Татьяна Апраксина, А. Н. Оуэн.
Часть первая
Если выпит сомнений сок,
По рукам пробегает ток,
На губах, в вопросе открытых,
Ядовитый пророс цветок -
В час, когда границы размыты,
Дух и плоть легки на подъем,
Если дом тебе не защита -
Выйди ночью, встань под дождем!
Канцлер Ги (Майя Котовская)
Диего де Инестроса, генерал Сообщества Иисуса
14 декабря 1456 года, Саламанка, королевство Толедское
На двух пюпитрах - две стопки бумаг. Та, что справа, пожелтела от времени, чернила выцвели и, кажется, пахнут пылью. Это не оригинал, это копия, но копиист старался тщательно воспроизвести все, включая мельчайшие особенности почерка. Графология - глупость и суеверие, но, тем не менее, то, как человек пишет, говорит кое-что о строе его мыслей. Этот лист - болтун. Ровные строчки, большие пробелы, одинаковый отступ, четкий почерк, романский шрифт - без завитушек, но и без излишней смазанности. Читателю должно быть легко. То же относится и к излагаемым мыслям. Все просто, понятно, внятно. И в самой этой простоте - какое-то тихое изящество, щегольство. Будто автор улыбается, слегка, краем рта: "Да, это была сложная проблема. Над ней веками ломали головы. А теперь все расписано по пунктам, можно брать и использовать."
Копию эту сделали почти сто лет назад с оригинала, переданного в Орден Проповедников. Оригинал, может быть, уничтожен, может быть - спрятан еще надежнее копии. Может быть, просто пришел в негодность.
Сколько копий было снято с "ромской рукописи" - никто не знает. Если есть одна, то могло быть две, три и четыре. Сколько братьев Ордена, помимо копиистов, ознакомилось с этим документом? Кто может сказать точно, если данная копия не передана законным путем, а попросту украдена? Удивительно уже, что сама рукопись оказалась не легендой, не вымыслом, а грустной реальностью. И, чтобы в этом удостовериться, потребовались всего-то сто лет, серьезные осложнения у Ордена в Аурелии - впрочем, у Сообщества ничуть не меньшие, - и очень много золота. То есть - почти ничего.
Не смешной "Некрономикон", не арабские колдовские песнопения, неблагозвучные, но в целом безобидные, не алхимические трактаты, зашифрованные в пять слоев, а потому бесполезные для всех, кроме автора, не трактаты чернокнижников, описывающие вещи вредоносные, но известные... "ромская рукопись". Знаменитая работа великого инженера, химика и врача, решившего проверить, есть ли зерно истины в суевериях дьяволопоклонников - и составившего по результатам нечто вроде учебника. Вернее даже, вроде букваря.
Результаты проверки - слева, на втором пюпитре. Новая бумага, яркие глянцевые чернила с изумрудным отливом. Модный почерк с растянутыми вертикальными линиями и резкими росчерками. Модный лет тридцать назад, когда писавший учился, с какой силой нажимать на перо и когда отрывать его от бумаги. Старательно учился - навык сохранился до сих пор.
Почерк, бумага, пюпитр, история, биография автора, способ, которым рукопись попала в Сообщество - все это лишь от нежелания впустить в свой мир то, что написано глянцевыми чернилами. То, что уже прочитано вчера вечером и к утру не изменилось ни на завитушку.
Покойный и правда был слишком хорошим ученым. Слишком. Потому что талант был нужен ему только на первых стадиях - чтобы сделать открытие и чтобы понять, что именно он открыл. А вот результатами мог пользоваться любой. Кто угодно. Человек без грана таланта - к магии или к чему-либо еще. Не совершая преступлений. Не нарушая ни единого церковного закона. Не переступая через себя. Результаты проверки были однозначны - подопытные приносили в дар свое страдание или удовольствие, и в ответ на это совершались чудеса. Надежно.
