— Ему это опротивело, — тихо произнесла Сью. — Он хочет выйти из игры.
— Что ж не выходит?
— Он собирается. Но чтобы все уладить, нужно некоторое время. Не может же он просто взять и уйти.
— Почему же? Ладно... — Жаклин решила пощадить Сьюзен, которая смотрела на нее полными слез глазами. — Вряд ли он рассказал тебе о том, что...
Зазвонил телефон. Жаклин с отвращением уставилась на него:
— Какому идиоту вздумалось звонить в такое время?
— Сейчас восемь тридцать.
— Черт. — Аппарат снова зазвонил, и Жаклин схватила трубку: — Да?
Сью тактично удалилась в ванную, позволив Жаклин не сдерживать эмоции.
— Нет, Джеймс, ты меня не разбудил. Извини, что разочаровала. Но это не значит, что я в настроении с тобой разговаривать в такую рань.
— Что значит — в такую рань? Сейчас полдевятого.
— Когда я в отпуске, полдевятого — это безумная рань.
— Когда ты легла?
— Не твое дело.
— Да я вовсе не интересуюсь твоей светской жизнью, Жаклин, помилуй! Всего лишь пользуюсь своим правом коллеги-сыщика, чтобы спросить, какие сведения ты вытянула из О'Брайена.
— У меня нет никакого желания обсуждать это в такую...
— Может, встретимся за завтраком?
— Что за гнусное предложение!
— Тогда за обедом.
— Где?
— В «Алгонкине», в полдень.
— Ну...
— Так я и думал, что на это ты купишься, жадная снобка.
Жаклин едва успела повесить трубку, как телефон опять зазвонил.
— Ну что тебе еще? — злобно рявкнула она.
— Сью, — раздался робкий, удивленный голос. — Можно ее?..
— Вы же расстались всего полчаса назад.
— Ну и что? Разве я не имею права?..
— Почему вы не сказали ей правду?
Повисло молчание. Затем голос Виктора фон Дамма с аристократической надменностью произнес:
— Не понимаю, что вы имеете в виду.
— Я тоже, — призналась Жаклин, потирая лоб. — Сью сейчас занята, перезвоните позже. — И положила трубку.
Она ожидала, что Джо воспротивится столь грубому отлупу, и не удивилась, когда телефон тотчас затрезвонил снова. Но не успела она выдать наспех подготовленную уничижительную речь, как услышала воркующий голосок:
— Доброе утро, миссис Кирби. Надеюсь, я вас не разбудила?
— Какого черта?..
— Оч-чень хорошо! Я подумала, вы уже наверняка встали и занимаетесь слежкой. Видели, как нас осветили в газетах?
— Видела, и на мой взгляд, это самое...
— Эти мальчики из нью-йоркских газет такие шустрые, правда? Я вот зачем вам звоню, миссис Кирби: хочу сказать, что на одиннадцать утра созвала пресс-конференцию. Думаю, так будет легче всего управиться с этими неприятными делами, ну, в том смысле, что репортеры способны свести с ума, если с ними не сотрудничать. В конце концов, они всего лишь выполняют свою работу. Номер четыреста пятнадцать в моем отеле — ровно в одиннадцать. Не опаздывайте.
— Нет.
— Что вы сказали? — неуверенно переспросила Хэтти.
— Я сказала — нет. В том смысле, что не приду.
— Но... но... вы должны прийти. Я уже пообещала человеку из «Таймс»...
— Тетушка Хэтти — можно вас так называть? — уясните себе одно. Не знаю, каким образом вы подчинили себе ваших запуганных до смерти авторов, но я не из вашей конюшни. Пускай они пляшут под вашу дудку сколько душе угодно. Я в эти игры не играю.
На том конце провода послышались звуки борьбы и невнятные возгласы. Затем уже другой голос запыхавшись произнес:
— Миссис Кирби...
— Мистер Холленстайн?
— Просто Макс. Я невольно услышал, что говорила Хэтти, и не виню вас за то, что отвергли ее... приглашение.
— Обычно вы более удачно подбираете слова, мистер... Макс.
Импресарио хмыкнул.
— Не принимайте это на свой счет — Хэтти со всеми так разговаривает. Но мне бы хотелось, чтобы вы к нам присоединились, ради вашего же блага, если не ради мисс Валентайн. Одному богу ведомо, что ляпнет Хэтти, когда у вас не будет возможности постоять за себя.
