– И мы решили отомстить ему, а заодно доказать, что мы ничего не крали и красть не собирались. А для этого думали открыть фирму, переманить к себе всех его клиентов, а когда Засура будет близок к разорению, подарить ему эту фирму, – сказал Борис.
– Подарить? – усомнился следователь. – Не слишком ли широкий жест только ради того, чтобы доказать свою честность?
– Ну не прямо подарить, а продать за ту же сумму, что она нам стоила, – пояснил Борис.
– И что же случилось? – поинтересовался следователь. – Что вам помешало осуществить такой благородный замысел?
– Будто бы вы не знаете! – фыркнул Олег. – Засура нанял бандитов. Мы тоже могли бы их нанять, но он опередил нас и нанял самых крутых. Против них никто выступать не стал бы.
– А как вы про них узнали?
– Самым печальным образом, – объяснил Борис. – Наткнулись на них возле машины Олега, которая стояла возле нашего дома. Мы как раз из подъезда выходили и увидели их, а они, понятное дело, увидели нас. Просто чудо, что нам удалось сбежать. Потом мы заслали одного парнишку переговорить со сторожем на проходной Кировского завода, на территории которого мы собирались открыть фирму. И вот этот сторож сказал, что за нами уже приезжали крепкие ребята на черном джипе. А жаль. Той ночью мы только первую партию товара получили, Олег ее на заводе ждал и даже мне позвонил, чтобы я приезжал полюбоваться. На следующий день собирались начать ремонт офиса, уже с ремонтниками договорились, за компьютерами должны были ехать. Так этот мерзкий Засура со своими наймитами все удовольствие от бизнеса испортил.
– Верно, верно, – поддержал его Олег. – Мы решили, что в таких неспокойных условиях не стоит пока открывать фирму. Дело может и подождать, а Засура пока успокоится. Да и бандиты не могли нас вечно разыскивать. У них и другие дела нашлись бы.
– Но уехать за границу мы не могли, побоялись, что на вокзале наткнемся на бандитов. Вот и решили здесь переждать. Мы сюда с Юлькой один раз приезжали на моей машине. Поэтому дорогу я хорошо запомнил, – сказал Борис. – Места здесь глухие, мы думали, что нас никто не найдет.
– Значит, деньги вы из сейфа Засуры не брали? – уточнил следователь. – Странно, почему же охранник сказал, что это были вы и ваш старший менеджер Юлия Пернатых. Между прочим, именно на ее даче вы и скрываетесь.
– Юлька? – вытаращили глаза парни. – Да она карандаш без спроса никогда не возьмет. А вы говорите деньги. Ее подставили.
– Должно быть, Засура пронюхал, что она со мной разговаривала и я предлагал ей перейти в нашу новую фирму. Ей ведь тоже Засура со своим отеческим отношением уже в печенках сидел, – добавил Олег. – Вот Засура и решил таким образом ей и нам отомстить.
– Охранник мог и соврать. Вы бы его хорошенько расспросили, зачем ему понадобилось оговорить нас и Юлю. Должно быть, Засура сам деньги из сейфа достал, а на нас решил свалить. Вы потрясите охранника хорошенько, а если в ту ночь дежурил Лешка, то я точно вам скажу: его словам доверять нельзя. У него больная мать и жена беременная, а Засура ему какой-то дальний родственник и взял Лешку к себе, когда того никуда не брали. Лешка после контузии головой немного повредился, его брать на работу опасались, а Засура устроил к себе и зарплату очень даже приличную платил. Так что Лешка должен за него в огонь и в воду. Для этого парня соврать, чтобы выручить директора, – плевое дело. Так что вы его словам не очень-то доверяйте, – посоветовал следователю Борис.
– А теперь, когда мы все вам рассказали, можете сказать, как вы нас нашли? – нетерпеливо поинтересовался Олег.
– Только после того, как проверим ваши слова, – пряча глаза, сказал следователь. – Собирайтесь обратно в город. Погостите пока у нас. Даю слово, ни один бандит ничего не узнает про вас.
Доставив задержанных в отделение, Михайловский немедленно отправил своего человека к нотариусу. По словам Олега, именно этот нотариус занимался введением законного наследника в права владения огромным состоянием его американской бабушки. А сам следователь приступил к допросу уже поджидавшего его Юрия Головко – самого близкого друга убитого охранника Алексея.
