- Как и в тебе.
- Ну, я-то знаю, откуда она во мне. А ты, видать, от матери наследство получил.
- Не говорила она мне ничего, - покачал головой Михай, - а ещё я себя не помню, когда... - он замолчал.
- Ну, впереди две ночи, - добродушно улыбнулась ему - а то совсем загрустил защитник! - Будем твоё сознание будить.
На следующую ночь решили Михая связать, да потуже.
- Не сдержат тебя верёвки, когда ты в такую громадину оборачиваешься, - я в очередной раз покачала головой, глядя на это безобразие, - а я и без них обойтись могу.
Но Михай настаивал. Спорить не стала - если хочет связанным до полуночи валяться, это его дело. Да только луна из-за тучи выглянула, я вздрогнула и с непривычки отшатнулась. Мгновенно обернувшись огромным шатуном, Михай встал на задние лапы и рыкнул во всё горло. Верёвки жалкими обрывками у лап валялись.
- Михай! - крикнула ему, - ты слышишь меня?
Михай опустился на передние лапы и начал медленно приближаться.
- «Михай!» - крикнула на всех уровнях сразу.
Медведь остановился и вновь зарычал.
«Михай, ты можешь собой управлять! В глаза мне смотри!» - моя мысль увеличилась в медвежьей голове и превратилась в приказ.
Медведь замотал головой и, неуклюже оступившись, упал на задние лапы. Я держала его своим мыслетоком, но сил на это уходило много. На лбу выступили капли пота.
Михай попытался встать на задние лапы.
«Нет, Михай! Ты не человек! Встань на четыре лапы...»
Охотники, что в этот момент оказались неподалёку, увидели странную картину. Огромных размеров медведь шатун осторожно подошёл к молодой хрупкой девушке и преданно ткнулся мордой ей в живот.
- Держись девочка! - крикнул коренастый мужичок, - Фома сейчас с другой стороны заходит!
- Нет! - крикнула я и машинально отпрыгнула в сторону - медведь резко развернулся и зарычал.
- Ты главное не двигайся! Он пошустрее тебя будет! - прошептал подходящий сзади Фома.
- Не трогайте его! - крикнула изо всех сил, теряя последнюю власть над животным, но самострел уже был спущен, а стрела пришлась ровнёхонько в медвежье брюхо, - Прочь! - срывая голос, закричала я, и охотников отшвырнуло с поляны, - Михай!!!!
Но медведя уже след простыл.
Следующее утро принесло первый осенний холод. И тело следопыта под шиповниковыми кустами. На этот раз ранение было несерьёзным.
- Видать, шкура медвежья защитила, - пробормотала я, обрабатывая порез.
- Я помню... - прошептал Михай.
- Что ты помнишь? - я перевязала ему рану и налила в чашу отвару из трав.
- Как ты звала меня, - Михай попытался подняться, но скорчился от боли, - но только твой голос...
- И то неплохо, - улыбнулась ему ободряюще, а саму меня потряхивало - такого страху за ночь натерпелась! Но Михаю того знать не надо, - видать хорошая у тебя защита от животных инстинктов, раз не даёт сознанию человеческому проснуться в теле зверя.
- Но у нас получилось? - слегка просиял Михай.
- Как видишь, ничего невозможного нет. Как и нет ничего простого. Ты раньше только на новую луну оборачивался?
- Да... - замялся Михай, но продолжать не стал.
Я сидела и строго смотрела на него:
- Ты чего опять таишь? Выкладывай!
- Ну,... было один раз... в драке... когти выпустил, - он опустил голову, - не хорошо тогда вышло. Но больше не получалось.
Я кивнула - этого следовало ожидать. А парню-то нужно в обучение!
- Тут скоро деревенька по пути будет. Там отдохнём. Не нужно тебе выносливость свою проверять. А уж ночь в лесу придётся...
Деревенька Малые холмы тем и отличалась, что среди высоких гор стояла. Что тут произошло, и какие силы здешний ландшафт поправили - то тайной осталось. Но люд был здесь добрый и работящий - никак горы от многих бед выручали! И закралась ко мне мысль, что есть в здешних местах кто в силе сведущий...
- Ой, вы, силы небесные! - запричитала баба с крыльца, разглядев Михаево лицо.
- И вам здравствовать, - улыбнулась ей.
- Ты чего ж стоишь-то? Веди быстрей к Ядвиге, третий дом от моего по правую руку!
