— Я не знаю, чьи это волосы, — она улыбнулась, — но они вполне могли бы быть твоими, Слейтер. Очень похожи.
— Или твоими, — ответил он, прикладывая вещицу к ее голове и сравнивая.
— Будь они моими, мама, думаю, сказала бы мне об этом. И точно не папины. Его волосы были светло-каштановыми…
Она завернула ожерелье и положила в шкатулку. Слейтер стоял не двигаясь, но она постоянно ощущала на себе его горящий взгляд. Девушка подняла голову и увидела его улыбку и сияющие нежностью и радостью глаза. Голос, которым он произнес последнюю фразу, показался таким родным и знакомым, что отозвался в груди ликованием. Казалось, она знала этого мужчину всегда! Само сердце, сама душа признавали это. У Саммер было такое ощущение, что он был частью ее, не соединившись с которой она никогда не будет до конца счастлива. Поглощенная этим новым чувством, она замерла, забыв обо всем. К реальности вернули пальцы Слейтера, ласково погладившие ее руку.
— Надень что-нибудь на голову. Я собираюсь прогуляться с тобой до ранчо Кип, — спокойным, но не терпящим возражений тоном произнес он.
Саммер надела шляпку, и они вышли во двор.
— Обязательно выбери место для своей новой печи, — обратился Слейтер к Сэди. — Я пришлю Джека с материалом для строительства. Он отличный каменщик и сумеет сложить плиту достаточно высокую, чтобы тебе не надо было без конца нагибаться.
— Да, это будет как раз то, что надо! — ответила женщина, лицо которой буквально засияло от удовольствия.
Джон Остин недоуменно посмотрел на Слейтера, потом на сестру. В его маленькой головке никак не укладывалось, почему это хозяин ранчо Кип предпочитает проводить время в компании Саммер, а не с ним.
— Твоя сестра отправляется со мной в Кип, Джон, — обратился к нему Слейтер. — А ты остаешься здесь охранять Сэди и Мэри. Если почувствуешь что-то неладное, подставь стул и сними то ружье, что лежит на полке. Оно заряжено, так что будь осторожен. Направь его вверх и нажми на курок. Имей в виду, у ружья сильная отдача. Оно лягается, как мул, и может даже сбить тебя с ног при выстреле. Но не пугайся: пока ты поднимешься, кто-нибудь уже подоспеет на помощь. Запомнил? Но ни в коем случае не прикасайся к оружию без надобности.
— Не буду, Слейтер. Я все сделаю как надо в ваше отсутствие.
Саммер взглянула на брата с некоторым удивлением. Ей показалось, что мальчик даже подрос на несколько футов, так необычно солидно он себя вел.
— Не сомневаюсь, Джон. Иначе я бы не оставил тебя здесь старшим.
Девушка направилась было к речке, но Слейтер взял ее под руку и повел к загону.
— Мы поедем в Кип верхом.
— О, но…
— Что еще за «но»? — засмеялся он.
— Я не могу скакать на лошади в такой одежде.
Губы Слейтера чуть дрогнули, в глазах мелькнули веселые искорки.
— Придется нам как-нибудь найти время и купить тебе несколько этих забавных юбок, которые разделены на две части, будто штаны. Седел для езды боком я никогда не любил. Они выглядят в наших местах совершенно нелепо.
Саммер растерянно посмотрела на высокого вороного мерина. Поняв, что чувствует девушка, Слейтер поднес руку к самой голове лошади, и та с трогательной доверчивостью ткнулась мордой в его ладонь.
— Эстрел — спокойное животное, только не терпит грубого обращения и не выносит колючих уздечек.
— Эстрел? Какое странное имя!
— Это от слова «Звезда». Когда я купил беднягу, его звали Эстерил, то есть кастрированный. Но я подумал, что нехорошо животному постоянно напоминать о том, как жестоко с ним обошлись.
Нежно коснувшись пальцами подбородка, он повернул ее голову к себе. При взгляде на чуть порозовевшее от смущения лицо девушки в его глазах заплясали озорные огоньки. Саммер почти физически ощутила, как разгорающийся в его душе огонь страсти обжигает и ее сердце. Почувствовав слабость в ногах, она инстинктивно попыталась отвернуться, но рука Слейтера нежным усилием предупредила это намерение.
— Единственное, что меня удерживает сейчас от поцелуя, это Джон Остин. Он наблюдает за нами с крыльца.
