Из Сакраменто сообщили, что Гарольд или Майк Гарли на учете в калифорнийской полиции не состоит, и я всерьез засомневался, не по ложному ли иду следу.
Уже почти совсем стемнело, когда я приехал в свое агентство. Некоторое время я сидел, не зажигая света, и наблюдал, как за окном блекнет зеленоватое небо. Загорелись звезды, вспыхнули неоновые вывески. Где-то далеко за Санта-Моникой кружил самолет с освещенными изнутри иллюминаторами — казалось, это ведут хоровод сами звезды.
Я закрыл жалюзи, включил настольную лампу и просмотрел дневную почту, состоящую всего из трех счетов и проспекта какого-то института в Сент-Луисе «по подготовке администраторов гостиниц». Для прохождения курса от меня требовалось лишь заполнить анкету и отправить ее по почте. Если вы были женаты, институт приглашал на обучение и вашу супругу. Поразмыслив над столь заманчивым предложением, я решил вначале пообедать, например, вместе с Сьюзен Дрю, — разумеется, объяснив ей, что это вызывается крайней деловой необходимостью. Номера телефона Сьюзен ни в телефонной книге, ни в справочной не оказалось. На всякий случай, прежде чем идти обедать в одиночестве, я обратился в телефонное бюро, которое за небольшую плату регистрировало телефонные звонки в отсутствие абонентов. Оказалось, Сьюзен Дрю звонила мне и оставила номер телефона.
— Никак не мог найти тебя, — начал я.
— А я все время сижу дома.
— Да, но я же не знал номера твоего телефона.
— Ну ладно. Что ты задумал?
— Институт в Сент-Луисе предлагает парочкам, желающим пройти курсы работников гостиниц, останавливаться у них в мотеле.
— Соблазнительная идея. Мне всегда хотелось побывать в солнечной Калифорнии в роли администратора одной из гостиниц.
— Вот и отлично. Вначале мы пообедаем, а потом обсудим планы наших совместных стратегических мероприятий.
— Извини, Лу, я с удовольствием пообедаю с тобой, только в другой раз, сегодня я не в настроении.
— Тогда, может, я принесу еду к тебе и заодно премирую тебя гарденией?
— Нет. Говорю же, я не хочу видеть тебя сегодня.
— Ты по-прежнему отказываешься рассказать мне о том телефонном звонке?
— Да. Есть вещи, о которых тебе лучше не знать.
— Тогда зачем ты оставила мне номер своего телефона?
— Я нашла фотоснимок Кэрол, сделанный тогда…
— Сейчас я приеду.
— Нет, нет, я пришлю с посыльным.
— Как хочешь. Буду ждать. — Я назвал ей адрес своего агентства.
— Лу! — В голосе Сьюзен вдруг послышались кокетливые нотки. — Надеюсь, ты не придумал всю эту историю, чтобы… чтобы выведать мои личные секреты?
— Нет, я ничего не придумывал.
— Тогда спасибо!
Я долго сидел в одиночестве, размышляя над поведением Сьюзен. Видимо, какой-то человек или какие-то люди очень плохо поступили с ней. Мысль об этом вызывала у меня гнев. Обедать мне расхотелось, и я просидел со своими думами до прихода посыльного от Сьюзен. Молодой негр в униформе передал мне запечатанный конверт, я тут же вскрыл его и между двумя листами картона обнаружил большую глянцевую фотографию юной блондинки в купальном костюме с прической «паж». Она была красива: чистый лоб, тонкие линии щек и губ, а главное — удивительная женственность… Машинально перевернув снимок, я обнаружил на обратной стороне отчетливый оттиск штампа: «Фотосъемка в кредит. Гарольд «Гар» Гарли. Гостиница «Барселона».
— Я свободен? — спросил посыльный.
— Нет, — ответил я и вручил ему десять долларов.
— Это слишком много, сэр! Мне уже заплатили.
— Возможно. Но я хочу, чтобы ты купил гардению и вручил ее миссис Дрю.
Глава XII
Краем уха я однажды слышал, что гостинца «Барселона» закрылась, и все же решил сделать крюк и побывать там в надежде узнать что-нибудь о Гарольде Гарли.
Это было огромное старое здание в «византийско-голливудском» стиле с оштукатуренными куполами, минаретами и террасами, на которых знаменитые актеры эпохи немого кино потягивали когда-то контрабандный ром. Сейчас здание стояло заброшенным. Яркие лампы бензозаправочной станции, расположенной по другую сторону шоссе, освещали облупившийся фасад и разбитые окна.
