Она положила ладонь ему на грудь. Даже через рубашку и жилет она ощущала, как бешено колотится его сердце — почти так же бешено, как у нее.
— Шарлотта, — простонал Дэр, положив уже обе руки ей на ноги. Его пальцы дразнили ее голую кожу. — О, да черт с ним, с этим кирпичом!
Одна его рука запуталась у нее в волосах. Дэр притянул Шарлотту к себе, его губы ждали, просили, молили, требовали, чтобы она отдалась ему. Смутно, отдаленной частью сознания она припомнила, что хотела распоряжаться сама, что сейчас по справедливости ее очередь соблазнять, но жаркое волшебство его рта и огонь желания, вспыхивающий у него под пальцами, вытеснили из головы все мысли.
— Господи, как я тебя хочу! — простонал Дэр ей в ухо, целуя невероятно чувствительное местечко у нее на шее. — Но мы должны остановиться. Шарлотта, ты должна остановиться! Мы не можем заниматься этим здесь.
Она снова выпрямилась, перестав целовать обнаженное место у него на шее, там, где она развязала шейный платок.
— Мм…
Его грудь вздымалась и опускалась, он дышал быстро и прерывисто. Это ей нравилось.
— Что «мм»?
— Мм, я согласна с тем, что мы не можем заняться этим здесь так, как мне хочется, но знаешь, в «Руководстве по супружеским упражнениям» Вивьен ля Блу упоминается кое-что, рекомендованное тем, кто оказался в тесном пространстве вроде кареты. Хочешь, чтобы я показала?
— Что показала? — спросил Дэр и заерзал, передвинувшись так, чтобы вытащить из-под спины кирпич. — Вивьен ля Кто?
Шарлотта смерила его взглядом. Он такой крупный — похоже, ему не очень удобно лежать, съежившись, на полу кареты.
— Блу. Сядь.
— Что?
— Сядь. — Дэр приподнялся, упершись спиной в стенку кареты, Шарлотта съехала ему на ноги и потянулась к пуговицам на бриджах.
— Шарлотта!
— Это называется «Альпийский пастух с песней на устах приветствует наступление рассвета». Вивьен ля Блу утверждает, что, если все сделать правильно, мужчина будет подражать швейцарскому юноше, зовущему своих овец с горных пастбищ. Ой, мамочки. Я и забыла, какой ты… впечатляющий. Но теплый. Очень-очень теплый. Так, дай-ка подумать. Если я правильно помню инструкции, нужно сделать вот что. Надеюсь, ты не будешь возражать…
Она не услышала его ответа, заглушённого громким топотом лошадиных копыт — карета как раз въехала в туннель, образованный зданием, построенным на каменном мосту через улицу. Когда они выехали из туннеля, кучер с любопытством посмотрел на грума, сидевшего рядом с ним.
— Ты слышал это, Джем?
— Что? — отозвался грум.
Кучер оглянулся, вглядываясь в темноту ночи, покачал головой и снова повернулся к лошадям.
— Будь я проклят, если кто-то сейчас не пел йодлем.
* * *
Шарлотта сидела на постели мужа и кипела от злости.
Она была одна.
Она была в раздражении.
Она была в бешенстве.
После всех усилий соблазнить мужа губами и руками, после того, как она доставила ему столько удовольствия, что он разбудил половину овец в графстве, после всего этого он отнес ее в спальню, чмокнул в лоб и оставил здесь! Даже не остался, чтобы помочь ей снять платье, и вот она сидит тут совершенно безмужняя. Наверное, опять спустился в свой дурацкий подвал и работает там над этой своей кошмарной грязной машиной. Ну, уж нет, она не намерена сидеть здесь и терпеть такое оскорбление! Выдержать такие страдания, когда эта облезлая кошка леди Бриндли рассказала всем, что муж даже не переспал с ней! Самое время взять дело в свои руки.
Шарлотта твердым шагом вышла из спальни в одной ночной рубашке и спустилась по лестнице на первый этаж, высоко подняв голову и решительно стиснув губы. Прошла сквозь темную кухню и двинулась дальше, вниз, в подвал дома. Распахнув дверь в мастерскую Дэра, она драматическим жестом указала на него, готовая произнести такие обличительные, едкие слова, какие еще никогда не срывались с ее губ.