- Благодарю за помощь, - поклонилась я и подтолкнула Михая, что на дочь хозяйскую начал заглядываться.
Третий дом оказался самым ухоженным и благополучным в деревне. Стоял он этакой башней среди низеньких крестьянских домов будто специально, чтобы глаз радовать.
Или силу свою напоказ выставлять...
Я два раза постучала и на нижнюю ступеньку крыльца спустилась - уважение высказать.
Дверь открылась через несколько минут: запыхавшаяся девчушка три раза извинилась и просила проходить - хозяйка их ждёт.
Я отряхнула платье и провела гребёнкой по волосам - негоже это, не убранной в гости ходить.
- Здравствуй Ядвига, - поклонилась хозяйке, пройдя внутрь.
- И ты здравствуй, гостья, - улыбнулась знахарка и указала на скамью.
Было ей лет шестьдесят; длинные седые волосы убраны в косу, одежда простая; но добротная; взгляд спокойный, умиротворённый.
- Вижу, совсем мы люд тёмный, коли о тебе до сих пор не ведали, - вежливо заметила, украдкой оглядывая горницу - что-то меня сильно смущало, и я никак не могла понять - что!
- Не так уж распространена обо мне слава, чтобы каждый по имени мог узнать, - улыбнулась Ядвига, а сама смотрела на Михая, - где ж ты такие раны получил, мальчик?
Михай виновато посмотрел на меня, а я мысленно глаза закатила - осталось только признаться в том, что он медведь перевёртыш! Слишком честный. Слишком правильный.
- Чем дети не тешатся? - ответила Ядвиге, пожимая плечами.
- Странные нынче пошли забавы, - вскользь заметила Ядвига и кивнула на полочку с мешочками, - читать-то умеешь? - Михай кивнул, - тогда возьми оттуда ту, что от ожогов. Липа!
В комнату забежала та девчушка, что дверь открывала.
- Воды накипяти в чашке, да сюда принеси.
Липа кивнула и мгновенно скрылась с глаз - я аж диву далась!
- Как зовут-то тебя, красавица? Негоже в гостях незваной оставаться, - пристально глядя на меня, спросила Ядвига.
- Саятой меня зовут. А его Михаем.
- Так это не моё, а твоё имя нынче на слуху, - Ядвига внимательно рассмотрела меня, кивая своим мыслям, - знаем, знаем. Много о тебе рассказывают. Давненько хотела твоё лицо увидеть.
- Теперь видишь, - осторожно ответила.
Мало ли что про меня говорят! Да вроде, весть о том, что я не Жрица, ещё не должна была дойти. Хотя - кто его знает?
- Видишь, что не так уж сильна, раз Михая вылечить не сумела.
- Так не сумела-то от незнания, - улыбнулась Ядвига, и глаза её ожили, - вот осталась бы у меня на годик, многому бы тебя обучила.
Я облегчённо вздохнула и вежливо отклонила предложение - знала, какие почести сулят знахарке, когда весть пройдёт, что она Родову Жрицу мастерству обучает.
И пусть нам обеим это выгоду принесёт, нельзя было и думать, что такое возможно.
Когда вода вскипела, Ядвига высыпала туда содержимое мешочка, послала Липу набрать ещё кой-каких травок, и настояла густой ароматный отвар. К вечеру Михай начал поправляться. Лицо почти совсем зажило, а на боку лишь шрам остался.
Я искренне пожалела, что не может у знахарки остаться, но нечего делать.
Ночь уже скоро.
- Куда ж вы на ночь-то? - удивилась Ядвига, - али гонит вас кто?
- Прости, Ядвига, благодарствуй за гостеприимство, но держим мы путь в город. И не терпит то отлагательств, - ответила я.
А сама тихонько выдохнула. Скорей бы в Стольный Град. У меня от этих речей деревенских ум в узелок завязывается!
- Ну, иди, коли торопишься, - отпустила знахарка.
- А скажи мне, Ядвига, - останавливаясь у самого порога, и неожиданно для самой себя спросила я, - не проходила ли мимо ваших мест поведунья?
Ядвига зорко посмотрела на меня и взгляд этот до костей пробрал. Долго она не отвечала.
- Знакома ты с ней? - наконец, спросила, когда я уж и не ждала ответа.
- Да с недавних пор, пожалуй, можно и так считать, - кивнула я.
