- Да, - я запнулся. Интересно, как лучше сформулировать? Да и вообще…сейчас я хочу подарить Максу цветы как другу, которого хочу поддержать, или как любимому человеку, чтобы в очередной раз напомнить о своих чувствах?
Ладно, раз не могу выбрать, то лучше найду что-нибудь среднее.
- У меня девушка в больницу попала. Хочу её поддержать. Не подскажете, какие лучше цветы выбрать?
Женщина сначала немного нахмурилась, а затем, быстрым взглядом окинув цветы, подошла к тюльпанам.
- Эти цветы, - она осторожно провела пальцами по хрупким лепесткам распустившегося бутона, - Помогут рассказать о чувствах. В то же время мы можем подобрать яркую цветовую гамму, которая, без сомнения, поднимет ей настроение и ускорит выздоровление.
- Хорошо, - протянул я. Все-таки, ей виднее. Флорист, как-никак.
Она кивает и начинает доставать из емкостей тюльпаны разнообразных цветов и оттенков.
- А на какую сумму вы рассчитываете, позвольте поинтересоваться?
Я покосился в сторону ценника с замиранием сердца, и тут же от души отлегло. Один цветок – тридцать рублей. Конечно, целую охапку я брать не собираюсь, но штук 15 можно взять. Мне главное – чтобы Максим обрадовался. Так хочу видеть его искреннюю улыбку, такую светлую, такую любимую…
- Давайте мы сделаем букет, акцентируя внимание на двух цветах: розовом и желтом. Думаю, получится довольно симпатично.
- Я доверяю вашему вкусу, - немного улыбнувшись, произнес я, и продавщица улыбнулась в ответ.
- Что ж, может, мы можем добавить еще несколько веточек зелени? Для красоты.
- Да, можно, - с умным видом добавил я, с интересом рассматривая прилавок. Столько ярких красок!
Наконец, из магазина я вышел с целым букетом тюльпанов, обернутых в оранжевую сетку. Выглядело очень даже красиво. А главное – так радужно. Действительно, поднимает настроение.
Открываю дверь собственными ключами. Как назло, замок открывается со звуком, подобным эху гор. Наверное, я перебудил весь подъезд этим скрежетом! Трясущейся рукою поворачиваю ручку и проникаю внутрь, закрывая за собой дверь. Только бросаю взгляд в сторону кухни, часть которой видно из прихожей, как замечаю маму. Она с кружкой в руках сидит на стуле, подогнув одну ногу под себя, и смотрит в мою сторону глазами, полными грусти и тоски.
- Я пришел, - сам не зная, зачем, произнес я, кладя букет на тумбу.
- Да, с возвращением, - протягивает она и отворачивается к окну. Кажется, сегодня она определенно не в настроении. Возможно, снова тоскует по папе. Да, я тоже по нему скучаю, мам, но это не повод так угнетать себя!
Я стягиваю с себя куртку и снимаю кроссовки, затем прохожу внутрь, взяв в руки букет.
- Мам, а где ваза? – интересуюсь я, оглядываясь по сторонам.
- На шкафу в моей комнате, - шепчет она, не отрываясь от окна, будто пытается увидеть там кого-то.
- Спасибо.
Я поставил цветы в вазу, наполненную водой, в своей комнате на рабочий стол, и пошел на кухню. Хочу поговорить…
- Мам, почему ты такая грустная? – я подошел к ней сбоку и, наклонившись, обнял за плечи. Она не отреагировала, продолжая тупо пялиться в окно.
- Мам, - снова протянул я, нахмурившись.
- Ты не скучаешь по папе? – выдохнув, она повернулась ко мне. Её глаза были полны слез. Все внутри будто упало, рухнуло в один момент. Нет, мама, не плачь, пожалуйста! Это меня так ранит!
- Очень скучаю. Но то, что его нет с нами, не значит, что его нет в твоем сердце и в моем, - я пытался хоть как-то успокоить её, понимая, что сейчас она нуждается в поддержке родного человека.
