Может, для начала она напомнит, что брак не должен осуществиться, иначе их просто не разведут? И тогда она получит отсрочку и не будет нужды продавать свое тело. Может, он удовольствуется ее ролью мнимой жены и поймет, что все интимные отношения только повредят его дальнейшим планам?
Кларисса решила, что цепляется за соломинку. Но что еще ей остается делать? Пожалуй, следует попытаться установить собственные правила. Она согласится играть роль, но ничего более интимного не допустит. Если она так нужна ему в качестве жены, может, он тоже согласится с ее доводами. В конце концов, до сих пор он не выказывал к ней ни малейшего мужского интереса.
Попытаться, во всяком случае, стоило. И до чего же утешительно иметь наконец план — что-то вроде лучика света в глубокой тьме!
Кларисса снова подбросила угля в огонь, подошла к топчану и легла, прислушиваясь к слабым звукам, доносившимся с площади, и любуясь искрами огня в камине.
В пяти милях от Кинг-стрит, в доме на Бетнал-Грин, Фрэнсис Астли заходился в приступе кашля, вздрагивая под тонким одеялом, смердевшим мочой и рвотой. Вокруг раздавались кашель и стоны малышей, крики грудных детей Время от времени женщина или одна из ее дочерей подходили и вливали ложки прозрачной жидкости в горло младенцам, после чего стоны и плач прекращались. Фрэнсис всегда старался оттолкнуть ложку. Жидкость имела отвратительный вкус и такой же отвратительный запах. Сначала его били и пытались держать голову, чтобы влить жидкость насильно, но он брыкался и кусался. И в конце концов его оставили в покое.
Поэтому он кашлял и метался на соломенном тюфяке, стараясь не думать о еде. Жидкая овсянка дважды в день совсем не утоляла голод, как, впрочем, и редко достававшиеся хлебные корочки.
Мальчик никак не мог понять, каким образом оказался в этом подобии ада. И почему Кларисса до сих пор не пришла за ним.
Но такое случалось лишь когда он сгорал в жару и не мог думать связно. В моменты просветления он прекрасно сознавал, что дядя Люк не допускает до него Клариссу. Но она все равно найдет его, рано или поздно. И эта убежденность помогала ему выжить.
Глава 4
Назавтра утром в дверь громко постучали: звук столь непривычный, что она подскочила от неожиданности.
Дверь открылась. На пороге возникли две девицы в дезабилье.
— Ты должна была к этому времени встать и одеться, — объявила одна, качая головой при виде Клариссы все еще в рубашке и халате.
Только сейчас Кларисса поняла, что неизвестно сколько просидела на одном месте. Не шевелясь. Не пытаясь встать.
Она проснулась на рассвете и сумела разжечь огонь в камине, после чего уселась на постель и уставилась на огонь. Вся ее вчерашняя решимость исчезла с первыми лучами солнца. Даже необходимость одеться казалась теперь совершенно невыполнимой задачей.
— Может, и должна, — парировала она. — Не хочу показаться грубой, но какое вам до этого дело?
— Никакого, — жизнерадостно вмешалась в разговор вторая. — Но матушка Гриффитс послала нас посмотреть, как ты справляешься. И она выбрала тебе платье. Наденешь его к приходу графа.
И девица бережно выложила на постель платье из узорчатого муслина.
— Миленькое, правда?
Кларисса с подозрением уставилась на платье.
— Откуда оно? У меня есть свои вещи. Это мне не нужно.
— Но матушка сказала, что твой шкаф почти пуст, а это очень тебе пойдет. — Девушка широко улыбнулась. — Матушка всегда старается одеть нас получше, особенно при подписании контракта. Счастливица ты! Подцепила самого Блэкуотера! Крупная рыба, верно, Эм?
— Еще бы! — подтвердила подруга.
Похоже, весь дом уже знает об этом. А ведь она не знакома с его обитательницами. И вообще редко видела их, разве что в виде неясных фигур, исчезавших за дверями в шелесте шелка. Теперь, видимо, они были готовы принять ее в свои ряды.
— Посмотрим, что можно сделать с твоими волосами, — заметила Эм, помахав щипцами для завивки. — Тащи сюда щетку для волос, Мэдди.
— Нет! — вскрикнула Кларисса, сжавшись от ужаса. — Я еще не знаю, пойду ли на встречу с графом.