- Знаю я такую. Странствующая колдовка, - и лицо её исказила искренняя неприязнь.
- Вижу, не по душе она тебе? - заметила я, - Поди, и здесь натворила каких дел?
Ядвига помолчала, потом отвернулась к окну.
- Сестра она моя по крови... да не по душе...
А я только рот открыла, да забыла закрыть!
- Как же это? А почему...
- Сила ей при рождении досталась большая, - вдруг заговорила Ядвига, перебивая меня, - да справиться с нею разума не хватило. Тёмным силам поклоняться начала, из деревни ушла, бродяжничать стала, совесть свою потеряла, - Ядвига ударила кулаком по столу, а я подпрыгнула, - если б знала она, какие в ней возможности дремлют - не нам, травницам, чета! Неблагодарная! - она отошла к окну, помолчала, - Помни, Саята, от знаний отвернёшься - дорогу к свету потеряешь.
- Бывает так, что избыток знаний, напротив, к бедам приводит, - осторожно заметила я.
- У кого голова на плечах есть, тот всегда разберётся, что верно, а что - нет, - ответила Ядвига и совсем умолкла.
Я кивнула и тихо вышла из её покоев.
Что-то мне не по себе от таких совпадений...
А тут голос Михая услышала:
- Да не вру я тебе!
Другой голос, девичий, отвечал:
- Да как же то, если мамы-то твоей нет? Кто ж тебе имя мог дать раньше срока?
- Да Михаем меня зовут! Чего тебе ещё надобно?
- Не верю я! - заливистый смех.
- Мне Жрица имя дала! - насупился Михай.
- Как же то? Раньше времени!
- Так ведь меньше двух лет осталось!
Я тихонько улыбнулась и открыла дверь на крыльцо.
Они сидели на ступеньках, и Липа заливисто хохотала над нахохлившимся Михаем.
Оба услышали мои шаги - что немало меня удивило - и резко развернулись.
- Бывают такие случаи, когда юноша раньше времени в мир выходит, тогда те, что наделены властью над его судьбой, могут дать ему имя, - назидательно произнесла я, внутренне посмеиваясь над раздосадованным братцем.
- А ты кем ему приходишься? - нагло спросила Липа.
- Сестрой названной, - улыбнулась ей, - а здесь вроде как считалась Жрицей Бога Рода.
- Ой! - пискнула Липа и в ноги ко мне упала, - прости меня, неумную!
- Тебе сколько лет, девочка? - спросила я.
- Пятнадцать, - не поднимая головы, отвечала Липа.
- Почти невеста! А чего ж здесь работаешь?
- Ядвига мне старшая сестра.
Я удивлённо посмотрела на Михая, тот кивнул и пожал плечами - мол, и такое бывает.
- Сколько ж матери твоей лет? - спросила, понимая, что вопрос выходит слегка невежливым.
- Она умерла от родов. И папа умер. Одна Ядвига теперь у меня.
- А что ж она тебя к делам твоим девичьим не готовит? - вновь удивилась я. Не место хозяйской сестре на побегушках, как работнице.
- Нет у ней времени, про мою никчёмную душу суетиться, - ответила Липа, и - мне послышалась, - будто всхлипнула.
- Не по порядкам это, - я покачала головой, но сделать ничего не могла - в чужой дом со своими правилами лезть - не дело, - Михай, - я кивнула на солнце, что уже за горизонтом спряталось.
- Нам пора, - он виновато посмотрел на Липу, - прощай, да не поминай лихом.
Липа подняла заплаканное лицо и поклонилась в ответ.
- Всегда рады будем видеть вас у себя в гостях.
- Жалко мне её, - Михай шёл, опустив голову.
- И мне жалко, да не наши тут с тобой порядки, чтобы что-то менять.
- Засидится в девках, кому от того польза? - не унимался следопыт.
- Ты, гляжу, из девок её выводить собрался? - улыбнулась я, - устроится её судьба и без тебя. К тому же сейчас ты безродный, и ей от того лучше не станет.
- Почему ж я безродный? - удивился Михай, - я ж внук старосты! Первый парень на деревне!
- Был, - я невесело усмехнулась, - пока из дома не ушёл.
- Как же так? - опешил Михай, - И что ж теперь?
Он остановился.
- И не вернуться мне больше в семью?
- А примут тебя, после ухода-то? - вопросом на вопрос ответила я.
- А ей того знать не надобно! - нашёлся следопыт.
