«Выход, выход, выход! Как же мне выбраться отсюда? Боже, помоги мне!»
Фрида начала ломиться в запертую дверь, но, похоже, эти створки, скорее сделанные на манер ворот, были закрыты снаружи на задвижку.
«Надо что-то делать! Надо что-то предпринять! Он вернется и прикончит меня! Если я сейчас что-нибудь не придумаю, мне конец! Знать бы, за что?» – сумбурные мысли пронеслись у нее в голове.
Фрида вцепилась в металлическую ручку и что есть силы потрясла ворота. Они ответили ей недовольным металлическим лязгом и остались закрытыми. Фрида упала на колени и принялась шарить руками по полу, сама не зная в поисках чего. Она хотела найти что-нибудь металлическое, чем можно было бы попробовать открыть замок или поднять задвижку засова. Кроме какого-то хлама, неподъемных, наглухо заколоченных ящиков, липких тряпок, ничего не находила. Ее снова затошнило. Она обессиленно села на пол у ворот и прислонилась к ним лбом. Вдруг раздался звук удара металла о металл.
«Я пропала… что это? У меня лоб, что ли, оловянный?»
Фрида схватилась за голову и вытащила из спутанных волос диадему, бижутерию из театрального реквизита. Она судорожно бросилась к щелочке между двумя половинками ворот и принялась ковырять диадемой в замке, предварительно нещадно распрямив ее. Несколько минут, показавшихся вечностью, Фрида потратила на то, чтобы подцепить щеколду и открыть ворота. Свежий ночной воздух чуть не свалил ее с ног. Это был запах свободы! Фрида замерла, боясь дышать, предполагая, что у ее похитителя могут быть сообщники или он сам уже мог вернуться. Время в заточении тянулось непростительно долго. Фрида посмотрела на часы, стрелки которых показывали два ночи. Она осторожно выглянула из своего убежища и осмотрелась. Полуразрушенный дом, походивший на дом лесника, был окружен со всех сторон плотной стеной темного леса. К дому примыкала безоконная пристройка, предназначенная то ли под гараж, то ли под сарай, в ней и была заперта Фрида. Ни о какой помощи извне не могло быть и речи, так как в округе не было видно ни одного дома. Фрида осторожно, чуть ли не ползком выбралась из своей темницы и быстро обогнула ее, чтобы как можно меньше находиться на виду у темных глазищ – окон вражеской избы. Она правильно рассудила, что если там кто и есть, то этот человек будет явно не на ее стороне, раз у него в пристройке творятся такие дела. Фрида понеслась по лесу, не разбирая дороги. Первые километра два она пролетела на одном дыхании, боясь услышать грозный окрик сзади или того хуже – пулеметную очередь. Она считала, что чем дальше она будет от ненавистной избы, тем большая безопасность ей обеспечена. Когда лес стал более дремучим и начал походить на сплошной бурьян, Фрида задумалась о том, в безопасности ли она? Вдруг она зайдет в непроходимую чащу и не найдет оттуда дороги? Вдруг она движется совсем в другом направлении, не в том, куда надо идти?
«Я заблужусь и умру от голода, – подумала она и встряхнулась, – нет, что за глупости лезут в голову?! Я сделала невозможное – спаслась, развязала веревки, открыла засов! Сейчас уж как-нибудь найду дорогу к людям. Не в тайге же, в самом деле, нахожусь, а в средней полосе России, по крайней мере, я на это рассчитываю. Не мог же он, пока я находилась без сознания, переправить меня куда-нибудь далеко».
Фрида перевела дух, посидев минут пять на сухом поваленном дереве, и продолжила свое бегство дальше, продираясь сквозь заросли. Она только сейчас заметила, что ее руки, щеки, шея были поцарапаны, ведь она неслась по кустам, ничего не чувствуя и не соображая от страха. Сейчас все эти ссадины, порезы и ушибы нещадно ломили, кроме того, кожу жгло так, как будто Фрида пролетела через заросли крапивы. Двигаться становилось все труднее и труднее. От того, что еловые деревья были очень густые и высокие, солнце не проникало к земле совсем, также здесь было недостаточно влаги, и многие кустарники и нижние ветки деревьев засохли. Они словно острыми, крючковатыми пальцами хватали Фриду за одежду и царапали ее нежную кожу. Она не выдержала и расплакалась, снова в голову полезли страшные мысли.