Но весь гнев обратился в прах, едва Дэр, без рубашки, с упавшей на мужественный лоб густой прядью белокурых волос, обернулся на скрип двери. Ее палец, все еще указывающий на него, задрожал. Шарлотта упивалась видом обнаженной груди, блестевшей в отблесках свечи.
— О, — хрипло произнесла она, не в силах думать ни о чем, кроме своего желания прильнуть к этой груди.
Однако Дэр дара речи не потерял:
— Какого дьявола вы расхаживаете по дому в ночной рубашке, мадам жена?
— Грудь, — пробормотала Шарлотта, глядя на него огромными глазами.
— Вы что, окончательно потеряли разум? — Дэр положил на стол черную неуклюжую штуку — какую-то деталь от машины, догадалась здравая часть ее сознания, — и сердито посмотрел на Шарлотту.
— Голая грудь…
Дэр взял тряпку и стер с рук машинное масло и грязь, причем его руки, плечи и грудь исполнили при этом прекрасный танец мышц и сухожилий.
Шарлотта судорожно вцепилась в спинку деревянного стула, оказавшегося под рукой.
— Ну? Что вы хотели мне сказать? — Дэр положил тряпку и шагнул к жене. — Господи, у вас голые ноги!
— Не такие голые, как ваша грудь. — Он подхватил ее на руки. Шарлотта ахнула. — О! Вы такой… у-у! Как-то слишком жарко для мая, правда? Я не помешала вашей работе, Аласдэр?
— Вы, наверное, хотите найти свою смерть, расхаживая по дому посреди ночи в скудном клочке ткани и с босыми ногами, — проворчал Дэр, направляясь к лестнице. — Возьмите свечу. Разумеется, я работал. А чем, по-вашему, я занимался?
— Но уже третий час ночи, и вам давно пора лежать в постели. Со мной, — добавила она на случай, если он не понял.
Дэр остановился у подножия лестницы, ведущей на второй этаж, и хмуро посмотрел на Шарлотту.
— Шарлотта, мы уже все выяснили.
— Меня это не устраивает.
Он вздохнул, наклонился и велел поставить свечу на пол. Шарлотта поставила ее на несколько ступенек выше. Дэр сел в пятно света на затянутую ковром ступеньку, крепко прижимая Шарлотту к груди. Его руки грели сквозь тонкую ткань ночной сорочки. Она прижалась к мужу.
— Шарлотта, не знаю, что еще я должен сказать, чтобы вы меня поняли. Я хочу большего, чем просто физических отношений. Думаю, вы тоже. По крайней мере я надеюсь, что вы этого хотите, но до тех пор, пока вы не поймете, чего именно вы хотите от нашего брака, будет нечестным для нас обоих заниматься тем, чем обычно занимаются муж и жена.
— Вы имеете в виду ссориться? — негромко спросила Шарлотта, поцеловав его в ухо.
Дэр фыркнул:
— Вы знаете, что я имею в виду.
Шарлотта слегка улыбнулась:
— Видите ли, во мне гораздо больше талантов, чем вы думаете. Я не просто ошеломительно красива. Я умею шутить. Интересуюсь вашей машиной — точнее, интересовалась бы, если бы вы мне про нее рассказали. Умею экономить, и вы не могли не заметить, что я ни разу не пожаловалась на такое положение дел. Я искушена в различных супружеских упражнениях, у меня красивый голос и разборчивый почерк, и я могла бы здорово помочь вам в делах, если бы вы позволили. Короче говоря, я просто идеальная жена для вас.
Дэр прижался лбом к ее лбу и улыбнулся, глядя ей в глаза.
— Я никогда и не сомневался в ваших талантах, Шарлотта.
— Но не считаете меня идеальной женой?
Его глаза, как синее пламя, обжигали ее нежную кожу.
— Напротив, на свете нет другой женщины, которую я хотел бы назвать своей женой.
В ее груди вспыхнула надежда, тут же притуплённая его отказом поддаться на соблазнение.
— Так вы желаете меня?
Он прижался губами к ее ладони, и руку охватило жаром.
— Я всегда вас вожделел, это не подвергается никакому сомнению.
— Тогда я не понимаю, что еще нужно сделать, — прошептала Шарлотта, заглядывая ему в глаза в поисках ответа. — Не понимаю почему. Я не понимаю, что со мной не так.
Дэр провел большим пальцем по ее нижней губе.
— Вы любили своего мужа? Того, первого.
Шарлотта заморгала.
— Антонио? Я… я… он был очень красивый.
