Вспышка…
… Я сильно вздрогнула.
Надо мной склонилась незнакомая девушка, и она щелкала затвором фотоаппарата, снимая меня. Вот откуда были эти вспышки. Мое сердце резко заколотилось. Я забарахталась на постели, в панике содрогаясь.
- Ты кто? Где я? Что ты делаешь, прекрати! – рявкнула я, быстро ориентируясь в пространстве. Комната, с двумя постелями, и маленькими окошечками под потолком; стены без обоев, обычные, белые.
Все это смутно напомнило мне кое-что.
- Ты здесь, потому что ты убила своих родителей! – воскликнула девушка, вновь исподтишка сфотографировав меня.
- Я никого не убивала. Прекрати меня снимать! – Я была на взводе. В моей голове события восстанавливались с головокружительной скоростью.
- Я делаю это, чтобы потом могла отличить тебя.
Я моргнула, непонимающе глядя в безумные голубые глаза девушки. Кстати, у нее были выкрашенные в черный цвет волосы, постриженные симметрично до плеч, словно она сама это сделала.
- Тебя могут подменить, как подменили моих родителей, и сестер. – Девушка опустила фотоаппарат, и прошипела: - Только тсс-с! Никто не должен знать об этом, а то все решат, что я сумасшедшая!
Боюсь, уже все итак знают.
Мы в психушке.
- Как я здесь оказалась? – спросила я, решив разговаривать спокойно, словно мы не в больнице для психов, и я не заперта в одной комнате с этой странной девушкой.
- Ты не помнишь? – подозрительно спросила голубоглазая брюнетка. Я нахмурилась. Она что, думает, что и я – не я?
Пришлось сказать:
- Я ударилась головой, при допросе в полиции.
- Ты, правда, убила своих родителей?! – восхищенно воскликнула девушка, присаживаясь ко мне на постель, и я рефлекторно отшатнулась, но та словно не заметила: – А что, их тоже подменили? Моих подменили.
- Я никого не убивала, – повторила я. – Моих родителей никто не подменял. И я не сумасшедшая.
- Да. Они все так говорят. Меня зовут Рокси, а тебя?
- Э-э…меня зовут Аура.
- Теперь мы станем подругами. – Она снова щелкнула затвором, несмотря на то, что объектив фотоаппарата упирался ей в колени. - А зачем ты убила своих родителей, если их не подменили?
- Я НИКОГО НЕ УБИВАЛА! – рявкнула я, и поспешно извинилась. – Прости, Рокси.
Девушка заплакала:
- Почему ты на меня орешь?..
Я в ступоре смотрела, как у нее по щекам скатываются слезы, затем облокотилась об стену, откидывая голову назад. Как мне справиться со всем этим, если я здесь? Нет. Нет, я не позволю такому пустяку сломить меня, после того, что я пережила. Я уже близка к тому, чтобы знать правду.
- Прости, Рокси. Я не хотела на тебя кричать. Просто… я не убивала родителей. – Я повернула голову в сторону девушки, и наткнулась на ее открытый, доверчивый взгляд. - Я никого не убивала. Я не делала ничего.
- Тогда почему ты здесь? – спросила она, обиженным тоном.
Рокси ведь не сильно больная, верно? То, что ей кажется, что всех вокруг подменили, еще не значит, что она сумасшедшая.
- Ну, - я попыталась выглядеть благоразумно, когда говорила: – Некоторые люди меня преследуют.
- Ты продала душу дьяволу?
- Что? – Мое лицо вытянулось. Рокси важно закивала:
- Да. Да. Здесь полно демонов, в нашем городе. Они все, собирают души, - она наклонилась ко мне, доверительно прошептав: - И едят. Едят души.
- Итак. Демоны.
Что еще я могу делать? Только говорить с другими людьми.
С другими психически нездоровыми людьми.
Рокси вертела фотоаппарат в руке, и ловким движением снимала мои ноги в светлых штанах, свисающие с кровати. Меня это немного раздражало, но не так, чтобы разозлиться всерьез.
- Что еще ты можешь рассказать? – спросила я.
Мы будем с ней в одной комнате? И каждую ночь… или день, мне придется жить под щелканье затвора на ее фотоаппарате? Прикрыв один глаз, Рокси снова сделала снимок. Мне интересно, а в психушке не должны отбирать такие вещи?
