– Но только не в библейском смысле.
– Ну разумеется, нет. – Граф театрально вздрогнул. – Крид прислал бы ко мне секундантов.
Норт криво усмехнулся:
– Он любил поразвлечься на дуэлях.
– Мне не нравятся ваши манеры.
Норт пожал плечами. На него это не произвело никакого впечатления.
– А мне не нравятся люди, которые пытаются убить моих друзей.
– Что, простите?
Норт достаточно ходил вокруг да около. Пришло время назвать все своими именами.
– Кто нажал на курок прошлой ночью в Воксхолле, Мертон? Вы сами или кого-нибудь наняли?
– Не понимаю, о чем вы? – возмутился Мертон. Норт хлопнул его ладонью по левому плечу. Мертон замычал, но не от боли. Граф был не тем человеком, которого ранил Норт.
Правда, он не собирался извиняться за грубость.
– Значит, вы наняли кого-то.
– О чем вы все время говорите, черт побери? – Мертон потер плечо. – Это не я вас подстрелил.
– Откуда вы знаете, что в меня попали?
– Об этом все знают. – Разволновавшись, Мертон отступил назад. – Половина гостей видела вас после того, как все произошло.
Верно. Норт опустил руку.
– И вы утверждаете, что не имеете к этому никакого отношения? – В поведении графа не было ничего подозрительного.
– Разумеется, нет. С какой стати?
Норт склонил голову набок. Пришло время вывести Мертона на чистую воду.
– Потому что вы пользуетесь такой же писчей бумагой, как и тот, кто посылал угрожающие записки Октавии. Потому что из пишущих на такой бумаге вы – единственный человек, который знает о ее прошлом. Потому что вы знались с матерью, а теперь вам захотелось попробовать дочку.
Мертон побагровел.
– Боже правый, и у вас хватило смелости прийти ко мне в дом с такими абсурдными заявлениями!
Граф не представлял, как много смелости у Норта. Если он получит доказательства того, что за письмами стоит Мертон – и за выстрелом тоже, – то заставит его расплатиться так, как еще никто не платил.
– Ведь именно она была вашей мишенью? Если не досталась вам, пусть не достанется никому, так?
– Вы с ума сошли! Я никогда не причиню Октавии зла!
– Но причините зло тому, кто «недостоин» ее. Так, что ли?
Мертон взвился и шагнул к Норту:
– Вон из моего дома!
Норт шагнул ему навстречу, на середину комнаты:
– Не раньше, чем вы мне все расскажете. Я могу заставить вас рассказать правду.
– Он вас не обманывает.
Оба – и Норт, и граф – повернулись к двери. Там стоял старший сын и наследник Мертона – Роберт.
– Тебя это не касается, сын, – прорычал Мертон. Юноша вошел в комнату. Мальчишеское лицо было бледным.
– Нет, касается. Отец не писал никаких писем леди Октавии, мистер Шеффилд. Их писал я.
Норт открыл рот.
– Вы? Вы же совсем мальчик. – Разве Октавия не говорила, что письма написаны юнцом?
– Я не мальчик. Мне скоро девятнадцать.
Норт по себе знал, что такое в девятнадцать лет быть под очарованием Октавии. Интуиция подсказывала, что юноша говорит правду. Однако оставалось еще много вопросов.
Если бы не присутствие отца, Норт схватил бы парня за грудки и шваркнул о стенку. Вместо этого он пошел на него грудью и зажал в угол.
– Ты же мог убить человека, ты – пижон!
– У меня и в мыслях не было убивать кого-нибудь! – Роберт был в панике. – Клянусь! Это не я!
Сынок графа был так напуган, что Норт, казалось, слышал запах страха, исходивший от него. Страха и стыда. Норт поверил, что парень не врет.
– Вы заставили понервничать жениха леди Октавии. Роберт хмыкнул в ответ. Норт удивленно поднял брови.
– Значит, вы полагаете, что он недостаточно хорош для нее?
Паренек расправил плечи.
– Конечно. Вы – тоже.
– Это правда. Я недостаточно хорош. – Юнец заметно удивился, когда с ним согласились. – Вы намекнули, что знаете какую-то тайну леди Октавии. О чем шла речь?
Юный Роберт с беспокойством посмотрел на графа.
– Я знаю про ее мать и моего отца. Я знаю, что ее мать была шлюхой.