Девушки в изумлении уставились на нее.
— Господи, ты, должно быть, не в себе! Ты не можешь сказать «нет» матушке Гриффитс.
— Еще как могу!
Кларисса встала.
— Спасибо за предложение, Эм... Эмма... Эмили? Я вполне могу одеться сама. В собственное платье.
— Я Эмили, — пояснила девушка. — А ты?
— Кларисса.
— Это твое настоящее имя или то, под которым тебя знают клиенты?
— А как долго ты в деле? — вмешалась Мэдди.
— Я не в деле. И никогда в нем не была...
Кларисса вдруг расслышала нотки отчаяния в собственном голосе.
Обе насмешливо рассмеялись.
— О, по первости мы все это говорим, — отмахнулась Эмили. — И все думаем: «О, это только на неделю, пережить трудные времена», — но потом понимаем, что прошло уже несколько месяцев и все не так уж плохо, как кажется. Это очень хороший дом. О нас заботятся. И никаких грубиянов, разве только ты сама согласишься на какие-то фокусы.
— Матушка Гриффитс делает все, чтобы у нас были самые лучшие клиенты, — добавила Мэдди. — И уж если договаривается о контракте, то условия всегда справедливые. Мы всегда получаем честную долю. У нее хороший стол, дорогое вино, и нас регулярно осматривает доктор. Так что, если вдруг подхватишь триппер, принимаешь лекарство и не работаешь, пока не разрешит доктор.
— Иногда хорошо немного отдохнуть, — кивнула Эмили. — Так что никто из нас не возражает.
Кларисса разрывалась между любопытством и желанием заглянуть в мир, о котором почти ничего не знала, и отвращением при мысли о том, что эти женщины считают ее своей.
Она уже готова была откровенно объяснить, что не имеет никакого отношения к их «бизнесу», но плотно сжала губы. Если она хочет помочь брату, все должны поверить в ее принадлежность к миру падших женщин. Откровенничать опасно. И стены имеют уши.
— Я надену муслин цвета бронзы, — возразила она. Не будет она носить платье, неизвестно кому принадлежащее. И не желает ничем быть обязанной мистрис Гриффитс.
И тут она с удивлением обнаружила, что прежняя нерешительность куда-то исчезла. Подойдя к шкафу, она вынула свое платье и тоже положила его на кровать.
— О, узорчатый муслин куда красивее, — заметила Эмили, сравнив оба платья. — Твое уж слишком строгое. Верно, Мэдди?
Декольте принесенного платья действительно было гораздо ниже. Впрочем, в провинции не одобряли слишком низкие вырезы.
— Возможно, но это мое платье. И я намереваюсь его надеть.
Откинув в сторону халат, она натянула платье и стала зашнуровывать корсаж.
— Спасибо за предложение, но я действительно не нуждаюсь в вашей помощи. Я с пяти лет одевалась самостоятельно.
Обе расстроенно переглянулись.
— Мы всегда помогаем друг другу перед важными встречами, — пояснила Мэдди. — И стараемся держаться вместе. Скоро сама поймешь, что тебе нужны друзья.
— О, оставь ее в покое, если она слишком хороша для нас, — бросила Эмили.
— Нет-нет... простите меня, — выпалила Кларисса, внезапно осознав, как сильно нуждается в добрых друзьях в этом незнакомом мире и как груба была с этими девушками. — Я и вправду благодарна вам за помощь. Но все это так ново для меня, и я действительно не знаю, чего ожидать.
— Ты и вправду новенькая в деле? — удивилась Эмили. — Тогда каким образом ты сумела привлечь внимание Блэкуотера?
— Чистая случайность, — поспешно заверила Кларисса. — Я надеялась найти клиента на площади, потому что матушка Гриффитс запретила приводить их в дом, пока я не смогу вовремя платить аренду. Вот там, думаю, граф и положил на меня глаз, потому что последовал за мной сюда и сделал предложение.
Поразительно, как легко она, оказывается, умеет лгать! И похоже, ее гости вполне удовлетворены этой сказкой!
— О, все в порядке! — заявила Мэдди, обняв ее. — Мы все знаем, каково это бывает сначала. Но на этот раз тебе действительно повезло, так что позволь Эм уложить тебе волосы. Она творит чудеса с щипцами для завивки. У тебя роскошные волосы, но нужно немного их подвить, как по-твоему, Эм?