Или это сделают врачи, или я!
- И все же? – я скрипнула зубами, желая забраться под одеяло с головой. Я успокаивающе вздохнула. С другой стороны, я ведь не должна так раздражаться. Вообще не помню, чтобы я когда-либо испытывала это чувство, но внезапно оно стало словно… родным.
Рокси положила фотоаппарат на колени, и убрала неровную прядь сухих волос за ухо:
- Ко мне тоже приходили демоны.
Опять она за свое!
- … но я не стану работать на стороне зла.
На стороне зла? Это еще как, черт возьми? А, «черт возьми», уместно в подобной ситуации? Хм…
- … и тогда мне пришлось бы склонять другие души на сторону зла.
О. Она еще и должна была склонять души на сторону зла. Просто блеск.
Как бы прискорбно это ни было, но из-за легенд, что рассказывала мне Рокси, периодически предлагая просмотреть ее фотографии, я смирилась с тем, что заперта в лечебнице. Точнее не смирилась, а ощутила непонятное спокойствие, которое не ощущала уже давно. Нет, я, разумеется, волновалась за Адама, ведь он там один с этими монстрами, настоящими демонами, но я решила, что один день, я могу абстрагироваться от всех этих кошмаров. И где? В психушке. Здорово, правда? Этот голос, что звучит в моей голове, почему-то слышится мне голосом Кристины.
Рана от предательства больше не кровоточила, а точнее, она затянулась, и все благодаря тому, что поверх той, как теперь кажется, незначительной царапины, были нанесены удары гораздо больнее, и хуже.
Я схожу с ума, да?
***
Поспать мне так и не удалось, и не потому что меня преследовали кошмары – к ним я привыкла. В этот раз, кошмар обрел уже другие, реальные очертания: ко всем остальным болезням Рокси, как оказалось еще и приписывается бессонница. Это она мне сказала сама, поздно ночью, когда я только сомкнула глаза. Дело в том, что Рокси стало любопытно, проснусь ли я от того, что она меня сфотографирует со вспышкой, потому что ее родители, которых подменили, не реагировали. Я вот что думаю: несчастные родственники этой девицы привыкли ко всему, поэтому, наверное, смогли бы уснуть на поле, с ядерной бомбой.
- Рокси, ложись спать, – сказала я, приподнимаясь на локте, и убирая волосы с лица. Я хотела выспаться сегодня, потому что завтра наверняка будет плохой, очень плохой день. Учитывая то, что я пришла в себя после отбоя, никто из врачей меня уже не навещал. И это хорошо, потому что лишний раз мне не хотелось вспоминать, что я нахожусь в психушке.
Только во сне можно забыть, где я. Нет этого специфического запаха лекарств, нет белых стен, и скрипучей кровати, с тонким одеялом, под которым я начинала мерзнуть.
Когда я была с Кэмероном, мне никогда не было холодно. В моей палате всегда было теплое, пушистое одеяло, и подаренная им, мягкая игрушка. Здесь все иначе.
- Я хотела поздравить тебя с Рождеством.
Я резко распахнула глаза. За одну секунду мое сердце в груди превратилось в лед.
Еще ведь не Рождество.
Или Рождество?
Нет. Просто у Рокси очередной… синдром подмены. Времени года.
Но внезапно я подумала: а что, если мне придется провести Рождество здесь? В этой палате? Как в прошлом году?
Я перевернулась на спину, и посмотрела на Рокси. Она смотрела на меня, словно знала, о чем я думаю. Но она не могла знать, что в моей голове. Рокси не догадывалась, что у меня за мысли, и уж явно на моем лице не было никаких эмоций.
- И тебя тоже с Рождеством, – только и сказала я.
Мне самой стало интересно, о чем она думает. Хочет ли она увидеть своих родных? Или же у нее их нет. Мы ни о чем не говорили, кроме того, что ее родственников подменили. Хотя с другой стороны, если она думает, что их подменили, она явно не хочет видеть их, потому что даже не считает, что они ее родственники. А что думают они? Как они отнеслись к тому, что их дочь не узнает их? Не узнает своих родителей, своих друзей. Все эти мысли промелькнули у меня в голове за доли секунд, но и этого было достаточно, чтобы испортить мне настроение.
В Рождество у меня всегда плохое настроение.
