Я не могла понять этого. До предательства Эли я никогда не сталкивалась с тем, чтобы члены семьи враждебно относились друг к другу. Это было чуждое мне поведение – желать высосать деньги из члена стаи. Конечно же, если кто-то в нашей стае нуждался в средствах, то они, считай, лежали в его кармане ещё до того, как он об этом заикнулся. Мы заботились о своих. И если какие-то люди имели склонность к тому, чтобы жить за чужой счёт, то мы просто принимали это как часть их индивидуальности и лишь слегка поддразнивали.
Я провела рукой по щеке Ника. Он просительно взглянул на меня своими светло-голубыми глазами в надежде на что-то вроде одобрения, поддержки. Я поцеловала его в лоб.
– Не беспокойся о ней. Ты не сможешь отделаться от подобных людей, дав им то, что они хотят. Они вернутся за большим, – сказала я. – К тому же, ты не нуждаешься в ней. У тебя есть новая семья. Мы не совсем нормальные, но как только ты становишься нашим, то это навсегда.
Я наклонила голову и прижалась лбом к его лбу.
– Я люблю тебя, – произнёс он голосом, от которого моё сердце болезненно сжалось.
Я постаралась скрыть это, поглаживая его руки и мягко вращая бёдрами на его коленях.
– А ты озорник, раз одеваешься так перед отъездом из города, – промурлыкала я, когда его пульс участился, а дыхание стало частым и неровным. Его руки скользнули под мою рубашку и начали вырисовывать волнующие маленькие узоры на спине. – Ты сделал это специально, чтобы спровоцировать меня, – пробормотала я у его рта, расстёгивая молнию штанов, засовывая руку за пояс и обнимая пальцами его твёрдый горячий член. – Это похоже на вычурный вариант выхода к гостям в плёнке для заворачивания продуктов.
Ник нежно опустил меня на диван и устроился сверху, когда я стянула с его плеч пиджак.
– Я тут думал…
– Обожаю, когда ты думаешь.
– Я знаю, ты не хочешь сразу заводить ребёнка. И меня это устраивает. Я не думаю, что в ближайшее время нам следует прекращать использование противозачаточных средств. Но мы можем, скажем, уменьшить наши шансы, пробуя другие варианты, которые не так рискованны, но доставляют не меньшее удовольствие.
Я рассмеялась, когда он снял с себя джинсы и отбросил их в сторону.
– И почему у меня такое чувство, что за диваном у тебя спрятаны графики, показывающие степени риска оплодотворения при различных половых актах?
– Я просто говорю, что мы должны проверить несколько теорий, – произнёс он, скатившись с дивана и расположившись передо мной на полу, а затем провёл пальцами вдоль подъёма моей стопы.
Я подняла брови.
– Я имею в виду, ну, прикосновения к тебе руками не считаются сексом, поэтому нет никакой опасности, – сказал он. Ник пошевелил бровями, проведя кончиками пальцев по моему плечу, вверх по подбородку и по губам. – Это не в счёт.
– Так мы будем следовать правилам Клинтона [96]? – спросила я прямо перед тем, как поймала его палец краешками своих притупленных передних зубов и мягко прикусила его. Ник пробежался пальцами между моими грудями, по животу и пучку волос между ног. Он обвёл контуры моих половых органов, погрузив внутрь только самый кончик пальца, и едва коснулся большим пальцем моего клитора. Я ударилась головой о стол за диваном, когда мои бёдра подпрыгнули вверх.
– Это так восхитительно, – простонала я.
Усмехнувшись, Ник поцеловал мои бёдра, мягко укусив маленькие выступы тазовых костей, а затем, нежно покусывая кожу, стал прокладывать путь вниз по моим ногам к коленям.
– В поцелуях нет никакой опасности, – сказал Ник, пробегая губами по небольшой косточке на моей лодыжке, слегка касаясь ими голени и щекоча колено бородой. Он усмехнулся мне, удерживая подбородок на моём колене. – Независимо от того, куда именно я целую.
– Хмм. – Я скептически выгнула бровь.
– Нет, правда, – настаивал он, снова целуя мою коленную чашечку и толкая меня обратно на подушки. Ник развёл мои бёдра и устроился между ними. А затем проложил дорожку из мягких горячих лёгких поцелуев вдоль гладкой кожи, а его борода оставляла за собой небольшой щекочущий след. – Даже если я поцеловал тебя, скажем, сюда. – Ник коснулся губами внутренней стороны моего бедра, покусывая чувствительную кожу, которая в этой странной позе йоги растянулась. – Технически это не секс.