— Как вам не стыдно, Макс! — услышала Жаклин негодующий возглас Хэтти и следом ответ Макса:
— Помолчите, дорогая Хэтти. Миссис Кирби?
— У меня много дел.
— Думаю, вам следует прийти.
— Что-то произошло?
— Мне бы не хотелось обсуждать это по телефону.
— Ладно, приду. Будьте так любезны, передайте от меня Хэтти, чтоб убиралась к черту, хорошо? — И шлепнула трубку на рычаг.
Открылась дверь ванной, и появилась голова Сью.
— Что случилось?
— С чего ты взяла?
— Ты так кричала...
— Ага. — Жаклин с наслаждением потянулась. — Боже, здорово это бодрит! Кофе еще есть?
— Извини...
— Ничего. Давай там в темпе, ладно?
Голова Сью исчезла, Проглотив кофейную гущу, Жаклин с сожалением посмотрела на пустую чашку. Потом перевела взгляд на телефон, но тот молчал. Отбросив одеяло, она вылезла из постели и с опаской приоткрыла дверь.
Коридор был пуст. Поделом Хэтти, ишь, раскатала губищи на повышенное внимание прессы! В мире, расшатанном войнами, коррупцией, голодом и ядерной угрозой, смерть одной журналистки — мелкое событие. Возможно, о ней забыли бы уже через день, если бы Хэтти позволила, но она явно не собиралась этого допустить.
На сей раз Жаклин взяла трубку только после четвертого звонка.
— Что еще? — смиренно пробормотала она.
— Это ты, Джекки?
— А кто же еще? Я только и делаю, что отвечаю на телефонные звонки.
— Это я, Бетси.
— Знаю.
Ответ явно обескуражил Бетси — та замялась. Выждав несколько секунд, Жаклин подбодрила ее:
— Ну и?
— Ты видела газеты?
— Видела.
— Это правда?
— Что — правда? Слушай, Бетси, какого черта тебе надо?
— Я же там была... — неуверенно протянула Бетси.
— Знаю. Я тебя видела. Бога ради, давай ближе к делу.
— Это правда, что... Кто-то действительно пытался у...
— Насколько мне известно, официальная версия такова: никто ничего и ни с кем сделать не пытался. Дюбретта умерла от сердечного приступа.
— Но в газетах пишут...
— Вот вам еще пример несовершенства нашей образовательной системы.
— Что?
— Я-то думала, что ты настоящая бескомпромиссная революционерка, но чудится мне трусость...
В отличие от Сью, Бетси была отлично знакома со специфической манерой Жаклин вести беседу. Она тотчас возмущенно вскинулась:
— Господи, ну неужели ты не можешь разговаривать как нормальный человек? Я понимаю, что весь этот бред насчет покушения на жизнь Валентайн, скорее всего, очередной рекламный трюк. Но если нет?.. Я ведь была там, Джекки, красовалась в этом отвратном платье и мерзком парике, будто шпионка. Твоя же идея, сама знаешь! Какой-нибудь злобный коп запросто может расценить все, что я болтала о Королеве Халтуры, как угрозы.
— Ну это уж ты загнула, Бетси!
— Да ну? А ты читала колонку Дюбретты сегодня утром?
— Некогда было. Уже несколько часов сижу на телефоне.
— Она процитировала парочку моих перлов. Выдернув из контекста. Можешь называть меня трусихой, но я предпочитаю встретить беду во всеоружии. Джекки, я могу на тебя рассчитывать?
— С радостью выступлю в качестве свидетеля, — заверила ее Жаклин. — Скажу, что ты пустозвонка — предпочитаешь молоть языком, а не действовать. Словом, мокрая курица!
— Джекки!!!
— Ладно, успокойся. Просто ты делаешь из мухи слона, устраиваешь бурю в стакане воды, а также заранее создаешь себе трудности. Я буду держать ухо востро и дам тебе знать, если произойдет что-то интересное.
Бетси рассыпалась в благодарностях, и Жаклин повесила трубку, размышляя о необъяснимой склонности людей находить утешение в куче бессмысленных афоризмов.
Эх, Бетси! Врага бояться — в живых не остаться. (Кстати, тоже хорошая фраза!) Однако резон в ее словах есть, и какой-нибудь въедливый сыщик может счесть, что у Бетси имелся мотив. Жаклин достала тетрадку и внесла имя Бетси в список подозреваемых. Не то чтобы она всерьез полагала, будто Бетси отравила вино, но истинный детектив должен быть беспристрастен.