«Кто сказал, что в лесах средней полосы России нельзя сгинуть? Еще как можно! Сколько опытных грибников пропадает каждый год в них! А еще есть волки, медведи, змеи… хорошо хоть крыс нет. А вдруг я набреду на зыбучие пески… нет, в топь, болото? Что мне делать?!» – В ее голове пульсировал крик отчаяния.
К головокружению от химического отравления присоединилась головная боль от переизбытка кислорода, непривычного для городского жителя.
«Хотя бы одну выхлопную трубу понюхать, в себя прийти», – подумала Фрида, с удовлетворением отмечая, что почва под ногами сухая, покрытая хрустящим мхом и осыпавшимися еловыми иголками с шишками.
«Значит, болото не предвидится». – Она присела немного отдохнуть, понимая, что хочет пить и немного есть.
«Нет, только не это! Ничего, не пропаду! А что, если я буду блуждать здесь сутками? Небось найду какие – нибудь ягоды, грибы, коренья, соленья, тьфу! Из грибов знаю только по детским картинкам, как выглядит мухомор, и еще резаные шампиньоны в пакетах, замороженный полуфабрикат. Почему нас в театральном училище не учили, как выжить в лесу? Тоже мне высшее образование. Не знаю, какого червяка съесть можно, тьфу, чтобы не умереть с голода. Эх, я раньше и предположить не могла, что окажусь в ситуации Робинзона Крузо, а, видимо, надо было…»
Пройдя еще с час и уже не чувствуя от усталости ног, Фрида вспомнила еще одну страшную историю. Если человек долго блуждает в лесу, он одной ногой делает шаг шире, а другой короче, и поэтому получается, что идет он по большому кругу с многокилометровым радиусом и возвращается на место, откуда вышел. Фрида похолодела от этой мысли, ей совсем не хотелось возвращаться к началу пути. Она пошла дальше, прихрамывая поочередно на обе ноги и пританцовывая, лишь бы только уйти с этой треклятой траектории круга.
«Лучше сгинуть в лесу, чем подвергнуться неизвестно чему и неизвестно за что, – содрогнулась Фрида, – а вообще, если я останусь живой, то никогда не забуду свой тридцать первый год рождения».
Сколько именно километров и в какую сторону света прошла Фрида в ту злополучную ночь, она сказать не могла. Она шла «на автопилоте», не чувствуя своего тела и гоня панические мысли из головы. Когда отчаяние полностью охватило ее существо, воспаленные, опухшие глаза заметили, что лес стал редеть, появились опушки с вырубленными деревьями, то есть стало видно присутствие человека, и это не могло не обрадовать ее. Когда она услышала лай собаки, сначала похолодела от ужаса, решив, что это волки, но, сообразив, что это собака, еще раз убедилась в том, что ее предположения о близости людского поселения верны. У нее открылось второе дыхание, Фрида поспешила на лай и вышла на узкую проселочную дорогу и побрела по ней, повинуясь внутреннему чутью.
«Интересно, хоть одна машина проедет по этой дороге? Я даже не знаю, где нахожусь и сколько прошла от того дома, где меня удерживал похититель. А вдруг мой мучитель поедет этой дорогой и увидит меня, голосующую на дороге и просящую помощи? Я его лица не видела».
Примерно через двести метров Фрида взошла на небольшой пригорок и увидела впереди себя в небольшой низине небольшую деревушку, откуда и раздавался собачий лай, – деревянные, темные дома, окруженные заборами, и поделенная земля на квадраты для огородов и садов. Сердце Фриды радостно застучало.
«Я спасена! Я вышла к людям! Я не пропала в этом лесу!»
Она подошла к крайней избе и постучалась в калитку. Слабый стук растворился в ночи.
«Как-то неудобно будить людей ночью, но делать нечего, до утра я ждать не могу».
И она продолжала колотить в калитку, но дом оставался безмолвным. Она переместилась к следующему дому и постучала в калитку там. Где-то на краю деревни лаяла та собака, которая служила Фриде своеобразным маяком. Постучавшись во второй раз, она разбудила спящую цепную собаку. Та залаяла с остервенением, ее лай подхватила еще одна псина, и зазвучало трио. Во второй с краю избе зажегся свет, а затем открылась дверь. Мужчина среднего возраста в трусах и майке, с брюшком и лохматой, давно не стриженной головой закричал:
– Гектор, молчать! Пристрелю, подлюга! Спать не даешь!