Ник обдувал меня горячим и влажным дыханием, и я дёрнулась навстречу его губам. Серьёзно, он же не собирался… Да, собирался.
Он ухмыльнулся мне и скользнул языком от самой низкой точки к верхней, погружая его вглубь и проводя круговыми движениями по моему клитору. Я откинулась назад, опять ударившись при этом головой о стол за диваном. Я знаю, что должна была видеть звёздочки, но меня это не волновало. Всё, что имело значение, так это фигуры, которые он рисовал на мне кончиком языка. Как только я подумала, что узнала рисунок, то тут же забыла про него из-за усилившегося давления, которое начало сворачиваться в моём животе, как змея.
Я закрыла глаза и растворилась в удовольствии. Эти слова и ощущения, как его зубы слегка закусывают мой клитор, заставляли меня балансировать прямо на краю туннеля криков и пульсирующих ощущений. Мои веки закрылись, когда я закричала, испытав освобождение, и провалилась в мягкое сладкое забытьё.
Я ощутила, как Ник скользнул на диван и притянул меня на себя сверху. Я прижалась лицом к его груди и счастливо промурчала:
– Ты ошибаешься. Это было опасно. Мне показалось, что я ослепла. Что слишком плохо, поскольку я планировала отплатить тебе тем же. – Ник мягко коснулся моих век кончиками пальцев, и я открыла глаза. – О, вот так!
– Я спец по решению проблем, – сказал он, когда я начала прокладывать дорожку из поцелуев вниз по его груди. Но затем резко остановилась, уловив лёгкий шум на улице. Я подняла голову и посмотрела на дверь.
– Эй, твоя дверь не заперта… – Купер просунул голову во входную дверь и позвал: – Эй, Ник, ты готов идти?
Но у него отвисла челюсть, когда он увидел меня верхом на Тэтчере с головой на уровне его пупка, причём мы оба были в чём мать родила. Брат быстро прикрыл глаза рукой.
– Ой!
– Купер! – вскрикнула я.
– Извините! – воскликнул он, споткнувшись о порожек и врезавшись головой прямо в стену. – Мне так жаль! Я собираюсь пойти… и сейчас же выколоть себе глаза.
– Я забыл, что он зайдёт, – простонал Ник, когда Купер завернул за угол и продолжил биться лбом о стену. – Ты была обнажена, и я потерял счёт времени.
– Зачем он пришёл?
– Всё это раннее отправление было своего рода операцией под прикрытием. Я разговаривал с Купером каждый раз, когда заходил в бар. Он переживал по поводу того, что у тебя нет грузовика. А поскольку я вроде как сыграл некоторую роль в его крушении, то хотел помочь тебе заменить его. Мы собирались заехать в несколько автосалонов в Берни, прежде чем я отправился бы в Анкоридж. Сюрприз… – слабо закончил он.
– Ты собирался купить мне грузовик просто так? – спросила я, и моё сердце снова сделало это странное сальто. – И ты облачился в профессорский прикид, чтобы запутать следы?
– Нет, я хотел выглядеть презентабельно в автосалоне, – с видом побитого щенка сказал Ник.- Я собирался всё представить так, будто Купер нашёл какую-то старую модель по дешёвке.
– Ой! – Я встала на цыпочки и поцеловала Ника в кончик носа. – Это невероятно мило, но совсем не обязательно. У меня есть собственные сбережения. Я же маме арендную плату не плачу, да и вообще расходов у меня немного. Вдобавок, Клэй считает, что способен починить мой старый грузовик.
– Не хочу прерывать ваше любовное воркование, но, пожалуйста, не могли бы вы двое одеться? – потребовал Купер.
Я закатила глаза. Ник бросил мне спортивные штаны и футболку.
Наконец Купер открыл глаза.
– Послушай, ты мне нравишься, Ник. Я видел, как ты ведёшь себя с моей сестрой, и одобряю это. Любовь всей моей жизни – обычный человек, приезжая… да к тому же ужасная всезнайка. Поэтому кто я, чёрт возьми, такой, чтобы осуждать выбор Мэгги? А учитывая свежий укус на твоей шее, я знаю, что вы связаны и всё идёт своим чередом. Но прямо сейчас я пытаюсь совладать со своими братскими инстинктами, требующими твоей крови… Дай мне минутку, ладно?