Лорд Мертон свирепо глянул на сына:
– Мэгги Марш не была шлюхой.
Сжав руки в кулаки, Роберт с вызовом смотрел на отца:
– Нет, была!
– Вы можете доспорить позже, – прервал их Норт. Он сосредоточил внимание на Роберте. – Именно это вы имели в виду, когда упоминали про тайну?
Роберт кивнул. Невооруженным глазом было видно, что он презирает Норта и боится. Норт впервые порадовался, что общество сочиняет о нем всякие небылицы.
– Именно это, но вас это не касается.
– Мальчик, – предостерегающе произнес Мертон, – ты попал в передрягу. Не усугубляй свои проступки грубостью. Извинись перед мистером Шеффилдом.
Роберт опустил глаза:
– Извиняюсь.
– Незаметно, – парировал Норт. – Но мне наплевать. Однако хочется, чтобы вы знали, что леди Октавия не в восторге от ваших писем. Более того, если бы она сейчас была здесь, то устроила бы вам взбучку и ваши уши светились бы малиновым цветом.
Роберт вспыхнул.
– Итак, что вы намереваетесь предпринять? – потребовал ответа Норт. Он-то в девятнадцать нес полную ответственность за свои поступки.
Мертон сложил руки на груди.
– Будьте уверены, мой сын будет наказан, как того заслуживает. Не сомневайтесь. Во-первых, он извинится перед леди.
К чести Роберта, он не сопротивлялся.
– Да. Я не хотел огорчать леди Октавию.
– И клянетесь, что не имеете никакого отношения к стрельбе? – Норт прекрасно представлял, какой безрассудной и глупой бывает иногда молодежь. Уинтроп – его братец – прекрасное тому подтверждение.
Роберт замотал головой:
– Я посылал письма, но ни в кого не стрелял.
Его тревога была искренней, если только Роберт не был лучшим актером, чем сам Норт. Но раз Роберт не стрелял в них, тогда кто?
Харкер!
О Господи! Октавия осталась дома. Одна.
Глава 14
– Я сама открою дверь, Джонсон. Отправляйтесь в подвал, там что-то случилось.
Здоровяк-дворецкий помялся в центре прихожей, поскреб сияющую лысину, нахмурился.
– Все будет нормально, – терпеливо улыбнулась Октавия и подтолкнула его. – Мисс Генри позовет, если вы понадобитесь. Идите, идите.
Джонсон с явной неохотой подчинился. Покачав головой, Октавия направилась к дверям. Наверняка посетитель не будет возражать, если она поприветствует его лично. Вдобавок у Беатрис разболелась голова, и она прилегла, поэтому Октавии хотелось перекинуться парой слов хоть с кем-нибудь.
Она распахнула дверь и оказалась лицом к лицу с человеком, внешность которого была привлекательной и отталкивающей одновременно. Черты лица у него были резкими и живыми. Взгляд – пронзительным, властным. Морщины говорили об упрямстве и жестокости. Визитер подавлял своим присутствием.
У Октавии возникло странное ощущение, что они знакомы.
Он встретился с ней глазами и улыбнулся. Октавия вздрогнула. В его улыбкё было что-то хищное. На миг Октавии почудилось, что она превратилась в беспомощную муху, а он – в голодного паука.
– Доброе утро, – вежливо поприветствовал посетитель. – Я к Шеффилду. Он у себя?
Ясно, это приятель Норта. Тогда понятно, откуда это пугающее выражение.
– К сожалению, мистера Шеффилда сейчас нет дома, мистер…
– Харкер. Джеймс Харкер. – Гость одарил ее еще одной улыбкой. У него были отличные зубы, лучше, чем у многих аристократов. – Могу ли я узнать, когда он вернется? Мне очень срочно нужно с ним поговорить.
– Я жду его с минуты на минуту. – Чудовищно подозревать человека в подлости только за то, что он хочет выглядеть как представитель высших слоев. Кто она такая, чтобы судить других? Она сама выросла в театре.
Октавия отступила, пропуская Харкера.
– Может, подождете?
Он вошел. Визитер был не намного выше ее, но мускулист.
От него веяло мощью, и он знал это.
– Если вы не против, можем вместе посидеть в гостиной. Я закажу чай. – Конечно, было глупо идти на поводу у своей подозрительности, но Октавия не могла позволить Харкеру одному сидеть в личном кабинете Норта.
