— Подростка?
— Я говорю о бедняжке Кэрол.
— А я спрашиваю о подростке.
— Он не решился бы его убить, — еле слышно проговорил Гарольд.
— Вы осматривали его машину?
— Нет, сэр. Зачем бы я стал это делать?
— И не открывали багажник?
— Я и близко не подходил к этой проклятой машине.
— Дайте мне ключ.
Гарольд порылся в карманах, брошенных на спинку кровати брюк, и передал мне связку ключей. Посоветовав ему одеться, я прошел в гараж, открыл замок багажника и не без трепета поднял крышку. Сначала мне показалось, что в багажнике нет ничего, что заслуживало бы внимания, — только заржавленный домкрат и стертая покрышка, — но при более внимательном осмотре я обнаружил нечто такое, что сразу вызвало у меня самые мрачные предположения. Это был лоскут черного трикотажа, зацепившийся за замок багажника. Я вспомнил, что, по словам Сэма Джекмена, на Томе в воскресенье был черный свитер…
Глава XIII
Я вернулся в дом и увидел, что дверь в спальню закрыта. Гарольд никак не отреагировал на мой стук, и я вошел не ожидая ответа. Он сидел на кровати в нижнем белье и в носках и держал между коленей мелкокалиберную винтовку.
Поспешно шагнув к нему, я выдернул ее и разрядил.
— Не хватает силы воли покончить с собой, — плаксиво заявил Гарольд.
— Значит, вам везет.
— Еще как!
— Я вполне серьезно. В детстве я знал одного владельца похоронного бюро, потерявшего свое заведение во время депрессии. Он решил покончить с собой вот из такой же винтовки, но неудачно и на всю жизнь остался слепым.
Его сыновья держали потом самое крупное в нашем городе похоронное бюро.
— Вот и мне надо было заняться похоронными делами, а не впутываться в дела брата, — скривился Гарольд.
— Кстати, куда он направился отсюда?
— Он не сказал.
— А как вы сами думаете?
— Скорее всего в Неваду. Как только у него появляются деньги, он сломя голову мчится туда, где можно их проиграть.
— Ваши родители живы?
— Живы. У отца ферма на реке Снейк. По сельскому шоссе номер семь, на Покателло. Майк туда не поедет, он ненавидит Айдахо.
— А может, и поедет, — возразил я, делая пометку в записной книжке.
— Нет, нет, он порвал с отцом лет двадцать назад. — Помолчав, Гарольд добавил: — В гостиной висит фотопортрет отца, я сам сделал его и назвал «Старик».
— У вас в доме есть телефон?
— Да. Там же, в гостиной.
Прежде чем заняться телефонными разговорами, я внимательно всмотрелся в портрет седого фермера с сердитыми глазами и похожим на челюсти капкана ртом, потом позвонил Эрни Уолтерсу в Рено и передал ему сводку добытых сведений о сыне этого старика — Майке Гарли, бывшем моряке, картежнике, гангстере, истязателе жены, вероятном убийце и водителе «плимута» модели 1958 года с двумя дверцами и выданным в Калифорнии номерным знаком «АКТ 449».
— Я вижу, ты не терял времени, — заметил Эрни, когда кончил записывать мое сообщение. — Мы тут тоже старались, но пока безрезультатно. Но теперь-то дело у нас пойдет. — Он сделал паузу, потом спросил: — Послушай, а мы действительно должны стараться?
— Иначе говоря, ты хочешь знать, сколько я заплачу?
— Не ты, а твой клиент.
— Я потерял клиента. Надеюсь заполучить другого с помощью полученных сведений, но пока не заполучил.
Эрни присвистнул:
— Но это же противоречит нашей профессиональной этике!
— Ничуть, поскольку сейчас я временно исполняю обязанности следователя при местном шерифе.
— Выходит, работаешь в порядке благотворительности? Лу, извини, но ты уже задолжал нам триста долларов, причем я исхожу из самой низкой ставки.
Если мы будем продолжать расследование, завтра твой долг возрастет до шестисот долларов. Мы же несем большие расходы и не можем работать бесплатно.
— Понимаю. Тебе будет уплачено.
— Когда?
— Скоро. Я позвоню тебе завтра утром.
— А пока что мы должны делать?
— Продолжать.
— Ну хорошо, будь по-твоему.
