— Боюсь, что да. Он будет гоняться за женщинами, пока ноги носят.
— Я поговорю с ним.
Сестра покачала головой.
— Лучше не надо. Видно, таким, как мне, судьба уготовила иметь неверного мужа… Порой мне кажется, что нам лучше было бы родиться в бедности… Ты посмотри, как разбросало нашу семью. Детство прошло так быстро… В большой семье, как наша, младшие не успевают хорошо узнать старших, как те уже покидают родное гнездо… Я часто думаю о брате Стефане…
— О короле Английском? Да, вспоминай его почаще и молись за него. Он нуждается в наших молитвах.
— Помню, как мы все радовались, когда он завоевал корону.
— М-да, и плакали, когда Матильда решила ее отнять.
— Мне хотелось бы видеться с ним почаще. Но это удается, лишь когда он приезжает в Нормандию.
— Бедняга Стефан, видно, нелегко носить корону.
— Ты, значит, предвидел это, Теобальд. У тебя было больше прав на английскую корону, чем у Стефана. Ты самый старший у нашей матери, и Вильгельм Завоеватель тебе такой же дед, как Стефану.
— Стефан рос в Англии. Тогда король Генрих и решил сделать его наследником.
— Если бы муж Матильды не умер и она осталась бы в Германии, в Англии не было бы этих ужасных войн.
— Но она дочь короля, и многие считают ее прямой наследницей английского трона. Стефан наш брат, и я буду помогать ему, чем смогу, но Матильда, как ни говори, дочь короля. И это нельзя забывать.
— Бедный Стефан, дай Бог, чтоб у него все было хорошо. Какую ношу ему приходится нести!
— У него хорошая жена. Ни у кого нет такой.
— Но и ей он изменяет. Есть ли хоть один верный муж?
Теобальд погладил сестру по руке.
— Не бери близко к сердцу неверность Рауля. Уж такой он есть. Королева Стефана вынуждена мириться с этим. Забудь это и ты.
— Что делать, я так и поступаю, Теобальд, но мы говорим не о том. Хуже, что ты вызвал недовольство королевы, это может повлечь за собой серьезные последствия.
— Боюсь, и короля тоже.
— Но главное — королевы. Она правит двором и мечтает расширить королевство, чтобы обрести больше власти. Мне кажется, она мстительна.
— Я сумею защитить себя и свои земли, Элинор. Король молод и неопытен. Жалко, что его женили на такой властолюбивой женщине. Аббат Сюжер умный человек, и Людовик Толстый оставил своего сына в хороших руках… не считая, конечно же, рук жены. Да кто мог знать, что эту девчушку так увлекут государственные дела…
— Королева намеревается править. Ты едешь обратно в Шампань?
— Да. Счел нужным приехать сюда и объяснить свое положение королю. Лучше самому изложить свои соображения, когда с чем-то не согласен.
— Удачи тебе. Хорошо, что увиделись. Еще мне бы хотелось встретиться со Стефаном.
— Лучше не надо. Если он появится в Нормандии, жди больших неприятностей.
— В Нормандии всегда что-то происходит.
— И боюсь, это надолго. Пока Анжу ведет себя тихо, но там подрастает сын графа. Говорят, что Генрих Плантагенет уже настоящий воин и хочет не только Нормандию, но и всю Англию.
— Опять война… опять беда!
— Когда на трон несколько претендентов, этого не миновать. А тут еще новая беда… Тулуза. Но ты не бойся, Элинор. Я знаю короля, он не охотник до войны. Ничего с этой Тулузой у них не выйдет, вот увидишь. Наверное, не я один отказываюсь поддержать его.
Брат с сестрой попрощались.
Королева смотрела, как граф Шампанский выехал из замка во главе своей кавалькады.
— Да как он смеет насмехаться над королевой! Он поплатится за это. Будь проклят! — не справившись со своими чувствами, воскликнула Элинор.
* * *
Ночь опустилась на замок. Петронелла завернулась в плащ и выскользнула в сад. Никто из встречных и мысли бы не допустил, что это может быть сестра королевы. Скорее всего подумали бы, что это одна из придворных дам спешит на свидание. Петронелла знала, что ее назовут своенравной и бесстыдной, но она почему-то не боялась этого, более того, она не страшилась и грозившего ей бесчестья. Что она могла поделать? Когда Рауль ее обнимает, силы и твердость оставляют ее; она уже почти согласилась, но потом, испугавшись, разрыдалась и сквозь слезы шептала: «Я не могу, я не смею!»
