Пока он не успел возразить или облапать меня еще сильнее, я его обняла. Крепко-крепко.
Обычно к этому моменту я уже сыплю угрозами, отталкиваю Ангела или бью по рукам. Сегодняшняя моя реакция застала его врасплох. Именно поэтому я и напала на него с объятиями неожиданно. У него просто-напросто не было времени отреагировать. А я очень даже не против хорошенько пообниматься, прежде чем опять поставить его на место.
Быстренько чмокнув Ангела в щеку, я отошла на пару шагов.
— Я выиграла, — ухмыльнулась я, пока Ангел только и делал, что ошарашенно пялился.
Пару секунд спустя он поинтересовался:
— Не то чтобы мне не понравилось, но с тобой все путем?
— Лучше не бывает, красавчик.
Он скорчил гримасу, потому что терпеть не может, когда я его так называю. Что ж, придется привыкать.
— И ни черта ты не выиграла. Я ж тебя полапал, а это самый лучший приз.
— Ничего подобного, умник. — Я опять потрогала пушок на его лице. — Ты точно до пубертата дорос?
Ангел перехватил мою руку и провел моими костяшками по своим губам. Учитывая разницу в возрасте, получилось как-то чересчур чувственно.
— Могу доказать, — ответил он, с вызовом глядя мне в глаза.
Вот ведь гаденыш!
С помощью Вампира Логана доктор Мэйфилд поднялась на ноги. Я бросилась ее поддержать.
— Ну как вы, доктор?
Она слегка пошатывалась, поэтому мы усадили ее на стул.
— Если хотите, можете через меня перейти. Наверняка ваши родные…
— Нет, — поспешно перебила док и, прежде чем снова заговорить, тяжело сглотнула. — Прошу прощения. Спасибо, но нет. Я хочу проведать сестру. Можно?
— Можно, конечно! Зуб даю, Логан вас всему научит.
Вампиреныш с энтузиазмом закивал.
— Ты, кстати, не обязан это делать, — сказала я ему. — Можешь перейти в любое время.
— Спасибо, но мне и здесь пока неплохо. Я могу ввести дока в курс дела. Вот только… мой папа… До сих пор каждую ночь ходит в мою комнату и плачет. Можешь ему кое-что передать?
— Само собой. — Я положила руку ему на плечо. — Но не думаю, что он перестанет плакать.
— Знаю, но ему станет лучше, если он поймет, что я рядом.
— Скорее всего. В общем, если передумаешь, ты знаешь, где меня найти.
— Тебя сложно не заметить, — тихо усмехнулся Логан.
Это точно.
Я уже повернулась к двери и увидела нынешнего арендатора офиса, то бишь своего клиента. Он стоял на пороге с чашкой кофе в одной руке и портфелем в другой. И его явно интересовало состояние офиса. Челюсть с аккуратно подстриженной бородкой отвисла до пола. Я бы сказала, мой клиент был в шоке. Или его заразило Нечто3. Ей-богу, все версии этой киношки одинаково жуткие.
Логан нарушил повисшую паузу первым:
— Эм-м, нам, наверное, пора отсюда двигать.
— Свидимся, красотка, — бросил на прощание Ангел и испарился. Дезертир, блин.
Мой клиент выронил чашку, и кофе разлился по ковру сливочного цвета. Я осмотрелась по сторонам. Бога ради, все ведь не так плохо!
На всякий случай я решила уточнить:
— Я тут ни при чем. За уборку платить не буду.
— Какого черта?! — гаркнул клиент.
Значит, Нечто все-таки его не заражало.
— А-а, так вы об этом? Короче говоря, хозяин не пытается вынудить вас разорвать договор аренды. — Я прихватила куртку и сумочку. — Тут действительно водились привидения. — Пока клиент вконец не разбушевался, я протанцевала мимо него. — Зато теперь здесь никого нет. — Уже выйдя из кабинета, я просунула голову обратно. — Счет вам пришлют.
***
Прежде чем отправиться на свое рабочее место, я смоталась по маленькому. Кстати, могу я называть свое место работы рабочим местом, если оно принадлежит мне? С деловым этикетом у меня просто беда. Хорошо хоть я уже на курсы записалась.
Как раз когда я справляла нужду, затрезвонил сотовый.