- Я знаю, но от этого не легче, - она делает глоток горячего чая и снова отворачивается к окну, пошевелив плечами, как бы жестом говоря, что сейчас мне лучше её отпустить. Послушно выполнив то, что она хотела, я бесшумно покинул кухню и, придя в свою комнату, прямо в одежде плюхнулся на кровать.
О да! Как же удобно, мягко и тепло! Я так хотел спать, просто с ног валился, и только сейчас эта усталость проявилась полностью. Сидя в палате Макса и держа его за руку, я и на секунду не мог подумать о сне, а ведь мой организм в нем нуждался. Хоть на часик – два!
Но нужно было поставить будильник, чтобы, не дай Бог, не проспать. Хм, поставлю часов на шесть. Думаю, успею перекусить, собраться и дойти до больницы.
Положив телефон рядом с подушкой, я сомкнул ресницы и тут же провалился в сон.
~ Максим держит меня за руку и увлекает за собой в бездну. А я и не против! Куда угодно, лишь бы больше никогда не расставаться с тобой! Больно и в то же время приятно. Мое тело разбивается о камни. Чувствую, как кости ломаются одна за другой! Но я испугался не за то, что через несколько мгновений умру, а за то, что погибнет Максим! Я посмотрел в его сторону, но не увидел никого! Где ты, мой любимый, мой ангел? И вдруг меня кто-то подхватывает и тащит наверх, взмахивая огромными белыми крыльями. Я поднимаю глаза, чтобы посмотреть на своего спасителя… ~
Вдруг раздается пронзительный гудок, заставляющий сразу проснуться. Я морщусь, пытаясь разлепить слипшиеся веки, и машинально тянусь к телефону, чтобы вырубить его к чертовой матери. Так, отлично, ОНО замолкло. Теперь нужно встать с кровати.
Для меня всегда это было испытанием. Еще с трех лет, когда меня поднимали, чтобы отвести в детский сад, я сопротивлялся до последнего: укутывался в одеяло, пытался закрыть уши подушками, подпирал дверь в свою комнату стулом. Да, я додумывался даже до этого! Потому что нередко видел подобный прием в фильмах, где преступники пытались задержать преследователей, а в это время скрыться. Я же просто старался блокировать к себе проход.
Что только ни сделаешь ради нескольких минут сладкого сна!
Но сегодня был особенный день. Я не шел ни в детский сад, ни в школу. Я должен был идти к Максиму. Ради этого можно заставить себя тотчас подняться с кровати!
Я перекусил, переоделся в нормальную одежду, а не в мешковатый вязаный свитер и потертые штаны. Вместо этого нацепил темно-синие прямые джинсы, белую толстовку с большим черным драконом в стиле японской анимации и бежевый плащ до колен. Не хотелось бы, чтобы дождь снова застал врасплох.
Не забыв букет, я прокрался в прихожую, чтобы не разбудить маму, и, щелкнув замком, открыл входную дверь. Прислушался – вроде не проснулась. Слава Богу! Схватив ключи, я покинул квартиру и, закрыв её, быстрым шагом отправился в сторону больницы. Представляю, как Максим будет рад моему подарку. Я бы обрадовался… Да.
Глава 31
Палим чудный арт, няши =3
http://i011.radikal.ru/1203/26/98091cca2ceb.jpg
- Здравствуйте, - я подошел к стойке, за которой стояла медсестра, - Я могу навестить своего друга?
Кажется, сейчас мое лицо просто светилось от счастья, не было видно даже следов недосыпа и голода. Я завел руку с цветами за спину, но, думаю, трудно скрыть такой букет за мной, таким тонким, звонким и прозрачным.
Девушка кивнула и, сев за компьютер, начала быстро перебирать пальцами по клавиатуре.
- Да, конечно, - произнесла она наконец, - А вы к кому именно? Просто возможно, что пациент еще спит.