— Ты не станешь меня целовать?
— Сейчас нет, хотя и очень хочется.
Прежде чем она успела что-либо ответить, он поднял ее и усадил боком на седло. Затем, поставив ногу в стремя, мгновенно запрыгнул на Эстрела и, беря поводья, невольно обнял девушку. Саммер ничего не оставалось делать, как покрепче схватиться за луку седла. Животное тронулось с места, и в такт его шагам она невольно прижималась к Слейтеру. Избежать этих прикосновений не было возможности, да, честно говоря, и желания тоже. Под воздействием этих ритмичных прикосновений на душе Саммер стало легко. Было так приятно чувствовать спиной широкую мужскую грудь. Но сидела девушка в седле, как всегда, гордо выпрямившись.
На самой середине речки Эстрел неожиданно остановился.
— Зря я посоветовал тебе надеть эту чертову шляпку, — услышала она шепот склонившегося к ее уху Слейтера. — Сними-ка ее.
Девушка готова была послушаться, но пальцы, изо всех сил сжимавшие луку седла, не хотели повиноваться. Слейтер тихо засмеялся. Ей показалось, что приятнее звуков, чем этот смех, она никогда не слышала.
— Не бойся. Я ни за что не позволю тебе упасть, — произнес он, развязывая ленточки под ее подбородком и снимая шляпку. — Я так хочу видеть твое лицо, прикасаться к тебе. Кажется, что больше в жизни мне ничего и не надо.
Он прижал девушку к себе, чуть покачивая будто младенца. Саммер опустила голову ему на плечо, притронувшись щекой к шее. Все мысли вновь оказались лишними. Она зажмурила глаза, наслаждаясь сладостью его объятий. Слейтер прильнул к ней неповрежденной частью своего лица, а она гладила его изуродованную щеку, нежно ощупывая теплыми кончиками пальцев каждый изгиб и углубление. Эти шершавые шрамы тоже были Слейтером. И она тоже любила их! Любила даже больше всего остального. Ведь ему когда-то было так больно, и к женскому влечению при этих прикосновениях примешивалась еще и материнская жалость.
Слейтер чуть повернул голову, ища губами ее губы. Он целовал ее медленно, стараясь сполна насладиться мгновением. И каждое движение его губ отзывалось в ней вспышкой пламени. Она тоже поцеловала его, порывисто и жадно, отбросив за плечо мешавшие мягкие волосы. Ей было необычайно спокойно в его объятиях, и она с готовностью поддавалась волшебным чарам его поцелуев.
Пальцы Слейтера чуть приподняли ее подбородок, пощекотав мягкими подушечками нижнюю губу. Он заглянул в глубину ее глаз и снова поцеловал. Казалось, что само дыхание их стало на какое-то мгновение единым. Сильное влекущее к нему чувство переполняло Саммер, кровь в жилах, казалось, закипала, импульсы страсти то и дело молниями пробегали по телу. Все ее желания свелись к одному — сделать ему приятное, доставить как можно больше наслаждения.
Он порывисто обхватил ее голову, и губы девушки коснулись его шеи. Саммер почувствовала солоноватый дурманящий вкус его тела. Из груди Слейтера вырвался хрипловатый стон. Обмякшими руками он чуть отстранил девушку и посмотрел ей в лицо пылающими, полными любви глазами.
— Мы скоро станем мужем и женой, — произнес он чуть дрожащим от волнения голосом. — Я так долго ждал тебя… целую вечность.
Уставшая стоять лошадь потихоньку двинулась вперед. Но ни он, ни она даже не обратили на это внимания. Саммер подняла голову, чтобы лучше видеть лицо любимого, и не отрываясь смотрела на него.
— Все, как ты говорил. Я стала совсем взрослой и приехали домой… к тебе.
— Любимая моя… — прошептал Слейтер.
Его ладони ласково погладили ее руки, поднялись к плечам и вновь опустились, с трепетом коснувшись груди. Темные его глаза излучали необычайную нежность.
Девушка тоже не спускала глаз с лица любимого. Губы ее чуть подрагивали и тянулись к нему в страстном томлении.
— О Боже, я бы не выпускал тебя из объятий и целовал целыми днями! — выдохнул Слейтер, наклоняя голову.
Как бы ища более полного слияния, Слейтер осторожно раздвинул ее губы своими. Саммер прильнула к нему. Будто растаявшее от ласк, ее тело стало мягким и податливым, а поцелуй длился, казалось, бесконечно. Ни он, ни она не могли да и не хотели прерывать его.