Оставаться с гостем наедине то еще удовольствие, но она предпочла сидеть к нему лицом, наблюдать и не поворачиваться к Харкеру спиной.
– Было бы чудесно, – откликнулся он. Посетитель говорил искренне, но его темные глаза как-то стран но блеснули. Как будто он хотел рассмеяться над какой-то шуткой, которую Октавия не поняла.
Они прошли в гостиную. Короткий путь показался Октавии длиной в несколько миль. Харкер смотрел ей в спину. Пялился на нее. Если он не прекратит, не важно, друг он или нет, ему придется уйти.
– У вас прекрасный дом, мэм, – отметил мистер Харкер, когда они вошли в малую гостиную.
Верно. Прекрасный дом. Только не ее.
– О, это не… – Октавия глянула на него и поняла, что визитер прекрасно осведомлен о том, что она здесь не живет. Ну разумеется. Приятель Норта должен знать, что тот не женат. Харкер просто проявляет вежливость. Наверняка он считает ее любовницей Норта.
Октавия покраснела. Пусть она будет любовницей. Как угодно.
– Благодарю вас, мистер Харкер. – Появление миссис Бантинг избавило Октавию от дальнейших разговоров на эту тему. Пожилая экономка кинула на Харкера подозрительный взгляд, но ничего не сказала. Без сомнений, она расскажет о посетителе Джонсону.
– Чаю?
Харкер кивнул:
– Да, пожалуйста. Черного.
– Откуда вы знаете Норта, мистер Харкер? – поинтересовалась Октавия.
Явно не привычный пользоваться дорогим тонким фарфором, Харкер передернул плечами.
– Мы давно знаем друг друга. Несколько лет.
Хм… Это означает, что они работали вместе на Боу-стрит? Или Норт когда-то арестовывал его?
– Вы тоже имеете какое-нибудь отношение к обеспечению правопорядка?
Харкер улыбнулся:
– Можно сказать и так.
Она отметила, что он немногословен.
Если Октавия пыталась придумать, о чем бы поговорить, Харкера молчание, судя по всему, не тяготило. Он удобно расположился и молча попивал чай, оглядывая отмытую и проветренную гостиную с интересом человека, впервые ступившего сюда.
Это ничего не значило. Он, естественно, не мог видеть ее прежде. До сегодняшнего дня она была укрыта и заперта.
Спустя несколько минут Харкер поставил пустую чашку на поднос.
– Я пойду.
Октавия удивилась. Он прождал не больше десяти минут.
– Может, что-то передать мистеру Шеффилду?
– Ничего важного, – ответил Харкер, поднимаясь. – Прошлой ночью я отправил мистеру Шеффилду послание, мне было интересно, получил ли он его?
Послание? Он пришел, чтобы что-то узнать, и не хочет подождать?
– Мистер Шеффилд знает, где вас разыскать?
Еще улыбка.
– Да, он знает, где меня найти.
Октавия проводила посетителя до двери и пожелала ему доброго дня.
Харкер поклонился:
– Для меня было большим удовольствием встретиться с вами, леди Октавия.
Она застыла. Значит, он знает, кто она такая.
– Мне тоже, мистер Харкер.
Как только он оказался снаружи, Октавия захлопнула дверь. Секунду поколебавшись, все-таки наложила запор. Потом прошла в кабинет к Норту и, пристроившись с книгой на стуле у окна, задернула занавеси так, чтобы никто с улицы не смог увидеть ее.
Тут-то Октавия сообразила, где видела Харкера раньше. Это был тот самый человек, который накануне следил за ней через окно. Возможно, Норт нанял его караулить дом. Возможно, поэтому Харкер предпочел отправить Норту послание – ему не хотелось разговаривать о делах в ее присутствии. Это объясняло, откуда он знает ее имя.
Скорее всего дела обстояли именно так. А ее странные предчувствия и подозрения – не более чем расшалившиеся нервы. Вот и все.
К тому времени как Норт ворвался в кабинет, она с головой ушла в книгу.
– Ничего не случилось? – Он волновался так, словно его жизнь висела на волоске. – С тобой все в порядке?
Господи Боже, да у него голос дрожит!
– Конечно, все в порядке.
– Что-нибудь произошло, пока меня не было? – Норт пятерней пригладил растрепанные волосы.