По воздушным путям прямо мне в ухо проник женский голос. Ей-богу, это прямо как магия. Или наука. Наверное, все-таки наука.
— Чарли, что вы на этот раз натворили?!
Если бы я знала! Звонила одна из моих подруг, благодаря которой слово «обет» обрело в моей жизни совершенно новый (хотя скорее очень-очень старый) смысл. Видите ли, подруга как раз и дала обеты, которых строго придерживалась. И я ничуть не преувеличиваю.
А еще сестра Мэри Элизабет ясновидящая, хотя само это слово она на дух не выносит. Но как еще назвать того, кто подслушивает ангельские разговорчики?
— Привет, сестра. Как жизнь?
— На небесах хаос, вот как!
— А разве у них там не каждый день хаос?
— Нет, Чарли, не каждый. Я держу руку на пульсе уже несколько дней, а там как будто ад с цепи сорвался. И угадайте, о чем в основном говорят?
Придерживая телефон плечом, я оторвала кусок туалетной бумаги, но она наотрез отказывалась сотрудничать.
— Ангелы такие сплетники! Неужто им больше заняться нечем?
— Вы действительно угрожали Господу нашему и Спасителю?
— Ничего подобного, — фыркнула я. — Я угрожала Отцу Спасителя. Ну, знаете, самому главному там, наверху.
— Да вы… вы…
— Говорите уже как есть, — сказала я, приведя себя наконец в презентабельный вид.
Я вышла из кабинки и прошла мимо мертвой бездомной женщины, которая пыталась достать себе бумажное полотенце. Руки проходили насквозь, и это ее наверняка дико бесило.
— Чарли, нельзя так запросто угрожать Отцу Небесному.
— Еще как льзя, — отозвалась я. Ну, мне же семь лет.
— Чарли! — оскорбленно воскликнула монахиня.
Больше она ничего не сказала, поэтому говорить пришлось мне:
— Да знаю я, знаю. Просто в тот момент я страшно рассердилась.
— На Всевышнего?
— На всевышнего гада, который лишил меня воспоминаний и планировал запереть моего мужа в аду на веки вечные.
Держу пари, сестра Мэри Элизабет последних слов не слышала. Как только я произнесла слово «гад», она ахнула. Громко. И ахала секунд шестьдесят. Ничего себе легкие у монашки!
— Пардон. — Я глянула вверх и повторила: — Ну, извините. Я все понимаю. Угрожать Большой Шишке не стоило, но он первый начал.
— Вы не в третьем классе, Чарли, а даже если бы и были в третьем классе, то с директором лучше не ссориться.
— Согласна, но как-то в первом классе и поссорилась с учительницей, миссис Хикман. Коза была редкостная.
Мы поговорили еще несколько минут, пока мне не удалось убедить сестру в очевидном: да, я выплюнула угрозу, но что такого я на самом деле могу сделать?
Высушив руки в сушилке, я оторвала бумажное полотенце и отдала бездомной женщине. Полотенце упало сквозь пальцы на пол, зато она, похоже, успокоилась.
В целом, мертвые бомжи переходить желанием не горят. А когда все же переходят, их душевные болезни выбивают меня из колеи на несколько дней. Вот почему этой женщине перейти я не предложила, хотя она вполне могла это сделать когда угодно. И помешать я не в силах.
Наконец она меня заметила и состроила кислую мину вкупе с беззубым ртом.
— Желе не застывает. От этих сыпучек нынче никакого толку.
Я глянула вверх, где, по идее, и должны быть небеса.
— И не говорите!
***
По пути на стоянку я звякнула Куки — моей лучшей подруге-секретарше-помощнице-жилетке, в которую всегда можно поплакаться. Пришлось делать вид, будто я не замечаю ангела, взгромоздившегося на фургон и следящего за мной орлиными глазами.
Ангелы меня, мягко говоря, подбешивали. Все из себя деловые и страшно серьезные, когда речь шла о деле. На них возложили миссию, отклониться от которой они отказывались наотрез. Я пыталась поколебать решимость одного из них. Пару дней назад предложила ангелу сто баксов за то, чтобы тот смылся. А он и бровью не повел. Даже не глянул на сотню, которой я махала у него под носом. Если я когда и видела стальную непоколебимость, то это была как раз она.