Прислушиваясь к шуму воды в ванной, Жаклин решила, что еще несколько минут Сьюзен в комнате не появится, и достала из-под подушки блокнот Дюбретты. Ночью ее посетила парочка идей.
Одна из них как будто давала ниточку... Жаклин настолько увлеклась, что не сумела быстро среагировать, когда дверь ванной открылась и вышла Сью, соблазнительно задрапированная в полотенце.
— Ч-черт! — буркнула Жаклин, пытаясь усесться на блокнот.
— Ой, а это... не тот блокнот, который искал вчера детектив?
— Нет.
— Джо рассказал, что полицию интересует блокнот в красной обложке...
— Я случайно его прихватила.
Объяснение было столь жалким, что даже Сьюзен не поверила. Склонив голову набок, она насмешливо посмотрела на Жаклин. Та мрачно зыркнула на нее и проговорила:
— Сегодня же отнесу его в полицию. Как только ты выйдешь из ванной и позволишь мне наконец принять душ.
— Я забыла зубную пасту. — Сьюзен достала из тумбочки тюбик и скрылась.
Жаклин вернулась к своим изысканиям, но путеводная ниточка исчезла. Проклятье! Мало того что Сьюзен сбила ее с мысли, так еще выудила обещание передать блокнот полиции. Разумеется, она и так собиралась это сделать, но теперь придется поспешить. Сью запросто может разболтать про блокнот своему ненаглядному Джо — девица пребывает в той дебильной стадии влюбленности, когда не терпится рассказать единственному и неповторимому обо всем на свете, А уж на сдержанность Джо и вовсе надежды мало, так что вскоре всемогущий лейтенант О'Брайен будет знать наверняка то, что уже подозревает.
Жаклин рассмотрела несколько способов доставки собственности Дюбретты по назначению. Проще всего положить блокнот в конверт и опустить в почтовый ящик. Однако она не слишком доверяла почтовой службе Соединенных Штатов — блокнот может идти до адресата две-три недели, а то и вообще затеряется. Кроме того, это был вариант для труса. А она, Жаклин Кирби, не боится какого-то там полицейского!
Надежнее всего доставить бандероль самолично. Жаклин взялась за телефон. Телефонистка снабдила ее номером местного полицейского участка, где и обнаружился О'Брайен.
— Хотите поговорить с ним, мэм? — справился дежурный сержант.
— Нет-нет, — поспешно ответила Жаклин.
Признаться, не предполагала застать О'Брайена на работе спозаранку. Он вроде бы намекал на ночное дежурство. Что ж, значит, навещал Пруденс Дюберстайн в свободное время.
Сью все еще плескалась в ванной, и Жаклин вернулась к газете. Колонка Дюбретты была на своем обычном месте и никаких разоблачений не содержала. Жаклин на это и не рассчитывала: у Дюбретты не было времени облечь в статью раздобытые сведения. Вместо этого колонка предлагала вниманию публики саркастический обзор событий предшествующего дня, в том числе описание марша протеста и интервью с Бетси, главной фигурой движения «Женщины Объединяются Против Сексизма».
Жаклин, питавшая слабость к акронимам, мысленно сложила начальные буквы упомянутой организации и решила посоветовать Бетси сменить название.
По мере чтения брови Жаклин поднимались все выше. Должно быть, вчера, после ее ухода, Бетси с Дюбреттой неплохо приняли на грудь. Впрочем, пьяная или трезвая, Бетси всегда отличалась невоздержанностью на язык. Заявления типа «Ядовитые пиявки, которых надо истребить» и «Безмозглые подонки, по которым никто плакать не будет» и вправду можно истолковать превратно.
Она уже собралась постучать в дверь ванной, когда Сью наконец выплыла оттуда в кружевной ночнушке.
— Извини, пожалуйста, — робко пробормотала она, глядя на Жаклин большими голубыми близорукими глазами.
— Прекрати ты за все на свете извиняться! — проворчала Жаклин. — Ляжешь спать?
— Только на пару часов. А потом встречаюсь с Джо. Ты не знаешь, Хэтти случайно не отменила сегодняшние семинары?
— Вряд ли. Да и зачем?
— Пойдешь на утреннюю конференцию?
Красный блокнот лежал на виду на кровати. Сьюзен старательно избегала на него смотреть. Жаклин взяла блокнот и картинно потрясла им.