Юра оказался невысоким худощавым пареньком с испуганным от природы взглядом чуть раскосых глаз. Именно разрез глаз, а также вытянутое вперед лицо делали его похожим на безобидного кролика.
– Что вы можете сказать о смерти вашего друга? – спросил у него следователь.
Юра затрепетал, словно зверек, увидевший перед собой охотника, и, заикаясь, ответил:
– Эт-то у-ужасно.
– А конкретнее? – настаивал следователь, весьма туманно представлявший себе результат этого допроса, потому как сомневался в осведомленности этого белого кролика.
– Должно быть, было ограбление? – пролепетал Юра.
– Ограбление было, – подтвердил следователь. – Но не упоминал ли ваш друг когда-либо о том, что скоро ему привалит огромное богатство и он сможет уйти от жены?
– Про то, что он собирается бросить Светку, я знал, – кивнул «кролик». – Я его не одобрял, мне его пассия не нравилась.
– Так вы ее видели? – оживился следователь.
– Пару раз мы встречались, – сказал Юра. – Они приходили ко мне домой. Мама была очень недовольна, что я принимаю их у себя.
– Почему?
– Ну, она говорила, что я таким образом способствую тому, чтобы Леша ушел от Светы. Раз я их принимаю, значит, и остальные не отвернутся от новоиспеченной парочки. Но Леша так был влюблен, что втолковать ему, как некрасиво он поступает со своей женой, было невозможно. Он, знай, твердил, что обеспечит и ее, и их будущего ребенка.
– А каким образом он собирался это сделать, он не говорил? Или он имел в виду, что зарабатывает достаточно для содержания двух семей?
– Не думаю, – покачал головой Юра. – Лешка зарабатывал прилично, но этого не хватило бы на Светку с ребенком и на новую Лешкину пассию. Эта девица твердила, что желает создать для них с Лешей настоящее уютное гнездышко, а работать совсем не мечтает. Светка всегда поступала наоборот. Пока Лешка после возвращения на гражданку искал себе работу, Светка тянула на себе и его, и его мать. Тут уж про создание семейного уюта думать не приходилось. Она работала в две смены и дома бывала лишь шесть-восемь часов в сутки, которые и спала без задних ног. Конечно, Лешка понимал, что будет верхом неблагодарности бросить ее сейчас, когда она ждет ребенка и какое-то время не сможет работать. Но одной его зарплаты не хватило бы на то, чтобы удовлетворить аппетиты своей любовницы и нужды жены и матери. Это уж точно.
– Почему вы все время называете эту женщину любовницей, пассией? У нее что, не было имени? – спросил следователь.
– Имя у нее, конечно, было, только я его не знаю.
– Как же так? Неужели Леша при вас никак не обращался к своей девушке?
– Обращался, но по имени ее не называл. Только и слышно было: «Моя киска, моя рыбка, моя радость, моя ненаглядная». Он даже когда первый раз привел ее, то сказал мне: «Вот моя любимая, кроме нее, мне никто не нужен».
– Это не она? – спросил у него следователь, доставая фотографию Юли, позаимствованную у нее дома из альбома.
– Нет, – решительно покачал головой Юра. – Эта смуглая и волосы темные. А Лешкина подружка была вся беленькая, очень хорошенькая, словно картинка. И разодетая картинка. Не знаю, чем она занималась до встречи с Лешей. И если у нее не было богатых родителей, а их у нее не было, она откуда-то приехала, то вряд ли заработала на свои туалеты и драгоценности честным путем. Я еще подумал, что такая красотка Леше не по карману. А в безумную страсть с ее стороны тоже как-то не верилось. Девица откровенно помыкала Лехой.
– А почему вы не думаете, что ее родители могли быть богатыми? Между прочим, богатые люди живут не только в Москве и Питере.
– Не знаю, – пожал плечами Юра. – Вы меня своим вопросом в тупик поставили. Почему-то я сразу же подумал, что девица явно не из обеспеченной семьи. Наверное, меня натолкнули на это разные мелочи. Например, она ела рыбу и котлеты ножом, не желала говорить о своем прошлом, отделывалась общими фразами о своих родителях. А вот еще! Про своего отца она сначала сказала, что он геолог, а при второй встрече он стал у нее артистом. А Леше вообще рассказывала, что ее отец был военным летчиком и погиб. Такое обычно говорят своим дочерям матери-одиночки.