Эрни положил трубку, и я почувствовал, что меня немного трясет.
Шестьсот долларов — это мой недельный гонорар, а я работал далеко не каждую неделю. В банке у меня лежало долларов триста да долларов двести я имел наличными. Подсчитав свои ресурсы, я обнаружил, что если продам машину, кое-какую одежду и обстановку, то после двадцати лет работы в качестве частного детектива мне удастся наскрести всего тысячи три с половиной. И Ральф Хиллман со своими миллионами заставлял меня оплачивать розыск его сына! Но я делал то, чего хотел сам: найти человека, который чуть не убил меня, найти Тома… Я не мог бросить дело теперь, когда напал на верный след, и без помощи Эрни в Неваде мне не обойтись.
Я позвонил лейтенанту Бастиану. Было уже далеко за полночь, но он еще не уходил. Я сообщил ему, что везу с собой свидетеля, и коротко рассказал, что именно он может показать, Бастиан сдержанно поблагодарил.
Поездка в Пасифик Пойнт заняла около часа. Гарольд то начинал болтать, то надолго умолкал, причем паузы эти становились все длиннее. Я расспрашивал его, как они с братом жили в Айдахо. Жизнь у них была тяжелой. Отец относился к ним, как к домашним животным, которых нужно заставлять работать, едва мать отнимает их от груди и беспощадно избивал за малейшую провинность.
Первым сбежал Майк. Он прожил года два в семье педагога Роберта Брауна, который из милости взял его к себе и пытался сделать человеком. Майк отплатил ему тем, что сбежал с его дочерью Кэрол.
— А вы где были тогда?
— Работал в Лос-Анджелесе. Меня признали негодным к военной службе, и я устроился фотографом в гостиницу.
— В отель «Барселона»?
— Да, верно, — подтвердил Гарольд, удивленный моей осведомленностью.
— Насколько я понимаю, ваш брат и Кэрол жили у вас?
— Недолго, недели две. Он дезертировал с корабля и скрывался.
— Они были женаты?
— Думаю, что да, — неуверенно ответил Гарольд. — Во всяком случае, так утверждала Кэрол, но я никогда не видел никаких документов.
— В последнее время они называли себя мистером и миссис Браун. Машина, которую он оставил вам, зарегистрирована на имя Роберта Брауна.
— Не могу понять, как он раздобыл ее. Теперь придется вернуть этот автомобиль прежнему владельцу.
— Сначала им займется полиция.
Упоминание о полиции вновь повергло Гарольда в уныние, и он снова надолго замолчал.
— Вы знаете отца Кэрол? — прервал я затянувшееся молчание.
— Встречались… Одному Богу известно, что он подумает обо мне теперь, после смерти Кэрол.
— Но вы-то при чем? Нельзя без конца винить себя в том, что натворил Майк.
— Да, но тут есть и моя вина.
— В смерти Кэрол?
— И в этом. Но я имел в виду похищение.
Похоже, я сам невольно навел его на эту мысль.
— Каким же образом?
— Не хочу говорить.
— Но раз вы уже начали…
— Я передумал…
Как я ни бился, мне не удалось преодолеть неожиданное упорство Гарольда, и остаток пути мы ехали в полном молчании.
Я доставил Гарольда, а вместе с ним пятьсот долларов, лейтенанту Бастиану, а сам отправился в гостиницу.
Глава XIV
На следующее утро в девять, наскоро позавтракав, я уже входил в кабинет Бастиана. Лейтенант ждал меня.
— Вы неплохо потрудились последние двадцать четыре часа, — начал он. — Должен поблагодарить вас за Гарольда Гарли. Его показания весьма существенны, особенно если дело будет передано в суд.
— У меня есть еще кое-что.
Однако Бастиан продолжал:
— Я уговорил шерифа выплачивать вам двадцать пять долларов в день плюс расходы на бензин, если вы будете представлять счета.
— Спасибо, но с этим можно повременить. Надеюсь, вы не откажетесь уговорить Ральфа Хиллмана оплачивать мои расходы?
— Чего не могу, того не могу, Арчер.
— Но вы сможете подкрепить свою просьбу фактами. Я потратил несколько сот долларов из личных денег и добился некоторых результатов.