А он, нежно покусывая ей ушко, уговаривал: «Нет, можешь и смеешь!»
Теперь она знала, что не устоит и сдастся. Но не об этом ли слагают песни? В них поется о нежном ухаживании, о возвышенной любви, о рыцарях, идущих на смерть за своих дам, но куда лучше просто любить, чем умирать! Смерть ужасна своей кровью и болью, а любовь прекрасна. В ней желание, страсть и бурное ее удовлетворение, которое ей еще неведомо. Но она испытает это, и скоро. Ее собираются выдать замуж. А вдруг ее выдадут из государственных интересов за немощного старика? Вот Элинор выдали за Людовика. Правда, он король, но совсем не интересный. В этих делах он совершенно ничего не смыслит, как говорила сама Элинор. Если ее выдадут за такого, она обязательно заведет любовника. Кого-нибудь вроде Рауля…
Рауль! Она идет к нему и в этот раз не сможет отказать. Он просто не допустит этого. Петронелла вспомнила, как в прошлый раз он говорил сердито: «Я страдаю слишком долго». И эти сердитые ноты в его голосе бросали ее в трепет. Она решилась — сегодня.
Рауль ожидал ее в кустах, и как только она приблизилась, он крепко обнял ее, прижимая.
— Рауль, я не смею…
— Я знаю место.
— Мне надо возвращаться.
Он только рассмеялся.
— Сестра будет гневаться. Тебя заботит гнев королевы?
— Сегодня мне все неважно, кроме тебя.
Она сделала вид, что хочет уйти, но оба знали, что это притворство.
В кустах нашлось укромное местечко.
— Сюда может кто-нибудь прийти, — запротестовала Петронелла.
— Нет, никто нас не потревожит.
— Я должна возвращаться.
— Ты должна быть со мной.
Он взял ее на руки и с нежностью опустил на землю.
— Мне ничего не остается, как подчиниться, — сказала она.
* * *
Элинор быстро разглядела перемены, произошедшие в сестре, и угадала их причину. Она позвала Петронеллу в спальню и, когда они остались одни, потребовала:
— Лучше расскажи все сама.
Петронелла широко открыла глаза, изображая удивление и непонимание. Элинор взяла ее за плечи и встряхнула.
— Не строй из себя невинность, детка. Кто он?
— Элинор, я…
— Я же все вижу. От меня ты ничего не можешь утаить. Если бы ты крикнула с башни: «У меня любовник», — ты не могла бы это выразить яснее.
— Не знаю, почему…
— Нет, ты еще ребенок. И дурочка к тому же. Тебе надо было сначала дождаться замужества.
— Как поступила ты…
— Ты знаешь, я была девственницей, когда вышла замуж за Людовика. Иначе нельзя. Теперь мы ищем мужа для тебя. Кто твой любовник? Может быть, мы выдадим тебя за него. Я поговорю с Людовиком.
— Эт-то невозможно, — заикаясь, прошептала Петронелла.
— Почему?
— Он… уже женат.
— Как ты глупа!
— Я ничего не могла поделать, Элинор. Я не хотела этого. Сначала это было как игра… как песня и разговор о любви… а потом…
— Да знаю я. Ты ничего мне нового не скажешь. Тебе надо было посоветоваться со мной, рассказать, что за тобой начали ухаживать. Кто он?
— Рауль…
— Граф Вермандуа?
Петронелла кивнула.
Элинор охватила ярость. Тот, кто восхищался ею, кто уверял, что лишь она ему желанна, что все другие женщины для него не существуют! И все это время он крутил любовь с сестрой!
— Не могу в это поверить. Он же стар…
— На десять лет старше тебя. Для мужчины это совсем не много.
— И ты ему отдалась!
Петронелла горделиво вскинула свою чудную головку:
— Да, и не жалею. И снова пойду на это. Ты тоже так бы сделала, если бы не король.
Элинор снова тряхнула сестру за плечи.
