Тсс… Не надо ничего говорить, — протестующе прошептал он. — Мы сказали сегодня друг другу самое главное!

Слейтер осторожно разнял ее руки, обнял за плечи, и, крепко прижавшись друг к другу, они пошли к дому.

— Спокойной ночи! — произнес он возле двери, быстро поцеловав девушку в лоб, и удалился.

Только оказавшись в темноте своей комнаты, Саммер начала что-то понимать. Имеющийся опыт не мог помочь разобраться в хаосе охвативших ее чувств. Собственно, ничего подобного в ее жизни никогда не было. Она чувствовала себя так, будто часть ее все еще оставалась у качелей со Слейтером. Сердце продолжало бешено колотиться, а губы еще трепетали, чувствуя жар его поцелуев. Да и приятное томление пониже живота не исчезало. Она даже нарочно надавила на это место ладонью, но и это не помогло. Подчиняясь многолетней привычке, девушка автоматически переоделась в ночную рубашку, вынула из волос заколки и заплела косу. Почему-то вспомнилась мама, то, как она с трудом забиралась в постель, и слова, которые она шептала в бреду перед смертью. «Какое чудесное лето… Какое великолепное…» — несколько раз произнесла она тогда.

Утром следующего дня подготовиться к встрече со Слейтером Саммер не успела. Когда он появился в дверях, они только что начали завтракать.

— Доброе утро.

От неожиданности она даже не смогла сразу что-либо ответить. Язык будто приклеился к небу, на щеках и шее выступил нежный румянец. Мгновенно заметившая смущение подруги Сэди поспешила прийти на помощь.

— Доброе утро, Слейтер! Ты уже завтракал? Да? — затараторила она, вскакивая со стула. — Ничего, уверена, что место для кофе и сладостей в твоем желудке найдется. — Она взяла со стола свою чашку. — Садись-ка на мое место. Мне все равно надо кое-что сделать. Джон Остин измучился, ожидая тебя. Мы не знаем, как с ним справиться. Он такой необычный.

Молодая женщина чувствовала, что говорит слишком много. Но надо было выиграть время, чтобы Сам-мер, которая сидела уставившись в тарелку, успела взять себя в руки.

— Ну а как наши обжоры? — продолжала щебетать Сэди. — Они все съели? За всю свою жизнь не видела мужчин, способных поглотить столько пончиков. Они проваливаются в них как в бездонную бочку.

Немного удивленный поначалу, Слейтер, взглянув на пунцовые щеки Саммер, сразу понял причину столь необычной болтливости ее рыжеволосой подруги и весело улыбнулся.

— В этом ты права, Сэди. Ребята отъедаются от души. Они думают, что вдруг наступили Рождество и День независимости, причем почему-то одновременно.

— Ну в таком случае полагаю, что мне пора замешивать тесто для следующей партии. Займусь этим немедленно, если нет какой-нибудь другой срочной работы.

Саммер наконец подняла глаза, но, встретившись взглядом со Слейтером, покраснела еще сильнее. Чтобы хоть как-то скрыть свое смущение, она отвернулась и обратилась к Сэди:

— По-моему, у нас с тобой на сегодня нет никаких срочных дел, которые не могли бы подождать. Но день обещает быть жарким, и тебе не стоит проводить его у печи.

— Саммер права, Сэди. Если ты и вправду готова печь пончики для работников ранчо Кип, мы по крайней мере должны сложить тебе печь на свежем воздухе.

Сэди, не веря собственным ушам, посмотрела на Саммер, потом на Слейтера, и глаза ее радостно заблестели.

— Печь на свежем воздухе! Вот это здорово, черт побери! — Сэди так озорно улыбнулась, что Саммер невольно позавидовала легкости, с которой ее подруга умела общаться с людьми. — Договорились, Слейтер, вы делаете для меня печку, а я обещаю обеспечивать вас пончиками… до тех самых пор, пока скот не пригонят домой!

Слейтер рассмеялся. Саммер, увидев, как потеплели при этом его глаза, сама немного повеселела.

— Я скажу Джеку, чтобы он в ближайшее время приступил к работе. Он большой мастер в таких делах. — Говоря это, Маклин повернулся к Саммер и взглянул прямо в ее засиявшие глаза. — Кстати, где же Джон?

Девушка едва расслышала обращенный к ней вопрос. Как только их со Слейтером взгляды встретились, сердце ее забилось в непонятном возбуждении, щеки вновь слегка порозовели, а фиалковые глаза сделались необыкновенно яркими и лучистыми. Мысли в голове заметались. На этот раз от необходимости что-то говорить избавил Джон Остин, вдруг возникший в дверях.

— Я здесь, Слейтер. Я уже оседлал Джорджиану, и никто мне не помогал. Я отвел ее в загон, как ты мне говорил.

— Джорджиану?

— Она же девочка, не так ли? И ты сказал, что я сам должен придумать, как ее назвать. Имя Джорджиана мне нравится.

Ощутив укол совести за то, что совсем забыла о брате, Саммер встала из-за стола. Разве можно так погружаться в свои переживания? Она даже не подумала о том, чем занимается Джон Остин. А ведь он мог оступиться… И лошадь бы его затоптала!

Перехватив ее встревоженный взгляд, Слейтер тоже поднялся и снял с крючка шляпу.

— Давай-ка пойдем и взглянем на то, как ты оседлал свою… Джорджиану, — сказал он и вышел вслед за мальчиком.