Я покачала головой, но говорить ничего не стала. Знала, что храбрится он сейчас. Не привык ещё к безродности. А впереди нас толпа собиралась весёлая. Кто-то песню тянул, а кто на балалайке подыгрывал.
- Свадьба, что ли? - я присмотрелась. И впрямь, никак - свадьба! - Невесту с женихом уложили, - пояснила Михаю, - теперь родня до утра гулять будет.
- Фома! Хватит яйца высиживать! Айда к нам! - звонко крикнул молодой парень, одетый в богатые одежды.
- Оставь меня, не слышал что ли - нога болит, - устало, но всё так же упорно (и, похоже, не в первый раз) повторил тот, кого назвали Фомой.
- Здоровья и долголетья этому семейству, - поклонилась людям и хотела, было, пройти дальше, как тот молодой перекрыл мне дорогу.
- Не уходи, красавица, отпразднуй с нами!
- Не могу я, люди добрые, должны мы с братом до ночи домой вернуться, - откланялась я, пытаясь пройти мимо.
- Довезу тебя до дома, милая, гляди какой у меня жеребец, - юноша указал на конюшню.
- И впрямь, красивый, - я постаралась скрыть улыбку. Жеребец был самый простой.
И любят же мужчины своими лошадьми хвастаться! Знали бы они, какие кони были там, откуда я родом...
- Что красивый? Быстрый, как молния! - принялся расхваливать молодец.
- Верю я тебе, да идти мне нужно, - я попыталась вырваться, но вдруг услышала знакомый голос.
- Это не та ли, Фома?
- Михай, уходить нам надо, - зашептала братцу на ухо.
- Что случилось?
- Мы с тобой вчера на добрых людей наткнулись... когда ты по лесу в буром меху шатался...
- Это не те ли охотники? - переспросил Михай.
- А ты как помнишь? - я удивилась.
- Не помню. Следы на подступах к деревне были странные. Обутки, вроде, охотничьи, да шли как-то странно... не то пьяные?
- А ты что же мне не сказал? - я еле сдержалась, пытаясь вырваться из толпы празднующих.
- Так что ж я, знал, что ли? - так же тихо отвечал Михай.
- Михай, этих охотников я уложила, когда они в тебя стрелу воткнули, - почти беззвучно выругалась я.
Тот ничего не ответил, лишь скорости прибавил.
- Куда ж ты, красивая? - возмутился молодец.
- Эй, остановите её! Она это! - закричали им в след другой голос, когда до края деревни было рукой подать.
- Плохо дело, - я и не думала останавливаться.
- Да с чего ты взял, что она-то? - заспорил другой голос.
- Да что ж я, не признал бы? Эй! Путница! Ты по что добрых людей, которые к тебе с помощью идут, обижаешь?
После таких слов нельзя было идти дальше. Я развернулась и крикнула:
- Не знаю я, отец, про что речь ведёшь, да мы с братом торопимся.
- Признал я тебя, колдовка ты! Меня на двадцать локтей откинула!
- Не могу я врать, Михай, - я прикусила губу. Закон для всех хранителей силы был непреложным.
- Не ври, - ответил тот, - расскажи о том, кто я.
- Чтоб с тебя, живого, шкуру содрали?
- Ты уверен, Фома? - спросил тот молодец, что жеребцом хвастался.
- Да чтоб я тут же сквозь землю провалился! - сплюнул тот.
Толпа неуверенно качнулась.
- Колдовка? А чего с мальчишкой ходит?
- Так околдовала!
- Для своих дел недобрых использовать будет! - завопил совсем пьяный дед и упал в канаву. Толпа рассмеялась, но на меня уже недобро поглядывала.
- Они ж сейчас на нас пойдут, пьянь рваная! - разозлился Михай, в котором тут же проснулись все домашние привычки.
- Да вот в том-то и беда, что не рваная, - я покачала головой.
Первый камень не долетел локтей пять.
- Бежать нельзя - что скажут, когда узнают, кто я?
- А почему сейчас не скажешь? - удивился Михай, уворачиваясь от второго камня.
- А ты поди, объясни пьяному, что земля круглая, - я напряженно усмехнулась, продолжая отступать.
- Сжечь её, окаянную! - заорала баба.
- И почему им всем так сжигать нравится? - искренне возмутилась я.
- Зрелищ подавай, темнота окаянная! - не на шутку вскипел следопыт.