– Эй, мужчина, – закричала Фрида, маша рукой поверх забора, – помогите мне!
– Что? Кто здесь?
– Помогите мне, – попросила она и заплакала.
Ее усадили за большой деревянный стол в комнате, служившей кухней, на табуретку, покрытую кусочком клеенки. Мужчина, хозяин дома, быстро нацепил на себя вытянутые на коленях треники и вылинявшую рубаху. Его жена Анастасия в ночной рубашке и косынке, повязанной поверх головы, увешанной бигуди, участливо разглядывала незваную гостью.
– Боже мой! Как же тебя уделали?
– Ничего не уделали! Не пугай девушку, просто она испачкалась грязью. Говоришь, откуда ты сбежала?
– Я не знаю, был какой-то заброшенный дом в лесу, я даже не могу сказать, в какой стороне, но подъездная дорога к нему есть, – ответила Фрида, стуча зубами.
Муж с женой переглянулись.
– Заброшенный дом? Один?
– Один.
– Не может быть, – почесал затылок Федор, – есть один дом старого лесничего, который жил, как отшельник, в лесу, много сделал для нашего леса, отваживал охотников, когда отстрел зверей был запрещен, но он уже умер года три как, нового лесника не прислали. Не нашлось больше дураков. Сейчас с таким образованием сразу устраиваются на фирмы, где организовывают за деньги охоту для богатых людей.
– А почему вы сказали, что не может быть? – поинтересовалась Фрида.
– Так этот домик отсюда в двадцати километрах будет. Неужели вы, слабая, худенькая женщина, прошли двадцать километров?
– Все может быть, я не то, что их прошла, я пролетела их на одном дыхании…
– Кто же вас завез в этот дом лесника? – спросила Анастасия, ставя чайник на газовую конфорку.
– Я не знаю, я так рада, что вышла из леса живой. Хорошо, что сейчас не зима, а то замерзла бы в сугробе. Мне надо сообщить в милицию. Здесь есть телефон?
– Обижаете, если мы живем в деревне, так что – мы не пользуемся никакими благами цивилизации? У нас с женой и сотовый телефон есть, – похвастался Федор.
– Можно сделать один звонок? – попросила Фрида, которую посетила одна мысль. – Денег у меня нет, но могу оставить свои часы – они дорого стоят.
– Обижаешь, еще чего не хватало, мы человека раздевать будем из-за одного звонка, – надула губы Настя, – мы не бедно живем, работаем, торгуем своими выращенными овощами.
– Звоните, пожалуйста, – принес телефон хозяин дома.
– Спасибо. – Фрида набрала номер, который запомнила с первого раза благодаря своей хорошей, натренированной памяти.
Часы, которые висели на стене и мирно тикали, показывали семь утра.
– Семен Иванович, – закричала она, – это Фрида, ваша подсадная утка для поимки маньяка, у которой еще осталось ваше секретное, специальное оборудование! Вспомнили?! Знаю, что рано. Нет, я не по поводу сдачи микрофона и наушников. Случилось несчастье. Что? Нет, нет, ничего страшного, все живы, но нужна ваша помощь! Что? Нет, маньяк на меня не напал, а впрочем, не знаю, может быть, это он и был. Нет, я сейчас все объясню. На меня кто-то напал, но он не представился, не говорил «здравствуйте, я маньяк». Я жива, только перышки несколько помяты. Где я? – обратилась она к окаменевшим, слушающим ее речь хозяевам.
– Что?
– Адрес вашей деревни.
– А, деревня Серые Холмы, изба номер три, это по Горьковскому шоссе от Москвы, потом налево поворот на тридцатом километре, – очнулся Федор.
Фрида повторила все это Семену Ивановичу и кивнула головой.
– Спасибо, – сказала она и отключила связь, – следователь сам приедет за мной. Хороший он человек, однако.
Анастасия с открытым ртом смотрела на Фриду.
– О каких таких маньяках вы все время говорили? Что за подсадная утка?
– А, это мои личные проблемы, – отмахнулась Фрида, настроение у нее прибывало с каждой минутой.
– А эти проблемы не станут нашими? – испуганно спросила хозяйка.