С ними даже не случалось ничего сверх обыденного. Доброволец, вызвавшийся испытывать на себе рецепты рукописи, после третьего опыта категорически отказался продолжать, объяснив это тем, что искушение властью, всемогуществом и улучшением всего сущего по персональным лекалам пока что подвластно ему - так не хотелось бы, чтобы стало наоборот. Испытание властью, обычное дело; другой мог бы и сорваться - но это человеческий путь, а не дьявольский.
Мгновенное заживление нанесенных побоев и ран. Вызванный в середине лета в Толедском королевстве местный снегопад. Воскрешение скончавшегося двое суток назад брата. Все документировано, тщательно описано и подтверждено внимательнейшими исследованиями.
Все тем более заслуживает доверия, что с воскрешением не получилось ничего хорошего. Бывший покойник получил обратно все низшие, животные функции и память, но оказался начисто лишен чего бы то ни было, напоминающего волю... или личность. И пока братия решала, что с ним теперь делать - мирно умер сам, кажется, подавившись воздухом. Результат в определенном смысле радовал, поскольку из него следовало, что власти над душами магия не имеет и вообще принадлежит к сфере естественной, просто плохо изученной...
Естественная вещь, творимая Сатаной по просьбе людей - в обмен на боль и страдание... или вожделение. Все стройно, логично и безупречно. Действительно, отчего бы одному из мятежных творений Господа, бывшему служебному духу, которому была дана немалая власть над материальным миром для воплощения Божьей воли, и не до конца лишенному того прежнего могущества...
...а отчего бы одному бестолковому творению Господа, возглавившему Сообщество Иисуса лишь потому, что Господь попускает твориться всякому несуразию, не перестать думать о второстепенном и не срочном, и не обратиться к действительно важному? Рукопись есть, есть и копии с нее. Одну копию удалось заполучить Сообществу... кстати, в исследовании рецептур принимали участие пятеро.
Мы раскрыли ларец Пандоры. Раскрыли и выпустили в мир несчастья, болезни и беды. Нужно принять решение. Нужно. И неважно, что ошибку сделали не мы, а братья из Ордена Проповедников - когда не уничтожили документ и не заткнули рты всем, кто знал о нем. Неважно, что. Неважно, кто. Неважно, почему. Важно - фитиль уже зажжен.
Пожилой человек - от прежних занятий у него осталась только осанка, это не выбивается ничем, - аккуратно перекладывает страницы. Самый конец правой, старой рукописи. Вот этот эксперимент они не ставили.
"Мне представляется, что магию - стремление изменить мир желаемым образом, путем прямого или опосредованного приложения чистой воли - нельзя истребить совершенно. Можно скрыть от профанов принципы и самые действенные средства, однако все, что было некогда известно, может быть и будет открыто заново, свидетельством чему эта рукопись.
Однако, по моему мнению, надежная защита все же существует. Это неверие. Достаточно убедить людей, что колдовство - бессильно, и они станут преследовать свои цели на иных путях."
Проверим, возможно ли это. Другого выхода у нас нет.
Максим Щербина, заместитель по внешней безопасности руководителя флорестийского филиала корпорации "Sforza С.В."
14 декабря 1886 года, Флореста, Терранова
Чайник - из добротной керамики, стенки в палец толщиной. Основательный и надежный, как его создатели. Хорошо, что из керамики - в Японии делают и металлические чайники, весят они куда как много.
Когда такая штука, запущенная меткой рукой, влетает ровно в плечевой сустав, думаешь только две вещи: хорошо, что керамика. И хорошо, что кабинет оформлен в минималистcком стиле. Стол большой, ноутбук нужен, ни кресло, ни ковер далеко не забросить.
- Почему я должен выбирать, кто из вас прав?!
Нипочему. No reason. Потому что выбирать не надо. Прав, по умолчанию, родственник. Даже не потому, что он-то не ушел своими ногами, и не потому, что он не сопротивлялся. Потому что он - близкий человек, член семьи.