– Хорошо, – сказал Ник и поступил мудро, отойдя от моего брата и встав за барную стойку.
– Так, ээ, Мэгс, не могла бы ты рассказать мне, почему находишься здесь в такой час? Не вдаваясь в подробности, пожалуйста?
– Мы с Ником устраивали кукольное представление, Куп, – сухо ответила я.
– О, боже, надеюсь, это вовсе не поза, о которой я не слышал, – содрогнувшись, произнёс Купер.
Глава 13
Чёрт бы тебя побрал, Милтон Брэдли [97]!
Ник должен был ехать на лекцию, хотя благодаря тому, что мне удалось отговорить его от покупки грузовика, мы смогли потратить дополнительный день… гм, на разговоры. Купер был счастлив оставить нас одних прежде, чем мы смогли приступить к следующей «теме».
А поскольку мой братец, в сущности, даст фору любой старой сплетнице, никто не удивился, когда по возвращении в долину я заявила, что мы с Ником теперь связаны. На самом деле, когда Ник через неделю вернулся, тётушки уже организовали совместный ужин в нашу честь, что было несколько неловко. Ничто так не говорит о сплочённости семьи, как поздравления за ужином по случаю «помолвки».
Не могу сказать, что все члены стаи были в восторге от моего выбора. Пара тётушек выразили презрение ещё одному Грэхему, рискующему семейными волчьими генами. А некоторые из моих кузенов делали ставки: сколько времени пройдёт, прежде чем тело Ника окажется где-нибудь в овраге, и это было мерзко.
Участие Попса выразилось в том, чтобы пожать руку Нику, одарить его непроницаемым взглядом и сказать:
– Ты недостаточно хорош для неё.
В такие моменты мне не хочется быть любимой внучкой Попса. Но Ник, которому удалось не сложиться, как дешёвый карточный стол, от стальной хватки Попса, просто улыбнулся и произнёс:
– Я знаю, сэр, но достойного её мужчины просто не существует.
Попс фыркнул и побрёл к пивным сосискам. Я подмигнула Нику, давая ему знать, что он очень хорошо справился с ситуацией.
И в конце вечера, как бы больно мне ни было, Ник отправился спать домой к Самсону. Ведь насколько бы современной и открытой ни была моя семья, мысль о сексе под родительской крышей действительно наводила на меня жуть. С меня хватило самого первого разговора с мамой после всего случившегося. Едва я заявила о том, что теперь связана, она отвела меня в сторону и спросила, не хочу ли я об этом поговорить.
Тогда я соскочила со стула с непреодолимым желанием срочно узнать, заперт ли верхний ящик моего шкафа для документов.
– Боже, нет!
Мама казалась ошеломлённой.
– Не знаю, почему нет. Здесь нечего бояться. Мой первый раз с твоим отцом был потрясающим.
– Мама, я не хочу слушать о вашем бурном медовом месяце!
– О, дорогая, это случилось не в нашу первую брачную ночь. Мы позаботились об этом задолго до свадьбы.
– Боже мой! – простонала я. – Зачем ты мне это рассказываешь?
– Ну, мы были уже связаны. Твой отец заявил на меня права. Зачем ждать до свадьбы, когда мы сразу же хотели завести детей? Дорогая, что ты делаешь? – спросила она, когда я стала копаться в ящиках стола.
– Ищу, чем можно проткнуть барабанные перепонки.
Было очевидно, что в скором времени нам с Ником придётся искать отдельное жильё. Безусловно, я не могла перебраться далеко отсюда. Поэтому вариант жить у него в Гранди отпадал. Конечно же, я радовалась тому, что вернулась домой и увидела, что в моё отсутствие ничего не случилось, несмотря на ужасные предчувствия. Но всё же, чтобы помогать в управлении хозяйством долины, мне нужно находиться среди членов стаи. Ведь благодаря этому у меня было что-то наподобие авторитета в общине. Я слишком много трудилась ради уважения и доверия стаи, чтобы уйти сейчас.
Но мысль об отдельном жилище, где в конце дня мы оставались бы одни, определённо привлекала. В течение нескольких дней я обдумывала её, пытаясь найти способ вставить эту тему в разговор и не показаться требовательной потенциальной женой. Мама расценивала моё внимание к чувствам Ника как некий признак зрелости.