— У них все идет нормально, Саммер, — поспешила успокоить подругу появившаяся за спинкой стула Сэди. — Не волнуйся, Слейтер сделает из него настоящего мужчину.

Саммер повернулась и немного грустно посмотрела на нее. Сэди лукаво улыбнулась:

— Эх, если бы мне встретился такой мужчина и согласился взять меня с ребенком, я бы готова была каждый день чистить ему сапоги. — Зеленые глаза ее вдруг стали совсем серьезными. — Я стараюсь не завидовать тебе, Саммер… Клянусь Богом, я не буду завидовать.

— Он хочет жениться на мне, — неожиданно вырвалось у Саммер.

— Конечно, хочет. Только слепой этого не заметит. Он же не может глаз от тебя отвести.

— Как хорошо, что я встретила тебя, Сэди! — порывисто произнесла девушка, обнимая подругу. — Я так рада, что ты рядом.

— Ну а я и подавно. Не знаю, как и благодарить Бога за то, что он привел тебя в ту гостиницу. Если бы еще Господь направил ко мне какого-нибудь симпатичного сильного ковбоя, такого, как Слейтер… О, тогда бы я была счастлива до самой смерти.

— Но до тех пор пока этот ковбой объявится, — засмеялась Саммер, — ты, надеюсь, останешься здесь и успеешь прославиться на весь Техас как королева пончиков. Впрочем, у меня нет никаких сомнений, что ты встретишь своего героя до конца нынешнего лета.

— Что ж, посмотрим. Кое-кто уже имеется в нашем распоряжении: Бульдог, старый Енот, Пудинг и Джек. Последний всем хорош. Он действительно очень хороший, Саммер. Вот если бы и мои глаза при взгляде на него загорались так же, как твои, когда ты смотришь на Слейтера…

— Это так заметно? — встрепенулась Саммер, поднося ладони к вновь порозовевшим щекам.

— Не надо смущаться! — Сэди взяла ее руки в свои. — Я это вижу, потому что постоянно наблюдаю за вами. И Слейтер это видит. Сегодня он примчался к нам так рано, как только смог.

— О, я не смущаюсь. Но все это так необычно и ново для меня.

Глаза Саммер блеснули, губы сами собой разошлись в счастливой улыбке.

— Любовью такого мужчины может гордиться любая женщина, — мягко произнесла Сэди. — Я еще не встречала другого, который бы был так же заботлив. С ним ты сможешь чувствовать себя как за каменной стеной.

Девушка пристально посмотрела на подругу. Но та направилась к проснувшейся Мэри и уже помогала дочке встать с постели.

Новое непонятное чувство, бурлившее в душе Саммер, мешало ей сосредоточиться на чем-то одном. Убедившись, что волосы уложены как следует, а чистое платье сидит на ней безукоризненно, она не знала, что делать дальше. Уже несколько раз она подходила к двери и смотрела в сторону загона. Наконец во двор въехали Слейтер и Джон Остин. Вполне можно было сделать шаг назад и, оставаясь незамеченной, наблюдать за ними и дальше. Саммер вначале и хотела так поступить. Но потом почему-то пошла в свою комнату и принялась разбирать постельное белье, хранившееся в деревянном сундуке. Она добралась до какого-то лоскутного одеяла, когда услышала голос Слейтера, а через несколько секунд увидела в дверях и его самого. Сердце заколотилось, ноги сделались будто йатные. Его взгляд остановился на девушке, затем обежал помещение и вновь вернулся к ней.

— Мне всегда нравилось в этой комнате.

Саммер посмотрела ему в глаза, прижимая к себе одеяло и стараясь хоть чуть-чуть успокоить бьющееся в диком ритме сердце.

— Моя мама тоже ее любила, — сумела произнести она. — Она говорила, что с этой комнатой связаны лучшие годы ее жизни. Это отец, когда пришел с войны, решил вернуться в Пини-Вудс. Мама, мне кажется, хотела остаться здесь.

— Да, я тоже думаю, что она бы с удовольствием осталась, — медленно сказал Слейтер, подходя к сундуку и беря в руки небольшую резную шкатулку, принадлежавшую некогда Нэнни Кайкендал. Именно в ней Саммер нашла после ее смерти письмо Сэма Маклина. — Я помню эту вещицу. Твоя мама хранила в ней свои драгоценности. Там еще было маленькое колечко, которое она носила, когда была ребенком. И ты тоже носила его.

Саммер подошла к нему, раскрыла крышку шкатулки и извлекла из нее золотой кружочек. Колечко было тонким и таким маленьким, что ей с трудом удалось надеть его на кончик мизинца, чтобы показать Слейтеру. Он стоял теперь совсем рядом, так что от его дыхания шевелились прядки ее волос, упавшие на щеку. Она отступила на шаг и посмотрела ему в лицо. Их глаза встретились, и у Саммер перехватило дыхание. Быстрым движением она положила колечко на место, а из шкатулки достала небольшой пакет и открыла его. Внутри было сплетенное из волос ожерелье.

— Сколько я себя помню, эта вещь всегда была у мамы. Я никогда не видела, чтобы она надевала ее, но порой вынимала и долго рассматривала. Великолепная работа! Видимо, потребовались многие часы, чтобы сделать это. — Она показала ожерелье Слейтеру.

Волосы, искусно сплетенные в спираль с замысловатым узором, были черными блестящими и мягкими как шелк.

Назад Дальше