- Я вам говорил, что его не надо, нельзя слушать, да? Вообще - нельзя!
- Да. - И еще нужно помнить, что "господин Сфорца" вслух произносить не следует. Обычно и не хочется. Сейчас не тот случай.
Привык, что можно себе доверять. Расслабился. Повадился кувшин по воду ходить - а голову сломил, вернее сломал, другой.
- Да? Так какого ж вы черта? Вот какого черта вы мало что затеяли с моим шурином беседу на отвлеченно-философские темы, так еще и слушали, что он несет?
- Он хотел обсудить со мной телерепортаж.
- У вас слишком много свободного времени в течение рабочего дня? Вам есть когда обсуждать новости с Антонио? Я исправлю это положение дел. А вот как исправить то, что вы, как сущий младенец, тащите в рот любую гадость? Без разбора, включая ядовитых пауков и змей?
Никак. Не тащил в рот, не пытался даже. Наоборот, когда хоть немного понял, о чем говорит синьор Антонио да Монтефельтро, шурин работодателя, владелец заводов, газет, кораблей и всего такого прочего, то постарался приравнять его ко все еще бубнящему телевизору на стене столовой. Шум и шум. Удивительно, но не получилось даже с телевизором - и свежепойманный маньяк, специалист по подросткам, время от времени вклинивался в монолог.
Признательный - исполненный добровольных признаний - маньяк и синьор Антонио пели дуэтом, точнее, маньяк служил для синьора основной темой и толчком к вариациям и импровизациям. Наверное, это была джазовая композиция. Черт ее знает. Максим не любил джаз, от него он быстро начинал чувствовать себя механизмом, рассыпающимся на составные части.
Как сейчас. Комната основательно плыла, пол плясал под ногами как палуба. Вот ты какая, морская болезнь.
- Я не хочу даже знать, что именно он там наговорил по мотивам репортажа - кстати, о чем был репортаж? Дайте-ка угадаю, о поимке Доктора Моро? - дожидается кивка... кивок - большая ошибка; продолжает: - Я хочу знать, как вы ухитрились приложить это к себе!
А действительно, как? Вот вещал наш белый айсберг прохладным убедительным голосом, что все эти маньяки и прочие носители личностных расстройств - имя же им легион - совершенно неинтересны. В подоснове лежит банальная душевная лень и отсутствие доброй воли. Нет такой клепки в голове, отсутствие которой нельзя было бы как-нибудь скомпенсировать. Если преступник этого не сделал, значит не хотел приложить нужное усилие, других причин нет. А при наличии минимальной воли, можно горы свернуть - да вы хоть на себя посмотрите...
- Триста лет судебной психиатрии идут лесом... - пожал плечами Максим, залпом допил сок и демонстративно прибавил звук: синьор Антонио мешал слушать цветистые рассуждения позирующего перед камерой Доктора Моро, серийного убийцы, который орудовал во Флоресте лет восемь. Три года назад у полиции появились новые сервера - и оказалось, что в стране действует серийщик. Il Dottore Moro - или El Doctor Moro, как прозвала его пресса.
Акция протеста успеха не возымела. Негромкий вроде бы да Монтефельтро мастерски перекрывал мощные динамики здоровенной плазменной панели. Разрешение у нее было посредственное, маньяк, раза в четыре больше себя самого, расплывался и шел пятнами, а теплом тянуло - обогреватель позавидует...
Максиму, в отличие от да Монтефельтро, криминологию преподавали - пусть по верхам, но преподавали, и серийные убийцы в программе были тоже. Поэтому его куда более привлекал телевизор: практика все-таки. Одно дело - слова на бумаге, другое - живой и подвижный представитель типа.