Но сейчас – начало декабря, пришлось напомнить себе.
- Спасибо. Хочешь посмотреть мои фотографии? – спросила Рокси, возвращая меня в реальность. Все по-прежнему. Я в психушке, а рядом навязчивая Рокси, пристающая со своими фотографиями. Хорошо хоть она меня ночью не огрела чем-то, проверяя, не подменили ли меня.
- Рокси, я обещаю, что посмотрю твои фотографии завтра, если ты сейчас же ляжешь спать.
Прежде чем договорить, я мысленно ужаснулась тому, сколько у Рокси может быть фотографий, но отступать было поздно. Я ведь не могла сказать о том, что забираю свои слова назад, потому что мне не интересны части тела людей, которых я даже и не видела.
- Обещаю, что посмотрю, – решительно повторила я. Мне хотелось уснуть, чтобы забыть, как поступил со мной Кэмерон. Он обещал, что в этом году, он будет со мной, что мы поставим елку, что мы будем смотреть комедии. Но ничего этого не будет, потому что он снова запер меня в психушке.
…Я не спала всю ночь, в то время, как Рокси, мигом уснула, приняв мое поспешное обещание. Я все думала о том, во что превратилась моя жизнь. Какие выводы будут в конце моего жизненного пути? Я знаю лишь то, что со мной еще ничего хорошего не происходило, лишь одни несчастия. Лишь боль, страх, отчаяние, с краткими мгновениями счастья, которые в итоге были лишь самообманом. Я никому не нужна, и никто не удосужится прийти ко мне, просто для того, чтобы проверить, как я.
К утру моя подушка была влажной от слез. Я крутилась на скрипучей койке, безуспешно пытаясь согреться под тонким одеялом, потом, наблюдала как по стене ползет дорожка света, через окно под потолком, а теперь у меня болела голова, и болели глаза.
Рокси проснулась как по часам, едва солнечный луч достигло ее кровати. Брюнетка увидела, что я не сплю, и потянулась к камере. Я предупреждающе выпалила, прежде чем, она сделала компрометирующий снимок:
- Давай, сегодня никаких снимков, договорились? Просто просмотр твоих фотографий. Ты ведь не забыла о том, что я тебе пообещала посмотреть их?
Рокси неохотно отложила фотоаппарат, принимая вертикальное положение в постели.
- Да, я помню. Просто рефлекс.
У обычных людей нормальные рефлексы, хотела сказать я, но промолчала.
- Лучше введи меня в курс дела, вместо того… - чтобы маяться ерундой. -… чтобы делать фотографии.
Я встала, поежилась.
Какой дикий холод!
Рокси сказала:
- Скорее надевай форму, - она подошла к низкому шкафчику, в котором, как она сказала, были полотенца, и одежда, и вытащила оттуда серые шерстяные штаны, белую футболку с длинными рукавами, и еще одну, которую нужно одевать поверх первой. Синего цвета. Нестандартная одежда для больных. Но никаких шнурков. Поразительно.
Я вскинула брови.
Рокси вновь словно прочла мои мысли:
- Это не совсем нормальная больница, уж поверь мне, я знаю, о чем говорю. Это современный центр со всеми удобствами.
- И пол без подогрева.
- Здесь легче, чем в других местах. Там, где я была, общий душ, лишь цветочки.
Я поежилась, от перспектив купаться в общем душе, и Рокси понимающе усмехнулась. Я наконец-то поняла, в каком ужасе очутилась. Здесь нет Кэмерона, который сможет меня защитить, и здесь нет никого, кто мог бы мне помочь. Что мне делать?..
- Одевайся, Аура, а то простынешь.
Я решила последовать совету девушки, и быстро оделась. Мне было все равно, кому принадлежала эта одежда до меня, потому что холод уже пробрался до костей. Я одела сразу оба комплекта, и по телу тут же распространилась чесотка.
- Что у нас по плану? – спросила я, подворачивая штаны.
- Арт-терапия.
После посещения ванной комнаты, Рокси добавила:
– Но думаю, перед терапией тебя ждет встреча с твоим лечащим врачом.
Меня прострелил страх.
Кэмерон. Он может быть здесь, как помощник психиатра.
Я выдохнула. Нет, мне уже все равно. Ничего плохого со мной точно не может произойти. Больше нет.
