— О том, что собираетесь править миром?
В ее устах это прозвучало, как жуткая глупость, вот только пути назад уже не было.
— Ага.
— И как Он это воспринял?
— Не очень хорошо, но вы же не знаете, что Он учудил! Создал целое адское измерение, чтобы запереть там моего мужа и выбросить ключ. Правда, тогда мы не были женаты. Это случилось тысячи лет назад.
Едва я выложила Михаилу свои планы, Бог послал легионы своих любимчиков следить за каждым моим шагом. Мне они сильно напоминали небесную версию Секретной службы. Я высказала угрозу, и, по какой-то только им известной причине, они отнеслись к моим словам крайне серьезно. Но почему? Я же тогда злилась. Да, пусть я всерьез выплюнула весь этот бред, но с чего вдруг они мне поверили? Разве что действительно считали меня огромной угрозой.
О да, черт возьми!
— Значит, Бог с вами разговаривает? — выдернула меня обратно в реальность док.
— Не напрямую.
— Ну да, через архангела Михаила.
Она записала каждое слово.
— Точно. Это как-то слегка по старинке, если хотите знать мое мнение. Что, блин, случилось с современными технологиями? И кстати, я думала, психиатры просто слушают своих пациентов. У вас так чернила закончатся, барышня, — нервно усмехнулась я.
Доктор Мэйфилд терпеливо улыбнулась:
— У меня в столе есть запасные ручки.
— Класс.
— Итак, Бог расстроился, потому что вы угрожали отвоевать у Него мир.
— Так говорят, ага.
— Вы волнуетесь?
— Да как-то не очень.
— Что ж, это честно. Давайте вернемся к силам. Что вы планируете с ними делать?
— Простите?
— Как вы планируете распоряжаться своими силами? Наверняка ведь собираетесь пользоваться ими во благо?
Возникло подозрение, что она надо мной посмеивается. Что ж, я всегда не против подыграть, поэтому драматично распластала на лице ладонь.
— На меня так много всего навалилось! Я так много могу сделать! Могу излечить рак, положить конец мировому голоду, прекратить войны и забабахать мир во всем мире.
— Что же вас останавливает?
Я медленно опустила руку.
— Ну, я все еще пытаются во всем разобраться. Я сказала, что могу все это сделать, но не говорила, что знаю как.
— Наверняка все не так просто.
— Это да. А еще, видимо, поэтому сюда и притащились ангелы. Не прямо в этот кабинет, а вообще. Они за мной наблюдают, следят за каждым шагом. Наверное, Бог не хочет, чтобы я всем этим занималась.
— Почему бы Ему всего этого не хотеть?
— Вся фишка в автономии. — Док приподняла брови, и я объяснила: — Такой был уговор после фиаско Адама и Евы. Еву, кстати, подставили. Бог дал людям полную автономию. Земля принадлежит нам, и только нам решать, помогать своим собратьям или всячески им вредить. Мы вроде как должны сами себя лечить, творить добро, и все такое. Не важно, какой религии и взглядов вы придерживаетесь, урок всегда один: надо быть добрым. — Так и подмывало добавить кое-что еще, и я все-таки не сдержалась: — И так до посинения.
Черт, как же фигово мне дается борьба с самой собой! Да и вообще во всяких стычках я полный отстой.
— Хороший урок, — заметила доктор Мэйфилд, бросив на меня короткий взгляд, и через секунду опять принялась за писанину.
— Ага. Но мне надо сказать вам кое-что еще.
— Внимательно слушаю.
Глубоко вздохнув, я выложила все как на духу:
— Регрессивная терапия — это вторая причина моего к вам визита.
— А первая какая?
Я свесила ноги с мистера Скарсгарда и села, чтобы посмотреть доку в глаза. Точнее ей в волосы. Короче говоря, мне хотелось увидеть ее реакцию, потому что эмоции ее я не чувствовала.
— Доктор Мэйфилд…
— М-м? — отозвалась она, не поднимая головы.
Откашлявшись, я собрала волю в кулак. Я должна была это сделать. Доктору Мэйфилд нужно знать правду. Принять, как говорится в молитве, то, что она не в силах изменить.
Не тратя больше времени даром, я мягко проговорила:
— Мне очень жаль вам это говорить, но вы умерли два года назад.