— Ну хорошо, хорошо, посмотрим, — уклончиво ответил Бастиан и поторопился переменить тему разговора: — Есть важная новость. Судебный врач, производивший вскрытие, установил, что причиной смерти миссис Браун явилось ножевое ранение в области сердца. Рана находится под самой грудью, поэтому при первом беглом осмотре ее не заметили.
— Час от часу не легче!.. Постойте, но это ведь может означать, что ее убил вовсе не Гарли!
— Не вижу оснований для такого предположения. Он мог избить ее, а потом прикончить ударом ножа.
— Вы нашли нож?
— Нет. По словам врача, это был тонкий, очень острый нож… Вы, кажется, упомянули, что у вас есть еще кое-что?
Я показал Бастиану кусок черного трикотажа и объяснил, где его обнаружил. Лейтенант сокрушенно покачал головой:
— В багажнике? Боюсь, что за этим кроется нечто весьма неприятное.
Последний раз Тома видели в черном свитере, который, насколько мне известно, связала для него сама миссис Хиллман. — Он посмотрел на кусок материала через увеличительное стекло. — По-моему, это вязальная шерсть. Надо показать ее миссис Хиллман.
Бастиан позвонил Хиллманам, договорился о встрече, и вскоре мы уже ехали в Эль Ранчо сквозь окутавший окрестности утренний туман.
Дверь нам открыла миссис Перес в черном воскресном платье. Из комнаты с баром тотчас вышел Хиллман. Мне показалось, что он двигается как автомат, подчиняясь какой-то посторонней силе. Он пожал руку Бастиану, а после некоторого колебания удостоил рукопожатием и меня.
— Проходите в гостиную, господа, — пригласил он. — Очень хорошо, что вы приехали сами, Элейн просто не в состоянии стронуться с места… Если бы мне удалось убедить ее поесть!..
Миссис Хиллман сидела на кушетке у одного из выходящих на подъездную аллею окон. В утреннем свете она выглядела особенно болезненной. После первого телефонного звонка в понедельник прошло полных двое суток, а кусок красного вязанья, лежавший рядом с ней, не увеличился.
— Ральф говорил, что вы хотите мне что-то показать, — обратилась она к Бастиану, протягивая ему руку и вымученно улыбаясь.
— Да, хотел. Клочок шерсти. Возможно, он от свитера вашего сына.
— Черного? Того, что я связала для него?
— Может быть. Вот, посмотрите. — Бастиан протянул ей лоскут. — Узнаете?
Миссис Хиллман надела очки, взглянула на материал, поднялась и почти бегом покинула комнату. Хиллман сделал движение, намереваясь последовать за ней, но остановился с беспомощно протянутыми к двери руками. Он все еще стоял в этой позе, когда миссис Хиллман вернулась с большим, украшенным узорами мешочком для вязанья. Скорчившись на кушетке, она принялась рыться в нем, пока не нашла наполовину израсходованный клубок черной шерсти.
— Вот что осталось у меня после того, как я связала Тому свитер.
По-моему, это то же самое.
Бастиан оторвал от клубка нитку и под увеличительным стеклом сравнил с найденным мною клочком.
— Образцы кажутся мне идентичными, но требуется заключение экспертизы.
— Что значит идентичными? — спросил Ральф Хиллман.
— Я не могу предвосхищать выводов экспертизы.
Хиллман схватил Бастиана за плечо и с силой встряхнул.
— Не морочьте мне голову, лейтенант!
Бастиан сбросил его руку и отстранился.
— Хорошо, я скажу. Лоскут от свитера Тома был найден мистером Арчером в багажнике машины, на которой ездил предполагаемый похититель вашего сына, некто Гарли.
— Вы хотите сказать… в багажнике перевозили Тома?
— Не исключено.
— Но тогда… тогда… Это значит, что Том убит?
— Не будем спешить с окончательными выводами.
— Мне не надо было давать вам этот клубок шерсти! — сорвавшимся голосом крикнула миссис Хиллман.
— Но от этого факты не перестанут быть фактами.
— Будь они прокляты, ваши факты!
Хиллман склонился к жене:
— Но это же несправедливо, Элейн! Лейтенант Бастиан пытается помочь нам.
— Уйди! Этого никогда бы не случилось, если бы ты был хорошим отцом!
Бастиан взял клочок свитера и повернулся ко мне:
— Пожалуй, нам следует уйти.