- Ничего, я просто посижу. И цветы хочу отдать, - наклонившись к стойке, я произнес немного тише, сам не знаю, почему, - К Максиму Неземнову, 205 палата.
- Хорошо, - она снова кивнула и, судя по всему, погрузилась в альтернативную реальность.
- Спасибо.
Я, довольный жизнью, устремился по коридору, наполненному утренним светом. Сейчас уже почти восемь, и за это время на улице стало довольно светло, даже солнечно. Настроение до такой степени хорошее, что даже подозрительно. Вот бывает такое… всегда все плохо, невзрачно и обыкновенно, и вдруг ты понимаешь, что чувствуешь себя великолепно. Это так приятно, немного в новинку, что кажется, будто это сон наяву. Или, чего хуже, жди беды. Ведь затишье всегда перед большой бурей. Но зачем же забивать подобными пессимистичными мыслями свою голову? Лучше вместо этого подумаю о том, что мы будем делать с Максимом, когда его выпишут из больницы.
Я бы хотел сходить в парк развлечений! Сто лет не катался на аттракционах. Быть может, и ему это было бы интересно. Или можно было бы съездить загород, в лес. Наверняка, там классно! Пускай и прохладно, зато очень красиво! Чистый воздух, природа – это так вдохновляет.
Я давно задумывался о том, чтобы научиться рисовать. Ведь с помощью художественных навыков ты можешь запечатлеть на бумаге то, что тебе захочется. Будто фотография, но только в неё вкладываешь душу, всего себя. Я бы тогда нарисовал Максима, и, скорее всего, во весь рост, ведь он неотразим с головы до пят. Да, уже в голове представляю, как именно я бы его изобразил: он стоит, облокотившись спиной о стену, и смотрит на меня. Взгляд с некоторой насмешкой и презрением, но почему-то именно он полюбился мне больше всего. Может быть, я просто привык только к такому Неземнову… Ну и что! Зато такой он настоящий. Без притворства, маски и лицемерия. Он скрестил бы руки на груди, а темные пряди небрежно спадали бы на лицо, придавая образу Макса некую остроту и неаккуратность, асимметричность.
Помню, всегда, когда смотрел на портреты людей, первым делом обращал внимание на глаза. Потому что, изобрази художник человека с повязкой на глазах, мы бы уже совершенно по-другому воспринимали его творение. Глаза передают все эмоции, даже показывают некоторые черты характера. Поэтому, если бы я решился пойти на курсы, где обучают художественному мастерству, то первым делом я бы научился рисовать именно глаза. И пускай больше ничего получаться не будет! Я нарисую самому себе глаза Макса и буду любоваться, когда не смогу находиться с ним рядом!
Сам того не заметив, я уже дошел до палаты Макса. Действительно, если задумаешься, время летит намного быстрее, да и шаги кажутся просто семимильными.
Я, осторожно взявшись за ручку и задержав дыхание, медленно стал её поворачивать. Надавив плечом на дверь, я вошел внутрь и сразу закрыл её за собой, чтобы не разбудить спящих пациентов шумом, исходившим из коридора – какая-то дамочка скандалила то ли из-за завтрака, поданного не вовремя, то ли из-за оставленных не закрытыми на ночь жалюзи. Краем уха услышал что-то вроде: «Я все утро ворочалась, свет в глаза шарашил!». М-да, как трудно угодить всем. Особенно, таким вредным бабушкам…
Я, плотно закрыв дверь, поднял глаза на койку, где должен был лежать Макс. Вот он. Кажется, спит.
Я подошел ближе и на всякий случай завел руку с красочным букетом за спину. Парень лежал неподвижно, но лишь дыхание и дрожащие ресницы говорили о том, что он жив. Лицо бледное, под глазами образовались темные круги, а губы… Черт! Они опухли, стали ярко розового цвета, а над верхней губой появился бледный след наподобие раздражения. И это я его так? Ничего себе – соскучился!