— Я иду возвращать вот это в полицию. Потом обедаю с другом в «Алгонкине», если кому-то интересно. Но прежде намерена выпить две, а то и три чашки кофе. Позднее позвоню и сообщу тебе свои дальнейшие планы.
— Да я же не шпионю... Просто спросила.
— О'кей, о'кей.
Едва Жаклин скрылась в ванной, как услышала телефонный звонок. Нимало не смущаясь, она приоткрыла дверь и прислушалась. Слов разобрать не сумела — видимо, Сью забралась под одеяло вместе с телефоном, — но нежное, интимное воркование невольно вызвало у Жаклин улыбку. Сама она так давно не испытывала ничего подобного, что воспоминания казались столь же далекими, как история Древнего мира, но до чего же это было чудесно! Хотелось надеяться, что у Сьюзен это продлится подольше. Может, Джо серьезно к ней относится, а может, и нет. Видимо, он сыт по горло писателями-романтиками и возрадуется любому, кто не из этой «отрасли», а Сью настолько доверчива, что поверит всем его словам. Но ведь Джо не был с ней честен, Хэтти, несомненно, его шантажирует, так же как и Джин, но если у нее нет ничего серьезнее маскарада с фон Даммом, что мешает Джо показать ей нос и идти своей дорогой? Он не такой трусливый заяц, как Джин, да и не сделал ничего противозаконного. Если только...
Закрыв дверь, Жаклин принялась чистить зубы. Она не сомневалась, что сумеет выбить правду из Джо, и не таких в бараний рог могла скрутить. Если бы только было больше времени! Все происходило так стремительно, что она не успевала уследить, а между тем страдала и ее собственная книга.
Дел выше крыши — и все такие захватывающие! Лицо, смотревшее на нее из зеркала, светилось от предвкушения. «Неплохо, — с удовлетворением подумала Жаклин, — учитывая, что спала я всего пять часов. Пожалуй, сделаю мою героиню чуть постарше — лет сорока пяти. Ведь читатели — а судя по конференции, многие из них средних лет — охотнее отождествят себя с героиней, которая ближе им по возрасту, чем с двадцатилетней свистушкой. Мудрейшая женщина племени, жрица богини... (Вот только какой богини? А, ладно, потом придумаю.) Желанная для всех мужчин, но священная».
"Ее быстрая и легкая фигурка, облаченная в оленью шкуру, едва прикрывавшую наготу, грациозно двигалась по тропинке к храму. Наблюдая из-за кустов, Лурх Охотник облизнул губы. Ради того чтобы обладать этой женщиной, он готов был навлечь на себя гнев Великой Богини..."
3
Прихлебывая кофе, Жаклин увлеченно строчила сразу в двух тетрадках. В первой жрица Уна разбиралась с Лурхом Охотником, вырвавшись из потных объятий сластолюбца и повергнув его ниц с помощью Священного Жезла прежде, чем злодей успел добраться до оленьей шкуры.
"Трепещущим пальцем она указала на задыхающегося, обессиленного негодяя, распростертого на тропе, и вскричала:
— Гнев Великой Богини да падет на тебя, осквернитель священной девственницы!"
Во второй тетрадке множились мысли по поводу расследования. Жаклин была благодарна Максу Холленстайну за то, что импресарио вырвал у тетушки Хэтти трубку, ибо сгорала от желания побывать на пресс-конференции. Но отказать хищнице Хэтти было делом принципа, и, если бы Макс не извинился и не взялся ее уговаривать, пришлось бы изобретать благовидный предлог. Однако ее согласие означало, что придется слегка пересмотреть планы. Жаклин в задумчивости уставилась на список дел.
Жаль, но кое-что не терпит отлагательства. С Джеймсом она встречается в двенадцать. Ресторан «Алгонкин» находится всего в трех кварталах от библиотеки и в четырех — от полицейского участка, Если она сначала отнесет блокнот, то придется сделать большой крюк. Но тут уж ничего не поделаешь. Брать с собой на пресс-конференцию блокнот Дюбретты — значит нарываться на неприятности. Тот, кто обшарил комнату, наверняка искал именно блокнот. А лейтенант О'Брайен не только подчеркнул важность блокнота, но и вдобавок практически обвинил ее в укрывательстве улики. Люди, которые слышали его слова, наверняка заявятся на пресс-конференцию, и нет никаких оснований полагать, будто интерес к блокноту внезапно пошел на убыль. Словом, блокнот придется отнести в полицию немедленно, тут и думать не о чем.