Хиллман проводил нас до вестибюля.
— Пожалуйста, извините. Мы уже перестали владеть собой. Но вы, собственно, ничего нам не сообщили.
— Ни к каким определенным выводам мы еще не пришли, — холодно ответил Бастиан. — Да и времени на разговоры у меня нет.
— А у меня есть, — вмешался я.
Впервые за все утро Хиллман взглянул на меня без обычного пренебрежения.
— И вы хотите рассказать мне, что происходит? — спросил он.
— Да. Как это понимаю я сам.
— В таком случае оставляю вас вдвоем, — заявил Бастиан и вышел. Почти тут же до меня донесся шум отъезжающей машины.
Хиллман поручил миссис Перес побыть с женой и через похожий на тоннель коридор провел меня в огромный кабинет. Вдоль двух стен, отделанных дубовыми панелями, стояли стеллажи с книгами, преимущественно в переплетах из телячьей кожи. Третью стену занимала глубокая ниша с большим окном, выходившим на далекий океан. На четвертой стене висело много фотографий в рамках. Одна из них представляла собой увеличенный любительский снимок Дика Леандро, согнувшегося в кокпите гоночной яхты с белым кипящим буруном за кормой. На другой была изображена группа морских летчиков, среди которых я узнал молодого Хиллмана. Висели и другие снимки, сделанные на берегу и на кораблях. На одном в боевом строю летела эскадрилья самолетов-торпедоносцев, на другом был заснят с воздуха конвойный авианосец, лежавший, как поплавок, на ярко освещенной и подернутой рябью поверхности моря.
— Это мой последний корабль, — пояснил Хиллман. — Под конец мне пришлось им командовать в течение нескольких недель. Мы приняли корабль в Сан-Диего, провели через Канал в Бостон и там поставили на консервацию. — В голосе Хиллмана слышалась грусть, точно он говорил о смерти любимой женщины.
— Сан-Диего, Сан-Диего… Корабль случайно назывался не «Перри бэй»?
Хиллман с живостью взглянул на меня:
— Совершенно верно. Вы когда-нибудь слышали о нем?
— Вчера вечером… Ну вот, постепенно картина начинает проясняться.
Мистер Хиллман, говорит вам о чем-нибудь имя Майка Гарли?
— Вы что-то путаете. Раньше вы упоминали о Гарольде Гарли.
— Я ошибался. Гарольд — брат Майка, и я разговаривал с ним вчера вечером. Он сообщил мне, что Майк служил на «Перри бэй».
Хиллман кивнул:
— У меня есть все основания помнить Майка Гарли — ни один другой матрос не причинил мне столько неприятностей. В конце концов мне пришлось потребовать его увольнения.
— За кражу казенного фотоаппарата?
Хиллман снова бросил на меня быстрый взгляд:
— Должен признать, мистер Арчер, вы неплохо делаете свое дело…
Вообще-то, мы отнеслись к нему не очень строго, хотя за кражу этого дорогого фотоаппарата он мог угодить в тюрьму. — Хиллман внезапно опустился в креслу словно только сейчас уяснил все значение тех давних событий. — И вот спустя восемнадцать лет он похищает моего сына!
Я стоял у окна и ждал, пока он не успокоится и не поймет, что в этом не было никакой случайности. Видимо, когда-то Хиллман злоупотребил своей властью над Гарли и пробудил в нем ненависть. Вот почему такой злобой дышал голос Гарли, когда он в понедельник разговаривал с Хиллманом по телефону.
Туман над морем начал рассеиваться, кое-где стали появляться голубые просветы, но их тут же затягивали серые облака. Хиллман подошел к окну и встал около меня. Он несколько успокоился, однако глаза у него все еще возбужденно поблескивали.
— Только подумать, какое горе принес мне этот человек! — воскликнул он.
— Рассказывайте все-все, что вам известно, Арчер!
Я рассказал. Он слушал меня, как слушают предсказывающего будущее оракула. Его особенно заинтересовала личность убитой, и я спросил, не встречался ли он с ней когда-нибудь.
— Я даже не знал, что Гарли был женат, — покачал головой Хиллман. — У них есть дети?
— По меньшей мере один.
— Но как же мог отец… Во всяком случае, теперь ясно, что Том не состоял в связи с этой особой.