– Вы очень проницательный человек, – похвалил его следователь. – А где встречалась влюбленная пара? То есть я хочу спросить, когда они не болтались по городу и не сидели у вас в гостях. Было у них место для встреч?
– Думаю, что они встречались на квартире у Лешиной любовницы. Вроде бы она говорила, что снимает отдельную квартиру где-то в центре города и ее оплачивает фирма. Она работала в частной фирме. Больше я про нее ничего не знаю, – развел руками Юра.
Отпустив парня домой, следователь задумался. Частных фирм в городе были тысячи, а работающих в них девушек и того больше. Искать среди них блондинку без имени было делом невозможным. Приходилось признать, что эта ниточка следствие никуда не привела. Оставался еще Лешин директор, к которому следователь и отправился.
Светловолосый парень метался по квартире, плохо понимая, что ему нужно делать дальше. Он никак не ожидал, что дело примет такой скверный оборот. Теперь появился труп, если раньше все выглядело вполне мирно и по-семейному, то после убийства все изменилось. Вокруг засуетилась милиция, это заставляло его нервничать еще сильнее. Парень чувствовал, как в нем растет ненависть к своей подруге, втравившей его в эту историю и не желавшей делить с ним ответственность. Пока он тут сидит один-одинешенек и не знает толком, что ему грозит, она вполне может как-нибудь исхитриться и выскользнуть. Откуда ему знать, может, давно пора делать ноги, а не сидеть тут.
День был погожий, но парню страшно было выходить на улицу. Ему казалось, что прохожие знают про его тайну и сразу же начнут указывать на него пальцами. Любовница сказала, что в этой квартире ему будет спокойно, про это место никто не знает и он тут будет в полной безопасности. Блондин сильно сомневался в этом, он теперь сомневался вообще во всем и во всех. Он провел тут уже несколько дней. Много раз подходил к двери, дотрагивался до ручки и отскакивал, словно ручка была раскалена.
Наконец оттягивать тот момент, когда ему придется выйти на улицу, больше было нельзя. Ему несколько раз звонила любовница и предупреждала, что его нерешительность может погубить их обоих. Она называла его трусом и говорила, что ему совершенно нечего бояться, его никто не подозревает. Он вполне может выйти на улицу, а сделать это нужно хотя бы для того, чтобы забрать деньги, ради которых все и было затеяно.
Наконец парню удалось взять себя в руки. Он несколько раз глубоко вздохнул, ощупал карман, где лежал пистолет, и глянул на себя в зеркало. Отражение его, как ни странно, успокоило. Сейчас его не узнала бы даже родная мать. Выглядел он вполне респектабельно и мог не опасаться, что на улице им заинтересуется милицейский патруль. Ждать больше было нельзя, чуть дрогнувшей рукой парень открыл дверь, на лестнице было тихо. Тогда он быстро вышел из квартиры, и вниз по лестнице звонко застучали металлические подковки его ботинок.
Инна мрачно разглядывала стену комнаты, в которую упиралась пятками.
– Что ты думаешь про тех таинственных незаконнорожденных дядей наших женихов? Ну тех, что родились от нашего бравого паралитика-дедушки и какой-то там его любовницы? – неожиданно спросила Инна свою подругу, до сих пор мучительно переживавшую утрату прекрасных вещей из найденного клада.
Она вспоминала, как на свой робкий вопрос – что из клада причитается им с Инной, как главным героям, – Тамара Алексеевна только сильно удивилась, потом ответила, что раз девушки входят в их семью, то весь клад принадлежит им, а конкретно ничего.
– У нас так не делается, – говорила женщина. – Все ценности общие, и мы сообща решаем, как с ними поступить, на что истратить появившиеся деньги, что купить или что продать.
– Посмотрела бы я, какие они разводили бы церемонии с дедом, если бы дом был записан на их имя, – злобно пробурчала Юля. – Живо бы его продали, и плевать им, что дед против.
Поэтому сейчас она внимательно прислушалась к словам подруги.