***
Итак, встреча с моим психотерапевтом была именно такой, какой я и предполагала: у меня не было наивных надежд, что все скоро закончится. Я была готова к вопросам, и к тому, что, когда отвечу на них, мне никто не поверит.
Я сидела на жестком стуле, в кабинете доктора Андерсон, с каменным лицом, и была смелой; неожиданно я поняла, что я уже не та, что была раньше. Во мне больше нет страха, нет глупых надежд, что когда-нибудь, в моей жизни произойдет что-то хорошее.
Это никогда не закончится.
- Аура, как ты себя чувствуешь? – спросила доктор Андерсон – высокая женщина в светлом брючном костюме, и с замысловатой прической. В ее волосах я заметила седину, а в глазах – стальной блеск. Мне она не нравилась: было в ней что-то странное, что-то… плохое.
- Чувствую, что мне холодно, – кратко ответила, незаметно потирая пальцы.
Доктор Андерсон не оценила моей краткости:
- Аура, ты должна отвечать на мои вопросы.
Это и был ответ на вопрос. Я вздохнула:
- Я чувствую себя хорошо.
Мне было неинтересно, что она записала в своем блокнотике с зеленой обложкой, потому что все, что она думает – неверно. Доктор Андерсон отложила его в сторону, положила локти на стол, задумчиво переплетая пальцы.
- Ты знаешь, почему мы здесь?
- Да, – отчетливо сказала я. А знаете ли вы истинную причину моего пребывания здесь?
- Почему ты здесь, Аура?
Я сделала глубокий вдох.
- Тебя раздражают мои вопросы?
- Вовсе нет, - вежливо ответила я, и так же вежливо продолжила: - Я здесь, потому что моя биологическая мама отдала меня в семью Ридов, в то время как они сами отдали двух своих детей, Лиама и Рэна. Когда эти трое встретились, они узнали, кто я, и что сделали их родители. Они решили отомстить им, а мне промыли мозги.
Доктор Андерсон вернулась к своему блокноту, а я не сводила с нее глаз. Наверное, пишет, что у меня какой-нибудь трудноизлечимый психический синдром, почище, чем у Рокси.
- Ты утверждаешь, что у Ридов было еще двое детей?
- Да.
- Ты считаешь, что эти дети убили Марка и Фелицию?
- Да, - повторила я.
- Это серьезные обвинения, Аура, – произнесла доктор Андерсон, вновь откладывая блокнот. Я чуть не фыркнула. Значит это – серьезные обвинения, а то, что меня заперли в психушке, словно я сумасшедшая, это вполне нормально!
- Да. Вы правы.
С ней, похоже, нужна другая тактика, чтобы она оставила меня в покое – нужно просто соглашаться с тем, что она говорит. Мне это не составит труда, пусть эта женщина избавит меня от проблем тем, что будет думать, что я апатичная пациентка.
Выйдя из кабинета доктора Андерсон, которая упрямо доказывала мне, что Риды мои настоящие родители, я сразу же столкнулась с лейтенантом Гаррисоном. Он деловито поздоровался со мной, и сказал, что желает побеседовать наедине. Я была не против, мне уже было все равно. И даже любопытно, в чем еще они хотят обвинить меня на этот раз. Лейтенант провел меня в комнату с длинным столом, и характерными белыми стенами. Под потолком я увидела камеру, и, не удержавшись, вскинула брови. Лейтенант сказал:
- Звука нет, поэтому мы можем спокойно разговаривать. Он присел на стул, положив папку, которую держал в руках на стол. – Ты хорошо выглядишь, Аура.
- Да, эта одежда мне к лицу, – без тени улыбки сказала я. Я не знала, почему так себя веду - лейтенант не виноват в том, что со мной случилось. Я понимала это, но не могла иначе.
- Я решил немного поглубже рассмотреть это дело, Аура. – Казалось, лейтенант не замечал моего сарказма, что к лучшему. – Потому что, признаюсь, некоторые детали меня насторожили. Я заново допросил братьев Коллинзов, и твоего брата тоже.
Я приоткрыла рот, в ужасе, мысленно пытаясь предугадать следующий поворот событий.
- Они всячески были против того, что являются братьями. Говорят, виделись один раз.
Ха! Чего и следовало ожидать. Мерзкие лжецы!