Я поставил машину на проросший сорняками цемент подъездной аллеи и подошел к парадной двери. На стекле белело объявление, извещавшее о банкротстве владельцев гостиницы и о предстоящей продаже здания с публичных торгов. Подсвечивая себе фонариком, я через стекло заглянул в вестибюль. Тут все было на месте, и все выглядело так, словно простояло и пролежало целое столетие: обветшавшая мебель, потертый ковер, несколько поломанных стульев… Осторожно пробираясь среди полусгнивших плетеных кресел, я прошел по огибавшей здание веранде и через огромное окно посветил в столовую. Все столы были накрыты, у приборов даже стояли сложенные конусом салфетки, однако и тут на всем лежал толстый слой пыли. «Настоящая столовая для призраков!» — подумал я.
Вернувшись к парадной двери, я громко постучал фонариком по стеклу.
Где-то в глубине здания, в дальнем конце коридора, мелькнул свет, и минуту спустя к окну неторопливо приблизился массивный, рослый человек. Из глубины комнаты на меня смотрело лицо уродливого ребенка с большим вздернутым носом, низким лбом и мокрыми губами. В одной руке человек держал электрический фонарь, в другой — револьвер.
— Гостиница закрыта! — рявкнул он через стекло. — Вы чего, неграмотный?
— Мне нужно переговорить с вами.
— А мне не нужно! Проваливайте!
Человек демонстративно помахал револьвером. Его вид и голос не оставляли сомнений, что он изрядно хлебнул. Пьяный с револьвером… Это попахивало убийством, но я все же сделал еще одну попытку:
— Вы случайно не знаете фотографа по фамилии Гарольд Гарли? Он когда-то жил здесь.
— Не знаю и знать не хочу… Я же сказал вам: проваливайте!
Человек снова поднял револьвер, и я поспешил ретироваться на бензозаправочную станцию. Из ямы, над которой стоял автомобиль, торопливо вылез механик в испачканном комбинезоне и осведомился, не нужно ли мне бензина.
— Залейте, — согласился я. — Что это за тип хозяйничает в «Барселоне»?
Механик искоса взглянул на меня.
— Наверное, Отто Сайп. Он так давно работает в гостинице, что считает себя чуть ли не ее владельцем.
— Сколько именно времени он работает там?
— Да лет двадцать, если не больше. Он служил тут детективом.
— Детективом гостиницы?
— Да. По его словам, он был когда-то полицейским… А почему это вас интересует?
— Я частный детектив. Моя фамилия Арчер.
— Бен Дэли.
Мы пожали друг другу руки.
— В гостинице «Барселона» работал некий Гарольд Гарли, фотограф.
— Я помню его, — удивленно взглянул на меня Дэли. — Однажды он сфотографировал нас вдвоем с женой, чтобы расплатиться за бензин. Мы до сих пор храним фотографию.
— А где он живет сейчас?
— Чего не знаю, того не знаю. Я не встречал его уже лет десять.
— Когда вы видели его последний раз?
— Он держал небольшую фотостудию на Тихоокеанском бульваре, и я заезжал к нему раза два сказать «Хелло!». Сейчас, по-моему, у него уже нет там студии.
Я показал Дэли фотографию Кэрол, но он сказал, что не знает ее.
— Вы не могли бы поточнее назвать его адрес?
Дэли в затруднении почесал щеку.
— Точнее не могу, лучше я расскажу вам, как туда проехать.
Дэли объяснил мне, где находилась студия Гарли: на боковой улочке, за углом бульвара Сансет, рядом с дешевым ресторанчиком. Я поблагодарил его и расплатился за бензин.
Ресторанчик я нашел без труда, но в здании рядом с ним оказался небольшой книжный магазин. За кассой восседала молодая женщина с прической «конский хвост» и безбожно подведенными глазами. В ответ на мой вопрос о Гарольде Гарли она приняла задумчивый вид и долго смотрела на меня.
— Кажется, здесь действительно когда-то работал фотограф с такой фамилией.
— А где он сейчас?
— Понятие не имею. Да мы сами-то здесь меньше года…
— Ну, и как идут дела?
— На аренду зарабатываем.
— Кому вы платите ее?