Я, не удержавшись, хихикнул и, положив цветы на столик рядом с его койкой, снял плащ и сел на стул, который пока никто никуда не отодвигал. Да, стоит он здесь очень хорошо! Даже не пришлось лишний раз шуметь, передвигать предмет мебели.
Я тихо уселся на сидение и стал ждать пробуждения Неземнова, невольно залюбовавшись его красотой. Нужно, наконец, привыкнуть к его совершенству! Хотя, порой такое ощущение, что на его фоне я просто малолетний заморыш, которого он тащит на горбу, будучи моим личным репетитором. Да, грубовато, зато правда. Не думаю, что классрук умолчал о том, что Макс мне помогает с учебой. Вот что ему ударило в голову, когда на его ум пришла подобная байка? Этот умник мог придумать отговорку, по запутанности напоминающую роман Агаты Кристи. Уверен, тут бы даже учитель запутался, но привязываться с лишними расспросами бы не стал. А теперь вся школа будет думать, что моя фотография на стенде почета – это заслуга Его Величества Неземнова. Собственно, на мнение общественности мне плевать, но как-то немного нечестно получается.
- И долго еще будешь притворяться каменной статуей?
Я вздрогнул от неожиданности. Макс резко открыл глаза и повернул голову в мою сторону, ехидно ухмыляясь. Затем немного нахмурился, будто наигранно, и грубым, холодным голосом произнес:
- Ты ушел.
- Прости. Я ходил домой, хотел чуток вздремнуть, - я виновато пожал плечами, опустив глаза в пол.
- Ну ладно.
- Ты притворялся? – вдруг поинтересовался я; меня осенило.
- Угу.
- Зачем?
- Интересно было, что ты будешь делать, - он хмыкнул и положил руку поверх одеяла, раскрывая пальцы. Я сразу понял его жест и проник своими пальцами между его, сцепив наши руки в замок. Он довольно улыбнулся.
- Я тебе кое-что принес, - протянул я, жалобно глядя в сторону столика. Лишь бы ему понравилось!
- Господи, - выдавил он и закатил глаза, - Ненавижу подарки.
- Я… Я хотел просто тебя подбодрить, - было такое ощущение, что внутри все упало. Сердце сделало тройное сальто и, подмигнув, с присвистом нырнуло в желудок.
Макс повернул голову и посмотрел на букет; тут же последовал глубокий вдох.
- Они красивые, - и он крепче сжал мою руку, будто извиняясь за столь поспешный вывод.
- Мне сказали, что яркие краски смогут поднять настроение и ускорить выздоровление.
- Ясно. Спасибо.
Он вытащил из-под одеяла вторую руку и, взяв букет, поднес его к лицу. Вдохнув аромат цветов, парень еще немного посмотрел на него и положил на место. Он снова повернул голову в мою сторону и, слегка улыбнувшись, прошептал:
- Иди ко мне.
Я послушно встал и, не расцепляя наших рук, наклонился к Неземнову, облокотившись локтем о подушку слева от его лица. Он тут же прильнул к моим губам, поглаживая их языком; таким образом он просил, чтобы я открыл рот и позволил ему углубить поцелуй. Я так и сделал, и в следующий момент Макс уже вовсю хозяйничал в моем рту, проводя языком по зубам. И всё бы ничего, я почти научился контролировать себя, хоть и сходил каждый раз с ума от этих пылких соприкосновений губ, но в следующий момент он сделал то, отчего мне просто стало плохо. Парень задрал белую толстовку и провел рукой по груди, нарочно задевая соски. Всё мое тело покрылось испариной, а по спине начал стекать холодный пот. Я уже почти потерял контроль над собой и простонал прямо Максу в губы. Сейчас мне было плевать на то, что нас могут услышать. Плевать! На весь мир – плевать! На то, что могут о нас подумать – плевать!
Дышать становилось все тяжелее, сердце же просто танцевало; пульс отдавал в висках громким эхом.