Она продолжала писать.
— Понятно. И вы меня видите?
— Ну да. Я же…
— Ангел смерти. А еще вы бог.
Ничего себе! Я откинулась на спинку Александра. Док восприняла новости очень даже хорошо. Или не поверила ни единому слову.
Точно, блин. Не поверила.
Пока она писала, я прикусила нижнюю губу. Вот только с умением молчать у меня хреново.
— В общем, меня нанял новый арендатор этого офиса. С ним происходили всякие странности. Ну, как обычно. Он ощущал холодные места, журналы двигались с одного края стола на другой, падали со стен фотки…
— Понимаю. Значит, он нанял вас потому, что считает, будто здесь привидения.
— Не совсем. На самом деле он считает, что хозяин здания хочет вынудить его разорвать договор об аренде и использовать этот офис для нового и более сочного дельца. А это само по себе бред, потому что местечко совершенно не подходит для того, чтобы устраивать тут кафешку со свежевыжатыми соками. Мой наниматель уверен, что хозяин пытается его запугать до чертиков и заставить от страха бежать куда глаза глядят. Короче говоря, он считает, что над ним издеваются.
— И вы с этим не согласны?
— На все сто.
— Думаете, здесь действительно есть привидения?
— Да. Должна признаться, поначалу я считала, что дело в вас.
— Естественно.
— Потому что вы умерли, и все такое.
— Но потом передумали?
На меня док так и не посмотрела.
— Да. Теперь я думаю, что дело в пацане, который ползает по потолку.
Доктор Мэйфилд перестала писать, но верить мне явно не хотела. Я видела это по ее лицу. Наконец она подняла голову и долго-долго смотрела на меня. Наверное, решала, стоит ли подпитывать мои галлюцинации тем, чтобы глянуть вверх. Прошла целая вечность, за время которой я успела переключиться на размышления о происхождении зефира. Ну серьезно, какой гений додумался до такого деликатеса? В конце концов док медленно подняла голову и посмотрела на потолок.
Слава богу, оглушительный визг слышала только я. Док выронила ручку и блокнот, упала на пол и поползла к стене. В юбке-карандаше и на шпильках. Я была впечатлена.
В защиту дока, ребенок с потолка сильно смахивал на черно-белую девочку, которая в одном ужастике выползала из телевизора. Я как-то смотрела этот фильм буквально перед тем, как у меня в спальне нарисовался мертвец и потребовал рассказать его жене, где лежат документы на страховку. Только этот ребенок был не девочкой, а мальчиком. На вид лет десяти, с длинными черными волосами и в блестящей черной накидке. Странноватая одежонка для мальчика его возраста. Плюс она нисколько не подсказывала, из какого он века.
С выражением ужаса на лице доктор забилась в угол. Смотреть на нее было грустно, но и почему-то до странности забавно.
— Доктор Мэйфилд, — успокаивающим тоном начала я, подходя ближе с протянутыми руками, — все в порядке. Он абсолютно безобидный.
Само собой, как только я это сказала, мелкий засранец спрыгнул мне на плечо и впился зубами в шею.
За безумие нужно платить.
Не забудьте пересчитать сдачу.
Мем
Я закричала. Еще бы! У меня ведь на спине сидел вампиреныш! Само собой, я пыталась его сбросить, но он присосался, как пиявка. Только зубами. Я извивалась и изворачивалась, перевернула стулья и журнальный столик, а мелкий гад только впивался в шею зубами все глубже и глубже.
Стоило мне ухватиться за волосы засранца, как откуда-то издалека послышался смех. Ну, где-то в метре от меня, так что не очень издалека.
Остановившись, я развернулась и с отвисшей челюстью уставилась на тринадцатилетнего гангстера, который умер в девяностых. То бишь на Ангела. Ангел — мой детектив. И та еще заноза в заднице. Он валялся на полу и от хохота держался за живот.
— Ангел, блин, какого хрена? — рявкнула я, опять извернувшись.
Теперь пацан сидел у меня на спине, как рюкзак, зато перестал кусаться. Как говорится, стакан наполовину полон. Спрыгнув на пол, вампиреныш тоже расхохотался. Аж пополам согнулся. Я наградила обоих своим лучшим взглядом ужаса и отвращения по причине предательства. Ангел встал, и два гаденыша, явно сговорившихся заранее, стукнулись кулаками.