Дэр ничего не сказал, он молча смотрел на Шарлотту. Она отвела взгляд — ей не понравилась мысль о том, что он может увидеть в ее глазах.
— Он мне очень нравился. Поначалу. Когда мы приехали к нему домой, он… как-то изменился. Понимаете, его мать очень властная женщина, и ей не понравилось, что мы поженились, мне казалось, что Антонио больше интересуется своими овцами, чем мной.
— Вы его любили?
— Он был очень красивый, — повторила Шарлотта. — Высокий, как вы, но гораздо худее, не такой широкий в плечах, у него были очень изящные руки, и он прекрасно танцевал. Мне нравилось, когда он меня целовал, и я надеялась, что все остальное тоже будет таким приятным, но мы занялись этим только один раз, и хотя ничего ужасного в этом не было, но это, конечно, не то, о чем бы я стала писать сонеты.
Она почувствовала, что Дэр улыбается ей в волосы.
— Но вы любили его?
— Нет, — несчастным голосом произнесла Шарлотта, глядя на тонкие золотистые волоски у него на руках. Его губы ласкали ее висок. Она вздохнула и прислонилась к Дэру.
— Думаю, вы путаете желание с более глубокими чувствами.
— Разве жена не должна желать своего мужа?
— Конечно, должна. — Его ладонь скользнула вверх по ее руке. — Но в нашем случае этого недостаточно. У нас обоих были интимные отношения с теми, кого мы не любили… — Дэр помешал Шарлотте возразить, закрыв ей рот поцелуем. — Конечно, в вашем случае это были очень короткие отношения, но, я надеюсь, этого хватило, чтобы вы поняли — без чего-то более значительного, без истинной привязанности такие отношения никого не удовлетворяют.
Шарлотта подняла на него глаза, внезапно поняв, о чем он говорит.
— Вы хотите, чтобы я сказала, что люблю вас?
Дэр на секунду прикрыл глаза.
— Нет. Я хочу, чтобы вы меня полюбили. Это разные вещи.
— А если я скажу, что уже полюбила? Вы мне поверите?
В его глазах вспыхнуло синее пламя, и в этот миг Шарлотта поняла, что он любит ее и любил всегда, с тех самых пор, как они впервые встретились, и что эта любовь дарует ей бесконечную власть над ним.
Она может заставить его дать ей все, чего захочет. Может поставить его на колени. Может выбить из него любое признание, потребовать любую цену, и он согласится. Она может просить все, что угодно, и он ей это даст. Он ее любит. Если она солжет ему, если скажет, что эта любовь взаимна, он разделит с ней постель. Он поверит в ее любовь. И каким-то истинно женским знанием Шарлотта понимала его, обнажившего перед ней свою душу, и знала, что может вознести Дэра до высот такого блаженства, какого он и вообразить себе не в силах, а может уничтожить с такой же легкостью, как раздавить туфлей муравья.
И сила этой власти вспыхнула в ней в тот миг, когда Дэр смотрел на нее, и глаза его были полны любовью. Он ждал, какой шаг она сделает — к восторгу или к агонии. Шарлотта потупилась и легко поцеловала мужа в уголок его восхитительного рта.
— Спокойной ночи.
Она оставила его на ступеньках, а сама направилась в свою комнату, сбитая с толку, раздраженная миллионом эмоций, спутавшихся в ужасный узел, вспоминая красивые синие глаза Дэра. Она желала его больше всего на свете, но его вера в нее, уверенность, что она будет лелеять волшебный дар любви, пробудили в ней странные, незнакомые чувства. Нельзя обманывать его. Он заслуживает большего. Он заслуживает ее ответной любви, и на меньшее соглашаться нельзя.
Шарлотта забралась в постель, понимая, что впервые в жизни она поступилась своими чувствами ради чужих.
И, как ни странно, это было приятное ощущение.
Глава 10
— Когда вы впервые поняли, что любите капитана Вудвелла?
Патриция постаралась никак не показать своего изумления, услышав этот вопрос, и тепло улыбнулась невестке. Она знала, что дела между Дэром и Шарлоттой шли не так, как следовало, но при этом она видела, как глаза ее брата светились любовью при каждом взгляде на жену, и не сомневалась, что Шарлотта тоже научится его любить.
— По-моему, я полюбила Дэвида с первого взгляда. Он такой добрый и веселый, а когда он обращается ко мне, мне кажется, что в мире больше никого и нет, только он и я.