– Побочные дети тоже должны быть обижены на деда и его законных отпрысков, которые с ними не желали знаться, – сказала Инна. – Но если дед их навещал, то им должно быть известно про клад. Что, если нам объединить свои знания? Глядишь, что-то и выйдет из этого. А так, если мы будем искать золото князя вместе с нашими женихами, то к развязке снова явится вся семейка, и нам снова ничего не достанется.
– Нет уж, второй раз я такое с собой проделать не позволю! – заключила Юля. – Немедленно пойдем к этим обиженным судьбой людям. Где они живут?
В этом-то и была загвоздка. Пришлось отправляться к деду. Он встретил девушек приветливо.
– Вы даже не представляете, как я вам благодарен, что помогли найти этот клад. Ведь я искал его всю жизнь, и мне он даже в кошмарах сниться стал. А теперь я успокоился: все мои земные дела окончены, и я с чистой совестью могу покинуть этот мир.
– Не все, – быстро возразила Юля, испугавшись, что дед прямо у них на глазах и скопытится. – Вы не позаботились о своих сыновьях.
– У меня нет сыновей, – заявил дед. – Только дочь.
– Дочь от вашей жены, а сыновья от любовниц, – пояснила ему Инна.
– Их уже давно нет в живых, – отвернулся дед. – Оба погибли в автокатастрофе. Хорошо, что вы мне про них напомнили, не так страшно умирать, когда знаешь, что там тебя поджидают родные люди.
– Как же так? – растерялись девушки. – Тамара Алексеевна говорила о них, как о живых. Еще говорила, что они приходили в ваш дом.
– Это уже внуки, – махнул рукой дед. – Я их почти не знаю. А сыновья погибли. Такие были славные мальчики, крепкие и дружные. Я безумно любил их мать, а она меня. От такой любви и рождаются прекрасные дети. К сожалению, их мать, а моя единственная возлюбленная, была замужем. Развод тогда был невозможен, а когда умер ее муж, я уже был женат. Бросить жену я не мог, так мы и жили. Она воспитывала моих детей на деньги, оставленные ей мужем, который считал мальчиков своими, поэтому материально они были обеспечены. Но голос крови силен. Знали бы вы, как я наслаждался теми минутами, которые проводил со своими сыновьями, и как горевал, когда они погибли.
– А внуки? – настойчиво поинтересовалась Инна. – Внуки, вы говорите, живы?
– Живы. Дурное семя – цепкое, – недовольно сказал дед. – Они пошли по нехорошей дорожке. В этом, конечно, есть доля и моей вины. После смерти моих сыновей мне было тяжело приходить к ним в дом, и я упустил своих внуков. Их воспитывали их матери, и у них это не слишком хорошо получилось. Хвастаться внуками я не могу.
– Но тем не менее они ваши. Следовательно, имеют такое же право на долю в найденном кладе, как и ваши законные внуки, – сказала Инна. – Ну может, и не совсем такую же, но все-таки что-то им достаться должно.
– А вы правы! – неожиданно сказал дед. – Только кого послать к ним? Сам я не могу, может быть, вы согласитесь опустить письмо?
– С удовольствием! – закивали девушки.
Уже через несколько минут заветный адрес, написанный на конверте, был в руках у подруг. Единственная неприятность заключалась в том, что адрес был написан по-грузински, а языка девушки не знали. Пришлось ловить прохожих и просить перевести. Сначала им не повезло, попался на пути армянин, встретили азербайджанца и русского, которые читать по-грузински не умели. Наконец девушки увидели человека с бесспорно грузинской внешностью. Уповая на то, что он сможет разобрать каракули деда, девушки сунули усатому мужчине под нос письмо.
– Улица Банная, – сказал прохожий. – Это на другом берегу Куры, напротив Метехской бровки.
Указанная улица оказалась не только на другом берегу Куры, но и на другом конце города, в чем девушки смогли убедиться. После безуспешных попыток добраться до места назначения на общественном транспорте подруги поймали машину, которая провезла их через центр города. С запада над ними возвышалась гора Мтацминда, что, по словам водителя, означало Святая гора, а с юга – развалины Нарикалы. Шофер доставил их почти до места. На противоположном берегу реки на обрыве стоял ряд старинных домов, среди них – Метехский храм. Чуть ниже примостился гордый всадник на коне. Всадника звали Вахтангом, и он считался основателем города.