— Владельцу соседнего бара, Вернону. За те деньги, что он дерет, ему бы следовало еще и кормить нас… Только не передавайте Вернону моих слов, если будете разговаривать с ним, — мы и так задолжали ему за месяц.
Я купил книгу и зашел в соседний ресторанчик перекусить. Ожидая заказанный бифштекс, я спросил у официантки, смогу ли поговорить с мистером Верноном. Кивком головы она указала на человека в белом колпаке, топтавшегося у плиты.
— Мистер Вернон, вас спрашивает этот джентльмен.
Вернон, мрачный тип с худым лицом и седой щетиной на подбородке, подошел к прилавку.
— Вы же заказали бифштекс с кровью, — заявил он, взмахнув лопаточкой, — вот и получите его с кровью.
— Отлично. Насколько я понимаю, вы хозяин и соседнего торгового помещения?
— Совершенно верно, и соседнего и рядом с ним, — с надеждой в голосе подтвердил Вернон. — Вы хотите поговорить об аренде?
— Я хочу найти фотографа по фамилии Гарольд Гарли.
— Он снимал соседнее помещение, но дело у него не пошло, слишком много расплодилось в городе фотографов. Продержался лет семь или восемь и, не выдержав, смылся.
— Где же он сейчас?
— Сейчас — не знаю, а жил в Ван-Нейсе. Он задолжал мне кое-что за аренду, и я писал ему. Правда, это было давно, но его адрес в Ван-Нейсе у меня сохранился, могу дать, если это для вас так важно.
— Очень важно.
…Было уже около полуночи, когда я нашел нужный мне дом. Вплотную к нему примыкал гараж, и я тихонько толкнул дверь. Свет уличного фонаря упал на грязный старый «форд» с номерным знаком штата Айдахо. Я подошел к левой дверце и открыл ее. Загоревшаяся вверху лампочка осветила прикрепленное к колонке рулевого колеса регистрационное удостоверение на имя Роберта Брауна с адресом в Покателло. Сердце у меня отчаянно заколотилось.
Внезапно дверь, ведущая из дома в гараж, распахнулась, и резкий свет ударил мне в глаза.
— Майк? — спросил чей-то голос. — Это ты, Майк?
— Я видел Майка вчера.
— Кто тут?
— Друг. Я вижу, он оставил свою машину вам?
— В чем, собственно, дело?
Оборонительный тон незнакомца придал мне смелости, я решительно прошел в дом и закрыл за собой дверь. Незнакомец — седой человек в пижаме, с осунувшимся лицом и полуприкрытыми глазами — даже не попытался мне помешать.
— Брат не говорил, что у него есть друг.
— Да? А что же он говорил?
— Ничего… Я хотел сказать… — Теперь я видел, до какой степени перепугало незнакомца мое появление. — Брат ничего не рассказывал мне о вас… Вообще ни о чем не рассказывал… Я не знаю, зачем вы пришли… Эта машина моя. Я отдал ему за нее свою машину… Вы из ФБР? — Он даже сжался весь, ожидая ответа.
— Я действую по поручению полиции. Нам нужно переговорить.
— Здесь?
— Хотя бы.
Брат Майка обвел взглядом крохотную кухоньку, словно впервые увидел ее убогую обстановку, груду грязных тарелок в раковине. Мы уселись друг против друга за стол, покрытый дырявой клеенкой.
— Он не первый раз вовлекает меня в неприятности. Это тянется уже лет тридцать пять, с тех пор, как Майк научился ходить и говорить…
— В какие же неприятности он вовлек вас на этот раз?
— Но Майк ведь причастен к похищению, верно?
— Он так и сказал вам?
— За всю свою жизнь брат никогда и ничего не говорил мне прямо, но я читаю газеты. Сегодня прочитал о похищении, и теперь шагу боюсь ступить из дому. А моя жена просто сбежала от меня. К матери, в Окснерд. Даже не вымыла посуду…
— Когда же здесь был ваш брат?
— Вчера вечером, около половины одиннадцатого. Мы уже собирались ложиться спать. Он сидел вот тут, где сейчас сидите вы. Я сразу подумал, что он опять что-то натворил — у него всегда в таких случаях глаза делаются какими-то дикими, — но что именно, я, конечно, не знал. А он начал дурить мне голову, будто выиграл у моряков в Сан-Диего кучу денег в покер, и они гонятся за ним, хотят отобрать выигрыш, и потому нам надо поменяться машинами.