— Не забывай, с кем ты разговариваешь! У меня есть долг, как у королевы. А ты себя ведешь как последняя потаскушка.
— Почти все придворные дамы делают то же. Они сидят с тобой, толкуют о высокой любви, а по ночам бегают к любовникам. Стихи и романсы любовь не заменяют, ты сама это знаешь.
— Она еще будет меня учить! Давай не будем тратить время на препирательство. Тебе надо срочно выйти замуж. Об этом сейчас следует говорить и думать.
— Я люблю Рауля, — сказала Петронелла твердо.
— А он любит тебя, надо думать.
— О, еще как!
— Но не в такой мере, чтобы уберечь тебя от похоти своей.
— Да это же любовь!
— Притом он понимал, чем это тебе грозит. Он знал, что женат, и ты знала тоже. Он женат… — Элинор остановилась, и на лице ее появилась странная улыбка. — Он женат, — медленно проговорила она, — на женщине, носящей мое имя. Она сестра нашего надменного Теобальда Шампанского
— Рауль ее не любит, — поспешила вставить Петронелла. — Их брак невсамделишный. Они когда-то были любовниками. Она его совсем не понимает.
— Это он тебе все наговорил. Так все мужья-гуляки говорят. Она не понимает одного, сестренка: почему она должна оставаться верной женой, когда он путается с другими, сколько ему заблагорассудится. Я, кстати, это тоже не понимаю. Опять мы отвлеклись. Печально то, что ты не девственница, но не менее печально и то, что очень скоро ваше безумство в любви может принести плоды… Я поговорю с королем. Мы должны тебя немедленно выдать замуж.
— Если вы выдадите меня за другого, от Рауля я ни за что не откажусь.
— А если это будет Рауль?
Петронелла радостно забила в ладоши:
— Ах, если бы!
— Над этим надо подумать.
* * *
Королева приняла Рауля, графа Вермандуа, очень холодно.
— Я крайне недовольна.
— Надеюсь, не мной, ваше величество.
— Кем же еще! Я узнала о ваших отношениях с моей сестрой. Она мне призналась, что вы совратили ее. Что вы на это скажете?
— Что человек, ослепленный солнцем, ищет утешения у луны.
— Хватит этих метафор насчет солнца и луны. Я их наслушалась довольно. Вы хотите сказать, что раз не добились меня, то обратили свой взор на сестру?
Он склонил голову.
— Сестра не будет рада, если я передам ей ваши слова.
— Ваше великодушие и благоразумие не позволят вам сделать это.
— Никто и ничто не в силах помешать мне сделать, что я пожелаю.
— Вы — закон, а наша воля — повиноваться вам. Что вы повелеваете мне сделать, ваше величество? Только скажите, и я сделаю или умру, стараясь.
— Кое-что, не столь великое, как подвиги Геракла.
— Я сделаю это, лишь бы доказать вам свою преданность.
— Советую быть осторожней. Как-нибудь я могу задать вам задачу непосильную.
— Ничто мне так не тяжко, как быть возле вас и не иметь возможности любить вас.
— Вы говорите так, будто не собираетесь жениться на другой женщине.
— Жениться? — Он моментально насторожился. — Увы, я уже женат.
— На женщине, которую вы не так уж страстно любите, я полагаю.
— Жена есть жена. Но когда я стою пред неотразимой, мне остается только сложить оружие.
— Вы говорите обо мне или о сестре?
— Мои чувства вам известны. И в поклонении вам я не одинок.
— А Петронелла? Вы любите ее?
— Она напоминает вас. Что мне еще сказать?
— Если бы вы были свободным, вы женились бы на ней?
— Со всей душой.
— Я не спрашиваю, будете ли вы ей верным мужем. Знаю, что спрашивать напрасно. Она вами увлечена.
— Как мне хотелось бы стать свободным!
— Вы могли бы, если бы нашлись кровные связи с вашей женою.
— Я их не знаю…
— Вы бестолковы, граф. Между нашими родами такие связи существуют. В течение столетий между ними столько смешанных браков, что стоит поискать как следует, и такие связи отыщутся.
— Если они найдутся…
— Если! Их надо найти. Их должно найти. Вы совратили мою сестру. Насколько я знаю, она уже беременна. Виновник вы. Не забывайте, она сестра королевы. Вы женитесь на ней?