— Саммер… — не то прошептал, не то простонал он, когда губы их наконец разъединились. — Саммер!..
— Слейтер!.. — с наслаждением произнесла она. — Кто-нибудь может прийти сюда, — добавила она, улыбнувшись.
— Да. Ты права, — согласился Слейтер, быстро и жадно целуя ее. — В конце концов, что значат для нас еще несколько часов? Но когда наступит вечер, девочка моя… — прошептал он, страшно расширяя глаза.
Саммер приложила палец к его губам.
— Вы пугаете меня, мистер Маклин? — спросила она. Ее глаза при этом весело сверкнули из-под длинных ресниц.
— Просто честно предупреждаю, мисс Кайкендал.
Шляпа Слейтера была сейчас вопреки обыкновению сдвинута на самый затылок, и Саммер могла видеть его лицо целиком. Его живые темные глаза казались серьезными, но в самых их уголках нетрудно было заметить пляшущие озорные огоньки. Странно, но этот спокойный, веселый мужчина почти ничем не походил на того хмурого, сердитого Маклина, которого она встретила на кухне его дома всего несколько недель назад. Совершенно исчезли и ее собственные смущение и неловкость. Обнаружив, что ее прическа слегка растрепалась, Саммер улыбнулась и принялась заправлять выбившиеся локоны обратно в косу.
— Надень-ка все-таки свою шляпку, Девочка-Лето. Мне совсем не хочется, чтобы солнце обожгло твой очаровательный носик.
Лошадь, почувствовав, что ей никто не мешает выбраться из надоевшей воды, резко выпрыгнула на берег. Слейтер, обнимавший Саммер, покачнулся и чуть не соскользнул вниз, но успел вовремя ухватиться за луку седла. Они оба рассмеялись. Вообще и он, и она чувствовали себя будто дети, возбужденные неожиданной свободой. Все кругом было новым и прекрасным.
Оказавшись в доме, девушка с интересом огляделась вокруг. От верховой прогулки, а еще больше от того, что произошло во время остановки, лицо ее раскраснелось, и Слейтеру она казалась еще прекраснее. В Саммер были душевная глубина и быстрота мысли, которые он так ценил в людях. И вместе с тем она была настоящей женщиной, умеющей понимать, заботиться и любить. Такой невестой мог гордиться любой мужчина!
— Ты — неотъемлемая часть всего этого, Саммер, — неожиданно для нее произнес Слейтер, снимая девушку с лошади. — Это твой дом.
Она взглянула ему в лицо. Слейтер ответил прямым, уверенным взглядом. Она посмотрела на освещенную солнцем лужайку, на тенистые заросли деревьев, обещающие столь желанную после верховой прогулки прохладу. Дом с его верандами и росшими вокруг огромными дубами, каждый из которых раскинул ветви не менее чем на пятьдесят футов, выглядел солидным и надежным. Слишком счастливая, чтобы заговорить, Саммер просто кивнула головой.
Слейтер, положив руку на плечо девушки, прижал ее к себе и улыбнулся.
— Пойдем. Ты должна все здесь осмотреть.
Ярдах в сорока к юго-западу от главного дома располагался сарай, в котором, судя по доносившемуся из него кудахтанью, находились куры. Выстроен он был из кирпича и имел широкие окна и двери, что обеспечивало хорошую вентиляцию. За ним стояло длинное приземистое здание из камня, служившее общежитием для сезонных рабочих. Миновав его, Саммер увидела примерно такой же длины барак, разделенный на множество небольших комнат. В них хранили и ремонтировали седла и прочую конскую сбрую, различный инструмент и другие необходимые в таком обширном хозяйстве вещи. Имелась даже кузница. За бараком виднелся еще один сарай, уже заполненный доверху сеном, и три просторных загона для скота.
Но больше всего поразил Саммер сад, разбитый у общежития. Занимал он где-то около двух акров. Более ухоженного и красивого участка земли ей видеть еще не приходилось. По границам его несколькими рядами стояли сверкающие изумрудной зеленью фруктовые деревья, а между ними весело струились по прямым рукотворным руслам прозрачные ручейки. Картина так потрясла девушку, что Слейтер, взглянув на ее лицо, невольно рассмеялся.