Эмили уже грела щипцы на огне. Кларисса часто гадала, как будет выглядеть с кудрявыми волосами. Теперь настало время это проверить.
Она уселась на постель. В комнате запахло паленым волосом.
Эмили усердно орудовала щипцами. Уже через несколько минут она отступила:
— Ну вот. Прелестно! Мэдди, как по-твоему?
— Великолепно, — согласилась Мэдди. — Уверена, что не хочешь надеть узорчатый муслин? Эти букли будут выглядеть весьма соблазнительно, когда спадут на твои голые плечи. И кстати, привлекут внимание к твоим титечкам.
Кларисса уже хотела было возразить, что выбор ее гардероба не рассчитан на то, чтобы привлекать внимание к ее ничем не выдающейся груди, но сообразила: если уж разыгрывать этот спектакль, то главное — ничем не отличаться от окружающих.
— Хорошо, я примерю, — согласилась она, снова расшнуровывая корсаж.
Такого платья ей еще не приходилось носить. Оно шнуровалось на спине, и Мэдди затянула шнуровку на совесть, так что он сидело как вторая кожа. Правда, Кларисса едва могла дышать.
Она опустила глаза на выпуклости грудей, вздымавшихся над кружевной отделкой выреза, доходившего едва не до сосков. Боже, да она чувствует себя голой! У нее были маленькие груди, но в этом платье они казались самой выдающейся частью ее тела!
— Не знаю... — с сомнением пробормотала она. — Это словно не я, а другая девушка.
— Так и должно быть. Подожди.
Мэдди исчезла и тут же появилась с зеркалом из полированной меди.
— Посмотри, как красиво!
Кларисса взглянула в зеркало и подумала, что, пожалуй, сможет привыкнуть к буклям — так красиво они обрамляли лицо! Но при виде голых плеч и груди ей стало не по себе. Да это просто непристойно!
Она решительно покачала головой:
— Нет, прическа чудесная, а вот платье... Пожалуй, надену свое.
Она завела руки за спину и принялась сражаться со шнуровкой.
— Думаю, ты делаешь ошибку. Но если настаиваешь...
Эмили неохотно ослабила шнуровку, и Кларисса с облегченным вздохом выступила из платья. Снова натянула муслин бронзового цвета, зашнуровала и погляделась в медное зеркало.
— Так-то лучше. По крайней мере хоть себя узнаю, — улыбнулась она. — Но спасибо за помощь.
— Еще увидимся, — кивнула Мэдди и, взяв отвергнутое платье, осторожно перекинула через руку. — Полагаю, граф накупит тебе роскошных туалетов.
— И драгоценностей тоже, — вставила Эмили, направляясь к двери.
— Да, но когда ты ему надоешь, потребует их обратно, — деловито добавила Мэдди. — Так что наслаждайся, пока они у тебя еще будут.
Звук их шагов за дверью скоро затих, и на чердаке вновь воцарилась тишина. Но ненадолго. Через несколько минут в комнату ворвалась матушка Гриффитс, явно чем-то раздраженная.
— Почему ты отказалась надеть платье?
— Оно не мое, — просто ответила Кларисса. — И не идет мне. Предпочитаю свою одежду.
Мэдди вскинула брови, неодобрительно рассматривая Клариссу.
— Это платье очень подходит для чаепития в доме викария, но не привлечет внимания мужчины.
— Думаю, уже привлекло, — парировала Кларисса.
Матушка Гриффитс нахмурилась, сузила глаза и насторожилась.
— Так что ты ответишь его сиятельству? Вот что я скажу: только последняя дура отвергнет такое предложение!
— Я не отвергну.
Лицо Нэн мгновенно смягчилось.
— Вижу, ты разумная девушка. Но в таком случае я считаю, что ты должна угодить ему. Оденься, как тебе велят.
— Граф не возражал относительно моего вчерашнего платья, — подчеркнула Кларисса. — Может, что-то иное ему бы не понравилось.
— Вполне возможно. У мужчин временами бывают такие странные фантазии! Что ж, если ему взбрело в голову увлечься девственной невинностью, уверена, ты сможешь ее изобразить, дорогая. Может, его сиятельство мечтает поиграть? Иногда они это любят. Главное, дорогая, не оплошай и дай ему все, что он хочет. Графу очень легко угодить. Он не станет предъявлять никаких неприятных требований.