– Что вы! Конечно, нет, но, если вы хотите, я могу подождать на краю деревни, – предложила Фрида.
– Настя, хватит! Человек измучен до смерти, а ты его с порога гонишь! Твой следователь часа два, три из Москвы поедет, не меньше. Сейчас обмоешься от грязи, полежи, отдохни, столько километров протопала. Может, поесть чего хочешь?
– Нет, спасибо, у меня какой-то внутренний спазм, есть совсем не хочу, только попила бы чего-нибудь.
– Чай, кофе, компот? – предложила Настя.
– Компот и кофе, – заказала Фрида.
Скоро она себя чувствовала человеком. Вымыла руки, ноги, лицо, шею теплой водой, причем вода стала совсем черной. Под слоем грязи обнаружились нехорошие ссадины, некоторые из них еще и кровоточили.
– Помазать зеленкой? – спросила хозяйка.
– Нет, спасибо, – испугалась Фрида, которая боялась зеленки еще с детства.
Она выпила две чашки растворимого кофе, один стакан компота, заставила себя съесть шоколадные конфеты, принесенные хозяйкой, как для дорогой гостьи, и прилегла на диванчике в горнице. Настя накрыла ее клетчатым пледом и задернула занавески на окнах.
– Поспите немного.
Фрида легла, благодаря бога за таких гостеприимных хозяев, поджала к животу гудевшие от усталости ноги и погрузилась в приятную дремоту. Сквозь сон она слышала, как хозяева позавтракали, и Федор рано ушел на работу. Анастасия осталась дома по хозяйству, вела себя тихо, чтобы не нарушить покой незваной гостьи. Тишина, теплота, полумрак и мирное тиканье настенных часов сделали свое дело – погрузили Фриду в глубокий сон.
Глава 15
– Просто Спящая красавица, – проговорила Анастасия, смахивая пылинку с пледа, укрывающего Фриду. После вчерашнего дня рождения Фриды, ее похищения и побега наступило утро следующего дня.
Сама хозяйка успела приодеться в малиновое платье к приезду следователя, снять бигуди, и теперь на голове была пышная шапка рыжеватых с белыми мелированными прядями волос. В уши Анастасия повесила массивные серьги, а на пальцы нацепила все золотые кольца, которые у нее были, видимо, для того, чтобы не ударить в грязь лицом перед городским следователем. Высокого роста мужчина худощавого телосложения с черными глазами стоял рядом с диванчиком, на котором спала Фрида, и молча рассматривал ее. Она выглядела незащищенной на громадной пуховой подушке со спутанными, разметавшимися черными волосами, бледным лицом в ссадинах и кровоподтеках, на щеки бросали тень длинные ресницы.
– Бедная девушка, – продолжала причитать Настя, – у меня дочка чуть младше ее, учится в городе в институте транспорта, – похвасталась хозяйка избы. – Как представлю, что и с ней по молодости да по глупости может что-то случиться, так сердце заходится. Дай бог, ей в трудную минуту тоже люди добрые помогут.
– Как ни хотелось, но разбудить придется, я должен знать, что случилось, – сказал Семен Иванович и легко потормошил Фриду за плечо.
Она почти сразу же открыла глаза и уставилась на следователя. Постепенно ее лицо приобрело осмысленное выражение.
– Семен Иванович!
– Еле доехал! Из Москвы выехать и въехать в нее – такая проблема. Что с вами случилось? Выглядите неважно.
– Давайте я вам все расскажу на обратном пути, и так я злоупотребляю гостеприимством, – приподнялась на диване Фрида, сладко зевая.
– Никакого беспокойства, – засуетилась хозяйка, звеня серьгами, – без чая гостей не отпущу!
– Хорошо, я выпью чашку чаю, – согласился Семен Иванович.
– А вы приехали без группы захвата? – спросила Фрида.
– А что, надо было? Почему ты мне по телефону ничего тогда не сказала? Я приехал в частном порядке, – испугался следователь.
– Группу захвата мне разместить негде, – оторопела хозяйка дома, – если только в сенях…
– Никого не надо размещать, я просто спросила, – успокоила всех Фрида и присоединилась к чаепитию вместе с Семеном Ивановичем.
– Много там, в Москве, преступлений-то? – подсела к молодому следователю Анастасия, поправляя прическу.