Проблема заключалась в том, что количество домов в долине ограничено, и сейчас все они заняты. Дома передавались из поколения в поколение, как и всё остальное в стае. И с начала тысяча девятьсот восьмидесятых годов здесь не было построено ни единого нового жилища. Опять же, приезжих у нас не особо много. С тех пор, как сюда переселилась моя мама, в долине из чужаков появились лишь Алисия и Клэй.
Кстати о Клэе: казалось, он всё меньше и меньше времени проводил в долине. Не уверена, что стало тому причиной: то, что я выбрала Ника или уйма работы в мастерской. Когда я поняла, как мало внимания уделяла ему во время всей этой ситуации с избранием мужа, то ощутила щемящий приступ вины. Даже если мы не были с ним связаны и не состояли в браке, он заслуживал большего. Я кусала себе локти из-за того, что не прекратила отношения с бывшим ухажёром, прежде чем начать завоевание Ника. Но иногда жизнь становится запутанной и сложной, и просто нет времени вписать в свой график такие дела как «сначала порвать с идеальным милым поклонником-оборотнем, а уж потом раздеться догола с любимым человеком». Клэй пропустил совместный ужин и, казалось, не желал разговаривать со мной или Самсоном, и я не вправе винить его. А поскольку мне не хотелось, чтобы эта рана загноилась сильнее, в конечном итоге однажды днём я припёрла его к стенке на работе, когда он ремонтировал бензопилу. В общем-то, это оказалась не самая лучшая из моих идей.
После того, как я вошла в сарай, Клэй довольно долгое время смотрел на меня красноречивым взглядом, который я с избытком заслужила. Но вскоре его губы дёрнулись, и он немного криво мне усмехнулся.
– Значит… Ник, да?
Я скривилась и слегка застенчиво ему улыбнулась.
– Я должна была сначала поговорить с тобой. Это просто вроде как случилось. Если ты захочешь пнуть меня под зад, я пойму.
Он покачал головой.
– Не-а. Не пойми меня неправильно. Я разочарован. Но иногда сердце просто хочет того, чего хочет, верно? Кто я такой, чтобы стоять на пути истиной любви моей альфы? – Ему было сложно говорить, но он скрыл эту напряжённость тем, что перебирал запчасти бензопилы и вытаскивал некоторые из них для чистки.
Я спросила:
– Нужна помощь?
Клэй бросил мне тряпку и передал немного солярки.
– Конечно.
Вот и всё. В целом мы во всём разобрались, даже не выясняя обстоятельств. А учитывая, насколько виноватой я себя ощущала, даже не заговаривая об этом, могу только представить, как плохо повлияло бы на меня затянувшееся обсуждение. Так что молчание – это метод, который я всецело поддерживаю. Я оставила всё как есть, но кузина Тереза внезапно оказалась гораздо счастливее.
В качестве вишенки на торте чувства вины выступали периодически повторяющиеся неявки Клэя на дежурство. Они означали, что Алисия уставала больше, чем обычно, и, похоже, Билли становилось всё хуже. Доктор вынуждена была назначить для тётушки более сильные успокоительные средства, когда её некогда редкие приступы стали повторяться почти ежедневно.
В тот день, когда я вернулась домой, Билли отправилась на главную улицу в халате, крича, что какая-то рыжеволосая сука пытается распоряжаться в её доме. Хотя ученики средней школы вдоволь повеселились при виде милой, уравновешенной тётушки, которая раньше вязала им рождественские чулки, а теперь ругалась, как матрос, посреди улицы, этот последний приступ заставил меня задаться целью поискать лучшее место для Билли. Домов престарелых для оборотней не существует, но должен же быть какой-то способ окружить её бо́льшим уютом.
Я сидела на крыльце, размышляя над звонком внучатому племяннику Билли, Мэтью, альфе её родной стаи в Канаде. Я редко общалась с Мэтью: он был отчасти гиперактивным и, казалось, всегда занимался каким-то огромным проектом, который мешал ему перезванивать мне. И он до сих пор не знал, как работает голосовая почта. Это было что-то вроде сочетания синдрома дефицита внимания с гиперактивностью [98] оборотня. Мэтью до сих пор не ответил на сообщения, которые я послала ему несколько месяцев назад, поблагодарив за то, что он прислал Клэя и Алисию. Но его стая была больше моей и располагалась ближе к городским территориям.