— Если отыщется верный повод считать мой брак недействительным.
— Значит, такой повод надо найти, — сказала королева твердо и жестом показала, чтобы Рауль удалился.
Элинор осталась довольна. Петронеллу надо обязательно выдать замуж за совратителя; и как удачно, что жена Рауля приходится сестрой ее врагу Теобальду. Будет ему наукой, как насмехаться над королем и королевой.
* * *
Элинор пребывала в замешательстве. Граф Теобальд в своем противлении оказался неодиноким; немало других вассалов оставили призыв короля без внимания. Было ясно, что идти на войну из-за Тулузы страна не желает. Желание захватить Тулузу исходило от одной королевы и только немного от ее покорного мужа.
И тем не менее Элинор не отступила, и вскоре они выехали из Парижа вместе, готовясь осадить и захватить Тулузу. Все свои планы Элинор привела в действие. Спешно шло расследование отношений между предками Рауля и его жены. Королева считала: если как следует в них покопаться, кровные узы всегда найдутся. Епископы уже сидели за работой, хорошо зная, что навлекут на себя августейшее неудовольствие, если необходимое не будет найдено.
Людовику же этой войны совершенно не хотелось. Он ненавидел гибель людей и совсем не желал наказывать невинных. Одержав свою победу под Орлеаном, он даровал своим подданным бунтовщикам то, что они требовали: отменил жестокий закон, по которому у людей отрубали пальцы, если они не платили налога. Какой в этом смысл, вопрошал он, если пальцы нужны, чтобы заработать на уплату налога? Мысль о неизбежных страданиях простого народа для него мучительна; но что он может поделать? Элинор неустанно твердит, что Тулуза должна быть ее, а значит, и его, кроме всего прочего, она не может простить оскорбления, нанесенные Теобальдом Шампанским.
— Неужели мы позволим нашим подданным с нами так обращаться? — вопрошала Элинор. — Если так, то мы не правители!
Спорить с женой Людовик не мог и во всем с ней соглашался. Поэтому-то они маршем двигались на Тулузу.
Людовик, любуясь, невольно стал думать, что было бы неплохо присоединить эту провинцию со столь плодородными землями к своим. Людовик слегка приободрился. Глаза Элинор буквально излучали сияние. Людовик, взглянув на нее, подумал, что их делает такими сияющими и страстными: очарование красотой окружающего пейзажа или отмщение? Людовик не знал. А Элинор, ничуть не сомневаясь, представила, как они быстренько овладеют Тулузой и в результате будет повержен не только граф Тулузский, отказавшийся вернуть то, на что у него нет прав, но и наглый Теобальд. А когда он узнает, что брак его сестры с графом Вермандуа будет признан недействительным, это станет ему двойным унижением! Пусть знает, как быть непочтительным с королевой Франции… и другим будет неповадно. Она преподаст урок всем.
Увы! К глубокому сожалению Людовика и Элинор, Тулуза оказалась хорошо укрепленной, а Людовику скоро стало ясно, что пришедшие под его знамена вассалы воевать не желают. Они встали лагерем неподалеку от замка. Вскоре стало ясно, что на осаду потребуется много времени, и тут один за другим стали подходить соратники Людовика и напоминать, что они согласились выступить с ним, но их договоренность не предполагала долгой осады, они к ней не готовы.
Людовик был в растерянности.
— Прикажи им остаться, — кричала Элинор.
Но Людовик дал им свое королевское слово, нарушить которое он не мог. Ради сохранения своей чести он должен был Элинор возразить.
Так король оказался против защитников замка почти в одиночку, и приходилось выбирать одно из двух: либо отступить, либо понести неминуемое поражение. Пришлось с унижением отступить. Ничего другого не оставалось, как вернуться в Париж и отложить завоевание Тулузы, пока не отыщется другое надежное средство подчинить провинцию короне.
Королева плакала с досады, воображая, как Сен-Жиль и Теобальд Шампанский посмеиваются над королевской незадачливостью! Намерение отомстить возросло с еще большей силой, и первый удар будет нанесен по сестре Теобальда. Епископы выполнили поручение королевы и отыскали наличие кровной связи между Раулем и его женой. Значит, его женитьба будет признана недействительной, и он сможет жениться еще раз.