— И слава Богу, — пробормотала Кларисса, снова почувствовав, что оказалась в незнакомом мире. То, что она делает, — глупо... и в то же время — вовсе нет. Чтобы защитить Фрэнсиса в этом огромном городе, нужно гораздо больше сил и возможностей, чем есть у нее. Граф, конечно, может удивиться неожиданному появлению мальчика в доме своей содержанки, но она сочинит какую-нибудь сказку о потерявшемся или украденном ребенке, которая смягчит сердце самого жестокосердного человека.
В конце концов, этот ребенок может быть ее собственным. Такое растрогает кого угодно. И существование незаконного ребенка сделает ее положение шлюхи еще более убедительным и вполне логично объяснит ее появление в Лондоне. Впрочем, это не сработает. У нее не может быть десятилетнего ребенка. Значит, следует придумать нечто более правдоподобное.
— Спускайся вниз. Можешь подождать его сиятельство в гостиной.
Нэн направилась к двери.
— Предоставь обсуждение контракта мне. Тебе необязательно что-то говорить, да его сиятельство этого и не ожидает.
Конечно, Кларисса могла бы ответить достойно, но пока что не имело смысла восстанавливать ее против себя. Поэтому она молча последовала за Нэн.
— Здесь шерри и мадера, любимые напитки графа, — показала Нэн на буфет, где стояли графины. — И вкусные пирожные. Выкажешь его сиятельству истинное гостеприимство, пока я займусь деловой стороной контракта. Когда все будет решено, я оставлю вас с графом наедине. Он сам скажет, чего хочет от тебя.
Кларисса пробормотала нечто смутно подходящее к случаю и подошла к высоким окнам, выходившим на улицу. После ночных излишеств Кинг-стрит казалась тихой, опустевшей. И ни души, если не считать нищего, ковылявшего вдоль канавы и ворошившего палкой мусор. Бродячий пес с лаем ринулся на него, но тут же схватил кусок гнилого мяса и исчез в переулке.
Какая-то потаскушка, опуская задранные юбки, появилась в дверном проеме. Возникший за ее спиной мужчина застегивал штаны. Женщина уронила монету за корсаж и, не говоря ни слова, пошла вверх по улице. Мужчина повернул вниз, к площади.
Клариссу передернуло. Она уже хотела отойти, но застыла при виде знакомой фигуры. Граф! Идет к дому небрежной походкой, помахивая тростью с серебряным набалдашником!
Какое-то время она наслаждалась ролью невидимого наблюдателя. Теперь можно было без помех рассмотреть его.
Лицо оказалось таким же привлекательным, как она его представляла. Нет, пожалуй, даже более того. Все в нем говорило о богатстве и знатности — от зеленого полосатого шелка панталон и широкого камзола до золотой отделки черной треуголки. Но несмотря на элегантность костюма и лениво-пресыщенный вид, его манеры и физическое сложение ясно говорили о том, что с этим человеком шутить нельзя. Свободная рука лежала на гарде шпаги, острый, настороженный взгляд не упускал ни единой детали окружающего пейзажа. До этого Кларисса не замечала, как широки и мускулисты его плечи, обтянутые камзолом, как льнут к стройным ногам простые черные чулки.
Легкая дрожь возбуждения пробежала по ее спине. Кларисса отвернулась от окна и спокойно сообщила:
— Его сиятельство идет по улице, мадам.
— Прекрасно! Пунктуален, как всегда. Оставайся здесь, я встречу его в холле.
Прежде чем выйти из комнаты, Нэн полюбовалась своим отражением в зеркале над камином, поспешно нащипала щеки, чтобы выглядеть румяной, пригладила брови.
Кларисса уселась было, но тут же встала, не зная, как лучше встретить графа.
В парадную дверь постучали. Послышались голоса. Еще несколько минут, и в комнату вошли граф и мистрис Гриффитс. Граф с улыбкой поклонился Клариссе. Под взглядом черных глаз она чуть поежилась.
— Доброе утро, мистрис Кларисса.
— Доброе утро, милорд, — приветствовала она, приседая в реверансе.
Он положил шляпу и трость на столик у трюмо и протянул к ней руки:
— У вас готов ответ для меня?
Кларисса облизнула внезапно пересохшие губы и уставилась на мистрис Гриффитс.