— У нас здесь работает множество людей. Теперь ты понимаешь, почему я говорил, что тебе нет необходимости мучиться с собственным огородом.
— Но… — Саммер запнулась. Глаза ее слегка сузились, придав лицу чуть хмурое выражение. — А зачем же тогда кто-то вспахал землю у нас на участке перед нашим приездом, подготовив его для посадок?
— Это старина Енот. Он у нас за садовника. Мужчина он ответственный. Без его разрешения никто и ногой не ступит в сад. Енот собрался выращивать арахис, а тот солнечный пятачок на вашем участке, на его взгляд, для этого весьма подходит. — Взглянув на помрачневшую Саммер, Слейтер улыбнулся и обнял ее. — Не расстраивайся. Все в порядке, любовь моя. Енот рад вашему приезду и лишь весело засмеялся, когда я сообщил ему, что он остается без арахисовой плантации.
Они уже пересекли сад и оказались в дальнем его углу, отгороженном аккуратно подстриженным кустарником. Здесь стояли грубо сколоченные столы, на которых были разложены для сортировки и просушки перед хранением выращенные в саду плоды. Неподалеку виднелся и погреб с распахнутой пока дощатой дверью.
— Неужели Енот справляется со всем этим один?
— Конечно, нет. Здесь у нас живет несколько мексиканских семей. Их мужчины пасут скот вместе с моими ковбоями. Но те, что уже в годах, а также женщины помогают Еноту. Они работают вместе и честно делят урожай. Но Енот здесь босс, ты уж об этом, пожалуйста, не забывай. — Слейтер засмеялся, но вскоре лицо его сделалось опять серьезным. — Я знаю, что некоторые до сих пор не могут забыть мексиканцам расстрел нашего гарнизона в Аламо во время войны. Но в Техасе живет очень много добрых и дружелюбных мексиканцев. Они так же, как и мы, любят своих детей и заботятся о чистоте и благоустройстве своих жилищ. Если ты с ними ведешь себя порядочно, они отвечают тебе тем же и никогда не навредят. Взгляни-ка, какие цветы они выращивают.
Саммер увидела группу стоящих чуть в стороне небольших аккуратных домиков, буквально утопавших в море цветов. Цветы обвивали изгороди, веранды и стены домов, издалека напоминавших разноцветные палитры художников. Во дворах резвились играющие дети, на кустах сушилась выстиранная одежда. Девушка подумала, что Кип Маклинов весьма походил на небольшой город.
— Когда папа приехал сюда, кругом были только холмы и дикие прерии, а население этих мест состояло из индейцев и скрывающихся от правосудия преступников, — сказал будто угадавший ее мысли Слейтер. — Но он решил, что раз уж он очутился в этой стране, то надо постараться привить ей самое лучшее из того, что он знал сам. И он сделал правильную ставку. Кип он успел превратить в симпатичный уголок. Причем обитатели ранчо в состоянии теперь сами обеспечить себя практически всем необходимым. Мы должны идти в том же направлении, чтобы сохранить созданное им для следующих поколений Маклинов.
Осмотр был закончен, и они, держась за руки, неторопливо пошли по пыльной дорожке к дому. Попадавшиеся по пути работники вежливо здоровались, снимая шляпы, а пропустив парочку, улыбались и понимающе подмигивали друг другу. Вот и веранда. Там на превращенном в стул и отполированном за много лет пне большого дерева восседал Бульдог, обстругивающий своим огромным ножом какую-то палочку. Когда старый ковбой увидел подошедших Саммер и Слейтера, губы его сначала вытянулись, а потом расползлись в стороны, и кончики их слегка дрогнули.
— Ну вот, — произнес он, разбрасывая ногой стружки по каменному полу. — Похоже, что в этом доме вообще никто не собирается работать. Ты где-то гуляешь, старый бездельник Джек намылил хвост и думает только о сооружении печки на дворе Малого ранчо, а здесь скоро все высохнет и зарастет бурьяном. И похоже, я единственный, кто задумывается об этом.
Бульдог поднялся со стула, отошел к перилам веранды, смачно сплюнул на землю коричневой слюной и вернулся на прежнее место.
Саммер, поежившись, взглянула на Слейтера, уверенная, что увидит помрачневшее лицо и сердитый взгляд. Слейтер сильно прищурил глаза, которые стали похожи на маленькие щелочки, но кончики его губ подрагивали. Он явно с трудом сдерживал улыбку.