А еще, когда ангелы того хотели, их невозможно было прочитать. У них самые крутые нечитабельные лица по эту сторону Вегаса. А в эмоции и вовсе не проникнуть, если не подойти очень-очень близко. Вот только близко подходить мне не хотелось ни капельки. От их силы словно ток искрит на коже. Тревожно и в то же время захватывает дух.
Чисто внешне угадать в ангелах картинки из Библии было невозможно. Ни тебе кудряшек, ни золотых корон, ни тог. Ни-че-го. Зато Голливуд тут постарался на славу. Носили ангелы длинные темные пальто с какими-то развевающимися кусками ткани на плечах, и пальто эти сильно смахивали на допотопные плащи для верховой езды. Ну или на дождевики. Огромные крылья складывались за спиной и опускались ниже колен. Выглядели ангелы так величественно и благородно, что было трудно видеть в них моих противников. А именно противниками они и были. По крайней мере в текущий момент.
У ангела, который пялился на меня с фургона, были короткие черные волосы, такие же темные глаза и кожа цвета мокко. И он был поразительным. Недавно я поняла, что все ангелы поразительные. Ну просто душераздирающе красивые.
На полуторатысячном гудке Куки наконец-то ответила, тяжело дыша.
— Опять, что ли, в офисе быстрячок устроила? — спросила я, залезая в Развалюху, то есть в свой собственный вишневый джип «вранглер».
— Нет, Чарли, и я никогда не устраивала в офисе никаких быстрячков. Я пытаюсь засунуть бумагу в ксерокс.
Даже знать не хочу, почему от этого Кук так запыхалась.
— А он опять капризничает.
Я завела двигатель, врубила заднюю и поддала газу, не отрывая глаз от небесного создания, которое не отрывало глаз от меня. Такая вот у нас взаимность.
— Карбюратор проверяла?
— Сомневаюсь, что у ксероксов есть карбюратор.
— А ты смотрела, есть ли он у нашего? По-моему, надо быть выше всей этой ерунды, вместо того чтобы кого-то осуждать.
— Ты абсолютно права. Прошу прощения.
Куки соврала. Уж мне ли не знать!
Когда ангел уже меня не видел, напряжение в легких ослабло. Правда, совсем чуть-чуть.
— В общем, у меня плохие новости.
— Так-так-так…
— Мне придется тебя отпустить.
— Нам опять за дело не заплатят?
— На этот раз я не виновата. На меня напали. И я ненавижу дешевую зубную пасту, а вариантов только два: либо отпустить тебя на вольные хлеба, либо покупать дешевую пасту. Прости, солнце.
— Ничего страшного.
— Само собой, учитывая мои нынешние доходы, мне, очевидно, придется искать новую работу. Или вернуться на старую. Мой бывший сутенер говорил, что придержит мой угол, если я когда-нибудь решу вернуться.
— С его стороны это очень мило.
— На самом деле он, кажется, сказал так: «Если ты когда-нибудь приползешь обратно на коленях, как неблагодарная сучка, которой ты и являешься».
— Ну, все равно засчитаем ему плюс.
— Вот и я о том же.
— Ну так как? — спросила Куки.
— Что — как? — в тон ответила я.
— Как все прошло?
— Ну, не так уж плохо, если ты об этом. Но я так и не попрощалась с Александром Скарсгардом.
— Погоди, сама угадаю. Кресло?
— Нет.
— Журнальный столик?
— Не-а.
— Торшер с симпатичными изгибами?
— Диван.
— Вот оно что…
— Серьезно, Кук. Если бы воровать было законно, я бы забрала его домой. И спала бы на нем. И, очень может быть, периодически облизывала.
Разлуки всегда с горько-сладким привкусом.
— Что ж, ты лизала вещи и похуже.
— В смысле? Тебе кто-то что-то рассказал?!
Говорить с самим собой — это нормально.
А вот отвечать — уже рискованно.
Брайан Спеллман4
Припарковалась я перед зданием, где находится наш офис. Во-первых, я тут работаю, а во-вторых, было свободное место на парковке. На Сентрал. Средь бела дня. Такое случается очень редко. Как правило, паркуюсь я на стоянке за офисом, перед жилым домом. Во-первых, у меня там собственное место с табличкой, которая предупреждает всех желающих занять местечко о том, что им выпустят кишки, а во-вторых, я в этом доме живу. В основном, конечно, по последней причине.