Я потерла шею там, куда меня укусили.
— Это неправильно по всем статьям.
Ангел фыркнул, и мальчишки опять расхохотались. Зато мне наконец удалось получше рассмотреть пацана-вампира. С возрастом я ошиблась. Засранец был старше, почти ровесник Ангела, но намного ниже. И он просто дико смахивал на вампира. Длинные черные волосы были настоящими, а вот лицо ему раскрасили белой краской, глаза подвели черной подводкой, а из уголка рта и с виска вниз стекала липовая кровь.
С укоризненным выражением лица я сложила руки под «девочками», то есть под Угрозой и Уилл Робинсон (так я назвала свою грудь размера двойного D за склонность приманивать неприятности), и пацан решил объясниться. Точнее попытался. Из-за очередного приступа смеха и искусственных клыков слова звучали очень нечетко.
— Хэ-о-ин. — Вампиреныш поднял палец, выплюнул светящиеся в темноте зубы и вытер рот тыльной стороной ладони. — Не могу говорить с этой фигней. Хэллоуин. Бей и беги.
В голосе отчетливо слышался мягкий индейский акцент. У коренных американцев слоги текут гладко и легко, в то время как большинство жителей страны говорит отрывистым ритмичным стаккато. Только пацан был явно из последних поколений. Акцент почти растворился под англосаксонским напором, но и оставшегося оказалось достаточно, чтобы предположить, что мальчишка из резервации зуни на северо-востоке от Альбукерке.
Костюмчик у него, кстати, был шикарный. Точнее был бы шикарным, если бы до меня не дошло, что кровь на виске и в уголке рта к костюму не имеет никакого отношения.
— Кровь настоящая, — пришибленно побормотала я печальным голосом.
— А то, — отозвался мальчишка и беспечно махнул рукой. — Ерунда.
Сердце в груди сжалось, и пришлось бороться с естественным порывом обнять вампиреныша. Порыв изо всех сил сопротивлялся, но я не сдавалась. В основном потому, что жамкать ребенка незаконно, а мне такие обвинения ни к чему.
— Это Логан, — выдавил Ангел, приходя в себя.
Логан протянул руку, и я ее пожала, с трудом улыбнувшись.
— Ангел мне все о тебе рассказал. В смысле почему ты такая яркая, и все дела. — Он одобрительно кивнул. — Если хочешь знать мое мнение, отпадная ты чертяка.
— Тогда хочу, — усмехнулась я.
Пряча робкую улыбку, Логан опустил голову, а я вдруг опомнилась и обернулась. Чуть не забыла о докторе Мэйфилд! Она все еще цеплялась за ковер возле дубового шкафчика для документов, а на ее лице застыло выражение чистейшего ужаса.
А еще мы устроили натуральный погром. Причем не из дешевых. Представить не могу, во сколько мне обойдется груда осколков, бывших когда-то вазой.
После того как я расплачусь за нанесенный ущерб, придется потуже завязать пояса до следующей зарплаты. Что тут скажешь? Я едва свожу концы с концами. Вот мой муж, например, каждый день из простого интереса зарабатывает столько, что может купить маленькую страну. А я еле-еле наскребаю, чтобы покупать себе зубную пасту и платить своей помощнице. Рано или поздно от чего-то придется отказаться. Правда, жить без пасты я вряд ли смогу.
Тем не менее, я была полна решимости обеспечивать себя самостоятельно. Сразу после того, как куплю яхту, на которую давно положила глаз. И тридцать семь пар ботинок, которые внесла в список под названием «Ботиночное счастье». Вот потом я сама по себе, детка.
— Доктор Мэйфилд, — начала я, потихоньку подходя ближе, — вы как?
Ее заметно трясло, а глаза, в которых плескалась паника, были огромными и дикими.
— Многовато вам придется осмыслить, — понимающе добавила я.
— Как?.. Я даже… Когда?
— Дышите. — Я присела и придвинулась к доку. — Просто дышите, доктор.
Она сделала глубокий вдох и тут же поняла всю тщетность усилий.