— Добрый… веселый… в мире только я и он, — пробормотала Шарлотта, стоявшая к Патриции спиной.
Патриция отложила роман, который читала, подошла к невестке и с любопытством заглянула ей через плечо.
— Что это вы делаете? Записываете?
— Да, — ответила Шарлотта, закрыла небольшой блокнот в кожаном переплете и засунула его вместе с позолоченным карандашом в ридикюль. — Ярешила провести небольшое исследование по вопросам любви. В особенности меня интересуют признаки, указывающие на то, что ты готов полюбить или уже полюбил. У вас был только один признак?
Патриция подавила готовый вырваться смешок. Шарлотта выглядела очень серьезно, нельзя дать ей понять, что все это ужасно забавно.
— Думаю, целый ряд признаков: то, что я чувствовала рядом с Дэвидом, то, что мне вообще не хотелось с ним расставаться, ощущение, что мне чего-то не хватает, если его нет рядом, то, что все мои мысли были заняты только им… все это и многое другое.
— Интересно, — протянула Шарлотта, озадаченно сведя вместе брови. Она шла по проходу магазина Хукема, держа Патрицию под руку, и кивала небольшим группкам людей, стоявших около книжных новинок. Убедившись, что их никто не услышит, Шарлотта отпустила руку золовки и повернулась к Патриции лицом. — Дэр хочет, чтобы я полюбила его прежде, чем он… — Шарлотта неопределенно помахала рукой.
— Разделит с вами постель, — закончила Патриция. Шарлотта очаровательно покраснела.
? Да.
— И у вас с этим сложности? Разве вы его не любите? Мне казалось, что он вам очень нравится.
— Так и есть. Он мне нравится и всегда нравился. Он такой красивый, и мы очень хорошо смотримся вместе. Я знаю, что и дети у нас будут такие же красивые, как мы сами, но он не хочет подарить мне этих детей, если не будет точно знать, что я его люблю.
— А вы любите?
Шарлотта заломила было руки, но тут же вспомнила, что на ней последняя пара приличных перчаток, поэтому просто опустилась в ближайшее кресло.
— Не знаю, в этом-то все и дело! Я его желаю в смысле супружеских упражнений, и мне нравится бывать с ним рядом, как вы сказали про капитана Вудвелла, и я верю, что он добрый (хотя мог бы еще до свадьбы рассказать мне, что промотал наследство), и я знаю, что он бывает веселым, потому что пять лет назад он меня все время забавлял, но что до остального… — Шарлотта смотрела куда-то вдаль. — Я просто не знаю. Я не чувствую, что люблю его, хотя все время хочу находиться рядом с Аласдэром. И конечно, я хочу, чтобы он… — Тут она подняла глаза и мгновенно вспомнила, с кем разговаривает. — О, все так запутанно! Если я его не люблю, то как же мне этого добиться? Патриция погладила ее по плечу.
— Я бы не беспокоилась из-за этого, Шарли. Думаю, даже если вы его еще не полюбили, то это случится очень скоро. Дэр, право же, очень мил.
— Надеюсь. — Шарлотта обмякла в кресле и печально вздохнула, но тут же подобралась и встала на ноги. — Проклятие. Сюда идет эта гнусная миссис Мид, сестра леди Бриджертон. Наверняка хочет помучить меня вопросами о событиях вчерашнего вечера. Улыбайтесь, Патриция. Как говорит ваш брат, не нужно позволить им видеть, что ты расстроена.
Патриция кивнула и присела в вежливом реверансе, когда вышеуказанная леди подплыла к ним. Следом за ней шли горничная и забитая компаньонка.
— Мисс Макгрегор! Вот уж не ожидала увидеть вас здесь всего за два дня до вашей свадьбы. Что только думает граф?
Шарлотта очень хорошо знала свои способности и чары и ни в коем случае не находилась подложным впечатлением, что она своего рода «синий чулок» — она никогда не была великим мыслителем в отличие от своей кузины Джиллиан и не собиралась становиться им сейчас. Быть умной? Это звучало в высшей степени неприятно. Шарлотта знала, что мужчинам нравится на нее смотреть, что многие женщины ей безумно завидуют из-за ее происхождения, воспитания и внешности. По поводу ее красоты дамы нередко отпускали колкие, ехидные замечания и намеки, которых не приходилось терпеть менее привлекательным женщинам.