Но блин! Свободное место на парковке средь бела дня!
Ладно, шучу. К тому же, там стоит счетчик.
Скормив счетчику несколько четвертаков, я прикинулась, будто не замечаю наблюдающего за мной с крыши соседнего здания ангела, и пошла по наружной лестнице в свой офис на втором этаже. Мистер Фэрроу, моя более сексуальная половина, должен был, по идее, работать внизу в баре. А поскольку я понятия не имела, о чем он хочет поговорить, то решила избегать его во что бы то ни стало.
Куки сидела за столом и в чем-то розовом с рюшами выглядела вполне себе дерзко. В уличной карьере мне бы такая вещица точно не помешала. На меня будет великовата, но для того и придумали корсеты.
— Здорово, Кук, — поздоровалась я, вешая куртку на крючок.
— И тебе не хворать.
Ясненько. Плохое настроение. От Куки оно шло волнами, и оставалось лишь надеяться, что это не заразно. Я и так в депрессии. Недавно узнала, что, раз уж я бог, то умереть могу только от руки другого бога. А если я в суицидники подамся? Тогда что делать? От того, что я не могу умереть, депрессия может стать намного глубже, и я ни черта с этим поделать не смогу.
Ладно. Будем решать проблемы по мере поступления.
— Чем ты занималась вчера вечером? — спросила Куки, не отрываясь от монитора. Голос ее звучал контрастно вяло в сравнении с выедающей глаза розовой шмоткой и торчащими во все стороны черными волосами, обрамлявшими круглое лицо с ярко-синими глазами.
Я уселась напротив нее на стул, который втайне назвала Зимним солдатом5. От него так и несло чем-то смутным. Может быть, все дело в мрачном прошлом.
— Ходила в «темную сеть». Подумала, а вдруг там есть чат для демонов? Можно было бы разжиться информацией изнутри, так сказать.
— И как? Получилось?
— Хреново получилось. Очень хреново. Там как будто «день наизнанку»6. Мне такое нравилось классе в третьем.
Куки глянула на свою блузку и потянула за воротник. То ли искала какую-то подсказку в швах, то ли проверяла, как там поживает грудь.
— Черт возьми! Наизнанку! — Испустив долгий-предолгий вздох, Кук направилась в уборную.
— Эй! С тобой все в порядке? — спросила я, заметив на подруге подходящие к наряду сережки и розовый браслет.
— Естественно.
— Ку-у-у-ки-и-и? — протянула я самым искусным тоном из оперы «я знаю, что ты врешь, шалава». Только без шалавы. Из Куки такая же шалава, как из меня — мать Тереза. — Что с тобой происходит? Раньше ты никогда так удачно не подбирала цвета в одежде и аксессуарах.
Куки поджала губы и уселась обратно за стол.
— Не знаю. Мне кажется, что-то не так.
— Это все блузка. Натирает. Вывернешь на нужную сторону, и…
— Да не в блузке дело.
— Ну да.
— Я пытаюсь выглядеть сексуально, а он даже не замечает.
— Кто? Наш Господь и Спаситель?
— Роберт.
— Теперь намного понятнее.
После каждого разговора с сестрой Мэри Элизабет мои мысли еще несколько дней несет в степь католицизма. Они с дядей Бобом недавно расписались. В смысле Куки с дядей Бобом, а не сестра Мэри Элизабет. Так что логично, что Куки старалась привлечь его внимание в интимном смысле.
Я подалась ближе и напялила самую выразительную маску сочувствия.
— Кук, в чем дело?
— Мне кажется, я его теряю.
— Я тебя умоляю! Ты бы не потеряла его, даже если бы он был твоей девственностью, а ты бы пошла на свидание с Тором. Диби от тебя без ума.
Куки глубоко вздохнула:
— Может быть, когда-то и был. А сейчас мне кажется, у него интрижка на стороне.
Если бы я пила кофе, то выплюнула бы его в приступе кашля. Слава Богу за маленькие чудеса.
— Солнце, ты же сама знаешь, что это невозможно. Он же импотент!
Подруга уставилась на меня с отвисшей челюстью:
— Точно тебе говорю, он не им… — До нее дошло, что я дразнюсь, и на место отвисшей челюсти пришел сердитый взгляд.
Что ж, Кук права. С импотенцией лучше не шутить.