— Не помогает. Вообще ничего не происходит.
— Знаю. И мне очень жаль. Некоторых это успокаивает. Я даже видела, как у некоторых призраков начинается гипервентиляция. Понятия не имею почему, но случается и такое. Надо только взять себя в руки через попытки контролировать дыхание и… Ну, вы поняли.
Док продолжала тяжело дышать, пытаясь загнать воздух в несуществующие легкие. Осознав, что у доктора Мэйфилд трудности, мальчишки угомонились и уселись рядом с нами.
Логан взял ее за руку.
— Доктор Мэйфилд?
Очень-очень медленно она перевела взгляд на него.
— Его так накрасили, — заверила я ее на всякий случай. — На самом деле он вовсе не вампир.
— Тогда ладно, — кивнула док, и вдруг на ее лице расцвело узнавание. — Минуточку… — Она смерила Логана взглядом с ног до головы. — Ты… ты же сын Синтии!
Понятия не имею, кто такая Синтия, но доктор Мэйфилд явно попала в яблочко.
Пацан кивнул и выдал ядерную улыбку, которая тут же проникла мне прямо в сердце.
— Вы ей очень помогли после того случая… ну, когда я умер. Вот и мне захотелось вам помочь.
Не отрывая от него глаз, док прикрыла ладонями рот.
— Так ты и правда… все это время… на самом деле был здесь. Она чувствовала, что ты рядом.
— Ага. А вы не сказали ей, что она спятила, как говорили все остальные. Не заставили чувствовать себя дурой. Подыграли, хоть и не верили ни единому слову, и помогли справиться с горем.
— Ей это было необходимо. — На этот раз док сама взяла Логана за руку. — Мне очень жаль, что я ей не верила.
— Но она-то этого не знала. А это самое главное.
— Боже мой! — еле слышно выдохнула доктор Мэйфилд и обняла мальчишку.
Ее плечи тряслись под тяжестью новых знаний и обстоятельств.
Мы с Ангелом встали и отошли в сторонку, чтобы дать им время. Правда, Ангела, как обычно, надолго не хватило.
— Ну так как? Обжиматься будем? Все клевые пацаны этим занимаются. — Убедительности ради он кивнул на Логана с доком.
— Ты явно слишком долго ошиваешься рядом со мной.
Я присмотрелась к Ангелу повнимательнее. На нем была все та же одежда, в которой он умер. Большинство призраков, которые не сбивают меня с толку, остаются в той же одежде, в которой были в момент смерти. На Ангеле висела свободная грязная футболка с кровью на груди от огнестрельной раны. Джинсы сидели низко на бедрах, а бандана была надвинута практически на брови. Но все это нисколько не мешало Ангелу быть красавчиком.
— А тебе, часом, не надо быть в другом месте?
Он должен был сидеть на хвосте у моего ворчливого дядюшки. Какой толк мне от приспешников, если они не… приспешничают?
— Меня Своупс сменил. Не мог я пропустить такое представление.
— Ну еще бы! Так как у тебя дела?
Ангел подозрительно сощурился.
— Порядок. Будут лучше, если мы пообжимаемся.
— А мама как?
Он пожал плечами:
— Нормально. Встречается с одним чуваком. Он ничего, хороший вроде, но смотреть стремно.
— Она заслуживает хорошего парня рядом, — рассмеялась я.
— Всегда заслуживала.
Я коснулась пальцами темного пушка у него на лице. Ангел только-только начал жить, когда погиб. Его смерть была бессмысленной и совершенно несправедливой.
Мой порыв нежности он воспринял как знак. Шагнул ближе, уткнулся носом мне в шею и вжался в меня всем телом. Одной рукой он обнял меня за талию, а несколько секунд спустя ладонь двинулась ниже, ниже и еще ниже, пока не оказалась на моем левом полупопии.
Очень стараясь не рассмеяться, я закатила глаза. Ангел не бросал попыток склонить меня к интиму, но ему же, блин, всего тринадцать! Это прямо-таки прописано в его юной призрачной ДНК. Впрочем, должна признать, обнимашки с ним поднимают мне настроение. Он для меня как младший брат, если не считать того факта, что в девяносто пятом, когда он погиб, ему было тринадцать. А значит, технически он старше меня.