— Почему же вы согласились?
— Попробуйте не согласиться! Ему ничего не стоит стукнуть вас как следует.
Что правда, то правда — я знал это по личному опыту.
— Опишите вашу машину.
— «Плимут» выпуска тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года, с двумя дверцами, номерной знак «АКТ 449».
— Цвет?
— Светло-синий.
Я сделал в своей записной книжке несколько пометок и сказал:
— А теперь я хочу задать вам очень важный вопрос: не было ли с Майком вот этого подростка?
Я показал ему фотографию Тома, и он отрицательно покачал головой:
— Нет, сэр. Ни о каком подростке у нас и речи не было.
— И вы ничего не знали о похищении, пока не прочитали сегодня в газете?
— Правильно. Ни о похищении, ни об убийстве.
— Но вы знаете, кто убит?
Мой собеседник опустил голову.
— Наверное… Кэрол.
— Да, Кэрол.
— Жаль… Милая была девушка… Гораздо лучше, чем он заслуживал.
— Вам следовало бы немедленно сообщить куда следует.
— Знаю. Лила говорила мне то же самое. Потому и ушла, что я не послушался. Лопух ты был, лопухом и остался, говорит.
— И не без оснований…
— Да, но Майк никогда еще не подводил меня так. Это похуже, чем тот случай с фотоаппаратом, который он украл на своем корабле, а свалил на меня, когда я приехал в Сан-Диего навестить его.
— На каком корабле он служил?
— На эскортном авианосце «Перри бэй»… Я едва не угодил в тюрьму.
Хорошо, что офицеры в конце концов поверили мне.
— Я тоже верю, что вы честный, только несколько запутавшийся человек.
Мои слова так подействовали на Гарольда, что на глазах у него показались слезы и он торопливо вытер их ладонью.
— Правда, — продолжал я, — вам придется и других убедить в этом. От вас требуется только одно: рассказать всю правду!
— Да, да, я хочу рассказать всю правду! — воскликнул Гарольд. — Я хотел сразу это сделать, но боялся, что полицейские отправят меня в тюрьму.
— И Майка тоже?
— Я не о нем беспокоился. Между мною и братом все кончено. То, что он сделал с Кэрол… — Гарольд горестно покачал головой.
— Вы были привязаны к ней?
— Очень. Правда, последние годы, когда они жили в Неваде, мы редко виделись, а вообще-то у нас с нею всегда были хорошие отношения.
— Они жили в Неваде?
— Да. Майк работал там барменом в одном из клубов на южном побережье, но потом потерял работу, и мне пришлось…
Он заколебался, и я подтолкнул его: — … и вам пришлось?
— Ничего… Я хотел сказать, мне пришлось помочь им немного.
— Сколько же вы им дали?
— Не помню… Сколько мог… — Он виновато взглянул на меня.
— А может, вчера вечером Майк вернул вам долг?
Гарольд снова опустил голову. Старый холодильник в углу, за его спиной, проснулся и загудел. И еще я слышал в наступившем молчании то нарастающий, то удаляющийся шум с улицы.
— Он ничего мне не вернул, — наконец ответил Гарольд.
— Но сколько-то он все же дал вам?
— Он ничего мне не дал.
— Вы хотите сказать, вернул?
— Да.
— Сколько?
— Пятьсот долларов.
— Где они?
— Под моим матрацем. Можете взять. Мне они не нужны.
Я прошел вслед за ним в спальню. В ней царил беспорядок: ящики стола были выдвинуты, на полу валялись какие-то вещи: Гарольд растерянно остановился у неубранной постели. Я помог ему приподнять матрац, он вынул из-под него табачный кисет из прозрачной клеенки и отдал мне.
— Вы видели, откуда ваш брат доставал деньги?
— Из машины. Я слышал, как он шуршал бумагой, когда разворачивал что-то.
— Скажите, вы знали, что эти деньги приобретены нечестным путем?
Гарольд обессиленно присел на край кровати.
— Пожалуй, я подумал об этом… Я не мог поверить, что он выиграл в покер такую сумму. У него ведь как заведено? Выиграет что-нибудь в карты и тут же пытается сорвать еще больший банк, и так до тех пор, пока не проиграется в пух и прах… Но о похищении и вымогательстве у меня и мысли не было. Тем более об убийстве.