– Ничего необычного. Он облегченно вздохнул.
– Ох, подожди. Приходил твой приятель Харкер. – Как Октавия могла забыть об этом?
Норт замер. Краска отхлынула от лица.
– Он разговаривал с тобой?
– Естественно. – Отложив книгу, Октавия встала. – Он подождал тебя, но у него были другие дела. Мы выпили чаю в гостиной.
– В гостиной? – Он нахмурился, брови сошлись на переносице. – В какой гостиной?
– В твоей гостиной. – То, как он разговаривал, весь его вид заставили Октавию заволноваться.
Так и подмывало напомнить Норту, что он должен знать, где расположена гостиная в доме, в котором он вырос, но она прикусила язык. Норт был взволнован больше, чем дама, открывающая сезон, и Октавии не хотелось заставлять его волноваться еще сильнее.
– Почему Джонсон сам не открыл дверь? – спросил он, пока они пересекали холл.
Норт был мрачнее тучи.
– В подвале что-то случилось.
– Что там, к черту, могло случиться! Харкер устроил?
Неужели? Одновременно с появлением Харкера что-то произошло в подвале. Могли Харкер подстроить такое совпадение, чтобы не встречаться с Джонсоном, а увидеться именно с Октавией? Но зачем? За исключением того, что Харкер немного нервничал, в нем не было ничего предосудительного.
Норт остановился в дверях.
– Куда делась холстина?
– Я ее сняла. – Сейчас было не до его оценки, но Октавия все равно посмотрела на него с надеждой.
Если она рассчитывала на восторги с его стороны, то это было ошибкой.
– Где сидел Харкер?
Октавия указала на маленький диванчик. Ни к чему было обиженно надувать губки. Она и не надулась.
– Здесь.
К ее удивлению, Норт стал ощупывать диванчик. И что-то обнаружил там, где сиденье соприкасается со спинкой. Кусочек картона. Октавия нахмурилась. Во время уборки его там не было.
– Что это?
– Визитка Харкера.
Визитная карточка? Когда же Харкер засунул ее туда? Ведь Октавия не спускала с него глаз.
Норт посмотрел на кремовый кусочек картона и дрожащими пальцами сунул карточку во внутренний карман сюртука.
– Ты уверена, что он не касался тебя? Не запугивал?
– Нет, совсем нет. Просто выглядел немного странно. Но вел себя вполне по-джентльменски. А что?
– О Господи, Ви! – Норт порывисто привлек Октавию к себе, отыскивая губами ее губы.
Инстинкт подсказал ей не сопротивляться, и она не стала спорить и протестовать, когда Норт завел ее за диванчик и нетерпеливо задрал юбку. Октавия подчинилась, и он, приподняв, устроил ее на резной спинке. Чтобы не потерять равновесия, Октавия, не прерывая поцелуя, обхватила Норта ногами за талию.
Она с готовностью приняла его. Октавия понимала, что сейчас Норту это было нужнее всего. Ему нужно было обладать ею.
Крепко прижимая его к себе руками и ногами, она пыталась унять дрожь в его теле. Он двигался неистово, яростно. Без всякого ритма, просто входил и входил в нее, пока не разрядился, замычав, не отрываясь от ее рта.
Октавия удерживала его, а Норт содрогался вновь и вновь и наконец отпустил ее губы. Он так и не вышел из нее. Она прислонилась подбородком к его макушке. Его тяжелое и влажное дыхание касалось ее кожи. Одной рукой он поддерживал Октавию за талию, другой – опирался о спинку дивана. Норт все еще вздрагивал время от времени, и Октавия гладила его по волосам, гладила по спине, пытаясь остановить эту внутреннюю дрожь.
Ей было хорошо от одной мысли, что он получил то, что ему так требовалось. Было странно почувствовать себя удовлетворенной оттого, что ей удалось сохранить над собой контроль, а ему – нет.
– Я отвезу тебя домой.
– Что? – Ей показалось, что она ослышалась. Застегиваясь, он отвернулся и проговорил:
– Ты вернешься к себе домой. Я прикажу Фрэнсису и еще паре моих парней круглые сутки не сводить глаз с твоего дома.
Октавия расправила юбки.
– Не понимаю.
– Пусть Спинтон появляется у тебя почаще. Пусть Беатрис все время будет поблизости. Никуда не выходи одна.