Подвижный - и охотно делящийся опытом. Вот, даже глаза затуманились. Понять никто не мог, зачем это ему - нервные узлы жертвам всякой химией заливать, органы удалять или трансплантировать... это помимо всего прочего. А ему, оказывается, просто нравилось. Рассказывает, пальцами шевелит. Объясняет - про убожество современной скульптуры, про вызов времени. Что-то с Доктором Моро странно. А показывают только лицо и руки, которыми он помогает себе объяснять. Все, что ниже подбородка - стонет и плачет. Видимо, вдохновенно билось о ботинки полиции.
- Он же все знал, - продолжает да Монтефельтро. - Только ни разу не попытался перевести знание в действие, в поведение.
Энергичная, ритмичная речь. Так и ждешь, что синьор Антонио сейчас начнет в такт размахивать вилкой или салфеткой. Не дождешься. На жесты оратор скуп.
- Экспертиза разберется, знал или не знал. - Жаль только, что у нас институт судебной психиатрии пребывает в состоянии "два ежа и белка". Отправят в Толедо, видимо.
- Помилуйте, - усмехается айсберг, который не подтаял даже в рестийской жаре, - что может сделать экспертиза? Доказать, что он не понимал, что трансплантация органа в домашних условиях неизбежно приведет к смерти? Вот как делать трансплантацию - понимал, а что получится - не понимал? Глупости, Максим. Не желал понимать - слишком уж хотелось поиграть в живых кукол. Среди таких, как он, есть и просто дураки. Так они и за художества по телу не берутся. Они простые преступления совершают, на своем уровне, на том самом, где тоже все понятно. Взял молоток - и убил хозяйку ломбарда. Не нужно быть философом, чтобы не понять, что тут плохого. Или тот же покойный Личфилд, которого вы инфарктом накормили. Он не мог не знать, во что обходятся другим его истерики, но не знал, потому что не хотел.
Максим широко улыбнулся, проглотив приятнейшее воспоминание и нежные чувства к напомнившему. Да, накормил. Правда, не инфарктом - а всего лишь публичной демонстрацией подвигов, на весь мир, в прямом эфире. Знал ли он тогда, чем на самом деле кормит мистера Личфилда? Не мог не знать, что пожилой человек с лишним весом, с определенным характером подобного конфуза скорее всего не переживет? Не мог не знать, но не знал, потому что не хотел. Так по логике оратора и получалось...
Улыбаемся и машем.
- За всем этим стоит только недостаток воли к добру. Ничего более. А поскольку такая воля является обязанностью всякого члена социума, то не нужно придумывать никаких иных преступлений, обстоятельств и мотивов. Дело только в нежелании проявить волю и увидеть неприятное для себя, но необходимое.
Айсберг уставился на стенку и принялся цитировать по памяти:
- Естественный порядок начинается там же, где и воля к нему - внутри человеческой личности. Только приведя свой собственный внутренний мир в соответствие традиционной иерархии естественного порядка, человек может обрести целостность, необходимую для успешных действий в окружающем мире. Инстинкты, чувства, эмоции, память и соображение должны быть подчинены воле, воля - цели. Такова традиционная иерархия внутри человека. Узнаете? Это ваш соотечественник, между прочим, - поведал синьор Антонио, словно это должно было быть важно. - Или вот, великолепно там же сказано: "Справедливость принципа взаимного служения более или менее чувствуют все люди. Но немногие способны понять, что служение не унизительно, хотя и подчеркивает нашу зависимость. Дело в том, что мы в равной мере зависим друг от друга, и это одна из самых главных истин жизни. Вопрос лишь в том, добровольно ли мы следуем этой истине, сознавая ее справедливость, или видим в ней нарушение эгоистического стремления "получать больше, чем отдавать". Только добрая воля к взаимному служению реально объединяет людей между собой, рождая здоровое и жизнеспособное общество." Понимаете, в чем дело? Эти люди - те самые эгоистически устремленные личности. Вот вам и вся экспертиза.